Бригада Товарища Капитана.
Из лап смерти.
- Владислав Алексеевич, Владислав Алексеевич, - сквозь сон Конков почувствовал прикосновение чьей-то руки к своему прикрытому застиранным пледом плечу, но утомлённый мозг пока что отказывался хоть как-то отреагировать на происходящее. – Товарищ военврач. Проснитесь. Товарищ капитан.
Наконец-то слова и действия вкупе по нервным рецепторам достигли-таки положенного центра в головном мозге, и Конков тяжело разлепил налитые свинцом сна веки. Над его кушеткой склонилась сержант медицинской службы Валентина. Совсем молоденькая девчушка, сразу по окончании медицинского училища добровольцем вступила в ряды Вооружённых Сил Российской Федерации. Без опыта, пороха-то отродясь не видавшая, со знаниями о военной медицине разве что из короткого лекционного курса. Была тогда – поздней осенью 1999 года, когда переступила порог развёрнутого на базе местной начальной школы небольшого аула в горах Чеченской Республики военно-полевого госпиталя. Была. Сейчас середина 2003. И она уже далеко не прежняя русоволосая девочка-студенточка. Она настоящий профессионал своего дела, опора и надёжный ассистент военного полевого хирурга капитана медицинской службы Конкова Владислава Алексеевича.
- Что там, Валюш? – кажется, вновь проваливаясь в бездонный омут сна, пробормотал Конков.
- Владислав Алексеевич, там разведчики своего привезли. Множественные минно-осколочные ранения нижних конечностей и травматическая ампутация правой кисти. Большая кровопотеря. Шоковое состояния. Он уже в операционной. Я всё подготовила. Сидорчук на месте, - отрапортовала сержант.
- Да, конечно, - сон с Конкова как ветром сдуло. – Пойдём.
Валентина первой вышла из крохотной комнатушки при импровизированном приёмном отделении, где в коротких перерывах между работой отдыхал медперсонал. Следом, на ходу натягивая на камуфляжную куртку медицинский халат, Конков.
Операционную развернули в самом просторном классе школы. По большому счёту здесь можно было провести даже очень сложную операцию. Оборудование и всё необходимое для такого случая позволяло. Но в функцию передвижного госпиталя это не входило. Диагностика, первая врачебная помощь при тяжёлых ранениях и последующая госпитализация в соответствующее медучреждение. Легкораненые проходили лечение здесь. Но таковые надолго не задерживались. Подлатали и снова в бой. Не на курорте.
В предоперационной Конков по-военному быстро переоделся, по локоть вымыл и обработал дезинфицирующим средством руки. Валентина подсобила со стерильной одеждой и перчатками. С поднятыми вверх руками вошёл в операционную. Спустя полторы минуты туда же вошла Валентина.
Боец уже лежал на операционном столе под включенными лампами и трансфузионной системой в вене здоровой руки. Санитары приготовили его к манипуляциям – раздели, оттёрли от грязи, убрали с ран пропитанные кровью бинты индивидуальных перевязочных пакетов, набросив взамен стерильные салфетки, и накрыли стерильными простынями. Анестезиолог Сидорчук Павел Олегович, тоже в звании капитана и медсестра, имени которой Конков не знал, да, кажется и не видел её здесь никогда, хлопотали с головы раненого.
- Привет, - поздоровался с анестезиологической бригадой военный хирург. – У вас всё готово?
- Порядок, Алексеевич, - кивнул Павел Олегович. – Пока под внутривенным наркозом. При необходимости скомбинируем.
Парню не повезло. Да, как и с чем может повезти при подрыве на мощной противопехотной мине иностранного образца? Разве что жив остался. Конков заглянул под постепенно пропитывающуюся тёмной кровью одноразовую простыню. Картина была понятна. Стопы, голени, бёдра бойца были иссечены и напичканы осколками, правую кисть вырвало из лучезапястного сустава. Раны на конечностях слабо кровоточили, что могло говорить как об обширной кровопотере, так и об их глубине и «нафаршированности» металлом. Кровоостанавливающая скрутка всё-таки предотвратила обильное кровотечение из разорванных сосудов предплечья. Ревизия, первая хирургическая помощь, противошоковая и противовоспалительные терапии и немедленная эвакуация первым же транспортом. Здесь больше ничем не помочь.
- Валюш, начинаем,- Конков откинул простыню на грудь бойца, полностью обнажив подлежащие ревизии конечности.
Валентина подвезла к доктору столик с медицинским инструментом.
Вдруг где-то во дворе громко закукарекал петух. Конков рефлекторно как-то резко повернул голову на звук. Острая боль в шее сковала железным обручем всю верхнюю половину туловища и, поднявшись вверх к затылку, огромной волной плюхнулась на всю голову. Деревянный, выкрашенный коричневой краской пол медленно уползал из-под ног, уступая место наспех побеленному потолку класса-операционной. К горлу подкатил противный тошнотворный ком… На какое-то мгновение сознание покинуло Конкова.
