Я очень люблю читать высказывания самих музыкантах друг о друге, о своих творениях, концертах, песнях, альбомах, о тех, кто помогал им в записи, какие были использованы уникальные технологии - все это очень интересно, гораздо интереснее, чем читать трактовки этих высказываний, так называемых, "историков от рок-музыки" (обойдусь без фамилий). За основу этой статьи я взял самое интересное время такой группы как Deep Purple, когда они простились с Иэном Гилланом и собирались начинать работать над альбомом Burn. Отсюда и такое название статьи.
==============
Как предисловие, или для затравочки, одно из высказываний участника группы: "На одном присланном нам демо был парень, игравший на пианино одним пальцем Black Night".
После ухода Гиллана из Deep Purple, прослушивание прошел только один человек. Ну, а теперь более подробно о том времени и новичках группы.
В 1973 году Deep Purple заменили Иэна Гиллана неизвестным певцом. Затем они записали один из самых недооцененных своих альбомов, Burn, хотя он вошел в "горячую" десятку по обе стороны Атлантики.
Дэвид Ковердейл:
“Буду честен с вами - это была очень тяжелая работа, когда я заменил Иисуса Христа в качестве вокалиста в Deep Purple”.
Дэвид Ковердейл в начале своей карьеры в Deep Purple часто говорил, что он заменил "сына бога" в этой группе. Он исходил из того, что Гиллан спел партию Иисуса Христа в одноименной опере. То ли он гордился этим, то ли просто слегка преувеличивал свою роль, после продавца магазина. Величайшая британская хард-рок-группа при участии "сына бога" в качестве ведущего вокалиста. И вот теперь этим вокалистом стал он. А может быть нам теперь следовало бы писать "Он" с большой буквы?
Позже стало ясно, что Ковердейл слегка пошутил.
"У меня закружилась голова, но прошло совсем немного времени, прежде чем она вернулась в нормальное положение". Так сказал Ковердейл после приглашения в группу.
Ковердейл, в конце концов, ни на кого со своей религиозностью не набрасывался. На самом деле он в шутку ссылался на Иэна Гиллана, который исполнил роль Джей Си (Иисуса Христа) в оригинальной записи мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса "Иисус Христос-суперзвезда".
Гиллан присоединился к Deep Purple летом 1969 года, заменив Рода Эванса и положив начало составу Mark II группы. (В то же время Роджер Гловер сменил басиста Ника Симпера). Четыре года спустя Ковердейл явился на прослушивание в роли неуклюжего неизвестного – с бутылкой виски Bell's в руках и напряженными нервами, дребезжащими в такт огромной пряжке ремня, – и, несмотря на полное отсутствие опыта, был утвержден на место Гиллана.
Нельзя сказать, что Ковердейл был первым выбором в качестве фронтмена для версии Purple МК 3. Были и другие предложения. Если бы Ричи Блэкмор добился своего, место вокалиста досталось бы Полу Роджерсу из группы Free. Или только представьте: где-нибудь в альтернативной реальности Филу Лайнотту из Thin Lizzy, который тоже был в числе кандидатов в группу. К тому же он еще был и бас-гитаристом.
Это сложная история, поэтому лучше о ней рассказывать постепенно. Череда обстоятельств, которые привели к тому, что Дэвид Ковердейл – а также басист / вокалист Гленн Хьюз, давайте не будем забывать про него, – стали Purple people, началась в декабре 72-го, когда Иэн Гиллан объявил о своем намерении покинуть группу через шесть месяцев. Гиллан решил предупредить заранее, чтобы “никто не смог несправедливо воспользоваться ситуацией”, - загадочно заявил он.
1972 год был напряженным для Deep Purple: они записали Who Do We Think We Are, альбом в весьма резком настроении, и большую часть оставшегося времени они мрачно бороздили по городам США. Хотя продажи пластинок и посещаемость концертов стремительно росли, отношения между участниками группы разрушались в обратной пропорции. Основное столкновение произошло между Гилланом и Блэкмором; они были в ссоре, не желая даже признавать существование друг друга. Но тяжелая работа группы определенно начинала приносить плоды: Purple'73 был назван самым продаваемым альбомом года в Billboard.
Но этот факт не стал поводом для празднования в группе, которая верной дорогой шла к своему распаду. Клавишник Джон Лорд, например, жаловался, что музыка Purple стагнирует, в то время как Блэкмор постоянно ворчал на Гиллана, что ему надоела его роль в группе.
