Жених и невеста все в грязи застыли у порога. Для Милы сохранять покер-фейс, то есть хорошую мину при плохой игре, было непросто. Она страшно разобиделась и жутко расстроилась.
– Теперь Никитушку пойдёт отмывать Олеся, а не я! – проворчала спьяну вслух Мила, и в тишине это услышали все присутствующие, кроме соседки Вари, которая заглядывала в окно.
Лицо Олеси вытянулось в длину, и она схватилась за Никиту.
– Нет, не может быть! – сказала она, глядя на Милу, и медленно отмахнулась рукой, словно хотела прогнать наваждение.
– Всем привет, – сказал Никита. – Софи, привет! А ты откуда взялась? Или у меня глюки?
Хотя Софи была похожа именно на «глюки», она единственная, кто продолжал спокойно уплетать всё, что было на столе, не обращая особого внимания на персонажей из ужастика «Кладбище домашних животных».
Никита был похож на крепкого зомби, с широкими плечами и хорошей осанкой. Он пошарил глазами и заулыбался.
Улыбка показалась Миле смертельно опасной, она быстро схватила сырник и нырнула под стол, благо стол у бабушки был гостеприимный, человек на десять, если отодвинуть от подоконника.
Под стол тут же заглянул Дениска с добродушной физиономией и, не без гордости, в свойственной обычным пацанам манере сообщил:
– Оф и... гительно! Крейзи парочка! И это – мои родители! Я их сейчас сфотаю!
На мгновение Миле стало жутко обидно, что это они его родители, но пацан добавил:
– И тебя с папой надо сфотографировать! Он крутой! Как победитель игры на выживание!
– Я тоже сфотаю, – заворчала Мила и вылезла из под стола, кряхтя.
– Милка!!! Милка, привет! Доброе утро! – радостно захрипел зомби по имени Никита, – Неужели это ты?!
– Это я, Цветков. Можешь не сомневаться, под столом была именно я, – трагическим голосом заявила Мила, а потом добавила, – Слабак! Одну ночь в палатке и ты вернулся к жене! А я снова свободна! Мне крупно повезло!
Никита от этих слов стал еще более радостный.
– Ого!!! А когда ты успела имидж сменить? Софи, неужели это ты её постригла?! Крутая какая! – завопил он, едва Мила встала во весь рост.
– Чего ты так олешь? Я чуть не подавилась! – сказала Софи и положила себе очередную порцию сырников, которые бабуля заранее налепила штук пятьдесят, не меньше. Хотела пожарить на дорожку Андрею Евгеньевичу и передать его жене с Наташей, в больницу.
– Милка! Выглядишь – супер. А я вот… – он оглядел себя и ухмыльнулся, – Софи! А ты чего тут делаешь?
– Я пиехала отдыхать! И сазать калтофель. И лепу.…
– Какую лепу? – удивился Никита.
– Репу, – подсказал Денис. – Репку, пап, ты что!
– А я Олесю встретил, они с Варькой дрались перед вашим домом. Я сначала не понял, потом, как увидел…
– Это мы его, как увидели! Я чуть не умерла на месте. А Варька сразу уползла. Гадина! *ука деревенская! – тонким голосом сказала зомби по имени Олеся. – Я к ним больше не пойду. Я опять в баню хочу, растопите плиз.
– Кто такая Валька? И почему она уползла? – спросила Софи, - Интелесно, интелесно! Интелесно-то как! И вкусно!
– Слушай, Милка! Я так рад тебя видеть! – сказал Никита, - Ты вообще… так изменилась. Подойди поближе, я тебя посмотрю.
– Ты очень грязный, – заявила Мила, но какая-то неведомая сила потянула её ближе.
Никита тут же засветился, как медный самовар и глаза заиграли азартным огнём.
– Грязнуля мой, - пробормотала Мила и сделала еще один шаг навстречу.
