О партизанской деятельности полковника Станислава Ваупшасова написано много. Благодаря многочисленным публикациям он предстает в сознании читающей аудитории этакой «глыбой», командиром отряда «Местные» (он же имени Л. П. Берии), руководящим сотнями вооруженных людей в тылу немецко-
фашистских захватчиков. Тем, в память о ком назовут улицу в столице Беларуси: умелым, опытным, человеком с непререкаемым авторитетом. Участник Гражданской войны 1918 — 1922 годов, командир антипольского подполья в Западной Беларуси, советник по диверсионной работе в стане республиканских
войск в годы Гражданской войны в Испании, Станислав Алексеевич… вдруг появился на оккупированной Минщине! Но все было намного сложнее: в столичный регион оккупированной республики Ваупшасову предстояло прийти пешком, преодолев чуть более 1000 километров по занятой врагом территории.
ПАРТИЗАН-ПОЛИГЛОТ
Незадолго до Великой Отечественной войны Станислав Ваупшасов вернулся из Испании, вывезя с территории, которую еще контролировали терпящие бедствие республиканцы, архивные документы и разведданные. Все последующие исторические события стали «полигоном» для обкатки его знаний и организаторских способностей, трамплином для главного жизненного свершения.
Новым местом службы стал центральный аппарат Народного комиссариата внутренних дел СССР. Станислав Алексеевич участвовал в формировании разведывательно-диверсионных групп в помощь Красной Армии, бьющейся на заснеженных просторах Восточной Финляндии, Карелии и Мурманской области в Советско финляндскую войну 1939–1940 годов. Эта непростая работа, проводимая в очень сжатые сроки (война длилась всего 3,5 месяца), окончательно отточила навыки формирования мобильных, хорошо вооруженных групп людей.
Специалистов тщательно отбирали из военнослужащих спортивных рот элитных частей, а также из вчерашних гражданских — спортсменов спортивных обществ страны, призванных на военную службу. В 1940-1941 годах судьба забросила Ваупшасова в Финляндию. Владевшему шведским, английским и немецким языками уроженцу Литвы пришлось невольно вспомнить навыки подпольной работы в Западной Беларуси, совершенствовать свою профессиональную подготовку, будучи частью советской сети разведчиков нелегалов на северо-западе Европы.
Следующей ступенькой, ведущей нашего героя к славе партизанского вождя, стал его перевод из кабинета 2го отдела НКВД СССР на должность командира сверхштатного 4го отдельного мотострелкового специального батальона особого назначения (ОМСБОН) 2го полка отдельной мотострелковой бригады. Эти части стали прототипом частей спецназа Советской Армии будущего и «заготовкой» под знаменитые партизанские отряды ближайших лет войны.
Командиром ОМСБОН в дни битвы под Москвой Станислав Алексеевич невольно отрепетировал все то, что ему предстояло делать в Беларуси. Налеты на тылы противника, блокирование вражеских парашютистов, долгие лыжные переходы вне дорог, диверсии на коммуникациях гитлеровцев стали его лучшей школой войны.
Как только командование Красной Армии, политическое руководство страны поняли, что Москву удалось отстоять, закаленных рейдами по тылам врага омсбоновцев стали перенацеливать. И не на некие интуитивно схожие задачи, а на отправку в далекий тыл врага. Однако транспортной авиации для решения этих задач не хватало — и часть отрядов пошла своим ходом. Рейдируя на запад, переквалифицируемые из диверсантов в партизаны, бойцы не сразу отказались от тактики, усвоенной в ОМСБОН.
Дорога в Беларусь станет не просто переходом, а посильным разгромом всего вражеского, что парни в маскхалатах встретят по пути. Первым, пробным таким отрядом станет именно дружина Ваупшасова…
От действий силами сотен людей пришлось отказаться: такой крупной группе не
просочиться через линию фронта — враг под Москвой был побит, но линия соприкосновения осталась неразрывна… К тому же большая колонна людей будет видна и издали, и с воздуха, потребует крупного обоза для самообеспечения. А это поставит точку на мобильности и скрытности передвижения… Командование войска НКВД сделало ставку на формирование мелких отрядов. Считалось, что они пополнятся личным составом за счет отбитых военнопленных, затаившихся среди местного населения красноармейцев окруженцев, перебежчиков из числа одумавшихся чинов оккупационной администрации и вспомогательной полиции… Скромное вооружение — преимущественно стрелковое — предполагалось разнообразить за счет трофеев и советского оружия, подобранного населением оккупированных районов СССР на полях недавних боев.
