Саша с Гавином планировали выехать в Эдинбург в субботу пораньше, но встать пораньше после вечеринки не получилось. Пока раскачались, позавтракали, проверили почту, выехали уже после четырех.
— В Эдинбурге будем за полночь, — объявил Гавин, садясь за руль. Машину взяли напрокат. Договорились, что за машину платит Гавин, а все остальное пополам.
Саша решила не думать пока про Игоря и его предложение. Пусть решение придет само, а если не придет, то она так ему и скажет — не знаю, еще не решила. В конце концов, это шантаж, принуждать ее вернуться тем, что он когда-то вернулся к ней. Не смотря на свое решение, ни от мыслей, ни от пресловутого комплекса вины Саша отделаться не могла. Если бы она рассматривала возвращение к Игорю как свободное свое волеизъявление, если бы он попытался ее завоевать, произвести впечатление, возможно, она смотрела бы на это более благосклонно. Сейчас же он вынуждал ее, припоминая свои заслуги, как будто он дал ей свое возвращение в долг, и это делало ситуацию какой-то липкой и крайне неприятной.
Второй день Саша невольно сравнивала своего нынешнего парня и своего бывшего приятеля, и пока что лидера в этом соревновании не было. Игорь бы не заставил ее делить расходы. Да, он не заставлял, пока они встречались, но когда стали жить вместе, он отправил ее зарабатывать деньги на путешествие. Или это было всего лишь предлогом услать ее с глаз долой? Гавин бы не бросил ее одну на Новый год. Не бросил бы? А если бы заболела его мама, и ему надо было демонстрировать, что он самый заботливый и преданный ее сын? Игорь простил ее после того, как она встречалась с его другом. Но ведь на самом деле она с ним не встречалась, она просто хотела проводить время с близким ему, Игорю, человеком, потому что очень скучала. Гавин подарил ей стабильность и уверенность в завтрашнем дне, хотя на работу ее взяли без его рекомендаций и ее работой были довольны все, включая хозяина, брата Гавина. Если надо будет кого-то увольнять, еще неизвестно, кого из них выберут. Саша работала на совесть, с ее приходом даже в русском отделе воцарилось подобие порядка. Да, но Игоря Саша все-таки любила без памяти, и где-то, в глубине души, все еще жило неудовлетворенное желание быть любимой им, быть единственной и желанной. С Гавином не было той безумной страсти, да что уж там, никакой особой страсти не было даже вначале отношений, но с ним Саше было уютно и спокойно. Он веселый, добрый и очень свой, такой домашний и плюшевый, что Саша не могла представить, как она сможет причинить ему боль.
С Игорем была та непредсказуемость, по которой Саша так скучала. Фактически сейчас он предлагал ей то, что она больше всего хотела несколько недель назад. С другой стороны, она хотела семью и свой дом с гостиной, садом и пудингом, это то, что мог предложить ей Гавин. Однако женится ли на ней Гавин или как Надин муж, будет тянуть резину из в года в год, все откладывая и думая, что ей нужен его паспорт. Если бы Саша знала, что Гавин имеет к ней серьезные намерения, она бы наверно рассматривала ситуацию по-другому.
«Чтобы сделала на моем месте Люда? Кого бы она выбрала?» — как всегда в трудной ситуации Саша послала мысленный вопрос подруге.
Действительно, чтобы выбрала Люда: сложно или просто, интересно или надежно, навсегда или до ближайшего поворота — Саша не могла представить, каким был бы ее выбор, слишком нестандартной была ситуация. Игорь никогда не нравился Люде, но она всегда советовала доверять сердцу. Даже если Саша заведомо собиралась сделать ошибку, Люда благословляла ее, если это было именно то, чего Саша хотела. Каждый имеет право на ошибку, если эта ошибка сделает тебя самым счастливым человеком на земле, пусть даже на несколько минут. Или нет?
