Наши предки издавна искали себе подобных за пределами видимого мира. Не могли принять мысль, что они одни под бездонным небом. Египтяне, греки и скандинавы создавали миры богов и полубогов, скитающихся по вселенной с приключениями. Африканские и сибирские шаманы общались с фантастическими духами по ту сторону бытия. В Китае и сейчас почитают души предков – чем не попытка заселить мироздание человекоподобными сущностями?
Нашим современникам еще более неспокойно в одиночестве. Объемный государственный проект «Синяя Книга» (Project «Blue Book») собирает истории американцев, уверенных, что их похищали инопланетяне. Наука уфология изучает неопознанные летающие объекты и результаты их деятельного присутствия на Земле. В городке Розуэлл можно посетить музей посвященный истории вторжения внеземных существ: от крушения здесь космического корабля пришельцев в 1947 году до множества «контактов» первого, второго и третьего рода. Художники создают для музея красочные изображения инопланетян за различными занятиями, исследователи могут пользоваться библиотекой с обширной базой данных, а туристы – получить возбуждающие эмоции.
Писатель и исследователь Эрих фон Дэникен настаивает, что инопланетные существа не новы для человечества: они, мол, всегда следили за развитием нашей цивилизации. В настенных росписях египтян, месопотамских барельефах, наскальных рисунках индейцев обеих Америк и традиционных славянских вышивках есть недвусмысленные образы «древних астронавтов». Наверняка они вкладывались в развитие земной культуры, религии и технологий. Помогли построить пирамиды Гизы и храмы Южной Америки, а, возможно, и вовсе являются нашими предками! А вот ветхозаветный Яхве – это корыстный инопланетный разум. Он запугивал своих последователей с целью добычи земной руды, используя иудеев как рабочую силу. А иначе как растолкуешь контакты с грозными ангелами?
А что, если я скажу, что само лицо нашей планеты было сформировано космическими гостями задолго до появления человечества? Что, если знакомый нам мир – лишь небольшая лаборатория для серии экспериментов, научный проект? Что, если миллиарды лет назад рука неопытного ученого подарила Земле ее естественную спутницу – Луну, та же рука запустила движение литосферных плит, истребила динозавров, расплодившихся сверх приличия, и заложила для нас рассыпи полезных ископаемых?
Вполне вероятно, что так и было. А почему бы и нет?
***
Объявление о вакансии:
Аспирант для участия в проекте по Исследованию Планетарных Процессов на кафедре Астрономии и Истории Галактики Центрального Южно-Полярного Университета.
Требования к кандидатам:
Высшее образование.
Желательно наличие диплома по специальности в любой из следующих областей или в иной смежной области: астрономии, истории эволюции галактики и развития галактического вещества, физики и химии процессов формирования планет и планетных систем, механике и роли импактных процессов во Вселенной.
Желателен опыт написания и/или редактирования научных статей и отчетов.
Коммуникабельность, умение работать самостоятельно и в команде.
Приветствуется опыт полевых работ.
Желательно знание Универсального Языка Звуков и Знаков.
Обязанности:
Успешный кандидат присоединится к научной группе, изучающей молодую недавно сформировавшуюся звездно-планетную систему S-4-4 в созвездии Астронавта. Группа работает над эволюцией, физикой, кинетикой и термодинамикой системы с помощью прямых наблюдений и полевых измерений, лабораторного изучения образцов, аналоговых экспериментов и математического моделирования. Группа тесно сотрудничает с экспериментальными лабораториями и партнерами из индустрии.
В обязанности успешного кандидата также входит чтение курса лекций по астробиологии и планетологии студентам подготовительного и первого курсов.
Условия:
Позиция рассчитана на три галактических года.
Стипендия соответствует общегалактическим стандартам.
Полная занятость.
Кандидаты должны отправить заявку, включающую резюме, мотивационное письмо и две рекомендации профессору Чикуки М. по адресу: чикуким#цюпу.акад
Южно-Полярный Университет поддерживает политику найма планетарных меньшинств, негуманоидов и персон небинарных гендерных моделей.
