Кодекс строителя Коммунизма.
Какой случай из школьного времени мне запомнился на всю жизнь? Да, я уже описал его – это мой первый день в школе №6 города Казани! Теперь хочу рассказать не о случае, а об одном стенде в нашей школе...
В актовом зале на третьем этаже – слева, если смотреть от сцены в сторону входной двери, почти под самым потолком висел огромный стенд. Двенадцать правил. Я часто на них смотрел, читал, думал, принимал. Мы тогда не верили в Бога, не знали о его Десяти заповедях. Мы были октябрятами, пионерами, комсомольцами, учили правила октябрят, знали правила юных пионеров, записанные на обложках тетрадок, зубрили устав ВЛКСМ, а главным и суммиру-ющим был этот – «Моральный кодекс строителя коммунизма». И каждый из двенадцати его пунктов получал отклик в моей душе. Вот этот кодекс.
Я их знал, я им верил, я им следовал. Учась в школе, я часто представлял, что вот на наш город напали враги, и я на коне с шашкой наголо подскакиваю к школе, зову друзей, и мы вместе бросаемся в бой!.. Сейчас это смешно: откуда было взяться врагам, откуда было взять мне коня и шашку? Но таковы были мои детские мечты.
...После института молодой физик-исследователь с энтузиазмом работал в закрытом КБ, был активным комсомольцем. На всю жизнь мне запомнились три случая из того времени.
В 1987 году один из комсомольцев отдела обратился в нашу первичную ячейку, чтобы мы дали ему рекомендацию в партию. Я выступил – сказал, что он не очень отзывчивый товарищ, не посещает собрания, не участвует в субботниках и вообще в общественной жизни отдела. Меня поддержали, и рекомендацию ему не дали. Тогда ещё нами владели принципы...
В мае 1988 года был комсомольский субботник по посадке парка на пересечении проспекта Ямашева и улицы Гаврилова (сейчас там парк «Континент»). Нас предупредили, что чернозём привезли влажный, нужно быть в сапогах и старых куртках и иметь с собой комсомольские билеты для регистрации: от какой организации придёт больше людей. После субботника я сапоги помыл, а от куртки решил избавиться – бросил её на землю в сарае...
А в конце года надо было нести комсомольский билет, чтобы отштамповать уплату взносов, но я его не мог нигде найти. Это была катастрофа, грозившая исключением из комсомола. Оттягивал как мог, и всё же в один прекрасный вечер перед сном решил: завтра иду в комитет комсомола и признаюсь, что потерял билет.
Ночью вижу сон: надо идти на субботник... решил надеть старую куртку... сую руку во внутренний нагрудный карман и нащупываю там удостоверение... Вынимаю – комсомольский билет. Радости не было предела! Просыпаюсь – так это был сон... До слёз обидно. Но перед выходом на работу решил всё же сходить в сарай. И не могу найти эту куртку. А оказывается, я на неё уже наставил ящиков и коробок. Достал, сунул руку – и оп-ля, билет у меня в руке!
И третий случай. В 1989 году у нас в КБ уже год строят МЖК (молодёжный жилищный кооператив). Первую группу молодых специалистов отправили год назад, теперь составлялся список второй. Я был в числе первых. На собрании по утверждению списка встаёт шустрый комсомолец и говорит: «Предлагаю исключить Мягкова из списка и включить вместо него меня. Я живу в общаге, скоро хочу жениться, будут дети, мне очень нужна квартира. А Мягков – казанский, живёт в своей квартире, уже женат, уже двое детей, всё у него хорошо». Я даже опровергать его не стал, был уверен, что это абсурд. Но – все проголосовали за это предложение... Я онемел. Что я скажу дома? Мы так ждали этого момента! Живём с тёщей и младшей сестрой в аварийном доме на Дзержинского без всяких удобств. А тут надо ждать ещё три года до следующего дома! Я бросил комсомольский билет на стол и молча ушёл. С тех пор я ни с одним из комсомольцев, кто там был, больше не здоровался и не общался. Я понял, что не только в кооперативах на больших деньгах люди изменились, но и к нам, в цвет инженерной мысли, время принесло шкурные интересы.