Саша все глубже погружалась в свои размышления. А что если бы она могла вернуться на два года назад, и у нее был бы выбор — встречаться с Игорем или нет, зная, какую боль ей это принесет в будущем? Как бы она поступила? Согласилась на те, несколько недель счастья, или предпочла бы надежность постоянной работы и стабильность?
Нет, она бы не выбрала Игоря, зная заранее к чему это ее приведет. Об этом не может быть и речи. Ни один здравомыслящий человек не обречет себя на такие страдания заведомо. Саша потеряла себя, основу жизни, почву под ногами, только ради того, чтобы несколько недель наслаждаться безоблачными прогулками по Лондону. Или нет? Может не только в этих милых прогулках было дело? Дело не в том, что было, а в том, что это обещало. Прогулки сами по себе были обещанием счастья, духовного единения, красивого будущего. Саша пошла за Игорем не из-за прошлого, а за будущего, которое это прошлое рисовало, а в момент такого решения нельзя сказать наверняка — будет или нет.
«В конце концов ситуацию создают двое. Обвинять Игоря во всем происшедшем так же нечестно, как и говорить, что я оказалась в его постели против своего желания. Да, зная, к чему меня приведет то решение, я бы никогда так не поступила, как мне сейчас кажется. Только если бы я не уехала тогда жить к Игорю, в моей жизни бы вообще ничего не изменилось! Сейчас не было бы Гавина, интересной работы, конце концов, мы не ехали бы сейчас в Шотландию в этом автомобиле! Я бы могла до сих пор работать у Дженнифер, жить по студенческой визе и бояться одна выходить из дома. Значит и во всех положительных переменах, которые со мной произошли, есть часть заслуги и Игоря тоже. Именно потому, что он был таким, и я стала такой как сейчас. По сути получается, мне все равно надо было пройти через такие испытания с ним или без него, чтобы понять себя, чтобы на практике испытать все, чему меня учила Люда. Если бы это было не с Игорем, то все равно рано или поздно произошло бы, только могло быть дольше или позже, и вполне возможно еще более болезненно».
Так размышляла Саша пока машина, ведомая Гавином, уносила ее все дальше от Лондона. Саша отвлеклась от своих размышлений увлеченная чудесными изумрудными лужайками и пасущимися овечками за окном. Она повернулась к Гавину, чтобы поделиться впечатлениями от пейзажа и тут заметила, что он тоже глубоко погружен в свои мысли.
Гавин то загадочно улыбался, то качал головой, как будто разговаривал с кем-то. При таком отсутствующем взгляде он еще как-то умудрялся вести машину. Саша насторожилась, таким она своего парня еще не видела за год их отношений. Все свои сложности, да и вообще все дела, он обсуждал с ней, не делая из этого хоть какого-нибудь секрета. Например, когда ему позвонила бывшая подружка с предложением встретиться, Гавин ни секунды не колеблясь, рассказал это Саше. На вопрос Саши, что она хочет, пожал плечами, но когда вернулся, тут же в подробностях рассказал ей весь их разговор. Саше даже иногда хотелось, чтобы он был менее откровенен о своих делах. И вот сейчас Саша видела на лице своего друга совершенно новое выражение и это ее несказанно заинтриговало.
— О чем-то думаешь? — обычно, после такого вопроса Гавин выкладывал ей все свои мысли с подробными комментариями.
— Да, так, ни о чем конкретно, — этот ответ озадачил Сашу еще больше. Совершенно очевидно Гавин думал о чем-то конкретном и видимо думал об этом уже давно, но впервые он не стал в деталях рассказывать Саше все свои мысли.
Забыв про Игоря, его предложение и свои размышления, Саша сидела как на иголках и, старательно кося глаза вправо, наблюдала за своим парнем. Гавин заметил Сашины ухищрения и, выйдя из своей задумчивости, включил музыку и начал рассказывать, как он в первый раз с отцом ездил в Шотландию, и почему Эдинбург для него так много значит.