Главным строительным материалом для «инкубатора» будущих партизанских отрядов столичного региона БССР — отряда Ваупшасова — стали опытные, проверенные огнем и трудностями люди. Рассказу про отбор бойцов в группу в своих мемуарах «Партизанская хроника» (1957 г.) Станислав Алексеевич отвел особое место: «…Мне предстояло набрать тридцать человек. Рядовые стрелки и автоматчики не нужны, их достаточно в тылу среди местных партизан. Нам требовалось отобрать только специалистов разведывательной и диверсионной работы, не менее половины отряда должны составлять командиры, которые в случае надобности смогли бы возглавить партизанские подразделения. …Сразу объявилось много добровольцев. Предстояло отобрать из них наиболее проверенных, боевых и физически крепких. Первыми я зачислил нескольких обстрелянных пограничников, прошедших по дорогам войны от самого Белостока. Рядовыми взял только белорусов — уроженцев Минской области, которые хорошо знали местность и могли помочь мне в налаживании связи с населением. Формирование отряда я начал совместно с комиссаром Георгием Семёновичем Морозкиным, уже назначенным на эту должность. Был он кадровым чекистом, имел высшее образование и немалый опыт работы. Ему присвоили нелегальную кличку «Егор». Начальником штаба стал капитан Алексей Григорьевич Луньков («Лось»), участник Гражданской войны на Дальнем Востоке, затем пограничник. Он побывал уже в разных переделках, хорошо усвоил законы лесной жизни, был страстным таежным охотником.
…Начальником разведки и особого отдела отряда назначили старшего лейтенанта Дмитрия Александровича Меньшикова, тоже служившего на дальневосточной погранзаставе. …За мужество, проявленное при защите советских рубежей, дважды награжден, в том числе орденом Красного Знамени.
…Переводчиком я взял Карла Антоновича Добрицгофера — тридцатипятилетнего австрийца… во время Венского восстания пролетариата сражался на баррикадах рабочего предместья Флори Дорфа. …В Испании я встречался с его братом Антоном Антоновичем, руководившим интернациональной бригадой… подпольная кличка… «Дуб».
…В нашем отряде был Алексей Семёнович Михайловский – старшина с погранзаставы, воевавший с первых дней фашистской агрессии. Он уже второй раз шел в тыл врага. Николай Михайлович Малев — тоже пограничник, сержант, трижды выходил из окружения и всегда выносил с собой станковый пулемет… награжден орденом Красной Звезды… Восемь орденоносцев, средний возраст бойцов 20 — 25 лет».
ЭКЗАМЕН БЕЗ ПРАВА ПЕРЕСДАЧИ
В первые дни марта 1942 года группа, получив оружие, боеприпасы, экипировку, готовилась к выходу…
Будущие партизаны до последнего продолжали совершенствовать все, от чего зависел успех похода. Подробности этой работы приведены в записи беседы писателя Ивана Новикова, хранимой в фонде БГАКФФД, с редактором подпольной газеты «Минский большевик» Александром Сакевичем. Так, задачу насыщения отряда необходимыми припасами без снижения его мобильности решили при помощи Алексея Лунькова. По его совету из обычных беговых лыж и досок бойцы сделали подобия саней. В итоге каждый рейдер, таща за собой по паре импровизированных гужевых транспортных средств, мог перемещать тройную норму груза, подвязав имущество и вооружение бечевкой.
Отряд выступил из недавно освобожденного Торопца Тверской области до рассвета, и Луньков, таежный охотник, разбил лыжников на пары. Сначала впереди шли первые номера, затем бойцы менялись: двигаться по уже проложенной колее было легче. По рассказам начштаба, в Сибири так делали звероловы и даже лесные животные, идущие группой по снежному насту. На полпути к Великим Лукам изобретательским опытом поделился переводчик Карл Добрицгофер. Вооружившись ножницами, клещами и пустыми консервными банками, он соорудил на весь отряд «козырьки», сбрасывавшие с валенок слой снега, налипавший на них при преодолении сугробов.
ФРОНТ ПЕРЕЙДЕН!
…11 марта 1942 года отряд благополучно вышел к участку линии фронта, обороняемому батальоном сибирской стрелковой дивизии, бойцы которого время от времени просачивались через линию фронта для налетов на врага. Следующий рейд на штаб немецкой части красноармейцы и группа Ваупшасова спланировали вместе, только отступление из района боя должно было пройти нетрадиционно — каждый в свою сторону. Сибиряки — на восток, будущие партизаны — на запад. Так ваупшасовцы учились партизанскому ремеслу: «Забрались на возвышенность, и тут Луньков, толкнув меня локтем, показал на зарево: Рыжов (командир роты стрелковой части. — Авт.) выполнил задание — поднял на воздух немецкий штаб. Мы… двинулись вглубь леса. Отряд быстрым маршем к утру прошел более тридцати километров и благополучно достиг деревни Гурки» (тогдашняя Калининская область РСФСР, нынешняя Великолукская область России. — Авт.).
