"Говорит ваш капитан. У нас небольшая проблема, и все четыре двигателя заглохли. Мы все делаем всё возможное, чтобы они снова заработали. Я надеюсь, вы не слишком расстроены", - такие слова услышали пассажиры рейса British Airways из Лондона в Окленд 24 июня 1982 года.
Казалось ничего не предвещало катастрофы. Самолет летел высоко над морем недалеко от Джакарты, за бортом была безлунная ночь.
И вдруг, как гром среди черного неба, последовало объявление командира самолета, пилота Эрика Муди.
И начался кошмар для каждого пассажира этого рейса.
42-летний капитан Муди и его команда понятия не имели, почему отказали их двигатели. Все, что они знали, это то, что их неуклюжий реактивный самолет теперь фактически превратился в гигантский планер, быстро несущийся к земле, и что каждое принятое ими решение будет означать разницу между спасением всех или хотя бы некоторых, из тех, кто находится на борту, и полной катастрофой.
Жизни этих 263 человек — 248 пассажиров и 15 членов экипажа — полностью зависела от мастерства и опыта капитана Муди, который был одним из первых пилотов, прошедших обучение на Боинг-747.
Капитан Муди ушел из жизни в марте 2024 года в возрасте 84 лет, и в память о нем британские газеты опубликовали эту невероятную историю.
Рейс 009 авиакомпании ВА начался в Хитроу и проходил по маршруту Куала-Лумпур - Перт (Австралия). Самолет на котором выполнялся рейс был трехлетним Boeing 747 названный "Сити Эдинбург".
57-летняя Бетти Тутелл и ее пожилая мама Фил возвращались в Новую Зеландию после поездки в Лондон.
Несколькими рядами впереди них сидел Чарльз Кейпвелл, который путешествовал со своими двумя маленькими сыновьями, десятилетним Чезом и семилетним Стивеном. Через несколько часов семья Кейпвелл должна была воссоединиться с матерью мальчиков в семейном доме в Перте.
Через полтора часа полета капитан пообедал и вышел в уборную. Но тут же был срочно вызван обратно первым помощником Роджером Гривзом и бортинженером Барри Таунли-Фрименом.
С самолетом происходило что-то невероятное.
На высоте 37 000 футов, они столкнулись с точечками света, бьющими в ветровое стекло, как трассирующие пули.
Сначала они подумали, что это может быть пожар Святого Эльма — явление "искрения", вызванное ионизированным воздухом, которое иногда наблюдается, когда самолеты пролетают сквозь грозовые тучи. Но радар показывал чистое небо.
Не менее озадачивающим, учитывая показания радара, было то, что самолет, казалось, летел сквозь облака.
Очень быстро странные визуальные эффекты на ветровом стекле превратились в полосы яркого белого света, которые распространились на крылья, придавая им жуткое свечение.
Это было только начало кошмара.
В задней части салона Бетти Тутелл читала "Мэнсфилд-парк" Джейн Остин и вдруг почувствовала толчок похожий на толчок турбулентности.
"Я посмотрела на левое крыло, и оно было залито ослепительно белым мерцающим светом", - сказала она позже в документальном фильме об этом инциденте.
"Я продолжала читать, но обнаружила, что снова и снова перечитываю один и тот же абзац и не понимаю ни слова из него. Я просто не понимала, что происходит".
Затем Бетти увидела, что из вентиляционных отверстий на потолке вьется дым, а по салону пополз едкий запах.
В то время пассажирам разрешалось курить в борту самолета, поэтому стюардессы приняли этот дым за сигаретный. Но главный стюард Грэм Скиннер понял, что происходит что-то серьезное.
После тщательной проверки туалетов на предмет тлеющих сигарет команда Скиннера начала закреплять незакрепленные предметы.
Своей деловитой суетой команда пыталась убедить пассажиров, что они в курсе ситуации и все под контролем.
"Я не хотел, чтобы они так же расстроились, как я", - вспоминал Скиннер. "Я говорил: "Беспокоиться не о чем. Это просто небольшая заминка", но стало очень жарко, и едкий дым попадал пассажирам в горло".
Большинство пассажиров уже поняли, что это не обычный рейс.