При мысли о том, как она прижимается к этому директорскому сынку, Мила почувствовала слабость и легкодоступность. В таком виде, да еще под действием утреннего спирта у Милы началась цепная реакция. Сначала затрепетало сердце, потом зашумело в голове, потом в животе, ниже, ниже, колени чуть не подкосились, и она чуть не бросилась его обнимать да прижиматься.
– Ужас какой!!! – возмутилась она измененным от желания голосом.
– Мила, я тащусь.. Какая ты… Ух-ты! – выдохнул Никита и разомлел.
От его голоса стало еще горячее.
– Спасите! – прошептала Мила и попятилась назад, чуть не упав мимо стула.
– Софи, я и не знала, что ты умеешь еще и стрижки делать, – с нескрываемым разочарованием сказала Олеся. – Зачем ты сюда приехала?
– Леся, я плиехала отдыхать! А ты собилаешься полтить нам завтлак своим видом. И нытьём. Ты с кем-то подлалась, и нам настлоение полтишь. Мы тут плитём? – сестра Никиты облизнулась и посмотрела на Олесю с искренним любопытством. – Лаботать когда-нибудь собилаешься?
– А ты собираешься? – огрызнулась Олеся, - Вечно учишься по заграницам без конца… деньги проматываешь!
– У меня в загланице подлуги! – воскликнула Софи, – И я лаботаю за гланицей! Я олганизатол свадеб для людей с лисним весом.
– А что, бывают такие организаторы? – заинтересовалась Мила, удивленно глядя на Софи.
– Не только бывают, но и пользуются популялностью. В Лоссии таких нет. И моя сепелявость совелсенно незаметна за гланицей.
Мила постаралась изменить ход своих мыслей, чтобы они не опускались ниже пояса Никиты и не представляли, как она его будет купать мыльной пеной. Но мысли быстро возвращались, даже если Мила на него не смотрела.
«Ну вот, развязалась! Теперь всё время об этом думать придётся!» - решила она и совершенно искренне расстроилась.
– А для дистрофиков или карликов тоже бывают организаторы? – вежливо спросила Мила, не глядя на Олесю.
– Ну это я не знаю! – важно сказала Софи, - Васу свадьбу я олганизую, будь увелена! А платье я узе выблала в уме! Мила, с этой плитёской ты плоизведес фулол!!!
Никита так громко и хрипло захохотал, что Миле показалось это закаркало сразу несколько ворон. Пока он повторял полушепотом: «Фулол», бабушка взволнованно копалась в травах и крестилась, что-то нашептывая. Вид у неё был крайне подозрительный для Олеси, потому что Олеся сразу сказала:
– Это не я волосы стригла с неё, это не я! Это Варька сделала. Она сама навязала идею, пришла к вам потихоньку и постригла её! И потом обманула меня. К моему Никите в палатку собралась, вырядилась!
Никита на полусогнутых ногах всё улыбался, ему явно было хорошо и тепло, но бабушка закричала у него над ухом, чтобы Мила срочно растапливала баню. А сама принялась кидать в кастрюльку и термос травки, снадобья, что-то пришептывая.
Денис подошел, положил руку бабушке на спину и внимательно смотрел.
– Что вы там колдуете? – взвизгнула Олеся, – Я боюсь, Никита! Надо срочно уезжать! Они тут устроили шабаш, ворожеи. ... Денис, срочно ко мне! Никита! – Олеся кинулась к нему в объятья и принялась шарить лапками по телу, ощупывая бывшего мужа, как собственница. – Это не твой сын, но ты его любишь! И я тебя люблю! Поехали домой! – умоляюще восклицала она.
Никита убрал её руки и ошарашено стоял прямо перед Милой весь в потёках грязи, веточках и земле, держа перед собой куртку, которую он стащил. Остался в старом сером мамином свитере, который стал черным, насквозь промокшим.
Лицо было волнующе грязным. На шее у него билась такая аппетитная пульсация, что Мила перестала контролировать себя, и ей захотелось заплакать, как ребенку. Она вдруг отчетливо поняла, что жизнь изменилась навсегда. Причем не только для неё.
