В публикуемом ниже отрывке из книги «Рахманов: Искусство Реставрации» (2023 г.) ПРОПИСНЫМ КУРСИВОМ выделены основные мысли Владимира Степановича, которые он выработал в своей творческой практике и передавал своим последователям, и которые я успел запомнить и записать. Часть 1-я из 3-х.
Реставрация — скорее искусство, чем техника.
И. Э. Грабарь
Реставратор-исследователь, будучи творцом-возрождателем, занимается откапыванием смыслов истинного прошлого. Осознание наследия, оставленного предшественниками, понимание связи поколений, их великих достижений позволяют постигнуть своё место в настоящем и сформировать достойное будущее. Заветы предков порой закопаны под толстыми напластованиями непонимания, невежества, кривды и лжи. И всё это требует послойного откапывания, опознавания, извлечения на свет божий. Этот процесс производится и через буквальное откапывание слоёв, в которых пребывают памятники, — они условно называются культурными, а по сути правильнее их было бы называть бескультурными. Порой здания оказываются «закопанными» под землю на несколько этажей — слои эти и антропогенного, и техногенного характера. Поиски прошлого также происходят и через откапывание замыслов, таящихся в формах, конструкциях и технологиях возведения памятника. Владимир Степанович любил повторять простую и в то же время многогранную мысль о реставрации: «ВАЖНО УМЕТЬ ЧИТАТЬ АРХИТЕКТУРНЫЙ ОБЪЕКТ». Настоящий реставратор стремится распознавать не только его прошлое, но вместе с этим и суть, которая была важна для времени создания, а также и закладываемое автором будущее. Мастер-реставратор видит в памятнике архитектуры авторские идеи, порыв — вот в чём искусство, которым так чудесно владел В. С. Рахманов. В этом разделе автор постарался донести основные принципы реставрационного искусства по Рахманову через записанные высказывания Мастера. Осмелюсь привести здесь цитату из книги «Кижи. Преображение», в которой рассказано, пожалуй, о самом большом подвиге Владимира Степановича в деле реставрации — возрождении шедевра деревянного зодчества, церкви Преображения Господня на острове Кижи: «К сожалению для читателей так и не написанной им книги (и к счастью для других памятников!), он постоянно был занят реставрацией. Это было делом его жизни». Стремление рассказать о подходе В. С. Рахманова, представить реставрационный процесс как искусство побудило написать эту книгу в целом и эту главу в частности.
Положительное отличие материализованной истории — памятников архитектуры — состоит в том, что можно воочию увидеть прошлое, буквально потрогать его. И не следует сразу делать выводы о предназначении, периоде и технологических возможностях творения, дошедшего до нас через века. Вдумчивое и подробное исследование способно многое расставить по своим местам. «ГЛАВНОЕ — ВСЕСТОРОННЕЕ ИССЛЕДОВАНИЕ. ВСЁ НАДО ПОТРОГАТЬ СВОИМИ РУКАМИ», — говорил Владимир Степанович своим ученикам и показывал пример. Он трогал, скрёб, тёр и даже пробовал памятник на вкус. Важно обследовать объект со всех сторон — с парадного фасада и с изнаночной стороны, с высоты птичьего полёта и из-под земли. Ничего не должно быть второстепенного и не заслуживающего внимания. В. С. Рахманов забирался практически в каждую щель и закуток, проникаясь духом и вдыхая запах архитектурного творения. «САМЫЕ ИНТЕРЕСНЫЕ МЕСТА ДЛЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ — ПОДВАЛЫ И ЧЕРДАКИ», — учил мастер. Они менее подвержены изменениям во времени благодаря своей малой проходимости и, соответственно, больше сохраняют нужной исторической информации. В период обследований очень редко случается, чтобы доступ к памятнику имелся со всех сторон. А ведь архитектору-реставратору нужно понять про объект как можно больше, чтобы отразить это в проекте. Конечно, с опытом приходит умение увидеть целое по малой части. И только Мастер может, нащупав частицу, представить более или менее полную картину. Владея этим умением в совершенстве, В. С. Рахманов всё же не мог себе позволить поддаваться такому соблазну и всегда проверял свои теории практикой.