“Я пишу около восьмидесяти процентов материала, но заслуги делятся на пять частей; Я не получаю никакого удовольствия”, - жаловался "Человек в черном".
Правда, в другой моей статье о Гиллане, тот также жаловался, что в то время ничего не получал, кроме выступлений за концерты.
На самом деле, Ричи был первым, кто задумался об уходе, когда в конце 71-го договорился провести некоторое время в студии с барабанщиком Purple Иэном Пейсом и вышеупомянутым Филом Лайноттом. Проект назывался Baby Face, и Блэкмор открыто говорил об этом в музыкальной прессе того времени, к большому раздражению Гиллана. Гиллан пришел в еще большую ярость, когда Блэкмор начал рассказывать всем, кто был готов его слушать, как сильно он восхищается Полом Роджерсом как певцом.
Возвращаясь мыслями к Baby Face, Иэн Пейс вспоминает сегодня:
“На самом деле эта группа случилась неожиданно, когда мы с Ричи обдумывали идею попробовать что-нибудь в формате трио. Нам понравилась идея трио, потому что это дает нам бОльшую свободу – вы должны заполнить все пространство собой. Спрятаться негде.
Мы оба действительно думали, что у Фила Лайнотта великолепный голос, и на его сценический образ в целом было приятно смотреть. Поэтому мы решили попробовать записать что-нибудь вместе в студии. Но в итоге получилось так, что в то время, хотя Фил выглядел великолепно и великолепно пел, он не очень хорошо играл на басу! Он даже с трудом настраивал гитару. Правда, его игра становилась все лучше и лучше, но для начала у него было много проблем с настройкой и поддержанием темпа.
“Мы весело провели время, но на самом деле это было все, что мы тогда могли сделать. Мы с Ричи поняли, что ритмично заставить его работать было очень сложно, хотя звучание голоса Фила было великолепным.
Я не знаю, что случилось, но эти записи просто затерялись во времени – возможно, студия стерла их. Но вот так было; мы просто хотели посмотреть, сможем ли мы немного сделать помимо Purple с этим трио на стороне. Но это никогда не могло заменить Purple ”.
Но Baby Face, безусловно, посеяли семена глубокого недовольства, и когда Иэн Гиллан объявил о своем намерении уйти из Purple примерно через год после сессий Blackmore / Paice / Lynott, певец искренне думал, что это ознаменует распад группы: “Мы должны закончить, пока у каждого из нас есть будущее”, - настаивал он в то время.
То, что группа все-таки осталась – конечно, для Deep Purple такие вещи относительны, – было в такой же степени связано с давлением руководства. Поскольку Гиллан собирался уходить (его последнее шоу DP Mark II состоялось в Японии 29 июня 73-го), а Блэкмор и Пейс, по-видимому, все еще шумели о желании развивать проект Baby Face с Лайнотом – и, возможно, даже привлечь к работе Пола Роджерса, – руководство Purple пошло на скрытый контакт с Джоном Лордом и басистом Роджером Гловером.
Они спросили дуэт, заинтересованы ли они в том, чтобы Deep Purple продолжали существовать без Гиллана, Блэкмора и Пейса, но с тремя совершенно новыми участниками. Лорд, например, похвалил это предложение; он уже взвешивал варианты ухода из Purple, чтобы присоединиться к своему старому приятелю Тони Эштону из Ashton, Gardner & Dyke и к их успеху с альбомом Resurrection Shuffle ...
Тем временем мельница слухов заработала так быстро, что менеджменту Thin Lizzy пришлось выступить с опровержением для прессы, заявив, что Лайнотт абсолютно не планирует снова записываться с Блэкмором и Пейсом. Но языки размером, как у Джина Симмонса все равно продолжали молотить без устали. И, без сомнения, критикам было, что обсудить. Они точно не остались без работы.
В конце концов Лорд и Гловер договорились со своими менеджерами изучить возможность сохранения Purple в качестве действующей организации. Но затем развернулась сложная цепочка событий, в результате которой Гловера отправили в отставку, Лорд сменил свою преданность Гловеру, а Блэкмор и Пэйс вернулись в рамки группы.
