Письмо Плиния Младшего Римскому Императору Траяну,
Древний Рим, первый век новой эры:
Для меня привычно, владыка, обращаться к тебе со всеми сомнениями. Кто лучше может направить меня в нерешительности или наставить в неведении?
Я никогда не присутствовал на следствиях о христианах: поэтому я не знаю, о чём принято допрашивать и в какой мере наказывать. Не мало я и колебался, есть ли тут какое различие по возрасту, или же ничем не отличать малолеток от людей взрослых: прощать ли раскаявшихся или же человеку, который был христианином, отречение не поможет, и следует наказывать само имя, даже при отсутствии преступления, или же преступления, связанные с именем?
Пока что с теми, на кого донесли как на христиан, я действовал так. Я спрашивал их самих, христиане ли они; сознавшихся спрашивал во второй и в третий раз, угрожая наказанием; упорствующих отправлял на казнь. Я не сомневался, что в чём бы они не признались, но их следовало наказать за непреклонную закоснелость и упрямство.
Были и такие безумцы, которых я, как римских граждан, назначил к отправке в Рим. Затем, пока шло разбирательство, как обычно бывает, преступников стало набираться всё больше, и обнаружились случаи разнообразные. Мне был предложен список, составленный неизвестным и содержащий много имён. Тех, кто отрицал, что они христиане или были ими, я решил отпустить, когда они, вслед за мной, призвали богов, совершили перед изображением твоим, которое я с этой целью велел принести вместе со статуями богов, жертву ладаном и вином, и кроме того похулили Христа: настоящих христиан, говорят, нельзя принудить ни к одному из этих поступков.
Другие названные доносчиком сказали, что они христиане, а затем отреклись: некоторые были, но отпали, один три года назад, другие много тому лет, некоторые тому лет двадцать. Все они почтили и твоё изображение, и статуи богов и похулили Христа.
Они утверждали, что вся их вина или заблуждение состояли в том, что они в установленный день собирались до рассвета, воспевали, чередуясь, Христа, как бога и клятвенно обязывались не преступления совершать, а воздерживаться от воровства, грабежа, прелюбодеяния, нарушения слова, отказа выдать доверенное. После этого они обычно расходились и сходились опять для принятия пищи, обычной и невинной, но что и это они перестали делать после моего указа, которым я, по твоему распоряжению, запретил тайные общества. Тем более счёл я необходимым под пыткой допросить двух рабынь, называющихся служительницами, что здесь было правдой, и не обнаружил ничего, кроме безмерного уродливого суеверия.
Поэтому, отложив расследование, я прибегнул к твоему совету. Дело, по-моему, заслуживает обсуждения, особенно вследствие находящихся в опасности множества людей всякого возраста, всякого звания и обоих полов, которых зовут и будут звать на гибель. Зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям, но кажется, её можно остановить и помочь делу. Достоверно установлено, что храмы почти покинутые, опять начали посещать; обычные службы, давно прекращённые, восстановлены, и всюду продаётся мясо жертвенных животных, на которое до сих пор едва-едва находился покупатель. Из этого легко заключить, какую толпу людей можно исправить, если позволить им раскаяться.
Секунд Плиний Младший
Ответ Римского Императора Траяна Секунду Плинию Младшему:
Ты поступил вполне правильно, мой Секунд, произведя следствие о тех, на кого тебе донесли, как на христиан. Установить здесь какое-нибудь общее определённое правило невозможно. Выискивать их незачем, если на них поступит донос и они будут изобличены, их следует наказать, но тех, кто отречётся, что они христиане, и докажет это на деле, то есть помолиться нашим богам, следует за раскаяние помиловать, хотя бы в прошлом они и были в подозрении.
Безымянный донос о любом преступлении не должно принимать во внимание. Это было бы дурным примером и не соответствует духу нашего времени.