***
Мотивационное письмо
Уважаемый профессор Чикуки
Меня зовут Иксвай, я магистр естественных наук, хочу подать заявку на открытую позицию Аспиранта по Исследованию Планетарных Процессов на кафедре Астрономии Центрального Южно-Полярного Университета.
Я с детства восхищался глубиной звездного неба, проводил наблюдения во время межпланетных путешествий, и особенно, когда оставался на межгалактические каникулы у дедушки на планете Сириус b. Планета Сириус b обладает такой разряженной атмосферой, что, живя на плоскогорье, нам приходилось пользоваться дыхательными масками. Зато у меня была прекрасная возможность насладиться видом млечного пути и миллиардами его звездных систем и пылевых облаков. А холодный свет Сириуса в ясную погоду позволял делать наблюдения даже днем. Я до сих пор храню портативную систему-телескоп, которую использовал на b.
В старших классах гимназии я учился на отделении с естественнонаучным уклоном, особенно любил решать задачки по физике и генетике. После окончания школы я получил стипендию от Межнационального Научного Фонда. Поступил на Естественнонаучный факультет в Экваториальный Университет Двухсотпятидесяти Градусов Восточной Долготы, где с отличием закончил кафедру Астрофизики и Планетологии (копию диплома прилагаю к заявке). Мой магистерский проект назывался «Изучение каменных метеоритов и астероидов в туманности Ориона: влияние столкновений на текстуру, структуру и форму тел и сравнение с лабораторными экспериментами».
Я имею опыт отбора и подготовки образцов, так как участвовал в полевых работах в двух краткоживущих планетарных туманностях в Орионе. Также я проводил импактные эксперименты с вертикальной пушкой и документировал продукты эксперимента в Aвтономной Межпланетарной Единой Системе лабораторий (АМЕС). В данный момент готовится научная статья, основанная на результатах моей магистерской работы. Я имею опыт написания научных тезисов и представления докладов, участвовал в трех планетарных и в одной галактической конференции с 3D- и 4D-презентациями.
Сейчас я на временной позиции техника в Лаборатории Изотопии на кафедре Химии Галактики Экваториального Университета, занимаюсь подготовкой образцов для анализа стабильных и радиоактивных изотопов.
Аспирантура в Центральном Южно-Полярном Университете станет важным шагом в моей научной карьере, откроет новые методы исследований и подарит бесценные связи в научном сообществе. В свою очередь, мое участие в проекте принесет весомый вклад в работу вашей команды. Я коммуникабельный, неконфликтный, выносливый гуманоид без вредных привычек. Жду вашего ответа на электронный адрес: XY#equat-250.un.
С уважением,
Иксвай Искав
***
Входящие сообщения:
От: Центральный Южно-Полярный Университет <чикуким#цюпу.акад>
Кому: Иксвай Искав <XY#equat-250.un>
Тема: Ваша заявка на вакансию аспиранта
Дорогой Иксвай
Благодарю за интерес, проявленный к позиции аспиранта для участия в проекте по Исследованию Планетарных Процессов на кафедре Астрономии и Истории Галактики Центрального Южно-Полярного Университета. Рад сообщить, что комиссия рассмотрела вашу заявку и ждет вас на интервью. Пожалуйста, напишите нам, когда вы сможете встретиться с приемной комиссией кафедры. Мы покроем расходы на дорогу и два дня проживания в гостинице.
С уважением,
Профессор Чикуки М.
