Больше Гавин про игру в правду не заговаривал, и Саша перестала об этом беспокоиться. Она влюбилась в Шотландию с первого взгляда и все глубже и глубже погружалась в это чувство. Ей нравилось здесь все: и еда, и погода, и прежде всего шотландцы. Впереди у них была почти неделя времени и Саша, забыв про свои переживания и опасения, полностью отдалась новым впечатлениям.
Их первым пунктом был Эдинбург, далее они планировали подняться выше на север через Абердиншир, остановиться на денек среди холмов и вереска у берега моря, потом еще выше к Лохнесскому озеру и Инвернессу. Потом — пару дней на острове Скай, обязательно найти замок Макклаудов и обратно вниз через Глазго.
Как бы ни рисовала Саша загадочную Шотландию в своих мечтах, реальность превзошла ее ожидания. Казалось, она могла вечность любоваться нереально-изумрудными с ярко желтыми пятнами странных цветов холмами, бродить по этим старинным улицам с многовековой историей, замирать перед развалинами замков, представляя их в свете былой славы и величия. Огорчало только одно — им с Гавином нравились совершенно разные вещи.
Саша любила все настоящее, без реставрации и приукрашивания. Например, на нее совершенно не произвел впечатления знаменитый замок в центре Эдинбурга, стилизованный под музей. Все его картины и выставленное на показ оружие и украшения под стеклом, перетянутые веревочками залы с мебелью, привезенной сюда из разных мест, для создания старинных интерьеров — все это вызывало у Саши скуку. Она никогда не любила искусственно созданных музеев, пусть даже и отражающих дух того времени. Единственно кто понравился Саше в этом замке, это экскурсоводы — настоящие большие и рыжие шотландцы в юбках и гетрах. Саша только ради экскурсовода согласилась пройти круг по внутреннему двору замка, ей невероятно нравилось и рассматривать, и слушать этого парня. Он тоже был какой-то очень настоящий, в Сашином представлении.
Гавин же был в восторге от таких музеев.
— Почему тебе не нравится? Все правильно и складно собрано в одном месте, аккуратненько и стильно, наглядно показывает, как все должно быть. Я вот не могу понять, как ты можешь часами бродить по каким-то развалинам или катакомбам. Там ни мебели, ни картин, никакого антуража, что там вообще можно смотреть? А здесь видно, что люди поработали, воссоздавая и образ, и быт.
Саша хотела возразить, что и образ и быт понадерган из других замков и зачастую из других эпох, и воссоздает не дух времени, а дух дорогого и преуспевающего музея, но промолчала. Ей было жаль тратить время на споры и на все, что отвлекало ее от этого дикого и старинного королевства.
— Знаешь, если бы я раньше знала, что Шотландия такая, то приехала бы жить сюда, а не в Лондон, — сказала Саша за завтраком, когда они остановились в Абердиншире.
— Да? А мне казалось именно Лондон был твоей главной мечтой, — заметил Гавин, смеясь, — и потом, если бы ты приехала сюда, то мы бы вряд ли познакомились.
Саша не заметила, как сказав это, Гавин внимательно наблюдал за ее реакцией, но она была поглощена видом из окна. Больше всего ее восхищало, что ни из одного окна маленького частного пансиона, в котором они забронировали комнату, не было видно ни одного другого дома или хоть какой-нибудь рукотворной постройки. Только холмы и небо, и еще где-то совсем близко было море, такое же дикое, как все в этом крае.
Они даже потерялись, пока искали свой отель. Ни указателей, ни улиц, ни домов, ни людей, навигатор тоже растерялся, даже телефонная связь пропадала. Когда Саша смогла дозвониться до хозяйки пансиона и сказать, что они не могут его найти, та попросила описать, что вокруг, но вокруг были только холмы — высокие, сказочные, изумрудные холмы с желтыми пятнами.
