Поехали мы всей семьёй в отпуск в деревню Новики Гродненской области. Это был мой первый визит к тёще после четырёх лет совместной жизни с её дочерью Машенькой. К этому времени у нас было два сына: Максим — трёх лет, Сергей — полутора. Тёща нас приняла радушно, но предупредила, что у неё есть петух Стенька Разин, который не даёт прохода никому, ни взрослым, ни детям. Даже кошки и собаки обходили курятник стороной, да и прочая скотина сюда не забредала. Женщин он клюёт за ноги, детям садится на спину и клюёт в голову, мужчинам он норовит клюнуть в глаза. Выслушав рассказ тещи, я улыбнулся. Подумаешь, невидаль какая, петух, а то я мало на своём веку петухов видел! Тёщу он не трогал, ходил кругами вокруг неё, когда она кормила кур. Он даже помогал их кормить. Схватив зёрнышко крупнее, отбегал в сторону, подзывал к себе кур и безвозмездно отдавал им свою добычу. Тёще вся округа жаловалась на петуха. Она бы давно его зарубила, но хорь передушил почти всех курей в соседских курятниках, и она считала, что благодаря агрессивности петуха её курятник оставался нетронутым. Первое свидание со Стенькой у меня состоялось буквально через три часа после приезда. Посидели за столом, который накрыла нам тёща на скорую руку. Потом пошли на большой, красивый пруд, который находился за дорогой в пятидесяти метрах от дома. Пруд нам очень понравился. По его периметру росла ольха и красная смородина. Ветки плакучей ивы свисали до самой воды. Часть пруда была занята камышами, около которых плавала семья белых лебедей. Нежная, заботливая мама лебедь плыла впереди семейства, то и дело, погружая свою красивую белую головку с красным клювом под воду, вытаскивая оттуда мелких рыбёшек, лягушек или головастиков. Пять маленьких сереньких комочков плыли за ней следом, друг за другом, как по линейке. Когда в мамином клюве оказывалась добыча, они мгновенно образовывали круг вокруг неё, и та отдавала «пойманное», своим прожорливым деткам, соблюдая строгую очерёдность. Папа лебедь плыл последним и зорко наблюдал за своим семейством, водной гладью, небом и камышами. Его грациозная осанка вызывала восхищение. В птице чувствовалась сила, уверенность, готовность в любое мгновение защитить своею семью. Кристально чистая вода искусила меня на купанье, но проплыл я не более пятидесяти метров и вернулся — она была очень холодная. На берегу я никак не мог согреться, несмотря на жару. Мальчишки дотрагивались до моего холодного тела, визжали от восторга и гонялись за мной по крошечному пляжу. Наше озорство прервала жена. — Смотрите, лебеди! Они были метрах в десяти от берега. Машенька сбегала домой и принесла хлеба и вареного картофеля. Мы стали бросать их в воду. Мама лебедь первой брала пищу в клюв, проверяла и измельчала каждый кусочек и бросала их на воду, где её потомство, сражаясь за каждую кроху, с удовольствием всё проглатывало. В надежде выманить лебедей из воды я всё ближе и ближе к берегу бросал комочки пищи. Через некоторое время мама лебедь со своим прожорливым потомством плавали в метре от берега. Неожиданно папа лебедь зашипел и поплыл к берегу, а мама лебедь заняла его место в трёх метрах от берега. Серые комочки последовали за ней, подальше от берега. Машенька с детьми отбежали подальше. Папа лебедь принял угрожающий вид и вышел на берег. Он вытянул шею, зашипел, похлопал крыльями и, весь такой страшный и грозный, пошёл на меня. Я отступил немного назад и бросил «агрессору» кусочек хлеба. Тот посмотрел на меня, выждал паузу и съел. И так второй, третий и последующие кусочки. Потом я поставил ему кастрюлю с остатками корма и отошёл к жене и ребятишкам. Лебедь опустошил содержимое кастрюли, и семейство удалилось к камышам. Я наметил место для вечерней рыбалки. Отдохнув после обеда, я накопал в саду за сараем червей и пошёл к крылечку за удочками. И уже миновал курятник, когда на меня набросилось нечто ужасное. Я едва успел выставить левую руку перед лицом. Огромная птица вцепилась когтями в мою руку. Петух клевал мою