Приключения иссякли с приземлением на гостеприимную тайскую землю. Больных и выздоравливающих погрузили даже в отдельный автобус и сразу же отвезли в здание порта. Остальные без проблем миновали все формальности. Бригадир всех туристов – женщина неопределенного возраста с хищным выражением опытного челнока, только кивнула на наше сообщение о том, что мы покидаем группу. Мне кажется, что это даже несколько обрадовало ее. Но, больше всего ее обрадовало наше сообщение, что наш номер в отеле на всю неделю тура в полном ее распоряжении и мы не претендуем на компенсацию за прекрасный люкс в двухзвездочном отеле на берегу вонючего болотистого пруда. Нам осталось только посочувствовать работникам этого отеля, с которых она отожмет откат за свободный номер.
Итак, мы остались совершенно одни, без поддержки наших соотечественников в чужом незнакомом городе. Опытную стюардессу этим сложно напугать. А мне так и вовсе было забавно. Такси подвезло нас к солидному звездатому отелю с европейским названием. Мне не терпелось хвастануть кое-чем, но я твердо решил не опережать события. Российские паспорта вкупе с моей карточкой «Виза-классик» знаменитого на весь средний Урал банка, вызвали у портье приступ плохо скрытой зевоты. Мальчик в малюсенькой шапочке подхватил в одну руку ключ от номера на полуторалитровом брелоке, а во вторую Натальину сумку и жестом пригласил следовать за ним. Кондиционер был, но не в номере, а за окном. Небольшое окошечко выходило во внутренний пыльный дворик отеля, где по колодцу в два десятка этажей были развешаны все возможные и невозможные коммуникации. Не хватало только канализации. В том числе и не то, чтобы ревущая вентиляция с холодным воздухом по толстым трубам, покрытым блестящей фольгой, но очень шумливая и не симпатичная. Солнце можно было увидеть в полдень, высунувшись по пояс из окна и задрав голову к маленькому пятачку чистого неба, где-то там в вышине. Наталья явно загрустила.
Ната захотела оставить вещи в номере и пойти прогуляться, а заодно пообедать. Что мы и сделали. Чтобы не заплутать по незнакомому городу, предложил Наташе купить у портье туристическую карту. Она попросила у меня 5 долларов, но я ей сказал, что пора привыкать к кредитной карточке. Перечитайте еще раз стихи незабвенного Маяковского о советском паспорте. Очень точно описано. «Как будто ожогом рот скривило господину!». Портье принял британскую платину благоговейно, двумя руками, из глубокого низу глянул в уставшие равнодушные глаза дамы и мои, ухмыляющиеся и не обещающие ничего хорошего. Резко засуетился, выскочил к нам из-за своей стойки вместе с картой, на ходу что-то буркнув помощнику, не разжимая оскала улыбающихся губ.Помощник ждал почетных гостей давно. Всю жизнь. Он ловко выудил подносик с двумя полными стаканами свежевыжатого сока со льдом и живой орхидеей в маленькой вазочке посередине и поставил его перед нами. Парень явно целил на место своего шефа, т.к. улыбка у него была более человеческая и живая, чем у патрона. Последний, сложив на груди сухие ладошки лодочками, часто кланялся Наталье, и что-то частил на английском. Дама недоуменно посмотрела сначала на служащего и его ровный пробор в черных волосах, потом взглянула на меня. Я пожал плечами и предложил ей напрячься и понять, чего хочет наш тайчик.
- Что-то бормочет про замену номера.