Спустя какое-то время всё же соизволило вернуться… В реальность. Операционная сменилась на привычную однушку без навороченного ремонта, груды всякой-разной бытовой и аудио-видеотехники и прочих наворотов современного жилья и пусть даже в центре, но близко не мегаполиса и даже тени последнего, а маленького провинциального городка в средней полосе нашей необъятной Родины. Где он родился, вырос, окончил школу. И теперь, спустя годы учёбы в Военно-медицинской Академии, несметное количество километров фронтовых дорог первой и второй чеченских кампаний, тяжёлого ранения и долгой реабилитации, вновь вернулся сюда.
Из самого крутого, что было у Конкова – это смартфон, да и тот далеко не последней модели. Вот он-то и кукарекал петухом, призывая подняться с дивана, чтобы начинать новый день. Рабочий день. А точнее суточное дежурство врача скорой медицинской помощи.
Сны. Тревожные, порой бредовые сны, возвращающие его в жизнь «до», преследовали его уже пятнадцать лет. С койки военного госпиталя и по сей день. Точнее ночь. Свыкся. И теперь, вдруг, проспав без этого хотя бы одну ночь, даже побаивался, что вряд ли сможет нормально чувствовать себя на утро здесь - «после».
На дворе бушевала весна 2022 года.
Владислав скинул одеяло, одним прыжком вскочил с дивана, вытянул руки впереди себя и сделал пятнадцать энергичных приседаний, одновременно поворачивая головой из стороны в сторону. Энергично, но осторожно. Любое неловкое, бесконтрольное движение могло спровоцировать движение застрявшего в шейном отделе позвоночника осколка, который в свою очередь мог повредить спинной мозг. И тогда… Владислав и представлять себе не хотел, что может произойти тогда… Ему, мужчине, которому не стукнуло ещё и пятидесяти, совсем не хотелось закончить свою жизнь овощем на застиранных простынях какого-нибудь хосписа, ибо ухаживать за инвалидом было бы попросту некому. Пять лет назад один за другим с разницей в несколько месяцев покинули этот свет его родители, оставив единственного сына одного навсегда. Ни жены, ни детей. Так сложилось…
Закончив водные процедуры, Конков выпил две чашечки крепкого кофе без сахара, оделся и вышел во двор своей хрущёвской пятиэтажки. Тишину раннего весеннего утра нарушал лишь монотонный стук кирки. То дворник Иваныч скалывал ещё не отошедший от асфальта лёд перед подъездами. Владислав жил в первом, Иваныч трудился у третьего.
- Иваныч, с добрым утром, - приостановившись, помахал ему рукой Конков.
- И тебе не хворать, кхе-кхе - закашлялся в ответ дворник, но любимую сигаретку из беззубого рта не выплюнул.
- Здоровье как?
- Двигаюсь, - продолжая своё занятие, коротко ответил тот.
Конков зашагал дальше. От дома до работы ровно один километр сто пятнадцать метров. От двери квартиры до входной двери станции. Посчитал как-то.
Ночью заметно подморозило. Грязный, просевший от вчерашнего дневного солнца снег покрылся твёрдой ледовой коркой, ручьи и лужи на дорогах сковало. С крыш свисали острые пики сосулек. Было очень скользко. Март, наверное, самый тревожный в плане заболеваний, травм, обострений месяц года. Работы в это время хватает всем: травматологам, хирургам, приёмным отделениям, инфекционистам, педиатрам, терапевтам и психиатрам. Но на пике рейтинга, конечно, сотрудники скорой помощи. Им приходится первыми брать огонь на себя. Десяток телефонов могут звонить одновременно. Температура, сердце, психоз, кашель, травма…Отважные ребята. Трудятся, как пчёлки. И день, и ночь. И в любую погоду. И врачи, и фельдшера, и санитары, и водители. Кто не выдержал, тот давно ушёл туда, где потеплее и посытнее. На посту самые стойкие, самые крепкие и суперпрофессионалы своего нелёгкого дела.
Конков себя к таковым не относил, хотя считался лучшим врачом местной станции скорой помощи. Не «звездился» образованием и стажем работы в военных условиях ни когда начинал, ни по сей день. Скромен. Немногословен. Специалист от Бога. Уже восьмой год Конков работал в бригаде с одними и теми же людьми. Фельдшер Сергей – прекрасный, толковый парень. Водитель Андрей Семёнович – 46 лет за рулём без единой аварии. Много чего повидали за это время. Через многое прошли. Прочно прикипели друг к другу.