Здесь отряд ждал новый экзамен: предстояло научиться находить информаторов среди местных жителей для разведки обстановки в окрестностях, узнавать удобные для продвижения маршруты.
Как была решена эта задача, рассказали герои документального фильма о партизанском командире «На тревожных перекрестках» из фонда БГАКФФД (Беларусьфильм, 1980 г.), базирующегося на втором издании мемуаров Станислава Ваупшасова «На тревожных перекрестках. Записки чекиста» (1974 — 1975 гг.):
«…Ваупшасов долго наблюдал за деревней из кустов и, не заметив ничего подозрительного, повел в нее отряд. В дом, где поместился наш штаб, вошел сгорбленный седобородый старик. Пригладив бороду, он оглядел нас и, протянув руку, представился: «Иван Яковлевич, советский гражданин, по немецкой милости попал в старосты. Думаете, оккупантам служу? Ошибаетесь. Оккупанты от нас почти ничего не получили. И скот, и зерно попрятали. Немцы бесятся. Нужно кому-то отвечать — вот я и взял эту тяжесть на себя. Стар я, жизнью не дорожу, мне нечего бояться».
Иван Яковлевич дал нам много полезных советов. Луньков спросил, как добраться до поселка Воробьево и сильно ли охраняется железная дорога Витебск — Невель. «Железную дорогу перейдем, а до поселка подвезу вас на санях», — уверенно ответил старик. Вечером было запряжено восемь подвод. Каждый подводчик имел записку от старосты, будто он едет по заданию оккупационных властей в Воробьево».
Так бойцы и будущие командиры партизанских подразделений отряда Ваупшасова уяснили: не всякий с «той стороны» – враг, многие люди служат оккупантам лишь номинально, ища под личиной смирения врагу возможность помогать своим. А обойтись без доступных тайным патриотам материальных средств, продуктов, транспорта и, самое важное, знаний о местности народным мстителям было попросту невозможно.
Следующий урок ждал их в незанятой противником деревне Лукашово (тогда – Калининская область РСФСР, нынешняя Псковщина России). Отряд, петляя мимо населенных пунктов с полицейскими гарнизонами, наконец встал на постой в «ничьей» деревне – и оказался атакованным… местными жителями, проживавшими в информационном вакууме. Некоторые всерьез спрашивали: неужели Германия завоевала СССР, Москва и Ленинград пали, а Красная Армия ушла за Урал? Оказавшиеся в оккупации советские граждане, особенно сельчане, ничего не знали о Большой земле, падали духом. Некоторые верили во благо вербовки остарбайтером в рейх, в то, что «новую Россию» примут в «семью народов Европы под крылом Германии» и прочее. Вселить в них уверенность, довести новости с фронтов, известия о труде в тылу, вдохнуть в местных желание встать в ряды партизан было очень важно. Поэтому агитаторы отряда были нарасхват. То же самое их ожидало и в Беларуси.
В Лукашово будущих партизан поджидал еще один ранее не предусмотренный
ракурс будущей деятельности — общение с окруженцами и создание новых партизанских подразделений, которым необходимо было остаться и действовать по пути следования отряда.
Вот такую сцену, со слов партизан, участников 1000-километрового перехода, рассказывала в интервью, звуковая версия которого хранится в Белорусском
государственном архиве-музее литературы и искусства, участница подполья Елена Жадович:
«В хату, где поместился штаб, пришел мужчина лет тридцати пяти, высокий, но
болезненного вида…: «Батальонный комиссар Ширяков Трофим Григорьевич», –
представился он. И рассказал о себе, что был ранен в бою, остался во вражеском окружении, лечился у местного фельдшера… Сказал, что подобрал из деревенской молодежи группу в шесть человек и с наступлением весны собирается уйти в лес. Партизаны познакомились со всеми членами боевой группы Ширякова, рассказали, как практически включиться в борьбу с врагом, и оставили немного оружия: довершить свое вооружение группа должна за счет противника. Крестьяне запрягли несколько подвод, и с наступлением сумерек отряд выехал из деревни. То на лошадях, то на лыжах, обойдя местечко Пруды, через Заборье и Глухую достигли деревушки Захаровка. Немного отдохнули, закусили — и опять в путь».