Переломный момент наступил в апреле 73-го, когда, отыграв серию наспех организованных концертов в США, Ричи, Джон и Иэн Пейс попали на шоу быстрорастущей британской тройки Trapeze в Whisky A-Go-Go в Лос-Анджелесе. Джон и Иэн отслеживали творчество Trapeze, их интерес был сосредоточен на очень впечатляющем басисте группы, Гленне Хьюзе, по собственному признанию “рослом молодом парне с севера” из Кэннока, Стаффордшир.
С одобрения Ричи было решено приступить к переговорам. В мае, на другом концерте Trapeze в Лондоне, Лорд спросил Хьюза, не хотел бы он присоединиться к новому составу Deep Purple. Но Гленн сказал, что ему это неинтересно, и он предпочел остаться со своими товарищами по группе Trapeze.
“В семьдесят третьем моя группа Trapeze уже почти постучалась в дверь элиты рока”, - вспоминает Гленн Хьюз. “Мы распродавали от пяти до восьми тысяч мест на концертах в южных штатах Америки, наш американский лейбл London Records, у которого в то время также был ZZ Top, собирался повысить нам ставки и выделить для нас гораздо больше средств на маркетинг и раскрутку… мы были на пороге чего-то большого; у нас все получалось действительно хорошо ”.
Что заставило Гленна изменить свое мнение и присоединиться к Purple, так это соблазн быстрой наживы (“Smoke On The Water была самой популярной песней в США; Я внезапно увидел много денег” признается он) и перспектива оказаться в группе с Полом Роджерсом.
“Я подружился с Джоном Лордом и Иэном Пейсом, а вот Ричи Блэкмор был мрачным и загадочным, и я не знал, что о нем думать”, - смеется Хьюз. “В любом случае, я видел, как Purple играли в нью-йоркском Felt Forum, и они были великолепны. Они рассказали мне об уходе Иэна Гиллана и сказали, что рассматривают возможность пригласить Пола Роджерса ему на замену ... и когда они рассказали мне об этих планах, возможно, это стало решающим моментом для меня. Я был в восторге от перспективы спеть с Полом Роджерсом. Уверен, Дэвид Ковердейл не стал бы возражать, если бы я сказал об этом ”.
Еще одна проблема, по словам Хьюза, заключалась в том, что ему казалось “тяжелой работой привести себя в "фиолетовое" настроение – для меня это был слишком простой рок. Если вернутся к {классическому третьему альбому Trapeze} "Ты - музыка… Мы всего лишь Группа", они могут услышать совсем другую музыку и увидеть, насколько душевными становились наши вещи."
"Когда Purple впервые предложили мне работу, я был в совсем, совсем другом настроении как музыкант. Если вы послушаете треки [Trapeze], такие как Coast To Coast, я на самом деле следовал очень привычному для себя курсу. Я не отказываю Purple, потому что, очевидно, это приносило мне пользу на протяжении многих лет; просто, что касается меня, я двигался вперед в другом направлении ”.
Иэн Пейс продолжает:
“В то время было много приличных групп, но лишь несколько музыкантов были действительно очень, очень хорошими. У Гленна, очевидно, был один из тех голосов, которые выделяются, но это был не тот звук, который Ричи считал главным для того, что он задумал. Каким бы хорошим ни был Гленн – а он был и остается великолепным певцом, – это было не то, для кого Ричи хотел писать музыку ”.
Пейс подтверждает:
“Как басист, да, и как бэк-вокалист ... ну, бэк-вокалист - неподходящий термин, это слишком унижает его, но как еще один голос. Ричи почувствовал, что после Иэна, который был во многом голосом рок-н-ролла, он не хотел идти по предложенному Гленном пути. Он больше ориентировался на блюзовое звучание. Гораздо более низкий мужской голос.”
Хьюз поддерживает комментарии Пейса:
“Они, должно быть, знали и видели, что я был ведущим бас–гитаристом - Ричи был единственным, у кого были претензии ко мне. По правде говоря, Блэкмор хотел, чтобы Пол Роджерс был на все сто процентов; он хотел, чтобы он был солистом Deep Purple, а наличие меня в качестве басиста, который мог бы что-нибудь спеть, было бы своего рода бонусом для группы”.
Но давайте вернемся к Роджеру Гловеру, который внезапно оказался не у дел, став жертвой одного из печально известных перепадов настроения Ричи Блэкмора. Каким-то образом почувствовав, что его хитро вытесняют из Purple, Роджер обратился к менеджеру группы Тони Эдвардсу, который сказал ему, что Блэкмор передумал и решил все-таки остаться гитаристом в группе - но при условии, что Гловер уйдет. Роджер был ошеломлен; он понятия не имел, что сделал что-то не так.
