Вечером, когда мы вернулись из мастерской, на крыльце лежало несколько писем, придавленных камнем. Мармар вскрыла конверты ножом с янтарной рукояткой — подарком Аслана.
— Наира зовёт меня на крестины своей дочки.
— Твоя ученица?
— Не совсем. Вот тебе ещё один узор. Однажды безлунной ночью пришла ко мне девица и говорит: «Я так несчастна». Отвечаю ей: «Ко мне счастливые не приходят». Гостья села за стол, отказалась от чашки чая. Поведала, что зовут её Наира и родом она из Санита. Когда ей исполнилось девятнадцать, она вышла замуж за сына соседа. Как все любящие и неопытные, супруги ссорились постоянно. После каждой ссоры, чтобы насолить мужу, Наира переезжала к родителям со всеми вещами. Несколько дней спустя муж приходил к ней, просил прощения, уговаривал вернуться. Она, конечно же, соглашалась.
Эта игра продолжалась четыре года, но однажды Наира прождала мужа в родительском доме неделю, месяц — муж не появлялся. «Прошло полгода», — сказала мне Наира и опустила глаза. Я спрашиваю: «Как тебе с родителями живётся?» Говорит: «Хорошо. Они меня оберегают. Но, кажется, думают, что жизнь у их дочери не сложилась». «Не советуют к мужу вернуться?» «Нет. Говорят, поступай как знаешь. Только чем дольше я у них живу, тем мне неспокойнее. Всё время снится один и тот же сон, будто я возвращаюсь в дом мужа, хочу войти, а двери не вижу. Хожу по кругу, прощупываю стены и слышу, как внутри, в комнатах, муж смеётся».
Стон хотел вырваться изо рта Наиры, но она заглушила его глотком из моей чашки. «Я запуталась, помогите». Говорю ей: «Ты же знаешь: когда оберег дают просто так, он не имеет силы». Наира кивнула и потянулась к кошельку. «Вот моё условие, — сказала я, — сними комнату на эти деньги. Пока я тку для тебя ковёр, к родителям не возвращайся. Отправь мужу записку, что теперь ты живёшь отдельно. Больше ничего не сообщай, только это. Ровно через два полнолуния приходи ко мне за оберегом — он непременно принесёт тебе счастье. Но помни: если хоть раз за это время ступишь на порог родителей, оберег потеряет силу. Весь мой труд будет напрасным». Наира поцеловала мне руки, кивнула, а у самой лицо подсветилось, словно она уже тогда обо всём догадалась.
Мармар взяла у меня блокнот и начала рисовать.
— Я придумала обрамление для её ковра — орнамент из двух соединённых ромбов. Внутри каждого ромба — звёздочка или снежинка. Этот узор называется «Женская грудь». Означает: когда у женщины вырастает грудь, ей пора от материнской груди отделиться. Наира, чуть что, пряталась под родительское одеяло. Там тепло и спокойно, опасность одна — остаться ребёнком. Семья, которую заводит женщина-ребёнок, оказывается обречённой. Мужу Наиры надоело играть с чужой дочкой. Мужчине нужна жена, мать его детей, спутница жизни; та, кто знает: я взрослая, я справлюсь.
— Наира вернулась к мужу?
— Понятия не имею. С той ночи я её не встречала.
— А ковёр?
— Я не бралась его ткать. Всё, что ей было нужно, Наира от меня получила.
Мармар открыла очередной конверт. Прочитала письмо и долго глядела на звёзды.
— От Ладуша письмо?
— Нет, но письмо про него.
— Он скоро вернётся?
Мармар пожала плечами.
— Почему ты ему не напишешь?
Она улыбнулась горько.
— Мы все усвоили урок Индиры: если мужчина хочет воли, держать его себе дороже.
— Что за урок Индиры?
— Не знаешь? Слушай.
Лодка художника
Давным-давно, когда сердце ещё могло сгореть от любви, и все влюблённые на всякий случай таскали с собой кувшин с водой; жила Индира, которая ни на шаг не отходила от мужа. С первого до последнего света Ишхан в мастерской писал портреты молодожёнов. В те времена не было фотокамер, только художник мог запечатлеть важные дни человеческой жизни. Пока Ишхан работал кистью, Индира сидела рядом. Глядела на невесту и вспоминала, как её саму выдали замуж.