В пути, в деревне Федорки, ваупшасовцев радушно принял местный бургомистр
Леон Яновский, выходец с запада Беларуси, и его родственник староста Виктор Иванов. Здесь еще раз подтвердилось: не каждый представитель оккупационной администрации — враг. «Помогают семьям военнослужащих, скрывающимся патриотам, регистрируют на жительство вышедших из окружения военнослужащих. Весной с группой добровольцев собираются уйти в партизаны» (из воспоминаний Станислава Ваупшасова, «Партизанская хроника», 1957 г.). У отряда не было выбора — они доверились мнимым пособникам оккупантов и не прогадали. Местная власть дала будущим партизанам приют, организовала помывку и прожарку одежды от вшей, предоставила транспорт, опоясала деревню сетью постов из сельчан для того, чтобы появление карателей не стало неожиданностью…
Впоследствии хорошее мнение Ваупшасова о Яновском подтвердилось. Бургомистр снарядил местных в партизаны, но задержался для организации побега военнопленных: акция удалась, Виктор Иванов бежал в лес и возглавил местных партизан, но Леона Антоновича немцы повесили… Следующий привал был уже по ту сторону границы Невельского района Калининской области РСФСР — на Витебщине.
КОСТЕР БОРЬБЫ И ЕГО ИСКРЫ
Пробираясь дремучими заснеженными лесами, группа приблизилась к Сергучевскому каналу (современный Лиозненский район Витебской области). Здесь у деревни Броды имела место первая встреча с товарищами по оружию – партизанами лейтенанта Красной Армии Сергея Долганова. Топкими болотами они направились к Березине, в отдаленную деревню Уборок, куда еще ни разу
не приходили оккупанты – и неожиданно нарвались на идущих навстречу карателей! Как враг узнал, где и когда появятся партизаны, осталось загадкой, но прочесывал местность без особых мер предосторожности, за что и поплатился. Заметившие врага партизаны успели занять удобную позицию и, подпустив цепь карателей с офицером во главе поближе, расстреляли их в упор.
Об этом тоже вспоминал Ваупшасов: «…Мы с трех сторон вошли в Уборок. Крестьяне рассказали нам о результатах боя с карателями. Были убиты начальник карательного отряда города Борисова, награжденный двумя железными крестами, и около десяти солдат, четверо ранены. Каратели приняли наш отряд за десант Красной Армии… Я упрекнул долгановцев за излишнюю самоуверенность: «Вот вы заявили — немцев в Уборке не может быть, а на
самом деле?!». «Зато теперь будут знать, как ходить», — сказал смущенный Лозабеев». Поэтому, уходя на юго запад, партизаны оставили отряду лейтенанта (который создал формирование стихийно из окруженцев и местных жителей и не владел основами партизанской борьбы) переписанную от руки воениздатовскую методичку по основам тактики войны в тылу врага.
Так ваупшасовцы впервые не только соприкоснулись с местным подпольем, провели первый удачный встречный бой, но и активизировали одну из своих главных функций – стали учить товарищей по лесной войне теории партизанского ремесла.
К общей цели вела еще одна функция – объединительная:
«В лесах Бегомльского района действовало еще семь мелких партизанских групп.
…Было проведено совещание, в котором приняли участие Долганов, комиссар Морозкин, начштаба Луньков, Ясинович и я.
…Мелкие группы, сыгравшие на первом этапе партизанской борьбы положительную роль, уже не справлялись с задачами нового этапа разросшейся партизанской войны. Дисциплина в этих группах была не на должном уровне. Находились и такие вояки, которые считали, что дисциплина в партизанских отрядах – вещь ненужная. Мы послали во все группы своих людей пригласить их к нам для обсуждения организационных вопросов. Через два дня пришло
шесть групп общей численностью в шестьдесят пять человек. На большой поляне было проведено общее собрание партизан.
— Товарищи партизаны! Мелкими группами мы только кусаем врага, а нужно бить его смертельно. Поэтому надо объединиться.
Усилиями Морозкина и Ясиновича были созданы партийная и комсомольская организации. Действия отряда Долганова приняли теперь другой характер. Много сил было уделено созданию диверсионных групп. Вскоре первая группа, обученная Луньковым, вышла на железную дорогу. С нашей помощью были выделены инициативные группы для организации новых партизанских отрядов в Бегомльском и Борисовском районах» («На тревожных перекрестках. Записки чекиста», 1974 – 1975 гг.).