***
Знакомство
Невысокий, щупленький гуманоид сжимал в длинных пальцах пухлую зеленую папку. Он двигался от двери к двери по пустынной галерее, беспрерывно оглядываясь большими встревоженными глазами. Галерея огибала по внутреннему периметру длинное пятиэтажное здание. В полом центральном пространстве пылились выставочные экспонаты: скелеты диковинных животных, стенды с минералами, срезы почв из разных типов атмосфер. С потолка на проволоке свисали чучела летающих рептилий. По наружной стороне тянулись ряды широких серых дверей. На одной из них, небрежно наклеенная скотчем, кривилась открытка с инфракрасным снимком галактики. Ну, наконец: это здесь. Верхний правый уголок отстал, и гуманоид расправил его плоской полупрозрачной ладонью, приклеив на место. Он сглотнул и ткнул на кнопку какого-то устройства около двери, похожего на домофон. Ничего не случилось.
Гуманоид отошел и немного постоял, смотря вниз и пиная ботинком перила галереи. Стал рассматривать интерактивные постеры, украшающие стены коридора. На постерах пестрели яркие планетарные туманности, темные туманности, и неумелое схематичное изображение планетной системы с восемью планетами. Четырьмя маленькими. Четырьмя большими. Ничего себе, восемь! Такое бывает? Он скользнул взглядом по подписи к рисунку, и в голове застучало – это и есть система “Σ-4-4”! Теперь понятно, что значат две четверки в обозначении. Иксвай завороженно разглядывал потрескавшийся плакат – с ним явно куда-то ездили, наверное, на студенческую конференцию, и дорога не пощадила тонкое оргстекло.
Он вернулся к двери кабинета и тихо постучал. Снова тишина. Он постучал громче и легонько пошевелил ручку. Кто-то резко кашлянул и прогрохотал:
- Да, кто еще там? Сейчас!
Иксвай отступил на шаг и закопошился в папке с бумагами. Наконец, дверь приоткрылась, большая седая голова в очках, сдвинутых на лоб, выглянула наполовину и спросила:
- Ну?
- Я на собеседование... по поводу докторантуры... и я... – пробормотал Иксвай, не поднимая глаз.
Профессор сменил раздражение улыбкой.
- А-а, это вы! Эмм... мистер Искав? - Он поманил Иксвая толстой шестипалой рукой и исчез за дверью. - Да заходите же, я как раз дописывал сообщение, - послышался удаляющийся голос.
- ...приготовил презентацию по теме моей магистерской, - продолжил Иксвай, прокрадываясь в огромный кабинет.
- О, это было необязательно, но мы с удовольствием послушаем, - профессор схватил из вазочки на столе яблоко и со звонким хрустом откусил чуть ли не половину. - Сейчас пожвоню жаведующему фафедры и лаборанфам.
За собеседованием последовала экскурсия по святая святых университета – его аналитическим лабораториям.
- А тут лаборатория по активации нейтронов... – рассказывала лаборантка Балинда - лохматая, в очках, огромных черных бутсах, черных джинсах и черной водолазке. Она бегло изъяснялась знаками универсального языка, не делая поблажек провинциалам. За многими приборами шла работа, Балинда с Иксваем старались не шуметь.
- Ага... Ого!.. – кивал Иксвай, озираясь. Он едва успевал за ней, с трудом понимая ее яростную жестикуляцию.
Под стеклянными колпаками загадочно, еле уловимо гудели огромные приборы с множеством кнопок и верньеров на белых пластиковых панелях.
- Лаборатория подготовки образцов к ионному зонду... А вот и сам зонд... Просвечивающий электронный микроскоп... Эта дверь ведет в экспериментальную лабораторию биоастрономии.
Брови Иксвая взлетели вверх.
- Ух, биоастрономия бывает экспериментальной?
Лаборантка одарила макушку Иксвая долгим усталым взглядом.
- Ну да. Ей и посвящена докторская школа. А я буду курировать прогресс докторантов – филонить не выйдет! – Балинда уперла руки в бедра.
Иксвай уставился в пол. Уголок папки, которую он все еще таскал с собой, был нещадно скручен в трубочку. Синдром самозванца настигал всякого хоть раз в жизни. Но, кажется, его приняли. Иначе зачем проводить такую подробную экскурсию?
