У него нет одного уха. Что не мешает ему считаться национальным достоянием Японии, закинутым в Удмуртскую деревню. Я люблю сюда приезжать. Огромный пруд раскинулся посреди поселка, пахнет сосновой смолой, прелой хвоей и сырым снегом. Начало весны. Птицы гомонят и тревожат сердце. У собак свои волнения. Сиба-ину, видимо, убежал и не может найти дорогу домой. Бродит вдоль пустой улицы с несчастным видом. Я знаю его дом. Еще недавно в нем звенел смех, собирались люди. Мы были частыми гостями. Хозяйка наливала душистый чай, выставляла свежеиспеченный каравай и варенье из еловых шишек. Чудесная женщина. Скольким людям она помогла, кто только к ней не обращался. К ней приводили детей с ДЦП, привозили пострадавших в авариях, приходили старики и просто те, у кого боли в спине. Она принимала у себя в гостиной. Укладывала людей на валики, деревянные кубы, коврики и понемногу вытягивала больные мышцы и кости. Дыхание, скручивания, растяжка – человеку становилось лучше, боль уходила, руки-ноги распрямлялись. Казалось, что женщина – само здоровье. Но когда всю себя отдаешь другим надо быть готовым к тому, что самому можно что-то потерять. И это случилось неожиданно. Рак он всегда так приходит - негаданно. Она боролась с улыбкой на лице. Научилась принимать боль. Стала тонкой, как ива, которая растет перед ее домом. Потом в облике появилась прозрачность и ангелоподобность. Было ясно, что на земле она не долго. Она все еще шутила, рассказывала анекдоты. И вот тогда и появился в их доме Сиба-ину – рыжий заводной щенок, без устали жующий тапки.
- Я всегда хотела завести собаку, - говорила она, сидя в кресле-коляске, на которой выгуливал женщину и собаку высокий статный мужчина, ее муж, - И Валера нашел объявление, что продаются щенки Сиба-ину. Нас не смутило, что японец проживает в Удмуртии, и что у него отгрызано ухо. «Бывает», - подумали мы и поехали в соседнюю деревню. Хозяин сказал, что щенок чистокровный. И смешная цена нас не удивила. «Наверное, нам повезло». У щенка даже паспорт был. На обратном пути он забился под сидение, еле вытащили его. Дома приятные хлопоты – примерить новый ошейник, покормить, расчесать. Когда щенок успокоился, мы, наконец, сели читать паспорт. Красивым почерком написано: порода – Сиба-ину, пол – кАбель, дата рождения – 31.09.2023. Вот здесь-то и стало понятно, почему такая цена маленькая за этого роскошного японца. Кабель, рожденный в день, которого нет в календаре – как кот в мешке: не известно, что из него вырастет. Поживем – посмотрим.
Она улыбается тонкими сухими губами. Мы смеемся и гладим щенка.
И вот теперь он стоит перед моим домом, настоящий Сиба-ину, продавец не соврал. И ждет, что я отведу его к ней. К женщине, которая его любила. И которой теперь нет. Я иду к ее дому, и кобель доверчиво бежит за мной. Проходим мимо церкви, в которую она стала захаживать накануне смерти, мимо пруда, вокруг которого гуляла на коляске, мимо ивы, на которую стала похожа в последние дни. Доходим до ее дома. Я открываю калитку и впускаю собаку на территорию. В дверь позвонить не решаюсь. Возвращаюсь домой. И когда подхожу к воротам слышу заливистый лай. Сиба-ину по кличке Кабель выбрался из-за забора и догнал меня. Бежит за мной и тявкает: «Ее нигде нет! Где она?»
Я глажу его по холке. Открываю дверь и оставляю его на улице. Дорогу домой я ему показала. А что еще я могу сделать для него?