Послание смиренного епископа Симона Владимирского и Суздальского к Поликарпу, черноризцу Киево-Печерского монастыря, 20-е годы XIII века
Брат! Сидя в безмолвии, соберись с мыслями и скажи себе: «О, инок убогий, не ради ли господа оставил ты мир и родителей своих?» Если же ты сюда пришёл для спасения, а сам не духовное творишь, то ради чего облёкся в иноческие ризы? Знай, что почитают тебя здесь князь и бояре, и все друзья твои, которые говорят о тебе: «Блажен он, что возненавидел мир сей и славу его, а потому уже не печётся о земном, помышляя только о небесном». Ты же не по-иночески живёшь. Великий стыд за тебя охватывает меня! Что, если те, которые почитают нас здесь, предварят нас в царствии небесном и будут они успокоены, а мы в горьких муках возопием? И кто помилует тебя, самого себя погубившего? Пишет ко мне княгиня Ростиславова, Верхослава [дочь Всеволода Большое гнездо, жена князя Ростислава Рюриковича], что она хотела бы поставить тебя епископом или в Новгород, на место Антония, или в Смоленск, на место Лазаря, или в Юрьев, на место Алексея. «Я, говорит, готова до тысячи серебра издержать для тебя и для Поликарпа». И я сказал ей: «Дочь моя, Анастасия! Дело не богоугодное хочешь ты сотворить: если бы пребывал он в монастыре неисходно, с чистой совестью, в послушании игумена и всей братии, в совершенном воздержании, то не только облёкся бы в святительскую одежду, но и высшего царства достоин бы был».
А ты, брат, не епископства ли захотел? Доброе дело! Но послушай, что апостол Павел говорит Тимофею, и почитавши, ты поймешь: исполняешь ли ты сколько-нибудь то, что следует епископу. Да если бы ты был достоин такого сана, я не отпустил бы тебя от себя, но своими руками поставил бы сопрестольником себе в обе епископии — во Владимир и в Суздаль — как и князь Георгий хотел [сын Всеволода Большое Гнездо, князь Владимирский]; но я воспрепятствовал ему в этом, видя твоё малодушие. И если ты ослушаешься меня, захочешь власти, сделаешься епископом или игуменом, - проклятие, а не благословение будет на тебе! И после того не войдёшь ты в святое и честное место, в котором постригся. Как сосуд непотребный, будешь ты извержен вон, и после много плакаться будешь, но безуспешно. Не в том совершенство, брат, чтобы славили нас все, но чтобы правильно вести житие свое и чистым себя соблюсти.
Поэтому-то, брат, из Печерского монастыря пречистой богоматери многие епископы поставлены были, как от Христа, бога нашего, во всю вселенную прославлены были апостолы, и как светила светлые, осветили они всю Русскую землю святым крещением. Первый из них — Леонтий, епископ ростовский, великий святитель, которого бог прославил нетлением, он был первопрестольник; его после многих мучений убили неверные, - это третий гражданин русского мира, с теми двумя варягами увенчанный от Христа, ради которого пострадал.... Да если хочешь узнать всех, читай старую Ростовскую летопись: там их всех более тридцати; а после них и до нас грешных будет, я думаю, около пятидесяти. Разумей же, брат, какова слава и честь монастыря того! И устыдившись и покаявшись, возлюби тихое и безмятежное житие, к которому господь призвал тебя.
Я бы с радостью оставил свою епископию и стал бы служить игумену в том святом Печерском монастыре. И говорю я это тебе, брат, не для того, чтобы возвеличить самого себя, а чтобы только известить тебе об этом. Святительства нашего власть ты сам знаешь. И кто не знает меня, грешного, епископа Симона, и этой соборной церкви, красы Владимира, и другой, Суздальской церкви, которую я сам создал? Сколько они имеют городов и сёл, и десятину собирают с них по всей земле той, - и этим всем владеет наше ничтожество. И всё бы это оставил я, но ты знаешь, сколь великое дело духовное лежит на мне, и молю господа, да подаст он мне благое время исполнить его.
Но ведает тайное господь: истинно говорю тебе — всю эту славу и честь сейчас же за ничто посчитал бы, лишь бы колом торчать за воротами или валяться сором, попираемым людьми, в Печерском монастыре, или быть одним из убогих, просящих милостыню у ворот честной той лавры, - всё это лучше было бы для меня временной сей чести. Один день пребывания в доме божьей матери лучше, чем тысяча лет обычной жизни, и в нём хотел бы я находиться, а не жить в селениях грешников. Поистине говорю тебе, брат Поликарп: где слышал ты о более дивных чудесах, чем те, которые совершались в святом Печерском монастыре? Где ещё встречались столь блаженные отцы, озарившие все концы вселенной подобно лучам солнечным?...
Совет же даю тебе: благочестием утвердись в святом том монастыре Печерском, не желай власти - ни игуменства, ни епископства: довольно тебе для спасения окончить жизнь свою в нём... Берегись страсти, брат, и не дай места бесу гнева: кто подчинится ему, тот и порабощён им. Но скорее пойди и поклонись вражду имеющему на тебя, да не будешь предан ангелу немилостивому, пусть и тебя господь сохранит от всякого гнева. Он ведь сказал: «Да не зайдёт солнце во гневе вашем». Слава ему с отцом и со святым духом ныне и присно!
Из второго послания к архимандриту Печерскому Акиндину от Поликарпа, черноризца того же Печерского монастыря, 20-е годы XIII века
С помощью господа, утверждающего слово, к твоему благоумию обращу его, пречестный архимандрит всея Руси, отец и господин мой Акиндин. Преклони же ко мне благосклонный твой слух, и я стану говорить тебе о жизни, деяниях и знамениях дивных и блаженных мужей, живших в этом святом монастыре Печерском, как слышал я о них от брата твоего Симона, епископа Владимирского и Суздальского, бывшего раньше черноризцем того же Печерского монастыря; он рассказывал мне, грешному, о святом и великом Антонии, положившим начало русским монахам, и святом Феодосии, и о житии и подвигах, бывших после них, святых и преподобных отцов, почивших в дому пречистой божьей матери. Да послушает твоё благоразумие моего младоумия и несовершенного разума.
Вопросил ты меня некогда, велев рассказать о деяниях тех черноризцев; но ты знаешь мою простоту и невежество: обо всегда со страхом, о чём бы не шла речь, говорю с тобою, поэтому как же могу я внятно рассказать тебе о сотворённых ими знамениях и преславных чудесах? Кое-что из тех преславных чудес я поведал тебе, но гораздо больше забыл от страха и, стыдясь твоего благочестия, рассказывал невразумительно. И понудил и себя писанием изложить тебе о святой и блаженной братии нашей, чтобы и будущие после нас черноризцы узнали о благодати божьей, бывшей в святом этом месте, и прославили отца небесного, показавшего таких светильников в Русской земле, в Печерском святом монастыре...
Так появился на свет «Киево-Печерский патерик» - сборник назидательных рассказов о подвижнической жизни монахов и отшельников. В основе этого памятника древнерусской литературы лежат как устные предания и сказки, так и действительные исторические факты, отражающие острые политические ситуации и зарисовки быта той эпохи.