“Как это? Почему? Что я сделал не так?” запротестовал он. “Я не хочу, чтобы меня выгоняли; я уйду сам”.
Но Гловер не ушел полностью: он занял пост главы A & R в Purple Records и, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, сосредоточился на продюсировании пластинок.
Несмотря на махинации Ричи, его генеральный план провалился. На удивление не впечатленный слухами в музыкальной прессе о том, что он согласился присоединиться к Purple (он согласился только “обсудить это”), Пол Роджерс отклонил любезное предложение группы.
“Мы действительно спросили Пола, хочет ли он эту работу, ” подтверждает Иэн Пейс, “ но в то время он только начинал в Bad Company, так что эта идея просуществовала недолго”.
Но если бы Bad Company не случилась, вписался бы Роджерс в Purple? Сработало бы это? Вот вопрос.
Пэйс сухо отвечает: “До первой драки - да”.
Итак, Роджерс отказал – в этот момент у группы нет вокалиста, был ли в этом элемент паники?
“Нет, ” настаивает Пейс, - мы просто поняли, что не стоит торопиться. Возможно, на картах в раскладе пасьянса было написано, что мы найдем кого-то другого. Так, по сути, и произошло – мы начали размещать рекламу во всей музыкальной прессе, и нам начали поступать сотни и сотни кассет.
Никто не знал, для какой группы эта вакансия вокалиста, потому что мы не написали, что это для Deep Purple, но все поняли это по времени наших объявлений. У людей возникла идея, что если они отправят кассету, то, возможно, она попадет к кому-то из нас ”.
Представьте себе неопытного 21-летнего певца по имени Дэвид Ковердейл из Кливленда, Йоркшир. Он решил попробовать себя в качестве нового вокалиста Purple, упаковал демо-кассету и отправил ее в лондонский офис группы на Ньюман-стрит. Ковердейл также приложил свою фотографию.… худенького ребенка в форме бойскаута!
“Фотография стояла в рамке на каминной полке в комнате моей матери”, - рассказывает Дэвид. “У меня не было подходящей фотографии, вот в чем суть, поэтому, когда я отправил демо-кассету, она была со своего рода йоркширским настроем типа "да пошел ты ....". Но я надеялся получить фотографию обратно, иначе моя мать была бы серьезно рассержена ”.
Иэн Пейс хорошо помнит кассету Ковердейла:
“Это было чертовски...ужасно!” - восклицает он. “На ней было четыре песни, и Дэвид в основном звучал как Скотт Уокер. Он пел в той самой манере… в стиле Скотта Уокера. По-другому и не скажешь.
Но была одна песня, где его голос просто подскочил на октаву, всего на три или четыре такта, заметьте, и его голос начал меняться. Я просто подумал – в этом что-то есть. Я посчитал, что у него достаточно сил в голосе, чтобы проверить его живьем ”.
Прослушивание Ковердейла в Deep Purple состоялось в середине августа 73-го в Scorpio Sound Studios в Юстоне, Лондон; он был напряжен и уже накачан спиртным.
Пейс вспоминает:
“Когда появился Дэвид, нам говорили раньше о парне, который работал в магазине одежды "Редкар", внезапно оказавшемся в положении, когда можно было получить работу в очень успешной группе, – поэтому он очень нервничал. Представить себя в магазине одежды - это не то же самое, что выступить на сцене.
Дэвид был полноват, у него была довольно странная стрижка, очень странная одежда и усы, которые его портили. Но помимо всего прочего, то, что мы искали, у него был голос; все остальное мы знали, исправится само собой. И, очевидно, Дэвид был весь на нервах и на взводе: он пришел, размахивая полупустой бутылкой виски, но мы просто не стали обращать на это внимание и позволили ему расслабиться ”.
Ковердейл сомневается, что это была худшая лента, полученная Purple:
“Пейси сказал мне потом, что на одной из демо-записей был парень, который играл на пианино одним пальцем Black Night. Иэн сказал, что это было настолько плохо, что он чуть не лопнул со смеха, и в письме, которое к ней прилагалось, говорилось: ‘Дорогие Deep Purple, я не очень хорош собой, но моя мама считает, что я отличный парень".