- Хуже не будет, это точно. Пойдем. Оставив ключ, мы вышли во влажную жару.Через два часа вернулись, мокрые от пота и обожратые разными вкусностями с единственным желанием принять душ и вытянуться на кровати. Завидя наше возвращение в стеклянные двери, портье вышел из-за своей стойки со светлой христовой улыбкой. Он явно завидовал помощнику, бросившемуся с ключом наперевес впереди нас к лифту, что не может самолично проводить нас в номера. Скоростной лифт поднимался неожиданно долго. На вопросительный взгляд Натальи я пожал плечами и отвернулся, чтобы не засмеяться раньше времени. Номер был на предпоследнем этаже, раза в два больше и с окном. Французское окно от пола до потолка выглядело картиной в раме с прекрасным видом на панораму города и океан вдали. За окном был огромный балкон, на столе ваза с живыми цветами. Перед зеркальным шкафом во всю стену, на полу сиротливо стояли две наши российские сумки.
- Обалдеть! Присаживаясь на край аэродрома, под названием кровать, Наталья впилась взглядом в дальнее марево над ровным песчаным пляжем.
- Они ничего не напутали? Она вздрогнула, повела плечами и недоуменно оглянулась на меня. – Я замерзла. Кондишн шпарил вовсю.Постучали в дверь, вошел официант и поставил на стол, рядом с цветами, вазу с фруктами и ведерко с шампанским во льду.
- Мы не заказывали.
- Портье извиняется за утренний инцидент. Официант ловко снял у меня с руки чаевые и испарился.
-Ничего не понимаю! Девушка автоматически достала из ведерка кусочек льда и стала топить его в своей руке. Капли падали с ее пальцев на толстый ковер.
- Если в отеле узнают, что этот чукча поселил обладательницу платиновой карты «Барклайс банка» в тот гадюшник, его здесь сразу уволят и больше на пушечный выстрел не подпустят ни к одной гостинице. Я устал кокетничать и уже расхотел смеяться.
– Для них это не карта, это хрустальные башмачки Золушки. Золушка, а Золушка? Я пошел в душ. Очень прозрачно намекнул я и открыл дверь ванны. Рот открылся сам. Точнее, нижняя челюсть, не зафиксированная подвязками, отпала на хилую грудь. Теперь настала очередь удивляться мне. В такой джакузи можно было смело разводить форель! А в стерильном унитазе плавал какой-то белый полураспустившийся бутон.– М-да! Приятно.
***
- Привет, Петрович! Ты, случайно, на пенсию, не в лампасах ли собрался? Выслуги хватало уже на две пенсии, но все, и, прежде всего сам Босс, ждали из Москвы звания генерала. А с генеральскими погонами и широченными лампасами его ждала совсем другая должность в администрации губернатора. Но, интонация была настораживающая.
- Здравствуйте, Николай Семенович! Всё шутите. А на кого я своих оглоедов оставлю? И потом…
- «Потом» уже может не быть. Совсем не ласковым голосом перебили Босса. И не только лампасов, но и базарчика твоего! На вахте «вратарем» будешь сидеть! Сколько можно одного человека искать? Тебе же сказали: брось всё к такой-то матери и найди его. Время не просто идет, время летит. А ты за ним не поспеваешь. Лучше не вынуждай меня…То, что лучше не вынуждать, Босс и сам знал. Николай Семенович шутить не любил и дважды не повторял. За невзрачной личностью скрывался жесткий профессионал, прошедший Крым, Рым и уверенно державший в своих сухих руках бразды правления всего региона. Не те постромки, которые показывают народу по телевизору, а добротно сработанные ременные вожжи, ладно заправленные в зубастые пасти сильных мира сего. И не сего тоже. Про него в очень узких кругах ходила байка: «почему у Николая Семеновича на туфлях носки сбиты? Потому, что он в Москве все двери пинком открывает». Все – не все, в пару-тройку он, может быть, и стучался, но только из вежливости. Потому как человек был воспитанный и обходительный. Пока его слушались. И если ему не помогал экономический кнут, то на авансцену выходил политический пряник. И чаще всего он был с такой горчинкой, что большинство не могло прожевать и давилось до смерти. Не в переносном смысле. А базарчик – это больно! Все, что было нажито непосильным трудом у себя и своих единомышленников, а было таки немало, Босс вложил в рынок в крупном жилом микрорайоне. Обустроил его как следует, уже начал строить вторую очередь крытого помещения. Прикормил, кого надо, создал стройную и, главное, дисциплинированную структуру с головастыми помощниками. Через рынок в основном шел левый товар, палёное спиртное, китайская контрабанда и неучтенная продукция. Поставщики знали, что здесь их никто не тронет, и цены держали чуть ниже, чем по городу. Уже были оформлены документы на присоединение к рынку пустыря и небольшого кусочка лесопарковой зоны, на котором замечательно помещался авторынок с магазинами, мойками, СТО и прочим барахлом. Босс знал, что Николаю Семеновичу достаточно будет только пальцем пошевелить, чтобы разрушить до основания с таким трудом создаваемый годами храм благополучия его, его семьи и друзей, которые доверили ему свои деньги. А друзья в долгу не останутся. Особенно, такие друзья, как у него. Желваки на скулах выступили вместе с капельками пота на лбу. «Удавлю!» - подумал он про себя и поехал в управление.
