Рэю Брэдбери посвящается
Пустая чашка. Столик. Задняя терраса. Деревянный дом. Коттеджный посёлок. В пустом мире гуляет ветер.
Умирать я приехала туда, куда хотела - в наш деревянный дом, далеко от большего города. Тогда, когда уже никого не осталось - кто-то умер, кто-то получил шанс отсрочить неизбежный конец в убежищах, кто-то ещё пытался бороться, не смотря на то, что все государства в мире признали неизбежность грядущего Конца. Хотя и без них это было понятно.
Когда-то я считала, что умирать следует в больнице, квартира - это для жизни, но встретившаяся в ближайшей больнице нянечка, узнав, зачем я пришла, заохала: «Бог с тобой, милая! Какое «умирать»! Это нам, старикам! Иди, иди, вам, молодым, ещё жить да жить! Иди!». Хотя чувствовалось, что в «жить да жить» она сама не верит. Эти оханья, да и сама полуразоренная больница… В общем, я передумала. Разницы между этой больницей и улицей я не видела, а умереть на улице и ей подобном в мои планы не входило.
Не в один момент все закончилось. Сначала государства вяло и формально пытались поддерживать какую-то никому не нужную видимость власти, порядка и помощи гражданам - кордоны, рейды, лагеря, убежища, вещевая помощь, пособия… Оптимистичные речи лидеров. Через пару месяцев большинство перестало во все это верить. А потом число верящих сократилось ещё наполовину, просто потому что верящие на эту самую половину вымерли.
Как-то вдруг не стало работы, а также пособий, вещевой помощи. Кое-где пытались работать какие-то заведения и учреждения - магазины, кафе, госконторы, даже некоторые банки, но, по большему счету, это было бегство их оставшихся хозяев/руководителей/работников от печальной действительности - например, в магазине, если и был хоть какой-то завалящий товар, его могли отдать и без денег, под честное слово. Ближайшая к дому больница хлопала дранными палатками, из персонала там осталась только та самая пожилая нянечка, которой и заботиться было уже не о ком. Много времени молчали СМИ, из связи остались только стационарные телефоны, да работавшие через пень-колоду мобильники, от которых можно было добиться иногда слабенького Интернета. Но и в Интернете давно уже не было хоть мало-мальски свежей информации. Перетряхиваемый мир внезапно стал блеклым и притихшим. С какого-то момента любая борьба, любые убежища стали бессмысленны - начался Обратный отсчёт.
… Квартира уже давно опустела. Я осталась одна. Я давно уже не плакала и примирилась с неизбежным. Были мечты, были планы - уже ничего из этого не сбудется. Были уютные вечера и дни, наполненные счастьем - уже и не вспомнить когда все это было. Я решила - пусть это все, эта застывшая жизнь останется в воздухе квартиры. Перед Концом я уеду в загородный дом и проведу там все оставшееся миру время, сколько бы его не было.
Я выспалась, встала утром, собрала кое-какие вещи - немного, много мне уже не понадобится. Позавтракала, убрала посуду, выгребла из холодильника и шкафов немногочисленные продукты - остатки былых запасов. Перекрыла воду, отключила электричество - так мы всегда делали, когда уезжали надолго. Оделась. В последний раз обошла квартиру, касаясь пальцами стен, мебели, милых вещичек на полках, книг… Положила в карман ключ от машины и телефон, на который мне уже никто не позвонит, подхватила сумки, вышла в подъезд и закрыла дверь на ключ. Пусть здесь останется все, как было. Я больше не вернусь.
По притихшему ЖК ветер гонял мусор и сухие листья, хотя до осени было ещё далеко. Когда-то давно я видела частичное солнечное затмение - сейчас небо было такое же неяркое и серое. Людей почти не было, только на детской площадке ходила какая-то женщина с коляской. То ли действительно гуляла с ребёнком, то ли это была безумная с пустой коляской; я таких много видела - обезумевших от горя потери, катающих пустые коляски, самокаты, велосипеды, инвалидные кресла, несущие вещи, игрушки, поводки с ошейниками и искренне уверявшие, что их умершие здесь, с ними, в этих самых вещах. Я не стала даже здороваться с гуляющей и прошла мимо. Нам всем недолго осталось.