В крупных городах, да и в малых тоже, бригады скорой помощи стараются подразделять на реанимационные, кардиологические, травматологические и прочие. Здесь такого не было предусмотрено по одной простой причине – острый кадровый голод. Мало кто сейчас за такую зарплату согласен копаться в крови и в грязи. Выслушивать в свой адрес много чего, о чём и сам не догадывался. А порой и отстаивать свои честь и достоинства в кулачном бою. Случалось и такое… На этой станции все были профессионалами высокого класса в любых областях медицины. От педиатрии до психиатрии. Но, конечно, особо тяжёлые случаи диспетчеры всё-таки старались передавать самым-самым из самых-самых. В частности «Бригаде Товарища Капитана». Так называли сначала в шутку, а теперь уже и обыденно бригаду доктора Конкова.
Прежде чем войти в здание, Конков поздоровался за руку с каждым сидящим на скамеечке подле входа человеком, независимо от его должности. Этим утром обменялся крепкими мужскими рукопожатиями с двумя санитарами: Саней и Лёхой – студентами местного медучилища, подрабатывающими на «скоряке» в ночные смены и выходные дни. И для опыта полезно, и в карман немного капает. Молодцы ребята. А так же не обделил вниманием молодого водителя по имени Тихон – известного в медицинских и не только кругах красавчика-сердцееда.
- Всем здравия желаю, - приоткрыв дверь в диспетчерскую, громко и чётко поприветствовал он всех там присутствующих. Человек пять-шесть, включая диспетчера Веру.
- Здравия желаем, товарищ капитан, - хором поприветствовали они своего коллегу.
Без иронии, без шутки. Просто так получалось всякий раз, когда он в начале смены сюда заглядывал. Традиция какая-то, что ли.
Конков быстро переоделся в раздевалке в утепленную униформу – синий костюм с шевроном-эмблемой скорой помощи на правом рукаве и белой светоотражающей на спине надписью «Скорая Помощь», поверх накинул куртку такого же цвета и с такими же знаками. Голову разрешалось оставлять либо непокрытой, либо в любом другом головном уборе на усмотрение. Армейским «берцам» он отдавал предпочтение с первой чеченской. На переодевание ушло не более трёх минут.
Станция Скорой Помощи размещалась в старинном здании, выстроенном местным купцом из белого камня под личное имение аж в далёком восемнадцатом веке. Конечно, с тех пор он не раз и не два подвергалось ремонтным работам и снаружи, и внутри. Но архитектуру сооружения нельзя было изменить ничем, разве что полным сносом. Высокие потолки, толстые стены, огромные двери и окна. Всё это дышало стариной. Впрочем, никто против того и не был. Владислав вошёл в кабинет, на двери которого красовалась синяя табличка с белыми буквами: «Дежурные бригады». В этом просторном помещении медицинские работники Скорой Помощи передавали друг другу смены, оформляли медицинскую документацию, отдыхали в промежутках между выездами.
- Доброе утро, - Конков похлопал по плечу единственного сейчас здесь присутствующего - своего фельдшера Сергея, склонившегося над укладкой Скорой Помощи – оранжевым пластиковым раздвижным кейсом с красными крестами по обоим бортам на небольшом столике у окна.
Сергей всегда приходил немного раньше Конкова. Примерно в половине седьмого утра. Принимал смену у отдежурившей бригады, составлял списки необходимых препаратов, перевязочного материала и медицинских инструментов для пополнения у старшего фельдшера. Конков полностью доверял своему коллеге. А как же без этого?
- Утро доброе, Владислав Алексеевич, - обернулся к нему Сергей и пожал вытянутую для приветствия ладонь доктора.
- Много там чего надо? – Конков кивнул на укладку.
- До обеда всего будет достаточно, - с абсолютной уверенностью заявил Сергей.
Смены у большинства начинались с восьми утра, включая и старшего фельдшера Надежду Николаевну Воробьёву, которая и пополняла запасы медикаментов и всего необходимого для заступивших смен. Но «Бригада Товарища Капитана» начинала дежурство с семи утра. Этакая подменная бригада на часок-полтора, дабы не «оголять» линию во время пересменки. Никто из «Капитановских» и не возражал.
- Рад приветствовать, - в приоткрывшуюся дверь просунулась абсолютно седая голова Андрея Семёновича Фролова – третьего бессменного члена «Бригады Товарища Капитана» - водителя новенькой Lada Niva Legend Prima, полученной неделю назад и единственной абсолютно выделяющейся из всего автопарка «Газелей» и «Фордов», как снаружи, так и изнутри.
- Здорово Андрей Семёнович.
- Здравия желаю.