Гленн Хьюз неожиданно заявил:
“Вы знаете, что мы прослушали только одного певца; вы это знаете? Мы прослушивали только одного вокалиста – и это был Дэвид. Черт возьми. Не знаю, говорил ли вам кто-нибудь об этом, но мы больше никого никогда не приглашали на прослушивание. Если честно, мне так и не удалось толком прослушать ни одну из этих демо-записей – думаю, ходили слухи, что их были сотни; я не очень уверен в этом.
"Но все, что я знаю, это то, что Ричи Блэкмор хотел Пола Роджерса, но не смог его заполучить. Однако Дэвид был йоркширцем, а Роджерс тоже был из той глуши [Мидлсбро]… Я думаю, вы знаете, что на Дэвида немного повлияли Free; это слышно в его голосе. Это неплохо, потому что Пол Роджерс - отличный певец, и я думаю, у нас с Дэвидом все получилось правильно ”.
Несмотря на волнение перед прослушиванием, Ковердейл утверждает, что не почувствовал тяжести наследия Гиллана в Purple:
“У парней из Йоркшира нет никакого уважения. Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя нежеланным гостем, кроме руководства – группа никогда не просила меня воссоздать ту или иную песню из их прошлого.
"Я был бы очень рад сделать Child In Time, но они были против, о нет, давайте оставим это и пойдем дальше. Группа была для меня великолепна; я не мог и мечтать о лучшей обстановке в этом сумасшедшем доме. В то время я понятия не имел, насколько невероятно глобальны и масштабны Deep Purple ”.
“Самое странное, что когда я начал раскручивать Америку с Whitesnake, вряд ли кто-нибудь знал, что я был в Deep Purple. Конечно, мне очень не хватало работы с журналистами, с которыми я общался, и я был вполне счастлив, просто рассказывая им о ’Snake.
Но для меня было неожиданностью вернуться в Европу, и первый вопрос, который задал бы кто-нибудь "Как тебе в Deep Purple?" Потому что в США Led Zeppelin были как Папа Римский, но Purple были Папой Римским в Европе. Это всегда завораживало меня ”.
После того, как Ковердейл попал под пристальное внимание Purple, Иэн Пейс отвез его обратно на вокзал.
“Я купил билет первого класса обратно в Дарлингтон”, - смеется Дэвид. “Я решил побаловать себя. Я пришел домой, а над дверью моей квартиры на первом этаже висела растяжка с надписью: ‘Добро пожаловать домой, суперзвезда’. Это мои родственники постарались.
"А потом, конечно, я ничего не слышал в течение нескольких дней; я мог бы их убить к чертовой матери. Я начал оправдываться перед своими друзьями. Я сказал им: ‘Ну, я тут подумал, знаете, Deep Purple на самом деле не в моем вкусе ...’ Ха-ха! ”
Ковердейлу официально предложили должность вокалиста Purple через неделю после прослушивания – это были самые долгие семь дней в его жизни.
“Мы не думали, что это слишком большой риск - использовать совершенно неизвестных людей”, - подчеркивает Иэн Пейс. “Мы всегда достаточно хорошо просчитали свои ходы. Мы понимали, что в голосе Дэвида достаточно индивидуальности, чтобы быть способным заявить о себе. И поскольку пение Дэвида сильно отличалось от пения Гиллана, сравнений быть не могло. Это не было похоже на попытку заменить Иэна другим Иэном ”.
Purple выдержали насмешки музыкальной прессы о том, что они потеряли чувство самокритики и по глупости наняли ‘поющего продавца из Redcar’. Но и группа понимала, что Ковердейл не самый стройный из всех парней и ему нужно сбросить несколько фунтов – и как можно быстрее. Дэвиду прописали курс “таблеток для похудения" от (как он выразился) "очень любезного врача с Харли-стрит”.
Ковердейл ворчит:
“Это было ужасно. Мне никогда не нравились амфетамины… по сути, такого рода препараты [таблетки для похудения] - это амфетамины; они ускоряют работу вашего организма, чтобы не возникало желания есть. Я был на взводе практически все время, пока мы делали Burn. На самом деле, я недавно видел свои фотографии в самом начале; и я выглядел не так уж плохо, и я думаю, что это была паранойя менеджера Джона Колетты.
Поскольку Иэна Гиллана все считали таким красивым мужчиной, они просто заставили меня сбрить всё с верхней губы. В те дни у меня тоже была прическа типа Mad Edgar Broughton, так что им нужно было привести меня в порядок ”.