И Миле внезапно захотелось отвлечь внимание от слов Олеси на себя.
– Знаешь что, Никита… Ты не мой мужчина, – произнесла Мила вдохновляющим голосом. – Я тебя не приму ни грязным, ни чистым! … Мы столкнулись случайно, облила тебя кофе случайно, и всё остальное тоже … просто случайность. Ты можешь снова жениться на своей старой жене, или на Варьке, но я не могу взять на себя такую ответственность. Я безответственная нахалка, и воровка мужей.
Мила задержала дыхание, досчитала до десяти, выдохнула до конца и набрала в рот воздуха, надув щеки. Мама убедительно кому-то из своих ухажеров по телефону советовала этот метод, чтобы успокоиться после их расставания. Но дыхательные упражнения сейчас Милу еще больше растрогали.
Она со свистом выпустила воздух, всхлипнула и поделилась эмоциями:
– Твой сын – молодец! Он заслуживает вас двоих. Родителей! Если вы помиритесь, я буду только рада. … Вы идеально смотритесь вместе грязными и побитыми жизнью, насмотреться на вашу пару не могу. Ребята! Вы прекрасная пара! - Мила снова набрала воздуха и выпалила, – Идите… в баню! И пусть все невзгоды смоют … дубовые веники… А лучше можжевельник… Или русская березка… И голову помойте друг другу, не забудьте. Я вам сама её растоплю! И еще – я увольняюсь!
– Это салказм? – переспросила Софи с неподдельным восхищением. – Она сто, сутит?
– Я сейчас кому-то уволюсь! – буркнул Андрей Евгеньевич.
– Ах вот какая она! – вскочил и завопил фиолетовый шар, который начал расплываться в глазах Милы, полных слёз, – Вот какая!… Высокая, сумная, увеленная в себе! И сутница, дай бозе!!! Папа! Это потлясающее место отдыха!
– Да вообще все супер, – сообщил Никита, – Значит, всё?
– Всё! – кивнула Мила.
– Ясно, – пробормотал Никита. – Ну, я пошел?
– Идите.
– Мила, не стой без дела, растапливай баньку! – защебетала бабушка, – Вот возьми термос и попои его. Денисушка, ты что, соколик пригорюнился? Идем со мной, я научу тебя стряпать ленивые вареники. Мила их самое первое, что научилась стряпать. Вкусные. Идем!
Никита не сдвинулся с места и смотрел в никуда.
Мила послушно взяла термос, поплелась на выход, обогнув Олесю. В прихожей она обогнула и Варю, которая уже успела отмыться и переодеться. Юная профурсетка отряхивала зонт, нарядилась в облегающее платье и в резиновые сапоги с желтыми цветочками. От Вари пахло сладкой конфетой, довольно вкусно.
– Ах!!… Как ты… Где твои волосы, Мила? – приторно лживым голосом воскликнула Варька и протянула руку, чтобы её остановить.
– На бороде, – ответила Мила. – Не лезь в семью со своими руками-ножницами. А то и себе всё счастье отстрижёшь!
– Ведьма… – прошипела Варька – Какая же ты, Мила, ведьма! И мать твоя, и бабка твоя...
– Кошка ты, Варька, драная, капли тебе надо пить.
Она грустно зашла в б*ню, накидала поленьев, привычно зажгла лучину проверила, что всё путём, разгораются.
Оставалась какая-то скупая надежда, что сейчас придёт чистый Никита, вернее вползёт на коленях… Воображение четко рисовало картинку, какой он был интересный в лесу, когда только начинали жарить шашлык. Как он ловко и здорово ставил палатку. Никита в детстве часто ходил в походы, и на море он тоже в палатке где-то жил.
Но никто не входил, и Мила застыла, ощущая полную свою никчемность. Даже бабушка её не остановила. А Варька…
Варька просто завистливая стерва растёт. Что из неё вырастет к двадцати восьми годам?