— Ну как это может так восхищать? — не унимался Гавин, — Да ты бы тут от скуки умерла через неделю! Тут от одного дома до другого полчаса идти. Час до ближайшего паба! И чем заниматься?
— Ну, если бы я выучилась на дизайнера, то сидела бы и днями напролет моделировала вечерние платья и шляпки, ждала тебя с работы, а по вечерам мы бы ходили гулять к морю, а потом сидели бы у камина, закутавшись в плед и рассказывали друг другу новости за день.
Гавин открыл было рот, чтобы поспорить, но что-то в Сашином ответе его очень обрадовало. Он заулыбался во все свои тридцать два желтоватых зуба и забыл, что хотел возразить.
Остров Скай произвел на Сашу самое неизгладимое впечатление. Она вообще практически перестала разговаривать и полностью погрузилась в свои переживания, которых Гавин не мог разделить. И хотя замок Макклаудов тоже оказался обычным стилизованным музеем, набитым портретами каких-то герцогов и лордов в интерьере, все остальное было непередаваемо настоящим и необычным, начиная от быков с львиными гривами и заканчивая небом, к которому Саша никак не могла подобрать эпитета.
Быки действительно были похожи на львов. Сначала Саша даже испугалась. Она задремала в машине, а когда проснулась и глянула в окно, ей показалось, что она увидела львов! Только протерев глаза, смогла рассмотреть, что это такие необычные быки с гривами.
— Это самое лучшее путешествие в моей жизни! Ты даже не представляешь, какую радость мне подарил! Хотя, конечно, это твое путешествие, ведь мы твой день рождения отмечаем, но, похоже, лучший подарок достался мне.
— У меня есть для тебя еще один подарок, — сказал Гавин, снова загадочно улыбаясь и глядя на дорогу.
— Какой? — Саша снова напряглась. По старой привычке она во всем искала подвох.
— Еще не время, — при этом Гавин был таким довольным и сияющим, что Саша было просто сбита с толку.
Этот еще один подарок теперь занимал все ее мысли. «Что же он приготовил, — не могла остановиться Саша, — что он приберегает на десерт? Неужели он решил со мной расстаться, и все это было нужно только для того, чтобы смягчить боль удара!? Постой, Саша, а не думала ли ты сама несколько недель назад о расставании? Тогда о каком ударе и какой боли ты говоришь? — возражала Саша самой себе, — Но ведь нам сейчас так хорошо, мы так близки и так чувствуем друг друга».
В итоге Саша совсем потерялась в своих мыслях, и с трепетом ждала их последнего вечера перед отъездом в Лондон. Почему-то она решила, что Гавин откроет свой секрет именно тогда.
Последний день своего небольшого тура они проводили в Глазго, и снова Саша была в восторге. Глазго оказался преимущественно студенческим городом. Там было огромное количество университетов, колледжей и других учебных заведений и весь город был наводнен студентами. Как нигде в Глазго чувствовалась энергия жизни, развития и молодости.
— Знаешь, мы еще не уехали, а я уже хочу вернуться, — смеясь, сказала счастливая Саша, — я буду сюда часто приезжать.
В Глазго Саше понравились даже музеи, но больше чем пред картинами, она останавливалась перед окнами, любуясь на город. На ужин Гавин заказал столик в ресторане. Не сговариваясь, они очень тщательно готовились к этому ужину. Каждый одел все лучшее, что было с собой. Гавин оказался более подготовлен, у него был припасен в рюкзаке костюм с его лучшим галстуком. Саша наблюдала, как Гавин собирается, пока сама замерла посреди комнаты в черном кружевном белье, купленном специально к этой поездке.
— Знаешь, — сказала она, разглядывая себя в зеркале, — это, пожалуй, самое нарядное, что у меня с собой есть.