Уже, наверное, лет шесть, а то и больше ни Владислав, Ни Сергей не интересовались у своего водителя ни техническим состоянием автомобиля, ни состоянием медицинского инвентаря и оборудования. У Андрея Семёновича всегда всё работает и всегда всего хватает. За это даже переживать не стоило. И когда гоняли на пятнадцатилетнем, видавшем виды «УАЗ»ике, а тем более сейчас, когда смену старичку пришло новое детище российского автопрома. К коему, кстати, профи Фролов пока что относился очень настороженно. Всё-таки отечественный производитель…
- Я в машине, - коротко объявил он и, всунув голову обратно в коридор, прикрыл дверь.
- Ночью Савельевские сердце восемнадцати летней девчонке в машине запускали. Суицид. Таблеток наглоталась, - без всякого акцента, будничным тоном сообщил Сергей о сложном вызове предыдущей, уже сменившейся бригады под руководством молодого доктора Савельева.
- Жива? – тем же тоном осведомился Конков.
Конечно, душевная боль, сострадание и другие похожие чувства были не чужды никому из сотрудников. Но нельзя на такой работе всё и разом принимать слишком близко к сердцу. Чревато это в экстренной ситуации профессиональными ошибками, что может обернуться гибелью пациента. Да и нарастёт со временем как снежный ком и обрушится на психику… Кому, как не военному хирургу Конкову, было знать об этом. Человеку, вырвавшему из цепких ледяных лап смерти ни один десяток человек, видевшему боль, кровь, истерики… Владислав Алексеевич относился к трагедии холодно, профессионально, без эмоций. И бригаду свою за время совместной работы научил тому же самому.
- Довезли. И больше никакой информации.
Беседу с серыми оттенками голосом диспетчера Веры прервал встроенный в стену динамик внутренней связи:
- «Бригада Товарища Капитана» на выезд.
- Погнали, - Сергей буквально смёл со стола укладку и выбежал в коридор.
Конков поспешил следом. В коридоре молча разминулись. Фельдшер на задний двор, где парковались кареты «Скорой Помощи», Владислав в диспетчерскую за информацией «к кому, куда и что случилось». Так было всегда. И этот раз не стал исключением. Молча, быстро, все по своим местам.
- Владислав Алексеевич, вызов в район, - голос Веры был каким-то другим, необычным. Без профессионального холода, с явно просачивающимися нотками волнения. Из чего Конков мгновенно сделал для себя вывод, что вызов к необычному пациенту. К ребёнку. И не просто кашель с насморком, а что-то очень серьёзное. Здесь эмоции было очень трудно скрыть. Наверное, любому, даже самому что ни наесть «кирзовому сапогу», не говоря уж о женщинах. Но надо держать себя в руках…
С предположением он не ошибся.
- Там ребёнок задыхается. Не совсем всё было понятно по телефону. Связь очень плохая, - сбивчиво продолжала диспетчер.
- Вера Фёдоровна, карту вызова! – жёстко, даже грубовато прервал её Владислав.
Он совсем не хотел обидеть эту тридцатилетнюю с фигурой девятиклассницы, огромными, наполненными непонятной грустью глазами цвета морской волны глазами и роскошными пшеничными волосами особу. Никак не нагрубить ей, не оскорбить. Он чувствовал, что она питает к нему особые чувства. Как женщина. Чувствовал. Но не мог ответить ей тем же. То самое «до» не отпускало его… С эмоциями девушки безвозвратно, как вода в песок, утекало драгоценное время. Каждая секунда была на счету.
- Пожалуйста, вот. – Она, стараясь выровнять подрагивающий тон, подала ему карту вызова Скорой Помощи.
Конков буквально выдрал документ из изящных музыкальных пальцев Веры и ломанулся на выход. По пути на задний двор ознакомился с адресом. Деревня Станково. И всё. Ни улицы, ни дома. Пометка рукой Веры «Встретят на дороге» служила слабоватым ориентиром. Это означало одно – всё по обстоятельствам.
Белая с красными полосами, с надписями и эмблемами по бортам Lada Niva Legend Prima , перемигиваясь синими спецсигналами по всем четырём углам крыши, уже еле сдерживала 83 кобылы под своим капотом. Серёга интуитивно понял важность вызова и сообщил об этом Андрею Семёновичу. Конков влетел на переднее «командирское» кресло кареты, громко хлопнув за собой дверцей.
- Деревня Станково. На дороге где-то встретят. Ходу, Семёныч. Ребёнок.
- Понял. – Андрей Семёнович выжал сцепление, включил первую передачу и вдавил педаль акселератора в резиновый коврик.
Конков ткнул в панели кнопку звукового сопровождения специальных сигналов. Машина, с пробуксовкой взяла с места в карьер, выбросив из-под шипованных колёс ледяную крошку со снегом. Надрывно вереща сиреной и перемигиваясь синими огоньками, карета Скорой Помощи взяла маршрут на деревню Станково. Конков отодвинул окошко за своей спиной в сторону, открыв сообщение с салоном, в котором удобно расположился в одном из мягких кресел фельдшер.