Даже в период рассвета реставрационной деятельности в нашей стране не всегда было возможно, например, поставить строительные леса вокруг памятника для его обмеров и вскрытий, а потом их разобрать на период разработки и согласования проекта. Сегодня же такая возможность воспринимается как чудо. Безусловно, современные дистанционные методы обмеров позволяют увидеть объект со всех сторон с большой детальностью, но проникнуть сквозь отделочные и конструктивные слои, как на рентгене увидеть все особенности и, главное, состояние памятника, возможно бывает только на стадии производства работ. Именно поэтому изучать памятник необходимо с пониманием дела — надо знать, что искать. «НЕОБХОДИМО ИДТИ В СВОИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ НЕПОСРЕДСТВЕННО ОТ ПАМЯТНИКА», — утверждал Владимир Степанович. Архитектурный объект сам способен подсказать, где искать утраты, потери и какие части являются подлинными. Как? И тут опять стоит сказать: опыт и чувствование, знание и желание познать — вот чему учил В. С. Рахманов в профессии архитектора-реставратора.
Умение ставить перед собой вопросы, обдумывать каждый шаг и развеивать свои сомнения было характерно для Владимира Рахманова. Он изучал, как устроен фундамент и какова подготовка «подстилающих слоёв», почему они устроены именно так. Если церковь на старом месте, то, скорее всего, вокруг могли быть захоронения или капище; если постройка на скале — ищи перепады высот и расщелины; если местность болотистая — должны быть ряжи и сваи. Почему были выбраны такие конструкции? Стены своим материалом задают толщину и несущую способность, высоту и архитектурную отделку. Планировка задаёт скатность и многогранность кровли. Почему архитектор именно так сделал стропильную систему, планировку, систему отопления и т. д.? Памятник помогает понять замысел его творца. Предшественниками Владимира Степановича и его «учителями» были мифический Нестор и реальный Александр Ополовников в Кижах, неизвестный монах-строитель и знаменитый Алексей Горностаев на Валааме, столичные зодчие Москвы и Санкт-Петербурга. В. С. Рахманов учился по их работам и завещал свой труд нам.
Важной частью исследований является фиксация размышлений — документированный путь познания. Надо записывать, зарисовывать, размышлять «пером по бумаге» на протяжении всего периода изучения объекта. Нужно выстроить логику познания и убедить себя в правильности выводов, которые затем выразятся в проектной части. Владимир Степанович очень любил писать. Сохранились сотни, даже тысячи листов с его описаниями, разъяснениями, размышлениями по поводу того или иного памятника. Множество черновиков разным почерком, написанных в дороге, на крыше или в подвале объекта, за рабочим столом и во время трапезы. Иногда разборчиво, а порой трудно читаемо даже для самого сочинителя. Автору этих строк пришлось учиться несколько лет, чтобы разбирать не только «вензеля» почерка Владимира Степановича, но и стиль его изложения. Особенно Рахманов любил писать в дороге. Всякий раз, когда мы добирались до объекта или возвращались обратно, в пути он садился за стол или просто клал на колени папку и писал, писал, писал. Сколько листов было им исписано, помнят только его дороги. В последние годы он нередко советовался, как изложить ту или иную мысль точнее. Для него было важно быть услышанным и понятым. Ведь, как мы теперь осознаём, он писал историю. Мастер оставил после себя большое количество законченных проектов реставрации, и в каждом из его томов были пояснительная записка, историческая справка, описание исследований, выводы и рекомендации, проектные предложения, методики ведения работ, примечания к чертежам. Всё это множество текстов, «увидевших свет» в проектных томах, составляет, пожалуй, не более десятой доли того, что он писал и переписывал, думал на бумаге и излагал словом. Только самую суть и всегда со знанием дела.
Благодарю за внимание! Если Вам понравилась эта статья, нажимайте «пальчик вверх». Желающие приобрести книгу в подарок для себя или тем, кому она будет интересна и полезна – пишите.