— Меня это полностью устраивает, — он обнял ее за талию и поцеловал в щеку, чтобы не портить макияж. Саша с удивлением обнаружила, что у него дрожат руки. Как молния пронзила ее догадка, что собирается Гавин сообщить ей сегодня вечером. Не расставаться запланировал ее кавалер, а как раз наоборот, все это путешествие, все его загадочные улыбки и исчезновения перед отъездом были подготовкой к совершенно обратному действию. Гавин собирался сделать Саше предложение! У нее взмокли ладони и окаменели ноги.
«Вот это да, вот это сюрприз, — нервно думала Саша, пытаясь трясущимися руками застегнуть молнию на платье, — как же я сразу не догадалась?! Как не связала все это в один клубок? А еще, говорят, что женщина всегда знает, когда мужчина готовится сделать ей предложение. Ну что я ему скажу? Я еще не готова, это слишком рано, мне надо подумать. Мы слишком мало были вместе».
Когда они спустились в ресторан и сели за свой столик, Саша все еще не знала, как ей реагировать на предстоящее предложение. Сейчас ей уже казалось лучшим вариантом, если бы Гавин и вправду собирался с ней расстаться, чем такой поворот.
«Ведь это же навсегда! Как можно вот так быстро решать? Он должен был предупредить меня в Лондоне, чтобы у меня было время подумать. Он что хочет вот так, задать вопрос и получить сразу же ответ, который меняет и переворачивает всю жизнь с ног на голову? Так, спокойно, — возражала одна Саша другой, — почему все он, да он? Я ведь тоже там буду, и если я не готова сказать да, это не значит, что я отвечаю нет или, скажем, возьму время подумать. И потом, у меня все еще есть время, я могу прямо сейчас перестать паниковать и начать думать.
Хочу ли я быть женой Гавина, хочу ли провести с ним всю оставшуюся жизнь в болезни и в здравии?»
Прежняя Саша сказала бы, что если она этого действительно хочет, то и вопроса такого не возникнет, когда есть любовь, то все яснее ясного. Только романы прежней Саши не имели хэппиэнда. Все они в разное время, но неизменно приводили ее к краху, после которого она еще долго возрождалась к жизни. «Вовремя заданный правильный вопрос всегда может определить развитие событий. И даже если возникает вопрос — хочу я замуж или нет, это еще не значит, что у отношений нет будущего,» — логично и взвешенно возражала Саша обновленная.
Размышляя таким образом Саша заказала салат и десерт. Она не была голодна, после треволнений ее последнего открытия она вообще вряд ли сможет проглотить хоть кусочек.
«Когда же он это сделает, и, главное — как? Может не здесь, а в номере, может в лифте, — помимо волнения Сашу еще раздирало любопытство, — Как делают предложения англичане?»
Не отрываясь от своих мыслей, Саша подняла куполообразную крышку со своего салата, только и успев подумать — зачем это обычный греческий салат накрыли крышкой, — и со звоном уронила ее обратно на тарелку. Там, на совершенно пустой белой тарелке лежала маленькая, стандартная красная коробочка из синтетического бархата. «О, боже!» — Саша в панике метнулась взглядом по соседним столикам. Весь ресторан, перестав жевать свой ужин, как один человек повернулись на шум и теперь смотрели на нее. Официант, который принес «салат» и весь обслуживающий персонал, ухмыляясь, тоже высыпали посмотреть представление. «Как обезьянка в цирке, без выбора, без шанса отступить от сценария, — Саша все еще смотрела по сторонам и, вдруг, ей стало необъяснимо грустно, что все эти люди украли у нее самое главное событие ее жизни, — Ну, зачем оно вам, — с тоской думала Саша, — завтра расскажите сослуживцам, что видели и больше не вспомните, — а у меня такого момента больше никогда не будет, чтобы оставить его себе».
— Открой, — Гавин поднял крышку и подтолкнул к Саше коробочку.