Я дошла до стоянки, открыла машину, нажав кнопку на ключе, убрала сумки в багажник, села за руль, до щелчка вставила ключ в зажигание. Зажглись огни на приборке. Я провела пальцами по передней панели. Нажала кнопку запуска двигателя. Мотор приветливо заурчал, словно радуясь предстоящей поездке после долгой стоянки и не зная, что она будет последней. Радио уже давно не работало, только иногда на каких-то случайных волнах можно было поймать обрывки старых записей или автоматические сообщения, поэтому я подключила медиатеку на телефоне. Из динамиков раздались давно забытые голоса, певшие о любви, о надежде, о счастье. О таких простых и таких давно забытых вещах. Непривычно громко щелкнул замок ремня безопасности, приводя меня в чувство и мобилизуя перед предстоящей поездкой. Я перевела селектор в положение D и направилась к выезду со стоянки. Шлагбаум сломали то ли в первую, то ли в третью, то ли в пятнадцатую, то ли еще в какую-то очередную волну паники, будка охранника опустела ещё раньше. Я выехала на пустую дорогу и, не оглядываясь, поехала прочь из умирающего города.
Сейчас ехать было легко. Людей почти не было, никто, как по первости, не бросался наперерез, не пытался остановить машину, отобрать ее, а тем, кто пытался приблизиться, достаточно было просто посигналить. Трупов тоже почти не было, я насчитала от силы пару. Основной мусор с дорог был сгребен на обочину, попутных машин не было совсем, а навстречу мне попался только один безумец, которого я предпочла переждать на обочине. Бензина у меня был полный бак, что сильно упрощало жизнь - ни одной рабочей заправки мне по дороге не встретилось. Мир неизбежно умирал, планомерно двигаясь к своему Концу, а люди предпочитали забиться, закрыться в домах: кто - потому что сил уже не было, а кто - сознательно сужая свои границы этого самого мира, доводя их до возможного минимума.
До дома я доехала за рекордные полтора часа. Охраны уже давно не было, но посёлок находился в относительной глуши, что спасло его от визита любителей поживиться. По крайней мере въездные ворота были закрыты. Я вышла из машины, даже не заглушив двигатель, просто будучи уверенной, что ее никто не тронет, а даже если и тронет то, что с того - уже недолго осталось. Прошла через домик охраны к засову, открыла ворота. Въехала в притихший посёлок и закрыла ворота за собой - пусть никто чужой меня сегодня не потревожит. Доехала до нашего дома, поставила машину под навес, так словно сегодня кто-то ещё должен приехать и встать рядом. Заглушила двигатель, вытащила ключ из зажигания, осознавая, что уже больше я за руль никогда не сяду. Вылезла из машины закрыла ворота, вытащила из багажника сумки, закрыла машину и пошла в дом.
Дом был все таким же, как мы оставили его в последний раз - деревянным, уютным и понимающе молчащим. Дверь была закрыта, даже сигнализация работала. Работал и котёл, в доме были вода, тепло, газ и свет. Я переоделась, разобрала сумки и пошла пройтись по посёлку к реке.
Наш небольшой посёлок был пуст, я обошла все дома - какие-то были заперты, какие-то - просто брошены. В открытые дома я зашла, но кроме пустоты и кое-каких следов бегства я там ничего не нашла. Последним был открытый дом поселкового директора, но там прямо в коридоре мне стало так жутко, что я не прошла дальше, а поспешила уйти, зная ЧТО я найду за стеной.
Я спустилась на деревянную набережную у реки, не спешно катящей свои воды на запад. Было тихо и немного сумеречно. Сухих листьев, как в городе, было немного, не смотря на то, что поселок стоял в лесу. Вдалеке робко тенькали немногочисленные последние птицы, словно прощаясь. Лодок у причалов не было. Именно здесь чувствовалось, что Вечность как никогда близка к Земле. С души уходили остатки хандры, грусти, боли и безысходности. Конец - он сегодня.
Неожиданно где-то закаркали вороны, налетел ветер, зашумели деревья, река подернулась рябью: «Пора!». Я поспешила домой - там ещё оставались несколько последних дел.
Я заглянула на огород, немного привела в порядок насаждения, посаженные когда-то мамой - все должно встретить Конец в лучшем виде.
Прошлась по участку, запоминая каждый кустик, каждый цветочек, каждый поворот дорожки. Задержалась у машины, погладила эмблему на капоте. Вернулась в дом, приготовила нехитрый ужин, поужинала, вымыла посуду. Приняла ванную. Постель стелить не стала - это мне уже не понадобится. Прошлась по дому, касаясь пальцами мебели, дорогих вещей, книг, стен. Дом словно пел безмолвную колыбельную, которую я слышала, касаясь брёвен. Эта колыбельная уносила меня от серой реальности, сквозь счастливое прошлое, где были победы, достижения, родные, любимые забота, любовь, игры, гости, веселье, Новый год, дни рождения, свадьба, туда, где меня уже все давно ждали. Навстречу Концу.
Всему однажды приходит конец…
За окном алел закат, такой же как когда-то был раньше, словно не было этого серого сумрака. С поля надвигался туман, несущий с собой неизвестность. Я выключила во всем доме свет, заварила себе травяного чая и вышла на заднюю террасу.