Сказав своим маленьким сыновьям закрыть шторки на иллюминаторах, Чарльз Кейпвелл попытался напустить на себя вид спокойствия.
"Несмотря на то, что они были маленькими, они знали, что у нас большие, очень большие неприятности, и они смотрели на меня так, как будто хотели сказать: "Ну, и что нам теперь делать, папа?"
Ни одна из сигнальных ламп не указывала на возгорание где-либо в самолете, но затем отказал первый из двигателей.
"Остальные три вышли из строя почти сразу, и именно тогда возникла серьезная чрезвычайная ситуация", - вспоминал капитан Муди.
"Двигатели издавали скрежещущий, грохочущий звук, почти как бетономешалка", - вспоминала Бетти Тутелл. "Затем постепенно шум просто исчез, и они замолчали".
"Это было так, как будто вы были подвешены в космосе, и все, что вы могли слышать, была тишина и хныканье нескольких действительно расстроенных людей", - сказал Чарльз Кейпвелл.
Насколько было известно экипажу, ни один другой Боинг-747 никогда не отключал все свои двигатели.
Никакие тренировки на летных тренажерах не имели сходства с происходящим на борту BA009.
Тем не менее, экипаж знал, что даже без двигателей "Боинг-747" может скользить девять миль на каждые полмили снижения, и их расчеты предполагали, что это даст им около 30 минут до того, как они разобьются.
Поскольку обычно запуск двигателя занимал около трех минут, у них было максимум десять попыток.
Они не могли перезапустить двигатели, если только самолет не летел со скоростью 290 - 310 миль в час, но у них вышел из строя индикатор воздушной скорости, поэтому все, что мог делать капитан Муди, это постоянно поднимать и опускать нос самолета, чтобы изменить его скорость, и надеяться, что он все сделал правильно.
Раскачиваясь вверх-вниз, как на самых страшных в мире американских горках, окаменевшие пассажиры также были убеждены, что горят двигатели, поскольку каждая попытка перезагрузить двигатели приводила к тому, что позади них вырывались огромные языки пламени.
"Мы не знали, перекинется ли пламя в кабину и не сгорим ли мы все заживо или не задохнемся в дыму", - сказала Бетти Тутелл.
Обычно избыточный воздух из двигателей самолета закачивается в кабину, чтобы поддерживать в ней давление.
Но двигатели не работали, и на высоте 26 000 футов кислородные маски с грохотом вывалились в салон самолета.
Но маска одного из пилотов, Роджера Гривза, развалилась, когда он попытался ее надеть.
Понимая, что Гривз скоро потеряет сознание без кислорода, Муди всего за несколько секунд снизил самолет до 6000 футов.
Это было еще одним испытанием для измученных пассажиров, когда они резко упали на высоту, где могли дышать без масок.
Как ни странно, не было никакой истерии. Пары сидели, взявшись друг с другом за руки. Матери утешали детей. Стюардессы объединяли одиноких людей, чтобы им было не так страшно.
Чарльз Кейпвелл вспоминал: "Тишина была невероятной. Это казалось жутким и сюрреалистичным, как будто мы были подвешены в космосе. Все, что мы могли чувствовать, это тишину и хныканье нескольких людей, которые были действительно расстроены".
Он нацарапал записку жене. "Мама. Самолет падает", - написал он на обложке бумажника с билетами. "Так будет лучше для мальчиков. Мы любим тебя. Прости. Папа".
"Другие люди сидели довольно неподвижно, как будто ничего не заметили", - сказала Бетти Тутелл. "Сначала это был чистый страх, но через некоторое время он перерос в смирение. Мы знали, что погибнем".
Экипаж решил изменить курс на ближайший аэропорт недалеко от Джакарты, столицы Индонезии. Но быстрый расчет показал командиру, что самолет не долетит так далеко - нужен хотя бы один работающий двигатель.
Роджер Гривз передал по радио предупреждение о чрезвычайной ситуации в диспетчерскую Джакарты в международном формате, который знает каждый летный экипаж:
"Аварийная ситуация, аварийная ситуация. Диспетчерская Джакарты. Спидберд девять. У нас вышли из строя все четыре двигателя. Повторяю, все четыре двигателя. Теперь снижаемся до уровня 3-5-0".
