Из книги Анастасии Катоминой "Шумел сурово Брянский лес"
6
Прошла ночь... Рассеялась серая дымка. Заблестало утро. До предела уставшие, укрыв в санях тяжелораненых, длинными колоннами возвращались партизаны в свои отряды. С правого берега Десны били пушки, минометы и крупнокалиберные пулемёты. Два звена «юнкерсов», с визгом разворачиваясь над полем и лесом у сожжённого посёлка Дрогачи, бомбили лагерь, где размещался штаб бригады им. Щорса. Не все живыми вернулись в дом лесной, партизанский. Погибли, в числе других, комиссар наш боевой - Т. В. Жиляев, подрывник Володя Алексеев, ленинградец. Мученической смертью погибла Таня Савченко. Раненая в обе ноги на мосту, она упала на лёд реки, и, незамеченная никем, осталась на поле боя... При утреннем обходе места боя каратели обнаружили Таню в ящике для песка, куда она смогла доползти и укрыться... На допросе её пытали. Не добившись показаний, вывели раздетую на мороз, поливали из шланга ледяной водой, пока не превратили в ледяную глыбу... Об этой трагедии после войны поведала нам мать Тани, единственная свидетельница казни дочери...
Рядом с мужчинами, в ту мартовскую ночь отмечали мы - девушки и женщины, свой женский праздник - 8 марта. Это - Антонины: Ряжкина и Мокрокрогузова; Марии: Алейникова, Веренина, Сергеева, Сорокина, Низикова; сёстры: Мария и Надежда Кучерявенко; сёстры: Анна и Евдокия Антоновы; Софьи – Амельченкова и Фиськова; Лены - Дёмина и Кулешова; Александры: Филимонова и Иванечкина; Зинаида Дегтярёва и Тамара Арсёнова, Нина Шарикова и Таня Савченко. Наши славные медики: Любовь Тодорцева, Л. Унковская, А. Мосина, С. Шеленкова, В. Стеганцова, М. Кривенко, Аня Илюхина и Катя Будакова...
На митинге 8 марта, после отдыха, нас поздравили с Международным женским днем, объявили благодарность, представили к наградам.
Радист Юра Савченко из уцелевшей штабной землянки комбрига Ромашина радировал:
«Штаб партизанской бригады им. Щорса.
8 марта 1943 года. 12.30. Брянский лес.
МАТВЕЕВУ, ПОНОМАРЕНКО,
ЕМЛЮТИНУ.
Боевое донесение № БД 0803
Ваш приказ о взрыве ж/д моста через р. Десну, парализация грунтовой дороги БРЯНСК - ПОЧЕП - выполнен 8.03.43 в 2.20. Мост взорван. Движение эшелонов приостановлено. Взорвано 3 деревянных моста на грунтовых дорогах. Брянск - Почеп. Гарнизон охраны Выгоничского моста: 143 человек немцев уничтожено. 3 захвачено в плен.
РОМАШИН- ВЛАСОВ».
(Из боевого дневника Власова)
Алексей Черненко, командир разведки п./о. им. Баумана, партизанский поэт- песенник, посвятил операции своё стихотворение «Взрыв Голубого моста».
Взрыв Голубого моста
Пурга без жалости крутила,
Бросалась снегом, как попало.
Порой смеялась и шутила,
На помощь ветры себе звала.
В снегу глубоком увязая,
Спешили к цели партизаны.
Идут, усталости не зная,
Пылает тело, ноют раны.
Мороз трескучий им не страшен.
Пурга от вражьих глаз скрывает,
Ведёт отряды в бой РОМАШИН.
-Вперёд! - На подвиг призывает...
Густая мгла плотней сгустилась,
Все вокруг покрыла пеленой.
Позёмка вихрями клубилась.
Нависли тучи над Десной.
Фашисты сильно охраняли
Железный мост через реку,
Все взоры к лесу направляли,
Держали пушку начеку.
Колючей проволкой рядами,
К мосту подходы преградив,
Деревья, росшие годами
Спилили, в пепел превратив.
Враги, как в крепости, зимою
В бетонных крепостях живут…
Отряды, скрытые пургою,
По льду реки на штурм идут.
Они одеты в маскхалаты,
Взрывчатку тащат за собой.