9 сентября 73 года Deep Purple в новом составе приступили к двухнедельным записям и репетициям в замке Клируэлл в Глостершире. Ковердейл был официально представлен в качестве нового вокалиста группы в Клируэлле 23 сентября, на следующий день после его 22-летия. Позже, 3 ноября, группа вылетела в Монтре, Швейцария.
Они начали записывать то, что станет альбомом Burn 8-го числа, используя мобильную студию Rolling Stones, работая с постоянным звукорежиссером Purple Мартином Берчем. Группа быстро прогрессировала, записывая практически по песне в день, а затем вернулась в Великобританию для микширования в студии Kingsway Recorders.
Burn положил начало новому захватывающему направлению для Purple, и два новых участника, Дэвид Ковердейл и Гленн Хьюз, оказали значительное влияние на их музыку. Первый принес напыщенную душевность; второй предложил острый фанк – и в довершение всего, пара отточила замысловатое вокальное взаимодействие, которое подняло группу на новые высоты, прочно выделив Burn на уровень записанных достижений с Иэном Гилланом в качестве единственного вокалиста в составе Purple.
“Я просто чувствовал себя как дома на Burn, - говорит Хьюз, - особенно на более, если хотите, заводных треках, таких как Sail Away. Когда мы с Дэвидом спели эту песню – и, конечно, все знают, что он спел первый куплет, а я - второй, и так мы продолжили, – я думаю, это означало, что в группе два разных певца: Дэвид - более низкий, блюзовый тон; Гленн Хьюз - душевный парень с верхним регистром. Я думаю, это означало наличие двух вокалистов ”.
Пейс поясняет ситуацию:
“Изначально все было довольно контролируемо, ” поясняет Иэн Пейс, “ потому что есть определенные способы поведения новых парней, которых нет у старых. Будучи новичками, они [Ковердейл и Хьюз] были очень, очень ... э-э... ну, они делали то, о чем их просили. И независимо от того, всегда ли они соглашались с этим на сто процентов, они все равно делали то, о чем их просили, потому что так оно и должно было быть ”.
Как Burn вписывается в общую дискографию Purple?
“Я считаю, что у Burn есть несколько очень, очень хороших треков – и я думаю, что в отличие от состава Mark Two, он был сильным”, - отвечает Пейс. “Группа не пыталась сделать его клоном Machine Head или повтором In Rock; это был сам по себе хороший альбом. Я думаю, что Burn был довольно смелым поступком, и уже одно это делает его достойным ”.
Пейс говорит о своем сотрудничестве с Хьюзом на этом альбоме, потому что Гленн был совсем другим гитаристом:
“Это была еще одна вещь, которую можно было попробовать – потому что ритмически это интересно. Любая группа создает стереотип, когда вы начинаете играть материал, который, как вы знаете, играли раньше, но не можете придумать, что еще сыграть нового, потому что… вы не знаете, что это такое. Поэтому, когда приходит в голову другая идея, вы увлекаетесь ею”.
За происхождением нескольких песен альбома стоят несколько интригующих историй. Заглавный трек, например, сначала назывался более прозаически - Дорога.
“Все видно из записей: в ней есть блюзовые тексты, как и прежде ... но есть и другая версия песни Burn, которая всегда заставляет Лорди хохотать, когда мы общаемся друг с другом”, - хихикает Ковердейл. “Я написал целую версию этой песни под названием The Road. Она звучала так: "Возьми меня с собой RO-O-O-O-AD!" Так что мы с Лорди, когда встречаемся, все еще обалдеваем по этому поводу.
"Но тексты были действительно хороши; все это было очень блюзово, я возвращался туда, где родился, с пустым чемоданом и в поношенной одежде, или что-то в этом роде… мы написали хорошую лирику, но, конечно, самой любимой была Burn, и это в конечном итоге стало названием альбома ”.
Для выдающегося трека Mistreated (песня, которая превзойдет Purple и позже станет главной темой будущих живых выступлений Ritchie Blackmore's Rainbow и Whitesnake) двое ‘новичков’ записали бурную вокальную часть, которая не вошла в финальную версию песни. Блэкмор пожаловался, что его гитара перегружена и вокалы Ковердейла и Хьюза были стерты.