Повинуясь всеобщему ожиданию, Саша взяла коробочку в руки и открыла. Она грустно смотрела на бриллиант в форме сердечка в белом золоте с маленькими камушками по ободку. Кольцо было милым, и, судя по всему, не дешевым. «Брак для них, это детей растить и капитал приумножать», — вспомнила Саша слова Нади. «Да, а еще выставлять напоказ свое благополучие — смотрите все, как мы счастливы!»
Гавин вышел из-за стола, встал на одно колено и спросил все, что полагалось, предложил все, что имелось и ожидал всего, что причиталось. Саша, не зная куда деваться, вместо ответа сунула ему руку, на которую, проникновенно глядя в глаза, Гавин надел кольцо. Зал взорвался аплодисментами. Жених, светясь от гордости и счастья, кланялся на все стороны, а у Саши в глазах стояли слезы от разочарования, которые все, разумеется, приняли за слезы счастья.
«Как такое может быть? Ведь это то, о чем я мечтала! Именно так я хотела, чтобы мне сделали предложение! Если бы Гавин смог залезть в мою голову, он бы не срисовал картинку точнее. Было все, что полагалось по сценарию: и кольцо с брильянтом, и сюрприз, и зрители, и романтическое место, и сказочное путешествие, и даже камин, это в июне-то! Почему же я не счастлива? Почему не прыгаю на одной ножке и не показываю свое кольцо каждому встречному? Что не так?»
И даже себе Саша не решалась признаться, что сцена была взята не из ее настоящих фантазий, не оттуда срисовал ее новоявленный жених. И в ее голову, и в идею Гавина концепцию подобного публичного обнажения заложили сладкие и недалекие фильмишки о всеобщем счастье с неизменным хэппиэндом. Мол, смотрите все как мы счастливы и как все у нас гладко и сладко. Аплодируйте нам, завидуйте нам, ровняйтесь на нас. Вперед, к всеобщему безоблачному счастью с одинаковыми кольцами, одинаковыми словами и одинаковыми зубами! Каждой мамаше по паре улыбающихся карапузов и веселенький передничек, а папаше по дивану и газете, всем-всем-всем — делай как мы, и ты будешь как мы!
Иногда, надо чтобы мечта сбылась, чтобы мечтатель понял, что совсем не этого он хотел. Лежа с открытыми глазами, рядом с мирно сопящим Гавином в их гостиничном номере, Саша пыталась представить, а что если бы Игорь был на месте Гавина, что если бы это он сделал ей предложение коленопреклоненно и с привлечением внимания всего ресторана? Чтобы она почувствовала тогда? Саша совершенно точно знала, что Игорь бы такого никогда не сделал. Его предложение было бы действительно романтичным и необычным, но изменило бы это что-то по сути. Была бы Саша безмятежно счастлива, если на ее пальце сейчас красовалось кольцо, купленное для нее Игорем? Как-то страшно и безысходно выплывал все тот же уничтожающий ответ — нет, это не то, что она на самом деле хочет.
Это был все тот же пресловутый, навязанный обществом и семейными ценностями результат — быть как все, не высовываться, не менять устоявшуюся картину мира, не вносить смуту в довольные обывательские умы, не преписывать стандартный сценарий, не сходить с наезженных рельс, не выносить сор избы. Делай что хочешь, главное чтобы соседи не знали, что не все гладко в вашем королевстве. Рассказывай, как старший потерял первый молочный зуб, а младшая старательно нарисовала солнышко на экзамене в детском саду, главное не показывать настоящих чувств, эмоций, не выходить за границы, определенные в обществе.
Ты вытащила счастливый билет, ты без пяти минут английская леди! Ну, хорошо, пусть не леди, а миссис со всеми правами, но к ним ведь еще прилагаются и обязанности. Это не только пополам счета за газ и воду и вовремя выплачивать кредиты за дом и образование, это значительно, на много больше. Если ты, Саша, хочешь стать своей в этом мире, то тебе придется навсегда отказать от другого, сказочного, от своего, в который ты все еще пытаешься найти дорогу.