В руках сжимая автоматы,
Подходят к цели, рвутся в бой.
- За нашу Русь! За мной, вперед! —
Звучит, как колокол набата,
Жиляев в бой отряд ведет:
«Громи захватчиков, ребята!»
И в эту ночь, под вой метели,
Раздался грохот над Десной:
Стальные фермы вверх взлетели,
Упали, скрывшись под водой.
Вскоре после боя 8 марта по приказу командования, я вместе с медработниками сопровождала раненых в партизанский госпиталь Смелиж. Санный обоз под охраной автоматчиков медленно двигался партизанской дорогой, минуя вражеские заслоны. Путь был опасным, особо при переправе через скованную льдом р. Навлю.
Не слышен храп лошадей, притихли бойцы. И вдруг среди ночной тишины до моего слуха доносится знакомая мелодия «Иволги», любимой песни моего отца. Я замерла. Осторожно пробравшись к задушевно исполнявшему бойцу, спросила: «Откуда вы знаете эту песню?» - «То ж песня нашего замполита М. Д. Тимошкина», - ответил ворошиловец. «Тимошкина? Это ж мой отец!» - обрадовалась я, - но его нет в живых: он погиб в боях под Воронежем летом 1942 года, как сообщила сестра с Урала». - «Не может быть!» - возразил он. «Мы с ним недавно виделись, вместе были в бою при взрыве Голубого моста, где меня ранило. Штаб наш - в Чухраях, недалеко от Смелижа, куда вы нас везете в госпиталь, для отправки самолётом».
Благополучно переправившись через р. Навлю, сделали привал. С нами под охраной ехал плененный 8 марта немецкий генерал, которого живым надо было доставить на Большую Землю. Он был страшно удивлен, когда с глаз сняли повязку: «Найн, найн, партизаны... Москва гут, Гитлер - капут!» в испуге залепетал генерал в очках... Брянский лес молчал, головой качал... наш путь продолжался...
Вот и Смелиж, госпиталь. Ночью должен прилететь самолёт... Я поспешила в Чухраи в надежде увидеть отца. В этих местах карателей не было, потому всё в сохранности: и хаты, и постройки, и скот, и птица. Люди заняты своими домашними делами. В Чухраях навстречу мне бежит цыганка с ребенком на руках: «Постой, молодая, красивая, куда спешишь? Дай погадаю». И взяв правую руку мою, предсказала: «Бежишь на встречу с кровным королём, брюнетом. Но ты не встретишься с ним сейчас; путь твой лежит обратно, откуда прибыла. Там тебя ждут два короля: кровный и сердечный. С кровным встреча будет недолгой, а с сердечным живыми выйдете с войны. Дай бинтика для перевязки цыганёнка».
Действительно, в штабе отца не было, т. к. ещё не вернулся, как сообщил дежурный по штабу, с боевого задания-операции «Голубой мост». Казалось, быстрее птицы, по лесной дороге я пролетела те 5 километров до Смелижа. Поделилась с боевой подругой Зиной Джуромской своей радостью и планом «дезертировать» утром из госпиталя. К счастью, ночью не было самолета, с которым мы с Зиной, по приказу командования, должны были сопровождать раненых. С вечера пошли на кухню помогать готовить. Запасли в дорогу необходимых продуктов. И на рассвете без пароля-пропуска, по бездорожью лесному, рискуя жизнью, отравились в обратный путь, ещё более опасный, чем в Смелиж. К вечеру добрались до заставы отряда им. Александра Невского, где нас после проверки, отдыха обнадёжили переправить с диверсионной группой через реку Навлю к своим. Лишь на третью ночь под усиленным обстрелом, на дрейфующих от взрыва мин и снарядов льдинах, нам удалось переправиться на другой берег. Ребята указали нам путь к своим. Промокшие, промёрзшие, обледеневшие, как весенние сосульки, - такими задержаны были мы часовым на посту Ждановского отряда и доставлены в дежурную землянку. «Ба, Наля, родная, дорогая, откуда ты явилась в таком виде?» - узнав меня, бросилась в объятия удивлённая Валя - однокашница по педучилищу. Тогда нас в шутку называли мама с дочкой: обе чернявые, строгие, мы были всегда вместе. Вот и сейчас Валя-мать обогрела, накормила нас конскими котлетами, расспросила обо всём, не забыв сообщить о гибели Шуры Трофименко. После обеда Валя с друзьями проводила нас с Зиной до нашей заставы... Незабываемая встреча!
