Его большеголовые герои моментально узнаваемы. Они живут в деревне Перемилово и провинциальном городке Щипок, где время словно остановило свой ход, потому что местным обитателям ничего не хочется менять в неспешном ритме своего существования, а социальные бури и потрясения словно обходят эти благословенные уголки стороной. Здесь люди хорошо знают друг друга и при встрече охотно делятся новостями. Вместе с бывшим президентом США Дональдом Трампом они стоят в очереди за «правильным» квасом из бочки, но совсем не против выпить чего-нибудь сорокаградусного и хорошенько закусить горечь алкоголя хрустким солёным огурчиком. А потом, разомлев, пуститься в пляс под гармошку — да так, чтобы душа, русская ли, еврейская, американская, развернулась во всю ширь… Даже модные столичные веяния, превратившие женщин в кукол с надутыми губами и накачанными силиконом выпуклостями, сюда не добрались. Здешние дамы не одобряют искусственных заменителей. Они не стесняются своей полноты и нравятся и самим себе, и своим мужчинам в том теле, которое дано им от природы.
Господин оформитель
Владимир Любаров родился в Москве 4 сентября 1944 года. В детстве обнаружил хорошие творческие способности и поступил в художественную школу при институте имени Сурикова. Перед армией успел поработать маляром на автобазе. Он вспоминает, что первое профессиональное признание ему принёс плакат высотой в человеческий рост, на котором большими буквами было написано: «На территории автобазы курить строго запрещается!» Директор, увидевший эту работу, глубокомысленно изрёк, что в кои-то веки кадровики «прислали настоящего художника».
Затем была служба в армии, а после отдачи воинского долга – поступление на факультет художественного оформления печатной продукции Полиграфического института. Получив диплом, Любаров стал иллюстрировать книги. Заказов было много, он быстро сделал себе имя. По меркам тех лет он считался зажиточным: кооперативная квартира в Москве, машина, достаток.
С 1969 по 1990 годы оформил более ста произведений литературы, среди которых были романы братьев Стругацких, Гофмана, Вольтера, Верна, По, Лема, Гоголя. Одиннадцать лет отдал журналу «Химия и жизнь», а в 1988 году совместно с Аркадием Стругацким и группой писателей организовал издательство «Текст».
Деревенское новоселье
Всё резко изменилось в 1991 году, когда неожиданно для всех Владимир Любаров сменил богемную и обеспеченную столичную жизнь на провинциальную, переехав в деревню Перемилово. Почему именно туда, да ещё и в такое сложное время развала страны? Мёдом ему было намазано в этой глухомани, что ли?
Сам художник говорит, что наткнулся на Перемилово случайно. Ехал себе по трассе, как внезапно его «Москвич» заглох прямо напротив этой деревни. Позже, когда возникли мысли осесть в далёком от городской суеты месте, Любаров вернулся туда ещё раз и присмотрел себе подходящий дом.
Вот ведь как бывает в жизни: подчас вмешивается Его Величество Случай и всё переворачивает с ног на голову. Окажись двигатель машины исправным и не случись вынужденной остановки, Любаров почти наверняка не стал бы тем художником, которого в России любят за бесхитростность и доброту работ, неизменно рождающих у зрителей улыбку.
«Вдруг надоело делать картинки к чужим сочинениям, обрыдла столичная беготня, и я, разом собравшись, уехал в Богом забытую деревеньку Перемилово на самой границе Владимирской и Ярославской областей, —вспоминает Владимир Любаров. — Таким образом моя добрейшая колли Перичка стала пограничной собакой, а я — деревенским художником с интеллигентско-городским прошлым. В деревне всё было настоящим: и трава, и деревья, и небо. Настоящими, не припудренными цивилизацией, оказались и люди. Дикие, корявые, смешные, но добрые и себе на уме. Настоящие философы, особенно когда выпьют. Вот я и стал копать огород, рубить дрова и рисовать своих новых соседей».
Конечно, своим решением он шокировал многих и дал пищу для пересудов. Тогда его поступок восприняли как блажь творческого человека. Мол, поживёт в деревне какое-то время, успокоится, а потом обязательно возвратится к привычному укладу и комфорту. Ибо известный московский художник и загибающаяся провинциальная дыра — понятия, которые сочетаются плохо и ненадолго.
Вот только «блажь» не прошла. Обратно Любаров не вернулся.
О чём нашептало Перемилово
Он начал заниматься станковой графикой, а потом и живописью. Вместо иллюстрации чужих книг стал создавать картины, за сюжетами для которых и ходить далеко не надо — достаточно было оказаться на улице или зайти к кому-нибудь в гости. И именно там, в деревенской глуши, художник впервые ощутил настоящую творческую свободу в выборе тем и сюжетов. Местные праздники, рассказы и судьбы новообретённых соседей, философские посиделки под рюмку «беленькой», немудрящий и честный уклад жизни — всякое лыко было в строку, и всё в той или иной степени нашло отражение в работах Владимира Любарова.
Спустя несколько лет новой жизни последовали зарубежные персональные выставки, а британское издательство Appletree Press выпустило сборник «Русские пословицы» с иллюстрациями Любарова. Книга имела большой успех и вскоре была переиздана в США, а потом и в других странах мира.
Аудиторию покорил свежий авторский взгляд на жизнь, одновременно оптимистичный и философский. Было в его работах, написанных в наивном стиле, что-то очень искреннее и светлое, то, чего пресыщенная западная публика не видела слишком давно.
«Деревню Перемилово» критики называют самой «русской» из всех серий художника. В ней слились безудержное веселье, бесшабашность, широта и пронзительная грусть загадочной русской души, которую рискнул показать Владимир Любаров.
