Вчера был День памяти Мологи. Наглядная реализация принципа «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их – вот наша задача!» дала страшный, но эффективный результат. Создание Рыбинского водохранилища привело к полному или частичному затоплению 700 населённых пунктов, включая два города, а также церквей, монастырей, пахотных земель и пойменных лугов, дубовых лесов и сосновых боров, гибели тысяч животных. А что взамен?
Взамен советская экономика получила серьёзное увеличение энергоресурсов (Рыбинская ГЭС – это 2% от общей выработки мощностей Советского Союза на 1935 год). Это в среднесрочной перспективе позволило обеспечить электроэнергией будущий металлургический гигант в Череповце, а в ближней – дать дополнительный энергоресурс Москве, Ярославлю и Рыбинску. И, кстати, уже 18 ноября 1941 года Рыбинская ГЭС начала подачу промышленного тока в московскую энергосистему. Что, безусловно, тоже помогло выстоять столице, когда враг практически стоял у ворот.
Но, оказывается, по первоначальному проекту Молога должна была оставаться НАД водой будущего водохранилища. Планировалось, что уровень зеркала водохранилища составит 98 метров, и это спасло бы древний город. Но уже в ходе строительства уровень был поднят на 4 метра, что стало роковым для Мологи.
В причинах изменения проекта пытался разобраться историк Дмитрий Вадатурский. Процитируем его доклад, озвученный на краеведческой конференции в Ярославском музее-заповеднике:
«К сожалению, до сих пор не найден документ, разъясняющий причину изменения проекта... Существуют разные предположения, почему был поднят уровень, но обоснованных всего два:
- ради увеличения с 200 до 330 МВт мощности Рыбинской ГЭС, а вместе с ней и выработки,
- ради удешевления получаемой электроэнергии с 0,71 до 0,58 руб./квт∙ч».
Но, по мнению исследователя, причина не в этом. Дальше Дмитрий Вадатурский пишет, что повышение объёмов выработки и удешевление электроэнергии не были в таком уже приоритете, раз проектировщики остановились на отметке в 98 м. Возможно, причиной послужило то, что увеличение напора воды на Рыбинском гидроузле (ГУ) при уровне 102 м соответственно приводит к снижению его на Угличской ГЭС, что уменьшает её мощность примерно на 40 МВт.
Однако вскоре, уже на стадии строительства, в проект были внесены изменения с повышением уровня водохранилища до 102 метров. Что же послужило причиной? Оказывается, в 1935 году вышло итоговое постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) «О строительстве Угличского и Рыбинского ГУ», в котором на первое место буквально выдвигается судоходство: «1. Для обеспечения необходимого судоходного подхода к каналу Москва-Волга...», для чего в числе прочего предусматривается создание Рыбинского водохранилища. Об этом же говорит и суть документа, в котором точно приводятся уровни будущих водохранилищ и габариты шлюзов, т. е. факторы судоходства и приблизительно – параметры электростанций.
Снова цитата из доклада Вадатурского:
«Изменение параметров столь ответственных сооружений уже на стадии строительства кажется невероятным, но оно подтверждается существующей ситуацией. Обратимся к лоцманским картам... До строительства Рыбинского водохранилища судоходство [на Шекснинском судовом ходу] было весьма трудным из-за имеющихся во множестве изгибов Шексны с малыми радиусами поворота. Постройки Мариинской водной системы обеспечивали лишь необходимую глубину и в остальном судовождению не способствовали. Вместе с тем состояние Волги было критическим. Её судоходная глубина в районе Рыбинска составляла всего аршин (0.71м!).
При отметке Рыбинского водохранилища 98м судовой ход по Шексне мало изменился бы и стал бы даже более опасным, поскольку старые берега оказались бы затоплены, зримые ограничения исчезли и при кажущемся просторе судовой ход продолжал бы оставаться узким и извилистым; малейшее от него отклонение приводило бы к посадке на мель, как это совсем недавно произошло с контейнеровозом EverGiven. Подпор при такой отметке распространялся бы примерно до села Копорья, близ которого потребовалось бы строительство очередного ГУ, что привело бы к частичному затоплению и подтоплению Череповца. Тогда он ещё не был промышленным гигантом, но всё же был в несколько раз больше Мологи, и на него уже были определённые планы. Наконец, при уровне в 98 м бóльшую часть водохранилища составляли бы маловодья, а Молого-Шекснинское междуречье превращалось бы в болото без перспектив осушения».
