В девяностых годах Терри Пратчетт был самым читаемым писателем в Великобритании. Наибольшую известность автору принес огромный цикл романов “Плоский мир”. Познакомится со вселенной Пратчетта я планировал очень давно и вот наконец-то я добрался до его произведений.
Вы только посмотрите на этого мужика, он же прям вылитый волшебник!
Цвет волшебства.
Первая книга по вселенной плоского мира превзошла все мои ожидания. Я предполагал, что будет увлекательно и интересно, но не предполагал, что настолько. Еще не дочитав роман, я уже понял, что ознакомлением дело не закончится и скорее всего я буду читать все книги о Плоском мире.
Великолепно проработанный мир с совершенно невероятной физикой. Порой это кажется абсурдным, порой чересчур сюрреалистичным. Фэнтезийный постмодернизм.
Плоский мир задумывался как пародия на жанр фэнтези, и как сообщает русскоязычная Википедия, в последующих книгах у Пратчетта выработался свой уникальный стиль, вне жанров, с множеством отсылок и аллюзий на настоящий мир. Боюсь представить, что меня ждет в последующих произведениях, ведь уже в первой книге я нашел намного больше, чем просто комедийную сказку.
Как просто сказку, Цвет волшебства тоже можно читать. Сказку для взрослых. Именно так охарактеризовал произведение мой старый одноклассник, который поделился со мной книгой. Если Вы хотите просто отдохнуть и расслабится, погрузившись в безумный мир волшебства, мир в котором безграничная фантазия автора открывает невероятные горизонты для сумасшедших зарисовок, то “Цвет волшебства” непременно не оставит Вас равнодушными.
Если Вы любите классику фэнтези от Властелина Колец, до Забытых Королевств, то работа Пратчетта также придется Вам по душе. Это пародия добрая, пародия качественная.
Цвет волшебства окунает читателя в классическую атмосферу средневековья. Трактир в который мы заходим на первых страницах романа встретит нас вылетающим топором: кажется, кровавые драки плутов, разбойников, воров и героев не прекращаются там никогда.
Волшебники, тролли, Боги и драконы.
В первый роман о плоском Мире, автор включил наверное все существующие элементы жанра. И сделал он это весьма искусно и гармонично. Роман является полноценной сказочной историей, даже если отбросить все пародийные моменты, которыми пропитана каждая страница.
Рок сопровождает главных героев по дороге приключений, помогая им пройти через множество испытаний, вырывая из лап Смерти лишь для того, чтобы в конечном итоге, герои были принесены в жертву, необходимую для успеха экспедиции, цель которой - определение пола А’Туина - черепахи, на панцире которой, держится Плоский мир.
Возвращаясь к жанру пародии, как я и сказал, она тут везде. Гротескные образы героев - глупых и маскулинных. В принципе, у Пратчетта героем может стать каждый и даже к этому нет задатков, то достаточно случайным образом заполучить какой-нибудь меч, который сам всему тебя научит.
“От заклинаний мало толку. Нужно три месяца, чтобы запомнить простейшее из них, а только ты его используешь, как оно - пшик! - и исчезло. Это самое дурацкое в магии.”
Волшебник недоучка Ринсвинд, случайно узнавший одно из сильнейших заклинаний вселенной, получился у Пратчетта очень ярким. В этот образ автору удалось впихнуть огромное множество совершенно различных качеств. Ринсвинд местами трусливый, местами похотливый, местами отважный, местами жадный. В противовес его спутник Двацветок - загадочный путешественник, спокойный, рассудительный, но жаждущий приключений.
“Игральная доска представляла собой тщательно вырезанную и разделенную на квадраты карту Плоского мира.”
Героями романа управляют кубики, которые бросают Боги, играя в свой своеобразный D&D.
Физика мира объясняется тем, что у его создателей (в отличии, например от нашего мира) больше способностей к воображению, чем к механике.
Воображение автора постоянно заставляет читателя удивляться. Но постепенно это удивление не то, что исчезает, читатель просто погружается в невероятный волшебный мир и принимает его законы. Растение дает плоды за 8 лет до того, как его посадят? А что, звучит логично. В текстах Пратчетта живет сумасшедшая магия, в которую автор заставляет читателя верить.