Село Бухалово и деревня Рай
У художника есть увлекательное хобби — ездить по разным областям и коллекционировать необычные названия старых русских посёлков и деревень. Тех, что плоть от плоти уклада, традиций и быта народа.
«Село Случайное, деревни Пенье, Закусихино, Любилки, Бухалово, Мокрое, Лучки, Рай, — говорит Владимир Любаров. — От каких-то лишь одни названия и остались… И я понял: даже если нет уже самих деревень, ушли они в мир иной, или разъехались кто куда люди, некогда их населявшие, всё равно остался дух, образ этих деревень, запечатлённый в названиях. Это можно нарисовать. И я нарисовал. Моя деревня Перемилово имеет какую-то мистическую или энергетическую связь с другими русскими деревнями и нашёптывает мне сюжеты моих картин. Когда меня спрашивают, как я придумываю те или иные сюжеты, я долго и путано что-то объясняю, хотя про себя чётко знаю: Перемилово нашептало».
Большеголовые герои
Герои Владимира Любарова приземистые, носатые, с крупными и простецкими чертами. Их одежда отчаянно старомодна, но при этом есть в ней особый деревенский шик и стиль.
Своей большеголовостью все персонажи, если верить автору, обязаны детским воспоминаниям о его родном дяде. Оказывается, по молодости тот был очень хорош собой и популярностью у представительниц прекрасного пола пользовался исключительной. Из-за своей любвеобильности и погорел. Однажды, убегая от ревнивого супруга, он свалился в шахту лифта.
«От удара его голова почему-то стала расти, она росла-росла, и в пору моего детского любопытства всё ещё, кажется, продолжала расти, —вспоминает Владимир Любаров. — Однако на дядином профессионализме это никак не сказалось: его знали и любили во всех московских издательствах. И когда я сам поступил в Полиграфический институт, обо мне так и говорили: «Это племянник Дяди Миши с Большой Головой» и относились по-доброму».
К слову, перемиловские дамы не только большеголовы, но ещё все как одна в теле. Они не заморачиваются по поводу лишних сантиметров в талии и бёдрах. Ведь с точки зрения местных кавалеров приятная полнота и пикантные округлости — это синоним женской красоты. На «воблу» местные мачо и не взглянут: подержаться не за что. А мужик, как известно, не пёс, на кости не бросится…
«Переехав в деревню, я вдруг обнаружил там больших людей — особенно меня, конечно, впечатлили местные богатые телом красавицы, — признался в одном из интервью художник. — Не то чтобы таких крупных людей не было в городе – были, конечно. Но в качестве эстетического объекта они меня заинтересовали именно в деревне: уж больно органично они там смотрелись!»
Кусочек еврейского счастья
Владимир Любаров называет своим «первым местом прописки на земле» проходную комнату в коммунальной квартире на втором этаже бывшего купеческого дома, где было очень тесно от жильцов, но зато шумно и весело. Он с любовью вспоминает своего деда, который, по рассказам, до революции был заядлым картёжником и несколько раз едва не проиграл трактир-шинок, которым владела его жена. Потом большевики национализировали собственность, и заведение, где поили-кормили посетителей, превратилось в столовую. А бабушка стяжала лавры лучшей хозяйки на коммунальной кухне, потому что непревзойдённо готовила еврейское национальное блюдо — рыбу-фиш…
Неудивительно, что когда после серии «Деревня Перемилово» появился «Город Щипок», прототипом для которого послужил расположенный неподалёку городок Юрьев-Подольский, Любаров заселил его своими воспоминаниями о детстве, проведённом на улице Щипок в Замоскворечье.
Художник вообще склонен романтизировать и даже идеализировать места своего прежнего и нынешнего обитания, превращая их на картинах в землю обетованную для простых людей, которые умеют и поработать, и отдохнуть с душой.
«Но, видимо, для полноты картины моей судьбы этого было недостаточно, — говорит Владимир Любаров. — Поэтому однажды меня пригласили в Европу, в город Антверпен. Людей посмотреть да себя показать. Для начала приехавшего из России «деревенского» художника изрядно напоили и отвезли бесчувственное тело в гостиницу. Утром я проснулся, голова болит, будто пил у себя в деревне с соседом Николаем. Вышел прогуляться на свежий воздух, вдруг вижу: идёт навстречу человек с чёрной бородой, в чёрном пальто и в чёрной же шляпе, за ним второй такой, потом третий… И все они похожи друг на друга как капли воды. Надо, думаю, подлечиться, зашёл в магазинчик, а там за прилавком стоит человек в чёрной шляпе, с чёрной бородой, но уже без пальто. И тут только я понял, что попал в еврейский квартал — не зря же я столько книг проиллюстрировал! А вернувшись в Россию, я, естественно, нарисовал много-много евреев, и все они у меня получились евреями исключительно русскими. К тому же я поселил их в свою живописную деревню Перемилово, чтобы им, как и мне, выпало немножечко счастья».
Работы Владимира Любарова хранятся Государственном Русском музее, Третьяковской галерее, а также в музеях и частных коллекциях многих стран мира. Художник постоянно занят: создаёт новые картины, устраивает выставки, выпускает календари, продаёт мёд с личной пасеки и пишет книжки.
К «картинкам», как он называет свои живописные работы, добавились ещё и истории из жизни. Помимо изобразительного дара у Владимира Любарова ярко проявился талант человека, способного сделать повествование смешным, запоминающимся и рождающим яркие образы. А уж наблюдательности у него всегда было хоть отбавляй — без этого невозможно стать хорошим художником.
В этом году Владимир Семёнович Любаров отметит 80-летний юбилей. Но в том, чтобы вести настолько активную и насыщенную жизнь, возраст ему совсем не помеха.