– Мила Станиславовна Иванкова - заместитель директора, – сообщила она себе вслух, - У неё свой отдельный кабинет рядом с директорским, через приемную директора можно попасть к Иванковой. Она всё держит под контролем. Носит деловой костюм и никогда не опаздывает. Никогда. – еще раз убедительно сказала Мила. – Она получит рекомендации и найдёт новую работу. Но сначала выдаст замуж маму за богатого достойного Альберта Ми…
С улицы послышался истошный визг. Потом раздался мужской возглас и лай собаки. А потом еще и поросёнок где-то завизжал, как будто его режут.
Мила подскочила и выбежала из баньки на улицу, где еще не утих дождь.
Она увидела всех, кто был в помещении, на улице и воскликнула:
– Что, запах газа? … Пожар устроили? … Кто? Варька???
– Дениска! – запищала Олеся визгливым истеричным голосом, - Это ты виновата, стерва!
Она хотела вцепиться Миле в лицо, но Мила быстро отошла и Олеся, пробежала мимо, врезавшись в деда Тихона. Они вместе в обнимку упали. Тут же богато залаял Черныш, который был призван защищать. Он схватил Олесю за юбку и начал мотать головой, жутко рыча, а потом потащил. Но Олеся в ужасе цеплялась за Тихона, поэтому раздался треск ткани, и юбка оторвалась от талии.
Мила отвлеклась от созерцания Олеси в порванном платье и увидела, что бабушка с Андреем Евгеньевичем тащит длинную лестницу из глубины сада.
А Никита мечется под окнами, нещадно хромая.
– Дениска! – закаркал из последних сил он куда-то вверх, – Ты же взрослый парень! Подумаешь, что она там сочинила! Это чтобы мне больно сделать, не тебе! Денька!!! Я тебя прошу, оставайся на месте, сиди, не вставай!
– Что случилось! – снова крикнула Мила.
– Дениска залез через челдак на клышу! Он сейчас плыгнет! – заявил фиолетовый шар Софи. – А я сейтяс намокну! Мне нельзя болеть!
– Идите в дом, Софи, - сказала Мила, наблюдая, как Никита пытается на своей костяной ноге взобраться на лестницу.
Его быстро скинул Андрей Евгеньевич и попытался влезть на четыре ступеньки, с опаской поглядывая вниз.
– Я вас поддержу, Андрей Евгеньевич, - пьяным голосом сообщила Мила и подошла. – Вы что, боитесь высоты?
– Я боюсь, что эта лестница меня не выдержит.
Как по его команде лопнула пятая ступенька, и тяжелый мужчина обнял лестницу двумя руками.
– Дайте я! – спокойно сказала Мила, – Вы так нам всю лестницу переломаете.
– Крыша скользкая, Милочка, черепица же такая гладкая! Только не упади! – упрашивала бабушка.
– Я? Когда я падала, бабуль! Я суперпупер… А почему поросёнок вижжал?
– Это я принёс, – крикнул дед Тихон. – Откуп, чтобы собаку мою не усыпляли! Городские изверги!
– А что Дениска не может спуститься через чердак? – спросила она Никиту, который стоял с мертвенно бледным лицом и поджатыми губами.
– Он психанул. – сказала Варя и обняла Никиту за талию. – Мы сказали, что отец не отец, а дед не дед. Моя мама считает, что ребенок должен знать правду! А он там дверь закрыл в чулане. Из дома на крышу не попасть.
– Из дома на крысу не попасть! – сообщила Софи и надела фиолетовый мохеровый капюшон. Она стала похожа на телепузика, которых Мила смотрела, пока делала уроки и угорала. – Он точно на крысэ.
– Это сказала не я, а его мать! – крикнула Варька, - И он удрал на чердак, а оттуда на крышу.
Мила поднялась на самый верх и уцепилась за край покатой черепицы. Таким образом на крышу она еще ни разу не поднималась, особенно на новую черепицу из профлиста.
– Денис, ты там, поросёнок? Что молчишь?... Ты, ….паршивец такой!
– Уйди, Мила! Пошла ты!
