Китаев-Смык Л.А.
На канале «Проникновение в космонавтику» были опубликованы несколько статей про таинственного Берию: https://dzen.ru/a/YVAjlyn6cQJwRPlq, https://dzen.ru/a/Y6WuQERFYHokzFia, https://dzen.ru/a/YU4bnNFC8xG3iwJp, https://dzen.ru/a/ZgzuUlwrHl4H3WCw.
Моего отца, Шурку Смыка после того, как спасая его от расстрела, Дзержинский приказал конвоировать из Симферополя в Москву, так вот из Москвы Смыка направили в 1921 году на Северный Кавказ для укрепления большевиками командного состава 11-ой Красной Армии. Ею командовал А.И. Геккер (в прошлом офицер царской российской армии).
Но непосредственным начальником моего отца оказался Ивар Смилга, один из многих впоследствии забытых (расстрелянных) создателей нашей страны, СССР.
Смык был одним из красных командиров нашей контрразведки. Ему подчинялось, в частности, интендантское снабжение армии. Как-то раз его вызывает Смилга и говорит:
- К нам прибыл ценный товарищ, одеть его по высшему разряду и накормить. Да и выдай ему оружие.
К Смыку приводят очень странного молодого грузина. Он необычайно худой, как говорится, кожа да кости. На руках жилы под кожей. Под кожей щёк зубы ходят. Ещё удивительнее у этого молодого грузина то, что загорелый он до черноты, ну прямо как негр. Давно небритый, нестриженый. Это был Лаврентий Берия.
Но когда он взглянул на Смыка, как рассказывал спустя много лет мне отец, его будто огнем обожгло. Глаза смотрели, как два револьверных ствола. На лице, тесно обтянутом тёмной коричневой кожей, из-под насупленных бровей смотрели бледно-голубые, будто бы белые, глаза. У каждого большой чёрный зрачок. Револьвер Наган, его носят на поясе, постоянно трётся о кожу кобуры, из-за этого обрез ствола блестит, как серебряный, и в нём чёрный зрачок.
Отец подумал: «Кожа чёрная – на солнце загорела. Но глаза-то почти белые! Неужели на солнце выгорели? Разве такое может быть?». Отец выдал этому странному грузинскому парню, Лаврентию Берии, пачку талонов для кормления в красноармейской столовой. В то время в только что отбитых Красной Армией у турок Сухуми и Батуми никаких магазинов, кафе, частных столовых не было. Нормально питаться наш командный состав мог только в своей столовой.
На ногах у Лаврентия Берия были остатки совершенно разбитых сапог, завязанных прямо через подмётку скрученным из шерсти арканом. Одет он был в изорванную черкеску. Смык, как приказал ему Смилга, выдал Берии мандат на получение кожаной куртки, кожаного галифе, кожаной фуражки и отличных сапог из яловой кожи. Так одевался командный состав ВЧК. Смык вручил Берии браунинг, снятый с трупа во время освобождения Крыма от армии Врангеля.
Надо сказать, что мой отец, Шурка Смык, и тогда и потом лишь мечтал получить такую кожаную чекистскую экипировку, у него была утверждённая тогда красноармейская форма.
***
Конечно, мой отец интересовался тем, кто же этот довольно странный грузинский парень, Лаврентий Берия? И почему он такой измождённый? Оказалось, что Берия пробирался через весь Кавказ из Баку, где советская власть была уже установлена Иосифом Джугашвили, в Сухуми и Батуми, где «советизация» происходила в борьбе с турками (неподчиняющимися Кемалю Ататюрку) и грузинскими меньшевиками (а ведь они тоже были коммунистами).
Почти во всём Кавказе молодой Лаврентий Берия, оказывается, был известен, но не как революционер, а как знаменитый конокрад, который мог или в корыстных целях, либо «на спор» украсть любого, даже отчаянно охраняемого коня. И много коней украл и перепродал. Его из-за этого ненавидели очень многие кавказцы. Он был, как сейчас сказали бы, объявлен в розыск по всему Кавказу. Ему приходилось пробираться незамеченным, ни к кому, не обращаясь даже за едой. Каждый, кто его увидел бы, должен был сообщить о нём его врагам. Но Лаврентий был исключительно умным, ловким конокрадом (а потом и знаменитым революционером, и одним из выдающихся руководителей нашей страны СССР) и вот ему удалось добраться от Каспийского моря до Черного, где с ним, можно сказать, случайно познакомился мой отец, тогда красный командир, Шурка Смык. Отец, смеясь, говорил мне: «Хорошо, что не запомнил меня Лаврентий. А то, ни меня, ни естественно тебя не было бы».
***
Вот такой была у меня ещё одна опосредованная через рассказ моего отца «встреча» с Лаврентием Павловичем Берией.
***