По мере того, как самолет снижался все ниже и ниже, капитан Муди понял, что на пути находится горный хребет.
Он решил, что если двигатели не заработают к тому времени, когда они достигнут 12 000 футов, он попытается приземлиться в Индийском океане, хотя раньше никогда не пытался приземлиться на воду.
"Я знал, что посадить самолет в море очень трудно, даже когда у вас все шло своим чередом, а у нас было не так уж много", - сказал Муди.
Когда самолет снизился до 13 500 футов, казалось все более неизбежным, что ему придется попробовать этот рискованный маневр в водах, кишащих акулами.
Но вдруг, так же внезапно, как он перестал работать, один из двигателей неожиданно с ревом вернулся к жизни.
"Когда заводится двигатель Rolls-Royce, он издает низкий рокочущий звук, и было просто чудесно это слышать", - вспоминал Роджер Гривз.
Остальные двигатели заработали спустя, казалось, бесконечных 90 секунд.
Имея в запасе всего десять минут, они миновали горный хребет, но проблемы еще не закончились.
Когда самолет, наконец, заходил на посадку, летчики поняли, что у самолета неисправна система посадки в аэропорту, поэтому они не видели на каком расстоянии от земли они находятся.
Капитану Муди пришлось сажать самолет вручную и вслепую, так как экипаж не мог ничего видеть через передние окна. Окна по неизвестным им причинам стали почти непрозрачными.
Когда они приблизились к взлетно-посадочной полосе, они едва могли разглядеть огни, и задержка перед касанием колес показалась им минутами— а не секундами, но сама посадка прошла гладко.
"Самолет только что приземлился сам, он поцеловал землю", - вспоминал капитан Муди. "Это было прекрасно".
Раздались спонтанные возгласы одобрения и хлопки, и пережившие ужас пассажиры кинулись обнимать друг друга.
"Все, чего мы хотели, это приземлиться на землю и снова стать частью живых", - говорит Чарльз Кейпвелл. "Пока мы были там, наверху, мы были мертвы".
После приземления самолета всех волновал главный вопрос: "Что же случилось, почему их самолет чуть не потерпел крушение"?
Инженеры Rolls-Royce позже обнаружили, что самолет пролетел сквозь облако пепла, выброшенное в воздух вулканом Галунггунг близ Джакарты, который извергался в тот день.
Когда самолет врезался в мелкие частицы пепла на скорости около 500 миль в час, истирание и трение о его корпус и окна вызвали странное электрическое свечение, видимое повсюду, а кабина наполнилась дымом.
Двигатели были забиты вулканическими обломками.
Только когда они вышли в более чистый и плотный воздух и вулканический материал был выброшен, экипаж смог снова запустить двигатели.
После того, как рейс 009 едва не потерпел катастрофу, был создан Консультативный центр по вулканическому пеплу для связи между метеорологами и авиационной промышленностью.
В последующие месяцы экипаж самолета был осыпан наградами, а Эрик Муди получил благодарность Королевы за ценную службу в воздухе.
А лондонская компания Lloyd's, страховщик самолета, подарила командиру набор хрустальных графинов.
"Полагаю, я действительно сэкономил им пару миллионов фунтов", - пошутил он.
Капитан Муди продолжал летать на 747—м, в том числе на отремонтированном "Сити Эдинбург", прежде чем уйти на пенсию в 55 лет, налетав более 17 000 часов.
Хотя часть этих часов была потрачена на столкновение со смертью над Джакартой, это не помешало ему пошутить по этому поводу во время интервью веб-сайту Airline Ratings в 2014 году.
"Когда я учился летать в пятидесятых, летать было опасно, а секс - безопасен", - сказал он. "Когда я вышел на пенсию в девяностых, все было наоборот".
Благодарные пассажиры, выжившие в этом рейсе, вместе с экипажем самолета основали Планерный клуб Galunggung.
Эта организация поддерживала связь выживших друг с другом в течение многих лет. И благодаря такой сплоченности выживших, между Бетти Тутелл и пассажиром, который сидел впереди нее, Джеймсом Фергюсоном, случился неожиданный роман. Бетти вышла замуж за Джеймса.
"Жизнь полна сюрпризов", - сказала она об их отношениях.
"В ту ночь я научился считать каждый день как бонус".