– Ничего себе! А я-то причём? Я что ли тебя родила?
– Лучше бы я вообще не родился!
– Да кто тебя спрашивать будет! Г*деныш такой, неблагодарная свинья! – заворчала Мила, пытаясь вскарабкаться по крыше. - Если я упаду – ты будешь всю жизнь мучиться, дьяволёнок малолетний! Я тебя в покое не оставлю! Я упаду, вот специально сейчас свалюсь и останусь дурочкой на всю жизнь! И придётся тебе за мной ухаживать, слюни вытирать из ложки кормить! А ну где ты там, я не вижу?
– Тут я, оставьте меня в покое!
– Я уже почти до тебя добралась, берегись, уши оторву. Будешь без ушей всю жизнь жить, девки замуж за такого не пойдут.
– Я не женюсь! Он мне не отец!
– Ой, подумаешь! Это не конец света! Из-за такого с крыши не прыгают, друг мой, свинюка такая, паршивец! В одно ухо влетает, в другое вылетает! У меня… Я тебе уже рассказывала! Мне бы такого отца с дедом, как у тебя! Глупое создание природы!
Мила, наконец, увидела мальчишку.
Растрепанного мокрого и несчастного. Глаза у него были просто дикие. Пацан испуганно пялился на то, как Мила в мокрой пижаме ползет к нему по крыше в позе тюленя.
– Вот ты и попался, паразит малолетний… – объявила Мила, пытаясь отдышаться..
– Это не мой отец! – снова вскрикнул Денис и отвернулся к дождливому небу, подняв лицо. Лицо было мокрым, да и капли дождя вновь зачастили.
– И ты только сейчас об этом узнал? – с неподдельным удивлением ахнула Мила. – Уже двенадцать лет прошло, а ты только допёр? Ну и что будешь делать?
– Откуда я знаю! – тихо сказал Денис.
Мила подобралась поближе и притянула к себе уже почти смирившегося с правдой ребенка.
– Ты можешь выбрать себе папашу самостоятельно. И как хочешь его называть. Скоро тебе уже пофик будет, потому, что ты вырастешь и будешь думать на ком тебе жениться. Только хорошо подумай, не так, как твой папа Никита. – Мила склонилась и добавила на ухо, – Можешь со мной посоветоваться, я у твоего деда планирую работать. Это шутка про увольнение. Никуда я не собираюсь.
– Они все мне врали. – еле сдерживаясь, сказал Дениска.
– Ну не все. – заверила Мила, – И не тебе. Они друг другу врали, а ты тут причем? Мы с тобой вообще не причем. …Ну, ну, Денисочка, маленький, не плачь! Никто тебя не бросит! Ты всем нужен. Вон, слышишь? Они все ждут, когда мы с тобой спустимся. Меня наградят премией… Ты же хочешь, чтобы тётя Мила купила себе красивые серьги? Я лично хочу. Мне дадут премию, я с тобой поделюсь, если ты … кое-что скажешь всем им.
Мила слегка потрясла мальчишку.
– Что?
– Правду! Только правду.
– Какую?...
– Скажи, что ты хотел всех напугать, и теперь тебе очень стыдно. Попроси прощения.
Мила вскочила на ноги и потащила мальчишку к входу на чердак.
– И что мне дальше делать? – в отчаянии спросил Денис.
– Ничего.
– Ничего??
– Ничего не делать. Продолжать завтрак, потом поможешь убрать со стола. Ничего же не изменилось, Денис! Ну подумай мозгами, если они у тебя есть, что изменилось-то? У тебя все руки и ноги целы, голову не отбил, позвоночник не сломал. Можно пробежаться по утренней росе, погулять, в интернете посидеть… Потом поехать с отцом Никитой в отпуск, на море. Он богатый и любит тебя.
– А он … знал?
– Конечно, только он не хотел, чтобы ты знал. А это важно. Он же хотел всегда быть твоим нормальным постоянным папой. Возможно, у него никогда больше не будет других детей. Так что, идём?