Главная функция отряда Ваупшасова — зажечь костер борьбы, разбрасывающий «искры пожара» войны народной во все стороны, начала претворяться в жизнь. В московский Центр, будущий Центральный штаб партизанского движения, из Бегомельщины 13 апреля 1942 года полетело первое за время пребывания в Беларуси радиосообщение. Остался последний рывок для достижения финиша в намеченном маршруте — переход в Минскую область. Через несколько суток интенсивного марша отряд был у современного полигона Военной академии Республики Беларусь Белая Лужа (тогда — одноименной деревни) в Смолевичском районе. Здесь отряд ждал еще один
экзамен: неудачный бой.
В окрестностях Жодино, перейдя железнодорожное полотно, отряд наткнулся на путевого обходчика. Он оказался ярым коллаборационистом — и кинулся в городок поднимать тревогу. В ходе перестрелки с появившейся железнодорожной охраной был ранен Добрицгофер. Продолжать путь с такой ношей отряду было затруднительно. Ваупшасов с начштаба Луньковым решили отступить. И вовремя: по ближайшей дороге в район перестрелки приехали грузовики и бронемашины с десантом вражеской пехоты. Уйдя в лес, отряд оставил переводчика на дому у местной жительницы — это был первый случай подобного сотрудничества с местным населением. Пересечь железную дорогу у них получилось позже в другом месте…
29 апреля 1942го у Олешников близ Логойска, по воспоминаниям Станислава Ваупшасова, озвученным в документальном фильме «Генерал Пуща» 1968 года, хранящемся в фонде БГАКФФД, отряд принял первое пополнение из местного населения. Уроженец деревни Каминка Минской области, выпускник Ленинградского военно политического училища имени Ф. Энгельса, политрук танкового полка Гавриил Мацкевич летом 1941 года оказался в окружении. Он не смог пробиться к своим, был ранен и с трудом добрался до родных мест. Для отряда это было очень ценное приобретение: молодой человек и его 60-летний отец хорошо знали целые поколения здешних жителей, край и сам Минск.
ЭКЗАМЕН НА БОЕСПОСОБНОСТЬ СДАН
Наконец в мае 1942 года отряд Ваупшасова, обрастая по пути добровольцами из местных жителей и окруженцами, обосновался в плещеницких лесах близ деревни Крещанка. Вскоре радист, для узла которого в лагере построили первую землянку, доложил: Москва запрашивает о готовности отряда принять транспортный Ли-2 с грузами.
Вот как описывает долгожданный прилет крылатого гостя партизанский командир в своей «Партизанской хронике»:
«В полночь послышался шум мотора. «Зажечь костры!» – прозвучала команда. …Самолет, рокоча, мелькнул над головами и, сделав разворот, снова появился над площадкой. Мы увидели, как от самолета отделялись одна за другой белые точки. …На площадке лежали двенадцать парашютов с прикрепленными к ним огромными мешками. …Сто пятьдесят килограммов тола! Будет чем угостить фашистов! Из второго мешка выглянули густо смазанные тавотом стволы пулеметов и автоматов. В других мешках были цинковые коробки с патронами, диски к автоматам, литература, газеты, табак. Литературу Морозкин роздал комиссарам отрядов. Газеты целый день переходили из рук в руки. Утром получили радиограмму: «Подготовиться к приему второго самолета».
Еще одним экзаменом на боевую и организационную зрелость отряда стало переманивание на свою сторону части батальона украинских националистов. 38 предателей из числа бывших красноармейцев прислали письмо: желаем порвать с фашистами и уйти к вам с оружием в руках. В стан перебежчиков с запасом тола отправился лейтенант Цыганков. Ваупшасов приказал проверить стремления украинцев делом – взорвать мосты через Илию, сделать результативную вылазку на шоссе Минск – Слуцк. Цыганков, предвидя предательство и свою скорую гибель, храбро отправился выполнять приказ… и вскоре вернулся во главе перебежчиков. Мосты превратились в руины, участники вылазки красовались с трофеями, снятыми с немецких пехотинцев,
беспечно ехавших по своим делам в «ОпелеБлице»… Вскоре лейтенант Цыганков возглавил этот отряд, а украинцы своими подвигами заслужили прощение.
В конце мая 1942-го по воздуху пришел уже четвертый груз – экзамен на жизнеспособность, стойкость, боевую слаженность и эффективность отряда был выдержан.
* * *
Самый трудный — первый! — шаг был сделан. Второй и последующие пришлись на рост партизанской борьбы в 1942–1944 годах, обессмертив имя Станислава Ваупшасова и его соратников, окружив их ореолом героев первопроходцев, ставших в среде партизан и их потомков легендарными личностями.
Денис Трофимычев, «Ваяр»
Фото из фонда БГАКФФД и открытых источников