Из КБ я в конце года уволился, меня пригласили в аспирантуру в КАИ по теме «Энергия-Буран». Уволился не из-за обиды, конечно, друзья в КБ у меня были более взрослого возраста, они меня уважали, всеми силами отговаривали от увольнения, а на эту шелупонь шкурную я даже внимания не обращал. Просто к тому времени Горбачёв подписал с америкосами ОСВ-1, а затем и ОСВ-2 (ограничение стратегического вооружения), и лазерную тематику с обеих сторон закрыли, а нас перевели на тему твёрдотопливные ракеты «воздух-воздух», где инженеров и так хватало. И предложение с кафедры «Спецдвигателей» КАИ (Казанский авиационный институт) оказалось очень кстати.
Мой рассказ, конечно же, не о моих карьерных метаниях, а о правилах жизни, и каким образом они менялись у меня. Надеюсь, и у вас тоже, иначе вам, мои дорогие, это повествование будет совсем не интересно.
Безверье. Заповеди Иисуса.
Ещё примерно 3-4 года я жил по принципу «Служение Риму» – это значит ставить на первый план служение Семье и Родине, и лишь потом личные ЭГО интересы. «Раньше думай о Родине, а потом о себе!» Этот принцип не противоречил «Кодексу строителя коммунизма», но то, что началось и ширилось в эти годы в стране, напрочь перевернуло все принципы жизни с ног на голову. Это время, с 1993 по 2000 годы, я назову для себя «Безверье». Кто-то назовёт его по-другому, но у меня – так. Моральное опустошение, разрушение всех принципов и взглядов, поиск новых, борьба за материальное обогащение. И тут произошёл ряд событий, которые позволили мне сделать свой новый моральный выбор, найти опору. Сейчас я опишу эти события, но обозначу два, как ключевые.
Сначала вернёмся в март 1982 года. Мы с Людой (Пахомовой) были уже почти год женаты, детей ещё не было, жили вдвоём у меня в Ивановском монастыре. Кто был, помнит: по крутой лестнице на втором этаже общая кухня, налево первая дверь – и попадаешь на нашу индивидуальную маленькую кухоньку с печкой. Мы сидели за столом и обедали, Люда разлила уже в чашки чай. (Двери тогда ни внизу, ни на этаже, ни в комнату не запирали совсем, разве что изредка на ночь.) Вдруг открывается дверь и входит стройный высокий красавец солдат в аккуратной приталенной ремнём шинели, в начищенных сапогах и зимней шапке. Встал и улыбается, усики чуть топорщатся... Мы с Людой посмотрели друг на друга и поняли, что оба не знаем, кто это. Ясно однако, что слово за мной.
- Привет! Вы к кому?
- Привет, Большой! Не узнал, что ли?
Так меня называл только Алибайчик, но он же был ниже меня на голову, а перед нами стоял боец с меня ростом... И это был он!
- Алибайчик, ты?! Вот вымахал! Ни за что бы не узнал!
Мы обнялись, сели пить чай. Оказывается, все два года он служил в спортроте – физподготовка с утра до вечера, хорошая кормёжка и режим вытянули парня неузнаваемо.
При прежнем своём нежном телосложении, потом я в этом убедился, теперь он обладал твёрдой душой, стальными мускулами и железной волей. Мы не виделись с ним с 9 класса, когда он перешёл в школу по месту жительства (семья переехали жить на Комарова).
- Был сейчас в старом дворе на Карла Маркса, никого нет, только Серёжку Дмитриева встретил. Он рассказал, что вы поженились, ну, я сразу к вам.
- Да, вот, живём с Людой здесь. Бабушка квартиру получила на Горках, мама у мужа (моего отчима Валентина) живёт, мы тут одни.
- Давайте одевайтесь, пошли по одноклассникам, хотя бы по Ленина пройдём, вдруг кого найдём.
Люда отказалась:
- Идите без меня, у меня дома дел много.
И мы с Алибайчиком пошли по Ленина вдвоём. Зашли к Галиуллиной и Лучининой, их не застали. Спустились на Дзержинского 13, – Васьки тоже не было дома. Пошли через Чёрное озеро к Булыгиной, она оказалась дома. Долго сидели, вспоминали, смеялись. Пошли к Малышкиной, её нет дома. Постояли, распрощались и разошлись.