— Пойдёшь за меня, Индира?
— Пойду, — ответила она быстро, глаз на жениха не поднимая.
Через месяц сыграли свадьбу, только на душе у Индиры легче не стало. Когда, маленькой, она капризничала, мать говорила ей: «С таким характером будешь всю жизнь одна, как твоя тётка; помогать другим праздновать дни рождения, крестины, свадьбы. Будешь женщиной без женской жизни, потому что такую противную никто не возьмёт замуж». Только после свадьбы с Ишханом страх Индиры сделался ещё больше — теперь она боялась, что муж её бросит, променяет на кого получше, когда узнаёт про её, Индиры, дурной характер.
Женщина всеми силами старалась быть мужу полезной. Румянила щёки невесте; жениху в петлицу вставляла гвоздику. Бралась протирать пыль с баночек, путала крышки, роняла кисти. Ишхан осторожно, чтобы жену не обидеть, намекал, что лучше бы она отдохнула, собрала цветов в поле. Ткать, шить, печь на продажу не надо. Когда женятся дети, родители от счастья не считают денег, платят за портрет молодых, сколько художник попросит. А так как Ишхан изображал людей лучше, чем они на самом деле, ему всегда давали с верхом. Но Индира оставлять мужа одного не желала.
Так продолжалось год, два, три, пока однажды Ишхан не купил себе лодку, где только он один помещался. Сплёл сеть и по вечерам в любую погоду уходил рыбачить.
Лоб Индиры покрылся морщинами, веки опухли от соли. По ночам ей стал сниться сон, будто какой-то утопленник, сине-зелёный, приходит к ней и вытаскивает из карманов ракушки, кусочки кораллов, морские звёзды, панцири аммонитов.
— Это тебе, Индира. В ваши края я пришёл из Каспийского моря. Век бродил по подземным водяным жилам, пока не нашёл это озеро у вашей деревни. Словно обрёл дом: ил тёплый и мягкий, водоросли ласкают. Всё хорошо, только… мне одиноко.
— Зачем ты принёс мне ракушки?
Индира чувствовала, как кровь щекочет внутри неё беспокойными муравьями.
— Как зачем? Это плата.
— Плата за что?
Утопленник улыбался.
— Это плата, Индира.
В этот миг она всегда просыпалась.
«Плата за что? За что?» — повторяла шёпотом, натягивая чулки, надевая юбку. Вдыхала глубоко, чтобы успокоиться перед тем, как выйти к мужу. Тот всегда вставал первым, пил чай на кухне. Женщина искала его объятия, он тоже обнимал Индиру.
— Я не люблю рыбу. Умоляю тебя, больше не ходи на рыбалку.
Объятие Ишхана делалось слабым, словно руки его были из дыма. Индира бралась готовить завтрак, ступнёй прощупывая пол перед каждым шагом — ей казалось, везде трясина. «Плата за что? За что?» — спрашивала весь день, а ночью всё повторялось: кривая улыбка на распухшем лице цвета нефрита, ракушки на столе с обрывками тины…
Однажды Индира не выдержала и, пока муж был на озере, пошла к Дареджане. Та достала из колоды четыре карты. Поглядела на жрицу, шута, колесо судьбы, на подвешенного за ногу мужчину.
— Скажу тебе одно…
Индира подалась к ней всем телом.
— Твой муж не любит рыбалку, а утопленник приносит ракушки, потому что благодаря тебе он скоро своё получит.
— Получит что? Не понимаю! Помоги за любые деньги.
Индира высыпала на стол содержимое кошелька, сняла кольцо, серёжки и брошку.
— Не бойся, — сказала Дареджана, сгребая деньги и драгоценности. — Я всё улажу.