“Ха-ха! Так всегда сетуют те, кто считает, что их инструмент важнее, чем чей-либо другой”, - смеется Иэн Пейс. “В тот момент он [Ричи], возможно, был прав, я не знаю, но одно могу сказать точно – на Burn, вокал уже начинают занимать много места. У вас есть сто процентов звука - не больше, не меньше, и если что-то занимает больше, то другого должно стать меньше.”
В конечном счете, Mistreated стала единственной песней на Burn, где Ковердейл показал свой вокал в полной красе.
Имея в виду песню Иэна Гиллана с Machine Head “ Space Truckin’", Дэвид добавляет:
"Мне никогда не приходило в голову спеть "Нам было очень весело на Венере" – если, конечно, я лично не знал кого-то по имени Venus. Я почувствовал, что со мной плохо обращались (mistreated), это было супер направление, и Ричи вложил в него все свои силы. Мы с Гленном исполнили наш большой вокальный номер, и это звучало просто потрясающе. Это было эпическое произведение. Но Ричи был абсолютно прав в том, что вы не услышали бы гитару, если бы у вас были слишком харАктерные голоса”.
В другом месте на скачущий, дрожащий ритм Sail Away повлиял Стиви Уандер: “На самом деле в те дни я слушал больше Стиви, Слая, The Family Stone и Донни Хэтуэйя, чем хард-рок”, - говорит Ковердейл.
Пейс ухмыляется:
“Ритм довольно хорош – это было некоторое время спустя после "Superstitious" Стиви Уандера, и нам понравилось ощущение от этой песни и то, как просто перекликается рифф. Вероятно, это послужило источником вдохновения для создания песни”.
Показывая, что, вопреки распространенному мнению, у Purple определенно было чувство юмора, у Lay Down Stay Down было рабочее название, Shit Fuck Cunt Wank (не перевожу).
“На самом деле это было немного изысканнее: Дерьмо, хххххххх, ххххх”, - поправляет Ковердейл. "Черт, хххххх, хххххх! Спасибо, что разрушили мою репутацию шекспироведа. С другой стороны, я тоже написал в Снейк Slide It In. Но да, мы с Гленном Хьюзом наматывали эти ругательства на свои золотые голосовые связки во время репетиций, пока я не придумал Lay Down Stay Down (Лежать, не высовываться) – откуда это взялось, черт возьми, я не знаю. Я полагаю, это было похоже на все те тексты Элвиса, которые "искали неприятностей" и все такое – это было круто ”.
“Подобрать правильные существительные и гласные для этого чертова припева Lay Down Stay Down было довольно сложно”, - утверждает Хьюз. Понятно, что в первоначальном виде такая песня не могла быть размещена на альбоме.
Burn завершается инструментальным номером, A200, который, как оказалось, является названием для "крема–мази от мелких тварей’.
“Если вам не повезло и вы поймали этих тварей, бродящих по вашим нижним областям тела, это то, что вам бы пригодилось”, - морщится Пейс.
“Это было похоже на шампунь, которым люди пользовались в Америке много лет назад, чтобы избавиться от лобковых тварей”, - стонет Ковердейл.
“Придумать такое название было идеей Лорди”, - утверждает Хьюз, аккуратно уклоняясь от разговора.
Первоначально альбом Burn был выпущен 15 февраля 74-го; он поднялся до 3-й строчки в чартах Великобритании и занял 9-ю позицию в США. Это было 30 лет назад.
Дэвид:
“30 лет - захватывает дух, не так ли? Но вы тогда тоже были с нами. Если мне не изменяет память, вы должно быть были худенькими маленькими детками – одна шея и очки. Я так счастлив в своей жизни; я счастлив, что все так произошло ”.
Гленн:
“Это было целую жизнь назад. Но жизнь тогда была простой, и это было отличное, веселое время. Я бы ни на что это не променял. Это сделало меня – спустя все эти годы, после всего, что я сделал в своей жизни ... это сделало меня тем человеком, которым я являюсь сейчас. Так что я не могу жаловаться ”.
Иэн:
“Я с некоторым трудом пытался вспомнить, что происходило, так что да, это было чертовски давно. Но опять же, я, вероятно, поставлю альбом Burn в свой проигрыватель компакт-дисков после того, как закончу разговор с вами. И, слушая его, мне, возможно, покажется, что это было вчера ”.
=================
И как всегда спасибо вам за ваше внимание. Подписывайтесь, присоединяйтесь к нашему сообществу - впереди еще много разных статей о нашей музыке