И после не виделись мы с Амиром 13 лет...
Было начало лета 1995 года, я возвращался домой в районе Дома политпросвещения (ныне Академия наук Республики Татарстан). Поднимаюсь от Булака на Баумана через переулок мимо швейной фабрики и натыкаюсь на Горшкова.
- О, Игорь, привет!
- Привет, Серый! Домой идёшь?
- Да, домой. Я же теперь не здесь живу, а на Дзержинского.
- Знаю. А мы вчера Алибаева похоронили. У тебя есть деньги? Дай, надо помянуть Амира.
Трудно описать шок, в который ввергли меня слова Горшкова. Я потерял дар речи, мысли тут же перемешались с воспоминаниями. Как же так?! Невозможно было это принять... Я достал все деньги, какие у меня были, и отдал. С трудом спросил:
- А что с ним случилось?
- Разбился на машине. Купил новый Жигуль и разбился.
Спрятал деньги в карман:
- Спасибо, выручил, пойду помяну.
Мои мысли после этой встречи каждый день возвращались к страшной вести. Всё было настолько невероятно и трагично, что невозможно было поверить. Но я не искал доказательств, потому что... было предчувствие, которое не поддавалось объяснению. И оно меня не обмануло!
Походка у меня быстрая, я никогда не вглядывался в лица, шёл всегда вперёд. Но с этого дня я стал пристально вглядываться в молодых мужчин, внутренний голос толкал меня к этому. Не могу сказать, сколько прошло времени, но в один тёплый солнечный день на Баумана, в районе Нацбанка, я увидел... Алибаева, он шёл в сторону подземного перехода!!!
- Амир?!
- О, Большой! Привет! Сколько лет, сколько зим.
- Да уж... Давно не виделись... Я тут в шоке. Недавно встретил Горшкова, и он сказал, что ты погиб, разбился на машине. Я не поверил.
- Ну, и правильно. Этот Горшок давно все свои мозги пропил. Какой только бред не несёт... Вон, в этой «Чайной» грузчиком работает, каждый день пьяный.
Амир показал на здание напротив ДТК. Улыбка не сходила с его лица. У меня на душе тоже стало так светло и легко. Мы не разбежались сразу в разные стороны, поговорили, нашли общие дела – и на ближайшие 5 лет стали одной командой.
В непростое время незначительное, казалось бы, событие может иметь огромную важность. За эти пять лет я увидел Амира другими глазами. Мой друг без образования и с повадками простолюдина обладал душой дворянина. А вот я повёл себя в непростую минуту не по товарищески, посчитал его предателем, категорично обиделся на него и в результате в начале 2000 года мы нехорошо расстались. Жить ему оставалось 4 года. Никогда себе этого не прощу. Период безверья распустил моё ЭГО и спрятал в тень Человечность и Любовь.
Теперь первое ключевое событие. Конец апреля 2000 года. Я приехал в гости к своей бабуле на Горки. Раньше, когда мы жили вместе и я учился ещё в школе, я часто ей пытался доказывать, по утверждению наших учителей, что Бога нет, что попы старушек обманывают, чтобы выкачать из них деньги. Бабуля никогда со мной не спорила, молча слушала и в конце всегда заключала: «Запомни, без Бога не до порога».
Давно мы с ней уже не говорили на эту тему, а в этот день она вдруг достаёт простой алюминиевый крестик на простой белой верёвочке (он и сейчас на мне) и говорит:
- Серёжа! Была на Пасху в храме, освятила для тебя крестик, надень и носи, пожалуйста. Время сейчас непонятное, а он защитит тебя и поможет.
- Хорошо, бабуль, обещаю, буду носить.
В этот день я не мог отказать бабушке, так как я уже и сам пришёл к пониманию того, что Десять заповедей Иисуса – это есть общечеловеческие законы жизни, на которые только и можно сегодня опираться, чтобы не превратиться в паразита. А с этим, хочешь не хочешь, придётся принимать веру в Бога. К тому же, заповеди Иисуса мне напоминали правила строителя коммунизма. Этот апрельский день 2000 года можно считать концом моего периода безверья и началом моей веры в Бога...