***
Оказалось, что Иксвай разделит офис с четырьмя другими аспирантами, все они уже активно работали над молодой системой “Σ-4-4” Астронавта.
Игги занимался спектральным и термодинамическим анализом звезды системы, отслеживая ее эволюцию на пути к стабильному состоянию главной последовательности. Он начал аспирантуру раньше всех и далеко продвинулся в проекте. У Игги даже была своя страница на сайте кафедры, с фотографией, списком статей и научных конференций.
- О, так ты с Экватора Галактики? Правда, что вы там водку пьете вместо кофе и чая? – прогудел он, пожимая Иксваю руку. Он засмеялся, хрюкая и икая. Иксвай робко улыбнулся, посмотрев исподлобья.
- Оставь его в покое, Игги! – вмешалась коротенькая толстушка в очках, с серьезным лицом и длинной желтоватой косой, бесцеремонно оттолкнув шутника. – Очень приятно, я - Мони. Занимаюсь цифровым моделированием движения молодых планет по орбитам и сравнением их с реальными показателями. Ну, знаешь, гравитационные взаимодействия со спутниками и другими планетарными телами, влияние колец, астероидов, и все такое, – поспешила она пояснить, заметив круглые немигающие глаза Иксвая.
В комнату ворвалась девушка, похожая на Мони, но повыше и с короткими синими волосами.
- Где наш новенький? Ну наконец-то у меня будет сосед, а то надоело смотреть на пустой стол напротив! А, и пока не забыла: в ближайшие выходные мы собираемся у меня – с гостей пиво, с меня чипсы! – тараторила она. – Да, сразу видно, пиво тебе не повредит, - она ткнула замершего Иксвая под ребра.
- Он с Экватора и не пьет пиво, только водку, – Игги снова захохотал, тряся овальной чернявой головой.
- Это Мона, – перебила Мони, закатывая глаза в адрес похрюкивающего Игги. – Она газовыми гигантами занимается, ставит эксперименты. А с другой стороны от тебя сидит Тобс, он у нас главный по спектроскопии - сравнивает и датирует вещество планет и астероидов. Откуда это вещество взялось, чем было раньше.
- Или кем, - подмигнул Игги.
Круглолицый гигант Тобс оторвался от компьютера, краснея, неуклюже подал Иксваю огромную волосатую руку и пробормотал что-то невнятное. Повернулся обратно и уставился на таблицы в экране.
Все четверо были уроженцами Центрально-галактической области, и между собой разговаривали на Полярном языке, но с южнополярным диалектом, и тут школьные познания Иксвая оказались бессильны. С Иксваем ребята переключались на универсальный язык знаков и звуков.
В качестве проекта Иксваю достались каменные планеты системы “Σ-4-4”, крошечные, ближайшие к звезде: планеты “a”, “b”, “с” и “d”. Втайне ему хотелось получить более «продвинутый» проект – например, по газовым планетам – они гораздо интереснее. Но он опасался, что не справился бы с такой сложной темой. Как, например, документировать результаты экспериментов? С каменными-то понятно – моделируешь поверхность в 3D, вот и все. Для изучения внутреннего строения есть сейсмология. Можно, в конце концов, отбирать образцы, делать дистанционное зондирование... А что с газовыми? На них нельзя совершить посадку. Спектральный анализ атмосферы – это совсем нетривиально, да и новые методики зондирования придется разрабатывать. Может, оно и к лучшему, что ему достался более простой проект с очевидными методами.
***
– Профессор Моор, а кто-нибудь делал наблюдения во время формирования, мм, системы “Σ-4-4”? Ну, как небулярная туманность... сгустилась в планеты... Интересно же? – Исквай еще не ездил в экспедиции и собирал любую полезную информацию.
– Конечно, у меня был студент, магистр, писал курсовую. Месяцами в поле работал. Бороду отрастил – ого-го! – И профессор приставил ладонь с растопыренными пальцами к подбородку. – Сходи в библиотеку, возьми себе копию. Марикус Пим, защитился в прошлом галактическом.