По пути к дому у Индиры задрожали ноги. У крыльца её накрыло жаром. Она шагнула на ступеньку и потеряла сознание. Не знала, кто прикладывал к её лбу мокрые полотенца. Не замечала перехода дней в ночи, блуждала по тёмному лабиринту, брела на огонёк, который исчезал и оказывался у неё за спиной, дурачил. Индира разворачивалась, шла в обратном направлении, пока всё снова не повторялось.
Когда очнулась, увидела у своей постели соседку.
— Где мой муж?
— Скоро придёт, успокойся.
Индира поглядела в окно, на сухие листья.
— Сколько я так?
— Второй месяц. Кто-то воткнул тебе в платье иголку с рубиновой нитью…
— Ишхан на озере?
— В мастерской. Больше не рыбачит, продал лодку. Все вечера сидит у твоей постели.
Обессиленная Индира закрыла глаза. Проснулась вечером от поцелуя Ишхана.
К зиме поправилась и начала ходить, только порог мастерской мужа она больше не переступала.
•••
На следующий день я показала Мармар эскиз ковра с моей дорогой. Она поглядела внимательно и произнесла:
— Хочу показать тебе ещё один узор.
Ткачиха достала папку с эскизами, поворошила рисунки и протянула мне листок.
— Давным-давно женщины Амараса придумали этот орнамент. Три луча — переплетение Настоящего, Прошлого и Будущего. У нас в Амарасе считают: если рождается девочка со слабыми волосами, значит, её род иссыхает. Значит, в роду было много несчастных женщин, которые позволяли плохо с собой обращаться, закопали своё достоинство, не растили в себе радость. У несчастных бабушек безкосые внучки.
Я провела ладонью по своим волосам, тонким и непослушным. Моя бабушка всю жизнь страдала.
— Волосы у женщины выпадают, когда она теряет силу. Силу теряет, когда боится и не доверяет жизни. Из-за беспокойства волосы лишаются цвета. Погляди на Гераник — ей много лет, а седины не бывало. Гераник стоит на земле крепко. Она упирается ступнями в плечи своих предков, потому не дрогнет, устоит перед любой бурей. Первый луч косы — Прошлое, твои предки. Подумай над их жизнями, развяжи их узлы и поблагодари их. Верь, что они всегда рядом, оберегают и поддерживают тебя из незримого мира.
Второй луч косы — Настоящее, отношение к своим чувствам. Твоё будущее зависит от того, насколько хорошо ты умеешь слушать себя в настоящем. Если что-то злит — злись. Злость — острый нож, разрежь им верёвки. Верхом на злости быстрее доберёшься до места, в каком хотела бы оказаться. Будь внимательна к себе, наблюдай за собой — только так в себе разберёшься. Когда перестанешь обманывать себя, больше никто тебя не обманет. Придёт ясность, и в этой ясности станет всё возможно.
Третий луч косы — Будущее. Для женщины, которая крепко стоит на ногах, по щиколотку в плодородном прошлом; для которой главные советчики — её чувства, будущее станет сказкой. Будущее — это обратный отсчёт, последний промежуток до смерти. В начале жизни женщина мечется туда-сюда, себя узнаёт, совершает ошибки. Потом попадает в яму отчаяния. Если повезёт, конечно. Отчаяние в середине пути — это река. В неё нужно броситься и опуститься на дно — там правда. Только коснувшись дна, сможешь вытолкнуть себя на другой берег. Там тебя ждёт жизнь без пороков прошлого; жизнь, которую ты сама себе сотворишь. Именно такая жизнь называется настоящей.
Пусть твоя коса убывает только до Амараса. После Амараса тки её на своём ковре толще. Ты ничего необычного не заметила, когда подметала утром? Раньше весь пол был усыпан твоими волосами, а теперь — нет. Они стали длиннее и гуще. И не потому, что ты сушишь их под утренним солнцем. Эта точка, где коса перестаёт убывать, и есть начало твоей новой жизни. Как сказала тебе Саадат, старую жизнь нужно закончить обрядом…
— Откуда ты знаешь, что сказала мне Саадат?
Мармар поджала губы.
Отрывок из романа "Сказки для беспокойных". Узнать больше о книге можно здесь.