Дальше Дмитрий Вадатурский пишет о важности Мариинской водной системы для снабжения Санкт-Петербурга (Ленинграда) продовольствием и о том, сколь часто голод в северной столице начинался из-за аварий и крушений судов с хлебом. Поэтому Рыбинское водохранилище – ключевое в Волжском каскаде, оно не только обеспечивает подход к Москве, но и играет ключевую роль в снабжении северной столицы – ничуть не меньше, чем значение Суэцкого канала в снабжении Европы. Естественно желание сделать этот путь наиболее удобным, чтобы свести к минимуму вероятность аварии… Поэтому реконструкция судового пути – это не прихоть, а стратегически важное мероприятие, обеспечивающее снабжение второго города Советского Союза. Если бы реконструкцию успели закончить до войны, то, возможно, жертв в блокадном Ленинграде было бы меньше.
Ещё цитата:
«Для устойчивого снабжения нужно было максимально упростить судовой ход. Этого можно достичь двумя путями: прокопать фактически новое русло, поскольку Шексна изобиловала резкими поворотами, или затопить Шексну.
Первый вариант, к сожалению, был малореален, поскольку советский землечерпальный флот был малочисленен, маломощен и задействован на других стратегически важных предприятиях.
Остаётся только второй вариант. Он в свою очередь распадается на два: построить несколько низконапорных ГУ или один высоконапорный. В первом случае кратно растут издержки на строительство, эксплуатацию и продукцию. Кроме того, каждый ГУ – это лишнее препятствие для судоходства. Руководство было готово пойти на увеличение капитальных затрат на строительство только в случае уменьшения эксплуатационных издержек. Проще говоря, в условиях острейшего дефицита из вложений стремились «выжать всё по максимуму»…
Во втором же случае образуется огромное водохранилище, которое обладает многолетней регулирующей способностью, что обеспечивает нормальное судоходство между Череповцом, Рыбинском и Угличем… Всё это окончательно утверждает в мысли, что проектировщики в первую очередь думали о судовождении, а главную опасность для него видели в слишком извилистом русле Шексны, потому стремились «оторвать» судовой ход от Шексны, максимально затопив последнюю».
Можно было бы, конечно, создать отдельный гидроузел на Шексне, чтобы её спрямить и сделать безопасным для судоходства. Но для этого надо было его ещё спроектировать, создать инфраструктуру строительства, найти трудовые резервы и затем построить, а Рыбинский ГУ уже строился и возвести его на 4 метра выше было относительно несложно, поскольку бетонные работы ещё не были начаты.
«Строительство водохранилищ – не было выбором между плохим и хорошим вариантами (в сторону плохого, как многие считают); строительство плотин – это выбор между несколькими по-разному плохими вариантами», - резюмирует Дмитрий Вадатурский. – «И выбрать наименее худший из них – тяжёлое решение, которое необходимо было принять проектировщикам, руководству строительства, высшему политическому руководству. Очевидно, что даже в тяжёлых условиях индустриализации и острого дефицита оно подходило к проблеме комплексно и не давало ни одному из ведомств права решающего голоса, оставляя таковое за собой. Сама возможность увеличения грузооборота между Рыбинском и Санкт-Петербургом в 7-8 раз, а уменьшения время пути с 18 до 2-3 дней – это заслуга и Рыбинского водохранилища. Рыбинский ГУ и сегодня, спустя 90 лет после замысла, не теряет своей актуальности».
Жертвами этой необходимости обеспечить и производство электроэнергии, и наладить бесперебойное судоходство при остром дефиците средств стали древняя Молога и несколько тысяч заключённых Волголага, погибших при строительстве Рыбинского и Угличского гидроузлов.