Босс собрал своих «гвардейцев кардинала» за длинным столом в своем кабинете. Держа мхатовскую паузу, он переводил свой взгляд поочередно на каждого. И каждый про себя соглашался, что так смотрят в прицел перед выстрелом. Было неприятно. Особенно под ложечкой и где-то внутри внизу. Остановив свой тяжелый взгляд на последнем, сидящем рядом с ним, Старшом, Босс буркнул, не разжимая зубов:
- Доложите. Пока вставший, водя пальцем по книжечке, докладывал монотонным голосом по пунктам о проделанной работе, Босс разглядывал замысловатый и бестолковый прибор с карандашиками, часиками, листочками в центре его стола и вспоминал еще раз разговор, состоявшийся четверть часа назад. Точнее, это был монолог и его зубра-полковника, без пяти минут генерала, возили как щенка мордой по столу…
- А теперь скажите, какая разница между вчерашним и сегодняшним докладом? Вы хоть на йоту приблизились к результату? Что добыто вами в результате проведенных оперативных мероприятий вы можете рассказывать им! Он ткнул указательным пальцем в сторону стола и попал в дальнего и самого молодого, но головы втянули все. Злоба закипала в нем моментально.
- Заберите в транспортной прокуратуре дело по убийству бывшего охранника. Опросите всех, кто работал в ту ночь в обоих портах, таксистов, проституток, карманников, бомжей, хоть самого господа бога! Если ничего не найдете, будете искать и опрашивать всех пассажиров, прилетевших и улетавших в ту ночь. Иначе Баганский район будет с почестями и духовым оркестром встречать своих новых рыцарей плаща и кинжала. Гноить я вас не буду, но вы там останетесь НАВСЕГДА. От последнего слова очень хотелось увернуться, как от пушечного ядра, летящего тебе прямо в голову. Все поняли, что шутки кончились и вслед за Старшим, стараясь не греметь стульями, потянулись к выходу.
- Майор! Старшой оглянулся, остальные словно испарились. Закрыв плотно дверь за последним, майор подошел обратно к столу и вытянулся почти по стойке «смирно». Не поднимая взгляда выше стола, Босс достал из верхнего ящика стола папку, открыл и, развернув, подвинул к майору.
- Узнаешь? Еще бы не узнать! Это был его рапорт на обучение в Академии. И не просто с резолюцией самого Босса «Согласен», но и уже с синей печатью исходящих. Значит, выдернули уже в канцелярии.
- В Багане академики не нужны. Понял? Ступай! Отхлебнув разом из командирского кубка приличную дозу злобы, и чуть не захлебнувшись, Старшой вышел в приемную, выдохнул, поднял голову и понял, что его парням еще надо дожить до Багана. А сначала он им объяснит – откуда и что растет, и как дети получаются.
Продолжение, таки, точно уже следует...