- Серёга, готовь мешок Амбу, всё для интубации и трахеостомии детской. Что там не так. Седалищным нервом чувствую, - не оборачиваясь, распорядился он.
После короткой паузы добавил:
- И рации приготовь.
Буквально совсем недавно, примерно с год назад, благодаря Федеральной Программе материально-техническая база станции Скорой Помощи была существенно обновлена. Взамен нескольким самым древним УАЗам на круглосуточные дежурства заступили четыре новеньких специализированных ГАЗели. Автомобили были от А до Я оснащены самым новым и продвинутым медицинским оборудованием, а так же всем необходимым инвентарём и инструментом. Удобные, быстрые, комфортные. Карета же «Бригады Товарища Капитана» пришла вот-вот и вообще представляла собой реанимацию и малую операционную в одном флаконе. Удобные полифункциональные носилки, яркий свет, отопление и кондиционирование, удобный инвентарь, специализированное реанимационное оборудование, множество готовых наборов для различных медицинских манипуляций. Здесь даже свой маленький сухожаровой шкаф имелся для стерилизации хирургического инструментария. Всё новое, ещё пахнущее заводом. Да вот только колёсная база, конечно, могла быть и поудачней ВАЗа.
По программе обновили и укладки Скорой Помощи. Удобные пластиковые кейсы пришли на смену устаревшим тяжёлым металлическим чемоданам. Переодели в новенькую униформу всех сотрудников. Причём имелся как летний, так и зимний вариант спецодежды. Обновили связь между бригадами и диспетчерской, снабдив каждую бригаду парой портативных радиостанцией дальнего действия. В общем, цивилизация медленно, но верно добиралась и в потаённые уголки необъятной России.
- Есть, - по военному отчеканил Сергей и незамедлительно приступил к выполнению приказа.
Многое изменилось в Новой России. Очень многое. За исключением, наверное, дорог и их обслуживания. Большинство муниципальных образований в глубинках как сообщались между собой и «внешним миром» «направлениями», так и сообщаются. А в зимне-весенний период так вообще медвежьими тропками. «Тропинка» до выезда из городка в это воскресное утро хоть и была более или менее свободной от транспорта, но от оттого абсолютно не безопасной в отношении движения по ней. Гололёд, неожиданные препятствия, колея могли стать причиной серьёзного ДТП мчавшейся на всех парах кареты «Скорой Помощи». Но управлявшей ей «кучер» Фролов Андрей Семёнович минимизировал этот риск своим чутьём и профессиональным опытом. Специальный автомобиль выскочил из города на скорости 100 километров в час без единого намёка на аварийную ситуацию. Семёныч своё дело знал чётко – быстро и безопасно.
Станково самое отдалённое поселение в районе на границе аж с другой областью. 40 километров на север по федеральной трассе и ещё с десяток по тому, что даже «направлением» назвать трудно в летний период. Какой разговор о нынешнем дне? Несколько лет назад в августе «Бригада Товарища Капитана» выезжала сюда на ножевое ранение по «синьке». Тогда всё прошло удачно. Доехали, спасли. Но то было лето, а на дворе март. Конков напряжённо проворачивал в мозгу все возможные варианты, если вдруг «встретят на дороге» не сработает. Ничего… Семёныч не мог не заметить напряжение доктора.
- Алексееич, доедем, там сориентируемся, - не отвлекаясь от дороги, обратился он к нему. – Пока что всё в руках Божьих.
- Это да. Давай, жми Семёныч. На Бога надейся, сам не оплошай!
- Это верно, - краем, увенчанных благородной сединой щетины губ, улыбнулся водитель и дал полный газ.
Стрелка на спидометре легла на отметку 125 километров в час.
Вот и синяя табличка-указатель направления: «Станково 8,5 км». Семёныч сбавил ход, включил правый указатель поворота и практически на скорости нетрезвого пешехода плёлся теперь по обочине, шаря взглядом по ещё нетронутой весенним солнцем снежной целине бескрайнего поля, выискивая возможный съезд согласно указателю.
- Смотри, Семёныч, - рука доктора вскинулась вправо. – Кажется, к нам кто-то спешит.
По полю по направлению к трассе отдаление в метров шестьсот двигался какой-то предмет, отсюда напоминающий какое-то снежное завихрение или белый пыльный столб, как сирокко в пустыне, только не жаркой.
- Похоже на то, - согласился Фролов и припарковал автомобиль максимально близко к грязно-серому брустверу из снега на обочине.
