Дашка Баклашкина была ее подружкой с юности. Фамилия, правда, должна была произноситься, как Бакалаева, однако Нюрку это ни капельки не смущало.
В этом году им с Баклашкиной 140 на двоих. Ё-маё, ну как же так? Старость настигала семимильными шагами…
Особенно Баклашкину. Она – то, Нюрка, ещё как коза стрыбала, а Дашке чуть не костыли подавай, старая перешница!
- Дашк? –набрала она знакомый номер, - ты что там, спишь поди?
- Сама ты спишь! Солнце в зените, она очнулась… Что хотела?
- Да что – то? Забыла, дай Бог памяти. А! На дачу со мной поедешь?
- Чтобы ты опять меня упахала, как тогда? Нет, не поеду. На выходных в театр собиралась.
- Какой такой дурной театр? Ты ещё в оперу соберись.
- Мне твоих воплей хватает, спасибо.
- Ну и сиди! А я поеду. Там нынче тепло и сухо. За грибами, может, схожу, а может, и на сеновале спать лягу.
- На чьём сеновале – то? Соседа Митьки?
- Ну – ну, скажешь тоже…
- Ну а у кого у вас там сеновал поблизости? У него только и остался.
- Значит, у Митьки лягу.
- Не удивила. Митька – то в курсе?
- Подь тебя, Баклашкина! Вечно ты со своими подковырками! Я не про то вообще. Ладно, давай, мне собираться надо. Уговаривать не буду, иди в свои теятры, шоб ты в их понимала! Тьфу на тебя!
- И на тебя тьфу, вредная ты старуха!
***
- Видала?
- Видала, ишшо не слепая. – Старушки окинули взглядом чистый, недавно выкошенный двор и невольно вдохнули пряный воздух.
- Володьке Протасову надо будет на бутылку дать, это он постарался. Звонил мне тут, предлагал свои услуги мужицкие.
- А ты? Двор заказала?
- Да чтоб тебя, Баклашкина! Вечно ты! Да, двор, чтобы нам с тобой тут траву руками не рвать. Сама же плакалась, что я тебя в прошлый раз утомила.
- Не утомила, а все соки выжала, я потом три ночи не спала, не знала, как лечь, чтобы тело не ныло. Но это не значит, что надо отказываться от «услуг мужицких», если кто – то тебе их ещё додумывается предлагать!
- Тьфу на тебя два раза.
- Ага, щас, - срикошетило.
Старушки весело рассмеялись и бодро зашагали к домику.
Это был небольшой домишко – пятистенок, в котором Нюрка выросла, и который достался ей в наследство от родителей.
Они приезжали сюда иногда, в основном, летом, чтобы отдохнуть от города и побыть на природе.
Сама Нюрка очень хотела сюда переехать насовсем. Милый сердцу дом, родная сторона манили ее безудержно, но она понимала, что не справится здесь. Маленькая деревушка была в двух часах от города, это не много, однако, чтобы доехать до нее, нужно было сильно постараться. Пока автобус двигался по междугородной трассе, все было просто замечательно: поля и перелески сменяли друг друга, смотреть в окно было одно удовольствие. Но когда цивилизованное дорожное полотно заканчивалось и превращалось в ухаб-гравийку, становилось, мягко говоря, довольно не комфортно.
Такое же «не комфортно» наблюдалось в самой деревне. Хороших дорог там испокон веков не было, а потому люди привыкли передвигаться без изысков. Хорошо здесь было в сухую погоду, иди да иди, а если уж сбрызнет дождик, всё, - пили по грязи.
Однако же, главная напасть – это снег зимой. Когда живешь в квартирке на пятом этаже, не слишком как – то заморачиваешься, кто его там внизу у подъезда чистит. А здесь чистить придется самому. Не справится Нюрка, как пить дать. Был бы муж, другое дело, а так…
Подружки зашли в избу, огляделись. Все тут было, как и раньше: чисто, прибрано, уютно. Они были тут недавно, окна перемыли, занавески перестирали, полы надраили, а половички выхлопали. Это весной здесь неуютно, после зимы холодно и сыро, постель пахнет затхлым и комнаты нуждаются в проветривании. Самые первые приезды на себя брала Нюрка. Приезжала, все отмывала, все сушила и проветривала, гребла сухую листву на участке, наводила, как она говорила, шмон. Потом уж Дашку приглашала. Подружку свою закадычную.
Со студенчества они вместе. Приехала тогда Нюрка в город на врача поступать. Ни кола, ни двора, комнату в общежитии дали, а там живи, как хочешь. Дарья в городе жила. Дочь профессорская, все у нее было, как сыр в масле каталась. Да только с дружбой не складывалось. Не умела она как – то с людьми дружить. На язык бойкая да язвительная, правду любила в глаза высказать, да, если считала нужным, и высмеять кого – нибудь прямо вслух, и прямо при всех.
Нюрка простая была, ласковая. Как Дарья говорила, невинная душа земли Русской. Однако же, девушки подружились. Никто не знал тогда, что на всю жизнь их дружба растянется, однако, как говорится, человек полагает, а Бог располагает.
Подключили чайник, налили воды, что принесли из колонки соседской, пока шли от остановки, и сели пить чай.
В душе разливалась нега и благодать. Было тихо и хорошо. Так спокойно, будто и не случалось с ними в жизни никогда ни бед, ни несчастий. За такие минуты хотелось все отдать. Каждая задумалась о своем…