Хочешь основать свой город, или хотя бы деревню - ищи места у воды. Море, река, озеро - неважно, главное, чтобы можно было гостей заморских встретить. А будет настроение, и самому куда-нибудь доплыть. Город живет торговлей, а вода в древности - лучший из путей сообщения. Вот и вырастали по течению поселения как по грибнице.
Но что заставляло раннесредневековый люд оставлять насиженные места и уходить в глубь крутых гор и дремучих лесов? Строить высокие стены, запирать свои жилища на тяжелые засовы?
По весне с моря начинал дуть холодный северный ветер, с которым приходила беда. Этот ветер приносил с собой корабли викингов. «Господи, избави нас от неистовства норманнов» - с такой молитвой обращались к Богу священники многих государств Западной Европы в VIII - XI веках. О том же молили своих небесных покровителей жители различных земель от Северной Америки до Средиземноморского побережья Африки, с тревогой всматриваясь в морскую даль.
Жестокие и искусные в военном деле, не ведавшие страха в бою, скандинавы огнем и мечом проходили по мирным городам и селам, оставляя за собой разграбленные церкви и разрушенные дома. И не было никакого спасения от этой напасти. Бывало, тяжелыми усилиями и многими жертвами, норманов удавалось откинуть назад, но через какое-то время они возвращались вновь, как липкая болезнь. И особым проклятием своего времени стала определенная каста северян, отдельное военное сословие. Их называли берсерками — изверги, который боялись не только чужие, но даже и свои.
Вот как описывает их знаменитый исландский скальд Снорри Стурлусон в своей «Саге об Инглингах»:
«Один мог сделать так, что в бою его недруги становились слепыми или глухими, или наполнялись ужасом, а их оружие ранило не больше, чем хворостинки, и его воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда. Такие воины назывались берсерками».
Отличительной особенностью этих бойцов было то, что во время битвы они впадали в кровавое безумие. Бросаясь в бой практически обнаженными, неистово круша шлема и щиты врагов боевыми топорами, не чувствуя боли, они вселяли неподдельный ужас в своих противников. Смерть виделась им как дар и избавление.
При этом стоит отметить, что берсерк, в некотором роде, фигура сакральная. Из приведенного выше отрывка становится ясно, что они являлись людьми самого Одина, его личной дружиной. В каком-то смысле высший из асов (группа германо-скандинавских богов) сам был берсерком - прогерманская форма его имени «Wōðanaz» означает «повелитель безумия» или «предводитель одержимых, безумных» Он их взращивал, направлял, защищал. Он же их и губил.
Поскольку Один Вотан являлся богом войны и победы, битва становилась для его слуг и последователей своеобразным религиозным ритуалом. Логическим завершением этого действа была смерть. Само сражение уподоблялось кровавому жертвоприношению, которое приносили и победитель и побежденный. За смертью следовало столь желанное вознесение валькириями павшего героя в чертог Всеотца - Вальгаллу, где лился мед и весело звенели мечи. Таким образом гибель берсерка или сраженного им воина была всегда выгодна верховному асу.
Так он удовлетворял свое кровожадное естество и получал в небесное воинство новых отважных воинов, призванных выступить на его стороне в последней великой битве богов и чудовищ - Рагнареке. Славной смерти жаждал и берсерк, такова была его религия.
Само же боевое исступление воспринималось соплеменниками не как душевная болезнь или скверный характер, а как нечто глубоко духовное и правильное. Как особый дар. Известный французский мифолог и лингвист Жорож Дюмезиль пишет: «В представлениях германцев, война охватывает и расцвечивает все сферы жизни». А какова жизнь, такова и духовность.
Хотя, в мирное время кровожадные забияки, любившие пьяные драки и насильные забавы с честными женщинами, доставляли немало хлопот отдыхающим от войны бондам (свободные люди в скандинавских странах).
К примеру, известный скальд и берсерк Эгиль Скаллагримссон во время одного из пиров наградил некоего Армонда своей блевотиной, после чего еще и выколол ему глаза. Снорри Стурлурсон в своих сагах упоминает отряды берсерков, нападающих на скандинавские поселения с целью грабежа и насилия над женщинами. Такое поведение некоторых воинов в бою и в мирной жизни интересным образом объяснялось современниками.
Считалось, что подобные припадки ярости - проявление оборотничества. Само слово «berserkr», предположительно, переводится со скандинавского как «человек в шкуре медведя». Другое название этих воинов «ulfhedhnar» означает «волчья шкура». В человека входил дух зверя - медведя, волка, кабана. Разум его застилало кровавой пеленой. Уходила боль, уходили жалость, страх. Оставалось лишь желание убивать.
С этими верованиями был связан и обряд инициации во многих древнегерманских племенах - юноша должен был один уйти в лес и там найти и сразить дикое животное. Во время поединка посвящаемый перенимал повадки зверя, принимая в себя его силу и ярость. Вера в то, что посредством ритуального облачения в шкуру человек становится волком или медведем была очень распространена в Средние века, а в северных регионах сохранялась аж вплоть до XIX века.
Но как берсерк входил в состояние боевого экстаза? Какова была техническая сторона этого процесса? Современная наука не дает однозначного ответа на этот вопрос. Самая распространенная версия - употребление перед боем психоактивных веществ.
Что это было - отвар из мухоморов, черная белена, алкоголь - ученые спорят по сей день. Дело в том, что сами саги не просто не дают ответа на этот вопрос, ими даже не подтвержден сам факт распития чаши безумия. Ни Снорри Стурлусон, ни другие скальды ни о чем подобном не упоминают. Популярная ныне теория о том, что берсерки одурманивали себя настоем из мухоморов, появилась лишь в 1785 году. Автором ее являлся шведский ученый Самуэль Эдманн, изучавший обычаи некоторых восточносибирских племен. Научное сообщество тогда это предположение отвергло. Но в 1916 году «мухоморной гипотезе» дал новое дыхание американский психолог Говард Д. Фэйбинг, и на этот раз она возымела такой успех, что сейчас принимается за абсолютную истину.
Вторая по популярности версия причины поведения берсерков - психическое расстройство наподобие эпилепсии. Приходит на ум сравнение с состоянием «Амок» у жителей Индонезии, характеризующимся резкими и беспричинными приступами агрессии и возбуждения. Не лишена также основания гипотеза о введении берсерками себя в состояние одержимости ритмичным танцем, приводящим к трансу.
Какой из способов имел место быть - трудно сказать. У каждой из этих гипотез есть свои сторонники и противники. Возможно, это тема для отдельного и очень интересного разговора. Сейчас остановимся на том, что факт перехода берсерками в состояние аффекта не вызывает сомнений. И это делало их действительно ужасающими воинами, на ночь о которых рассказывали детям страшные сказки.
Шло время, Скандинавия становилась христианской. Языческие обычаи медленно растворялись в тумане прошлого, и, постепенно, воины в медвежьих шкурах становились не нужны. Их жестокость и асоциальность, особенно в мирное время, не соответствовала новой морали. Они стали пережитком прошлого. Ранее так нуждавшиеся в бойцах-оборотнях, теперь вожди пытались от них избавиться всеми способами.
Изданный в Исландии в 1123 году закон гласил: «замеченный в бешенстве берсерка будет наказан тремя годами ссылки». После этого упоминаний о неистовых воинах в источниках не встречается. Это был конец эпохи кровавого боевого безумия.
Текст от Филиппа Бородина эксклюзивно для Минутной Истории