– Погоди.
– Что еще не так! – Мила строго повысила голос, – Что ты, как маленький!
– Ты женишься на нем?
– Зачем? – спросил она, и невинно захлопала глазами. – Мне и одной хорошо!
– Ну просто... Хорошо, а будет еще лучше.
– Вот когда сам женишься, тогда и поговорим. А пока я буду врать, а ты молчи и делай раскаявшееся лицо.
Мила неторопливо прошла через чердак, попутно поковырявшись в старых чемоданах. Достала из одного шапку ушанку, завернула одно ухо, напялила на мальчика и показала вверх большой палец.
– Что?
– На деда Тишу похож.
– Шапка воняет чем-то.
– Кроликами. Ты тоже воняешь чем-то.
– Чем?
– Страхом, –сказала Мила и засмеялась. – Хватит бояться! Нигде наша не пропадала! Подумаешь… велика засада! Пошли, там уже хит-парад в честь тебя устроили.
Они спустились в чулан, который был заперт изнутри на щеколду размером со щенка таксы, Мила с трудом её начала отодвигать.
– Давай я! – сказал мальчишка и попытался открыть.
Вспотев, они подергали и, наконец, сдвинули с места.
– Как сильно ты закрылся! – возмущалась Мила, – Зверь! Просто зверь!
– Мила, как вы там? – раздался голос бабушки.
– Фу, наконец-то! Вот какой же он… Сопротивлялся, как дикий кот. Всю исцарапал, покусал.
Андрей Евгеньевич тут же схватил внука в охапку и куда-то потащил. Никита побежал следом.
А Мила обнялась с бабулей. Только всё более-менне успокоилось, как закричал дед Тихон и залаял Черныш.
– Там Софи плохо! Идите скорей! Она в бане! Они там с Олеськой мылись!
Андрей Евгеньевич возник, как из под земли.
– Ну уж нет, – сказала ему Мила с круглыми глазами. – Я туда не пойду их спасать. Я не нанималась. Это зрелище не для слабонервных. А у меня очень слабые нервы!
– Я! Я бегу! – крикнула бабушка, – Ох батюшки, господи, божечки мои!
– Не-е-е-т!! – завопила Мила, – Только не моя бабушка! Уж лучше я! Если не выйду через десять минут, значит я умерла от хохота. Прости меня Господи, божечки мои. Никита, тащи кто-нибудь ведро с водой! Я пошла. Ну… с Богом!
Мила ворвалась в клубы пара с зажмуренными глазами. Осторожно открыла и зашептала:
– Я в аду... Где-то попрятались эти существа...
И завопила сердито:
– Кто ж воду льёт в таком количестве! Кто такой умный!!! Один ковшик! Подавать пар надо понемногу! Выползайте, я вас не боюсь!
– Мила, я принёс ведро, Милка, дорогая моя, Мила... Я тебя люблю!
– А ну вышел быстро! Тут тебе не зоопарк! – зашипела Мила, – Это мой аттракцион! ... Тихо! Я как будто на другой планете, где живут совершенно разные существа. Одни маленькие и худенькие, как кошки... сфинксы, а другие... Никит, ну в конце концов, чем ты ко мне постоянно прижимаешься! Я так не могу! перестань. Никита... Там кому-то плохо...
– Никому не плохо, мы вдвоём наконец-то...
– Ты что, ты... Вы обманули меня? Вы меня провели? Вы... вы....
Мила потеряла над собой контроль и полезла куда не следует, не прекращая целоваться.
– Пливет! – вдруг раздался голос, и из пара вышел фиолетовый шар. – Я не смотлю! Я глазки заклыла! ... Казется соглелась. Мне нельзя болеть! Ой, ой... куда иду не визу... Ой... Пловодите меня к выходу!
©Алиса Елисеева
Спасибо за поддержку канала, Ваш лайк очень важен для нас, авторов и писателей! 💕 Все части можно найти в подборке, каждый день выходит новая глава... С любовью, Алиса!