Спустя минут пять сирокко трансформировался в видавшей виды снегоход ещё видимо советского производства «Буран». Транспортное средство лихо развернулось и встало лыжами в том направлении, откуда и появилось. Из седла зайцем выпрыгнул мужчина, пока неопределённого из-за плохой видимости возраста в стеганой телогрейке табачного цвета, ватных штанах, высоких валенках и заячьей ушанке на голове. Ну, копия деда Мазая, только не на плоту! Человек, утопая по колено в снегу, пробрался к ожидающей на трассе бригаде медиков.
- Здоровенько, ребятушки. Я это… Я… Мне это.., – дрожащим и подмоченным слезами голосом залопотал он. – Я звонил… К нам…. Туда…. Бабка там и Лизонька… Поехали, ребята… Лизонька… Умирает она… Нет у нас доктора… Никого там….
По давно небритым с лунной сединой щекам мужчины лет семидесяти пяти катились крупные капли слёз. Щёки и подбородок дрожали в истерическом припадке, в снежной крошке большие рукавицы то хватали капитана Конкова за куртку, то взметались в сторону.
- Богом прошу. Умоляю…
Для получения полной и достоверной информации припадок нужно было срочно купировать и для того самым верным и проверенным временем способом служило только это - Конков залепил деду сочную затрещину и заорал во всё горло, да так, что стая недавно прилетевших грачей на поле шумно взмыла в весеннее небо:
- Что случилось с Лизонькой?!
Старика как электрическим тоном шарахнуло. Полсекунды простоял в ступоре и чётко, внятно, без запинаний доложил:
- Правнучка моя Лизонька. Пять лет. Съела что-то и теперь не дышит совсем.
- Вот это по делу. Стой здесь.
Весеннее солнышко уже припекало и вселяло в душу надежду и радость. Но пока что не во внутренний неизведанный мир Конкова. Время сочилось сквозь песок. Драгоценное время. Весь запас золота мира по стоимости быль несопоставим сейчас с единственной секундой…
- Серёга, всё что приготовил сюда и за мной, - бросил он выбравшемуся на шум фельдшеру и, заперев деда в свои крепкие объятья, потащил к снегоходу, на ходу ещё успев отдать распоряжение водителю:
– Семёныч, на связи. Готовность номер ноль!
Тридцать секунд и освежённый затрещиной прадед уже за рулём снегохода, спину его в табачного цвета, пропитанной потом телогрейке греет своими «жаркими» объятьями Серёга, а того в свою очередь обжимает капитан медицинской службы Конков. Всё, что необходимо для спасенья жизни Лизоньки надёжно зажато голенями её прадеда спереди. Вперёд! Время дороже всего дорогого в этом мире! «Буран», ревя движком и взметая гусеницей снег и грязь пашни, рванул туда, где Жизнь и Смерть пока что ещё водили белый танец….
Тридцать жилых дворов в Станково. В сезон. Это теперь дачное поселение. Зиму зимует десять – старики, кому уже не резон уезжать куда-то – всё одно везти потом на погост. Ни к чему затраты и хлопоты. Десять дворов. Семнадцать живых душ. Ни магазина, ни почты, ни связи. Ничего. Ни медицинской помощи, которая им, наверное, сейчас, важнее телевиденья…
- Сюда, доктора, сюда миленькие… Там. Лизонька.., - старик снова терял самообладание. – Проходите.
Не до психотерапии сейчас. Потом, всё потом. Сейчас Лизонька.
Дом добротный из хорошего строительного материала. В сенцах темновато и заставлено чем-то. Продрались с боем сквозь узкий проход в переднюю.
- Миленькие, Лизонька там, я провожу, - на пороге их встретила женщина лет семидесяти в застиранном домашнем то ли сарафане до пят, то ли ещё в чём-то поверх белой с пышными рукавами блузе. Голову хозяйки венчал чёрный с бутонами красных роз платок.
– Совсем ей худо.
Медики проследовали за хозяйкой. Хозяин остался в передней.
Педиатрия наука не из лёгких. Любые состояния с взрослым пациентом в разы отличаются с теми же с ребёнком. Возраст. Пол…Состояние…
Девочка лежала на старинной с коваными спинками кровати за ширмой из обычной тюлевой ткани. Лежала на шикарных ручной работы подушках и не практически не дышала. Редкие хрипы из её горла через раз, можно было смело расценивать как предсмертные. Синюшней оттенок кожи, её отёчность, выпученные глаза, судорожные царапания всего вокруг себя – это признаки агонии. Ребёнок погибал в асфиксии… Ей не хватало воздуха, который был в избытке вокруг… Пока что из скудного анамнеза диагностировался отёк Квинке с острым ларингостенозом. Аллергическая реакция на что-то с непредсказуемыми последствиями. Факт – критическая опасность! Действия - спасать! Потом, потом будут выяснить причинно-следственную связь. Кто-то там. Другие… Не здесь и не сейчас… Готовность номер ноль… Нет…Пора…
- Серёга. Антигистаминные по возрасту, кортикостероиды, давление и пульс и на контроль! Быстро!