руку; когти, казалось, проникли до кости. Придя в себя от неожиданного нападения, я ударил правой рукой по петуху. Он соскочил с руки, но не убежал, а занял атакующую позу и пошёл на меня. Резко уйдя в сторону, я оказался сзади петуха, поймал его за спину, немного потрепал и выбросил в огород. Вернулся домой, залил раны спиртом, а уже вечером сидел на мостике и ловил рыбу. Рыбалка оказалась на редкость удачной — поймал больше десятка карасей, несколько окуней и две плотвички. В общей сложности около четырёх килограммов. Было поздно, почти темно. Занёс ведро с рыбой в сарай. Накрыл его большой старой сковородой, сверху положил полено и пошёл спать. Проспал до девяти часов. Разбудили меня ребятишки, им очень хотелось посмотреть, какую рыбу поймал папа вечером. Мы пошли смотреть улов, но в сарае нас ожидал сюрприз. Тяжеленная сковорода и полено валялись на земле. Вокруг ведра с водой были мокрые пятна и рыбья чешуя, но рыбы в ведре не было. На песчаном полу увидели следы взрослой лисы и лисят. Лиса прорыла нору под стеной сарая со стороны леса, полакомилась рыбкой, а так как её оказалось много, то она привела весь свой выводок для кормления и обучения рыбной ловле. Ребятишки расстроились, но не пали духом и через некоторое время радостно помогали мне, заделывали дыру под фундаментом — подносили камни и кирпичи. Тёща проверила курятник. Куры и цыплята были целы, но петуха не было. Она расстроилась и сказала, что, наверное, петуха утащил лис. Я промолчал, вспомнив о своей встрече с петухом накануне, и подумал, что этот вражина жив. И оказался прав — на второй день петух объявился. Он исправно исполнял все свои петушиные обязанности: топтал кур, помогал тёще их кормить. Правда, по словам тёщи, он изменился. Он никого не трогал, ни на кого не нападал. Жена и дети свободно играли во дворе, даже девушка почтальон доносила газеты до самого крыльца. Но стоило мне выйти во двор, петух оставлял свой курятник и начинал следить за мной, он ходил за мной буквально по пятам, но ближе пяти метров не приближался. Даже когда я уходил на рыбалку, он провожал меня до пруда и, пока я сидел с удочками, наблюдал за мной из-за кустов. Тёща не могла понять причину изменений в его поведении, но они её радовали. Она даже кличку ему изменила, в место «Стенька Разин», стала называть его «Телохранитель». Время шло, к причудам петуха все привыкли, в том числе и я. Однажды тёща мне пожаловалась, что под навесом уже более года лежат берёзовые чурбаки, а никто не соглашается их переколоть. Рано утром я вытащил колоду за пределы двора, чтобы опилки и щепки не засоряли двор, где играют ребятишки. Петух, как всегда, проследовал за мной. Пока я колол кругляки, он сделал несколько кругов вокруг меня, потом сел на стойку ворот, в которые въезжали на телеге, когда привозили сено или дрова. Расстояние между стойками ворот было больше четырёх метров. Петух посидел на одной стойке, прокукарекал, потом перелетел на вторую стойку за мою спину, поднялся на цыпочки, похлопал себя по спине крыльями и пропел своё любимое «Кукареку!» Солнце поднималось всё выше и выше. Стало жарко. Я разделся до трусов и продолжил колоть кругляки. Когда я в очередной раз согнулся, чтобы вытащить колун, то почувствовал острую боль в шее. Петух сверху набросился на меня, вонзил свои когти в плечи и начал клевать меня в голову. Я схватил его за шею, с болью оторвал его когти от тела и со злостью бросил на землю. Петух вскочил на ноги и, в панике развив огромную скорость, побежал в сторону курятника. Он не вписался в открытые ворота, ударился о стойку и упал замертво. А я пошёл домой заливать раны спиртом. Когда вернулся к дровам, петуха уже не было. Мы две недели гостили у тёщи, Стенька не объявлялся. И уже дома получили от тёщи письмо и узнали, что петух вернулся в курятник на следующий день после нашего отъезда. Он стал ещё более злым. Сначала напал на соседа, потом на работницу почты. В итоге теща его зарубила, но к мясу своего любимца не притронулась — отдала пострадавшему соседу.