Семья. Род. Народ.
Второе ключевое событие произошло в 2004 году... Умерла моя бабушка, которая была мне и за отца, и, во многом, за мать. Ко мне пришло понимание, что я не совсем отдельная личность («что хочу, то и ворочу»). Я осознал, что являюсь старшим в семье, что несу ответственность не только за живых членов семьи и родственников, но и за ушедших в иной мир, за память о них, что их жизнь и дела продолжаются во мне. Это понимание возникло во мне не на пустом месте. На каждом шагу я чувствовал, что покойная бабушка со мной, оберегает меня, даёт правильные советы в затруднительных ситуациях, что жизнь моя теперь принадлежит Роду. Это положение ещё больше закрепило во мне веру в Высшие Силы.
... Но жизнь опять закрутила-завертела, суета и проблемы. Несправедливость, обман и зло вокруг вновь вернули во мне чувство единства с шашкой и винтовкой. Я не мог оторваться от этих ощущений, пока из разрозненных воспоминаний тёти Шуры, старшей сестры моей мамы, не понял, что наш род идёт от оренбургских казаков. И тут всё встало на свои места. Я нашёл в Казани казачью общину. Их оказалось три: две реестровые (Волжские и Оренбургские) и одна вольная. Я сблизился с вольными. Образовали свою городскую станицу «Вольная», в 2011 году верстали меня в казаки, назначили начальником штаба (раскусили, что я бумажный червь).
С тех пор у меня началась другая жизнь. Я по-другому взглянул на мир, на своё место в жизни. Но самое главное, что укрепилась моя вера и понимание Рода. Ведь казак – это воин Христов, не раб, не сын, а воин. И главное в жизни казака – это его Род (многочисленный, дружный, храбрый и честный - «Казацкому роду нет переводу»), Народ и Отечество. Опять, как в школьные годы, моя личность и Родина слились в единое целое. Многому я научился у казаков, простые, но мудрые люди, черпающие понимание жизни от предков - закалённых в боях воинов. Вот некоторые примерные цитаты из наших частых бесед у костра, во время полевых выходов.
- Если враг известен, то открыто и стойко выполни свой долг.
- А если враг неизвестен?
- То с ним не следует бороться открыто.
- А если мне не нужны ни свершения, ни признание?
- Тогда ты родился напрасно.
“Не противься Судьбе, посылающей тебе испытания. Они даются казакам, чтобы закалить их. Твоя задача идти вперёд”.
“Мы стараемся жить по человеческим законам, которые нам дал Бог вместе с Душой. Но есть ещё законы Вселенной – Коны Мироздания, которые дал людям Архитектор Вселенной”.
“Убивать безоружного нехорошо для Кармы. Вернётся”.
“Что нельзя сделать силой, то можно сделать хитростью”.
“Есть в жизни минуты, когда нужно действовать смело и решительно – или вообще отказаться от дальнейших действий”.
“Монарх-садовник лучше короля-завоевателя. Бороться следует только со Злом, а не для завоевания (создавая Зло)”.
“Когда час борьбы настанет, вы увидите казаков впереди, и лица их будут окружены ореолом рыцарской гордости и отваги”.
“Олимпийские боги призывали мстить за Зло. Христианский Бог призывает прощать врагов. Но, видимо, когда они уже безвредны”.
“Когда идут прямо к цели, то разрушают все препятствия и притягивают многие возможности”.
“Если я подвергаю своих друзей опасности, то всегда разделяю её вместе с ними”.
“Я не боюсь уйти из жизни и умереть, я боюсь жить, являясь мёртвым для Родины”.
- Тот прав, на чьей стороне сила?
- Это правило момента. В долгосрочной перспективе сильнее тот, кто прав. С ним Бог!
* * *
... Вот и закончил я своё повествование о законах жизни, о тех путеводных лучах, которые освещают нам дорогу в этом непростом мире. Мы часто вспоминаем своё советское детство, бесхитростное, беззлобное, бескорыстное. Сегодня всё по-другому, и именно сегодня законы жизни могут помочь нам жить и выжить.