- Есть, товарищ капитан! – фельдшер быстрее скорости света, наверное, развернул вокруг маленькой пациентки мобильный диагностический комплекс. Монитор. Диагностика жизненных показателей… Молодец парень! С полуслова всё понимает. И пусть не имеет высшего образования. Учится им тем у него, кто козыряет ВУЗом… Не те, ребята, у вас козыри…
- Владислав Алексеевич, низкое давление, брадикардия, пульс 25 нитевидный. Апноэ.! Она не дышит!
- Спокойно, Серёга. Не отдадим. – Конков смахнул со лба предательский пот. Эмоции. Нет…
- Набор для интубации!
Пять секунд и детский набор для интубации уже тут. Ларингоскоп, трубка… Действия…
Конков раскрыл челюсть девочки, языкодержателем зафиксировал язык и всунул в ротовую полость клинок с фонариком. Стало понятно, что это действие бессмысленно – обширный отёк не позволит ввести трубку в трахею. Потеря времени. Бессмысленное. Цвет лица девочки менялся на мертвецки-бледный. Дыхания нет…
- Сергей. Параметры! – громким голосом запросил врач.
- Дыханья нет. Пульс и давление не определяются, - последовал ответ. - ЧСС – ноль. Остановка!!!
- Не отдам!!! – Владислав ударил кулаком по маленькой груди Лизоньки. Один раз, потом второй и третий. – Не отдам!!! Господи, ты уже забрал!.... Оставь!!!
- Владислав, Алексеевич, сердце работает! – сквозь слёзы завопил Серёга. - Не очень хорошо, но работает!!! Дыхание, товарищ капитан, патологическое… Чейна-Стокса…
- Готовь к трахеостомии. Она должна жить!
- Есть, товарищ капитан!
Всё предусмотрел фельдшер. И набор для детской трахеостомии прихватил. Очень нужно и очень вовремя. Конков обработал шею девочки дезинфицирующим средством, скальпелем сделал послойный разрез кожи и подкожной клетчатки от нижнего края щитовидного хряща на 4-6 см. вертикально книзу строго по срединной линии. Перешеек щитовидной железы сместил книзу и закрепил тупым крючком. Для фиксации гортани вколол острый крючок в шитоподъязычную мембрану.
- Серёга, лидокаин полмиллилитра в шприц.
Фельдшер подал уже приготовленный в шприце раствор. Конков проколол обнажившуюся трахею тонкой иглой и впрыснул в полость несколько капель препарата. Это для предотвращения кашля. Тем же остроконечным скальпелем доктор вскрыл 2 кольца трахеи. Сергей раздвинул крючками разрез. Газообмен был восстановлен. Воздух теперь свободно циркулировал между лёгкими и внешней средой. Дыхание восстановилось. Девочка порозовела и открыла глазки. В трахею Конков ввёл детскую трхеостомическая трубку из мягкого силикона и зафиксировал её матерчатыми лямками на шее.
- Серёга, преднизалон, супрастин и адреналин внутривенно медленно. Немного глюкозы прокапай.
- Есть, товарищ капитан.
Конков отошёл от кровати и вышел в переднюю комнату. Пациентке требовалась срочная госпитализация. Встал вопрос транспортировки до трассы, где их ожидала машина. К доктору подошёл прадед девочки.
- Она будет жить? – взгляд серых глаз старика лазером прожигал Конкова насквозь.
- Обязательно будет. Нужно довезти её как-то до машины.
- Это мы сейчас мигом, - старик, кажется, даже помолодел от хорошей новости. – Сани прицеплю к снегоходу. Там все уместитесь. Домчу с ветерком. Бабка, ты одежду тёплую Лизоньке приготовь! Да побыстрее! Шевелись уже!
- Сейчас, сейчас, дед, всё сделаю, - захлопотала старуха.
Старик вышел во двор. Конков следом. Доктора выжигало изнутри чувство стыда перед пожилым человеком за затрещину на трассе. В любой другой ситуации он никогда не позволил бы себе подобного в отношении человека в почтительном возрасте. Необходимость такого метода психотерапии никак не заглаживало это противное чувство. Старик крутился вокруг снегохода. Приспосабливал к нему старые деревянные сани, укладывал в них какие-то шкуры. Конков подошёл вплотную.
- Как вас по имени-отчеству? – негромко спросил он.
- Пётр Ефимович я. Расторгуев Пётр Ефимович. – Расторгуев оставил своё занятие и подал свою широкую ладонь Конкову.