«Как? Вы не на Большой земле?» - с удивлением встретил нас в штабе бригады И. С. Мажукин - секретарь подпольного Выгонического райкома партии, друг отца. Нет, «дезертирами» нас не сочли, а по-отцовски, пожурив немного, обрадовал меня, что виделся с отцом моим, которому сказали, что дочь улетела на Большую землю... Скорее в путь, к отцу!
Ранним утром, получив пропуск, 25 марта 1943 года я отравилась на поиск Ворошиловского отряда. Весна входила в свои нрава: на проталинах - синие, голубые подснежники, бобриками у нас называются... Забыв об опасности, о войне, бросилась собирать цветы... Да так с букетом синеглазок, была доставлена часовым в штаб Ворошиловского отряда для проверки, оттуда - в землянку. Она была освещена светом ярко пылавшей печи.
В центре на бревне в окружении бойцов сидел седовласый мужчина лет 45-ти с будёновскими усами. Шла оживлённая беседа. «Могу я видеть Макара Дмитриевича Тимошкина?» взволнованным голосом спросила я. И в ответ слышу родной голос: «Дочка! Настенька!» И, перепрыгнув через бревно, стал обнимать- целовать. Это был отец. По его лицу катились скупые солдатские слёзы, слёзы радости встречи и горечи о семье. «Ну зачем не улетела на Большую землю, дочка? Хоть бы одна уцелела?». «Там мне делать нечего, отец. Будем вместе сражаться с врагом, здесь, на Малой Земле, в Брянских лесах», - решительно заявила я. Ворошиловцы наперебой поздравляли замполита с радостью встречи. За скромным партизанским застольем спели любимую «Иволгу»...
«Иволга» (любимая песня моего отца М. Д. Тимошкина)
В этой роще березовой
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей
Спой мне, иволга, песню пустынную
Песню жизни моей.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы
Белым вихрем, взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты. иволга, леса отшельница
Что ж ты смолкла, мой друг?
Окруженная взрывами
Над рекой, где чернеет камыш,
Ты летишь над обрывами,
Над руинами смерти летишь,
Молчаливая странница,
Ты меня провожаешь на бой,
И смертельное облако тянется
Над твоей головой.
Над великими реками
Встанет солнце, И в утренней мгле
С опалёнными веками
Припаду я, убитый, к земле,
Крикнув бешеным воронам,
Весь дрожа, замолчит пулемёт,
И тогда в моём сердце разорванном
Голос твой запоёт.
25 марта 1943 г. Брянский лес.
Партизанская землянка ворошиловцев.
Встреча с отцом М. Д. Тимошкиным.
Голос отца «Иволга»
А. М. Катомина-Тимошкина, дочь.
До заката гостила я у отца. Он проводил меня до нашей заставы. Тогда из уст отца я узнала о легендарном Н. ЩОРСЕ, красном командире Богунского полка, под командованием которого партизанил отец в годы юности своей. С войны в память о любимом командире принес домой шкатулку с дарственной надписью «Красному партизану от Н. Щорса г. Унеча, 1918-1919 гг.» И песню «Иволга». Мог ли тогда предположить отец, что спустя почти четверть века, он встретит дочь-партизанку бригады им. Щорса в Брянских лесах?! И что из семерых его детей, вместе с отцом, будут сражаться с фашистами за Победу: двое - Василий и Тамара - на фронте, а третья, Анастасия (это я) - в партизанах. Отец поведал мне о тех трудностях при эвакуации детского дома, о причине, по которой не смог сам приехать за семьёй, о том, как попал на фронт и в бою под Воронежем оставлен раненым на поле боя, а после излечения местной старушкой ушёл в партизаны. На прощанье он подарил мне на память, градусник, военную гимнастерку, фотографию своих трех дочерей, которую взял с собой на фронт. Пообещал перевести меня к себе в отряд Ворошилова. В перерывах между боями урывали мы с отцом счастливые мгновения для встреч.
Продолжение следует.