Моор сгреб какую-то измятую и исписанную бумажку с рабочего стола и небрежно-размашисто черкнул имя.
***
Вернувшись из библиотеки, Иксвай подключил внешний диск к ноутбуку и пошел на кафедральную кухню заварить чай. Когда он вернулся, автоматический проигрыватель уже запустил слайды.
Сменялись ракурсы, но ничего не происходило – на экране пульсировала бесформенная туманность. Иксвай видел такие вживую, и не раз. Он подпер голову кулаком и рассеянно болтал ложечкой в чашке. Кто-то подписал слайды: «Молекулярные облака из газа, льда и пыли, спектральное фото: М. Пим».
Внезапно, словно порыв ураганного ветра, что-то невидимое ударилось в туманность, смяв ее, как сахарную вату. Иксвай встрепенулся, поднял голову и придвинулся поближе. Облако на экране схлопнулось, становясь все тоньше и постепенно принимая очертания... Двух тарелок для фрисби, сложенных вместе – донышко к донышку. Из утолщенной середины этой странной катушки далеко вверх и вниз тянулись лучи, фейерверком рассеиваясь на концах. Позиция наблюдателя отдалилась, замелькали совсем крошечные изображения. А ему так хотелось разглядеть все поподробнее!
Иксвай нажал на паузу и сделал зарисовку в блокноте. Подпись к слайду гласила: «Первая стадия образования планетной системы – в центре активно формируется звезда. Звезда не видна, поскольку окружена оптически непроницаемым роем пыли и газа. Она выбрасывает вещество со своих полюсов. Наблюдения возможны только в плоскости диска и на безопасном расстоянии». Иксвай потер пальцем переносицу и включил проигрыватель.
Туманность совершенно сплющилась в закрученный диск. Теперь уже отчетливо виднелся яркий шарик звезды в центре. Ракурс снова сменился: камера надвинулась, и смотрела на диск не сбоку, а сверху. Видимо, наблюдать отсюда стало безопаснее.
Шарообразная серединка диска разгоралась все ярче, но при этом уменьшалась в диаметре. Размытые края постепенно сливались с темным фоном. Иксвай заметил еще кое-что: диск больше не был сплошным - он состоял из множества концентрических колец. Колец пустых, перемежающихся с непрозрачными кольцами из пыли. Все вместе напоминало детскую юлу, если раскрутить получше: вид сверху.
- Смотрите, планета “f”! – раздался визг за спиной Иксвая. Он вздрогнул, обернулся и увидел Мону. Она подпрыгивала и била в ладоши, синяя челка хлопала по лбу, как крыло.
Он обвел глазами рабочие места коллег – оказалось, все аспиранты повернули головы к его экрану и, вытянув шеи, молча наблюдали за презентацией.
- Вон же она, - Мона ткнула в пустое кольцо в середине диска, где просматривались два пикселя, которые то появлялись, то исчезали в пустом пространстве. Два пикселя превратились в маленький шарик, а пустое кольцо вокруг становилось все шире.
Мона извергла еще один восторженный вопль. Совершенно смущенный Иксвай остановил презентацию, опустил голову и застрочил что-то в блокноте. Его вздернутый нос и оттопыренные полупрозрачные уши стали пурпурными.
Кругленькая Мони встала и тоже подошла к Иксваю.
- Пока еще это не планета, – продекламировала Мони, обращаясь к аудитории. - Насколько я могу судить, мы наблюдаем оптически тонкий протопланетный диск. В нем идет потребление пыли и газа, за счет которых растут планетезимали.
- Планете... шта? Мони, ты разошлешь нам конспект своей лекции? – хохотнул Игги.
- Учебник для старших курсов «Гравитационные силы галактики», - Мони невозмутимо поправила очки. – Иксвай, включай дальше.