- Конков Владислав Алексеевич. – Доктор пожал твёрдую руку Петра Ефимовича. – Будем знакомы.
- У меня всё готово, - Пётр Ефимович кивнул на снегоход с санями.
- Пётр Ефимович, вы простите меня за то, что ударил вас там, у машины. – Твёрдым голосом извинился капитан.
- Да полно, - расплылся в беззубой улыбке старик. – Помогло это. А то я совсем растерялся было. А потом всё нормально стало. Позвольте полюбопытствовать. Вас ваш помощник называл товарищ капитан. Вы военный врач?
- Так точно. Капитан медицинской службы. – После короткой паузы добавил: - В отставке. По ранению.
- Гвардии старший сержант Расторгуев! – вытянулся по стойке смирно старик. В шутливой форме конечно.
- Вольно, товарищ старший сержант, - невольно рассмеялся Конков.
Полегчало на душе. Светлее стало. Конков вернулся в дом. Нужно было помочь Сергею. Фельдшер к тому времени уже всё закончил с маленькой пациенткой, и она ждала всё там же на кровати, но как кокон бабочки, замотанная в одеяло и шали.
- Всё нормально, Владислав Алексеевич. Препараты ввёл, капельницу прокапал. В машине продолжим. Вену я катетеризировал.
- Молодец, Сергей. Поехали. Там Пётр Ефимович всё для незабываемого путешествия приготовил.
- Я с вами, - в дверях в тёплом овечьем полушубке и пуховом платке на голове ожидала пробабушка Лизы. – Из города внучке позвоню, чтоб в больницу приехала. Гостевала у нас Лизонька. Да вот недоглядели. – Старуха громко шмыгнула носом.
- Отставить слёзы! – громко скомандовал Владислав. Потом тише добавил:
- Конечно. Все уместимся.
Сергей с маленькой пациенткой на руках и пробабушка девочки разместились в санях. Оборудование положили туда же. Конков в седле позади Петра Ефимовича. Прежде чем тронуться в путь, Владислав по рации связался с Андреем Семёновичем и распорядился сообщить диспетчеру информацию о состоянии пациентки и срочно вызвать в приёмное отделение больницы узких специалистов по детскому профилю.
- Всё сделаю, - сквозь треск помех голосом водителя прохрипела рация.
До трассы добрались без особых проблем, ну, конечно, и без особого комфорта. Особенно сидящие в санях. Пробабушка пациентки на выходе напоминала снежную бабу, ибо вся снежная пыль от гусеницы снегохода досталась ей, расположившейся спиной к транспортному средству. Перепало и Сергею. А вот Лизонька была в полном порядке. В машине Лизу раскутали, подключили к мониторам контроля жизнедеятельности, поставили капельницу. С включенными проблесковыми огнями и сиреной машина Скорой Помощи взяла курс на город.
В приёмном отделении всё было готово для приёма тяжелобольной. Ей занялись специалисты узкого профиля. Теперь жизни пациентки уже ничего не угрожало. Конков, оформив сопроводительную документацию, вышел из здания больницы на улицу.
- На линии всё спокойно, - доложил обстановку фельдшер. - Вернёмся на станцию.
- Да, поедем. – Доктор занял привычное для себя штурманское кресло рядом с водителем.
Спокойно, без сирен и мигалок, вернулись на базу.
Андрей Семёнович занялся машиной. Сергей медикаментами, а Конков сел за оформление карты пациента в комнате дежурных бригад. Увлёкся так, что и не заметил сразу, как в комнате появилась Вера.
- Всё хорошо с девочкой? – Вера вплотную подошла к сидящему за столом Конкову.
Врач обернулся. Странным показалось то, что Вера ещё не дома. Смена её завершилась, а она пока что и не думала уходить.
- Вера, вы почему ещё на работе? – с выраженным удивлением в голосе спросил Конков. – Да, с девочкой всё хорошо.
- Владислав Алексеевич. У меня завтра выходной. У вас тоже. Давайте сходим куда-нибудь, - в лоб предложила девушка.
Она для того в большой степени и осталась на станции. Предложение было неожиданным. Конков некоторым образом замешался с ответом. Вера ему нравилась. И он признавал это за собой. Но «до» продолжало цепляться за его «после». Крепко держало… Конков неожиданно для себя пошёл против того самого «до».
- А давайте. Созвонимся завтра часов в десять утра. И всё решим.
- Хорошо. Я наберу вас.
Взволнованная и переполненная радостью от того, что Конков принял её предложение, Вера уже в дверях добавила, опустив отчество врача:
- Спокойного дежурства, Владислав. До завтра.
- И вам… Тебе, Вера. Приятного отдыха.
Дежурство продолжалось.