— Отец для меня вообще много значил. Мы были очень близки, больше всех в нашей семье, поэтому в поездки он всегда брал только меня. С отцом я всегда чувствовал себя взрослым. Он не сюсюкал, не унижал меня детской ерундой, типа ты еще маленький, чтобы делать это или то, и никогда ничего не запрещал. Он давал мне водить машину чуть ли не раньше, чем я ходить начал, и честно отвечал на все вопросы, даже самые не детские.
Он рассказал мне про секс и про женщин, с ним я попробовал алкоголь. Старшие братья как-то очень быстро стали взрослыми. Иногда мне кажется, что они вообще никогда не были детьми, они как будто родились ответственными и женатыми, и всегда все знали. Мать пыталась разрушить наш тандем с отцом, но это было невозможно. Когда они развелись, я остался с отцом, а с матерью и братьями начал общаться только несколько лет назад, когда отец умер.
— Поэтому ты проводишь сейчас так много времени с ними? Хочешь наверстать упущенное?
— Не то чтобы наверстать. Мы все изменились, и я, и они. Просто сейчас все по-другому, и я хочу понять их, чем они живут, зачем живут, что хотят. Как-то вдруг оказалось, что я никогда по-настоящему не знал ни своих старших братьев, ни мать. В детстве, они не воспринимали меня всерьез. Средний брат старше меня на двенадцать лет, в то время, как у него со старшим разница всего в два года. Они всегда общались между собой, а я был для них как мишка плюшевый. Сейчас все изменилось, когда тебе за тридцать разница уже не так чувствуется. Мы начали общаться, разговаривать обо всем и мне очень интересно с ними. Они оба много добились за свою жизнь, да ты и сама знаешь.
Так вот, Шотландия для нас с отцом была особенным местом. Мы часто уезжали туда на выходные, когда надо было принять важное решение или отметить знаменательное событие. Знаешь, у меня там как будто прибавляется силы, мне очень нравятся шотландцы. Считается, что мы, англичане, их недолюбливаем, но на любое правило есть исключения. Мы с отцом очень любили шотландцев и их образ жизни, их легенды, традиции.
У нас была такая игра, как только мы въезжали в Эдинбург, мы должны были говорить друг другу только правду. Каждый мог спросить о чем угодно, и в ответ надо было либо сказать чистую правду, либо ответить «пасс».
— Почему «пасс»?
— Ну, если ты по каким-то причинам не можешь сказать правду. Только за одну поездку «пасс» можно было говорить не больше трех раз, поэтому надо было расходовать пассы обдуманно, приберегать хотя бы один на всякий случай, — Гавин хитро улыбнулся, — Понимаешь?
Саша как-то неуверенно заерзала на своем сидении, — И о чем же вы таком спрашивали друг друга, о чем не могли спросить в обычной жизни?
— О женщинах в основном, — Гавин широко улыбался, — Ну, еще об учебе и о маме. А давай, у нас с тобой тоже такая игра будет? — он вопросительно посмотрел на Сашу. Та сидела, вцепившись в сидение побелившими пальцами.
«Вот и оно», — отчаянно подумала Саша, но что ответить так и не нашлась, поэтому ответила вопросом на вопрос.
— Ты хочешь что-то спросить у меня?
Гавин по-прежнему улыбался и выглядел счастливым и довольным, — Ну, прямо сейчас нет, но ведь это интересно. Ты так не считаешь? — он снова быстро глянул на Сашу и вернул глаза на дорогу. Они все еще ехали по живописной местности, только Сашу это перестало развлекать. Она вспотела от страха и сейчас отчаянно соображала, что говорить, если Гавин спросит про Игоря или про что-то, что с ним связано. Но после того как Саша ушла от ответа на его вопрос, Гавин как будто забыл о своем предложении и начал рассказывать что-то еще об отце и о том, как они вместе путешествовали. Саша слушала невнимательно, только время от времени вставляя междометия и издавая какие-то звуки, чтобы создать эффект присутствия.
Начинало темнеть. Гавин предложил остановиться перекусить, так как в Эдинбург они, скорее всего, приедут поздно.
— И в отель надо позвонить, чтобы нашу комнату никому не отдали.