Иксвай послушно ткнул кнопку “play” и вжался в стул, опустив голову пониже. Мони продолжила вещать, мерно перебирая пальцами хвостик на косе:
- Сейчас мы видим, что планетезимали вырастают в планетарные зародыши: вот один, вот еще. Они в пустых кольцах, это их зоны питания. Зона питания – небулярная область, из которой происходит аккреция планеты. Чем больше объект, тем больше зона питания, то есть, тем шире пустое кольцо. Зародыши растут, пока весь материал в зоне подачи не израсходуется. В конце концов, тысячи планетезималей слипаются в несколько планетарных зародышей. Обычно их два, или три, или четыре. Но у нас их восемь! Вот и твои газовые гиганты, Мона, вот “e”, вот это “f”, – Мони поучительно указала на маленькие шарики, один поменьше и поближе к звезде, другой, довольно большой, подальше.
Презентация продолжалась, но, кажется, ничего больше не происходило.
- Все? – поинтересовался Игги.
- Сейчас финальная стадия роста планет. Они наращивают массу за счет столкновений с оставшимися мелкими частичками. И всем заправляют… гравитационные взаимодействия! Спасибо, Иксвай, великолепное видео! Пришлешь его мне? – И Мони направилась к своему рабочему месту.
- И мне! – закричала Мона.
- Как долго продолжались эти наблюдения? – Тихо спросил Тобс с соседнего места.
Иксвай проверил даты на первом и последнем слайде.
- Похоже, около половины галактического года.
Тобс напечатал что-то в своих таблицах и хмыкнул, но ничего не сказал.
Все вернулись к своим занятиям. Иксвай шумно выдохнул – чай в его кружке остыл, зато сам Иксвай взмок, как после боксерского спарринга. Он вытер лоб ладонью и пошел на кухню мыть чашку.
Первый эксперимент
Синеволосая Мона распахнула офисную дверь и с порога пошла в атаку:
- Ребята, я вчера испекла торт по новому рецепту! Мне на кухне срочно нужны добровольцы-дегустаторы.
Игги выглянул из-за монитора:
- Тебе отправить резюме или, так и быть, пригласишь по знакомству? А что за рецепт?
- «Смерть от шоколада».
- О-о, тогда одну минуту, завещание напишу, – Игги закатил глаза и приставил к губам карандаш.
- Стоп! – вмешалась Мони. – Никакого шоколада, тем более смерти, пока Игги не соберет свои кружки и не вернет их на кухню. А то устроил тут... Великое переселение посуды!
- Понял, тебе кружек не завещать. Не за-ве-ща-ю ни од-ной кру-... - Игги заскрипел карандашом по листочку для заметок.
Иксвай неподвижно сидел, обхватив голову. Шум вокруг вывел его из ступора, и он посмотрел на рабочее место Игги. На столе, подоконнике, радиаторе, перетекая на книжные полки Моны, как опята, росли пустые кружки от кофе. Мона подскочила, быстрыми движениями собрала половину, направилась обратно к выходу и толкнула коленкой дверь.
- Пойдем, – она кивнула остальным.
Игги со звяканьем сгреб оставшиеся чашки в охапку и закосолапил за Моной. Мони и Тобс сгрудились у выхода, давая ему пройти. Тобсу пришлось пригнуться, чтобы поместиться в дверной проем. Иксвай поерзал на стуле, медленно встал и поплелся за остальными.
На кухне Игги обиженно запихивал кружки в посудомойку.
- Вот теперь можешь умирать, – констатировала Мони.
- Лучше пусть расскажет, что случилось! Тебя из квартиры выселили? На работе ночуешь? – захихикала Мона, нарезая торт огромными кусками.
- Я подал статью в журнал, – выдохнул Игги. – А на прошлой неделе пришли рецензии. Вот, редактирую.
- Что за журнал? – заинтересовалась Мони.
- «Астрономия».
- Круто-о-о! – протянул Иксвай, глядя на Игги и не замечая поданную ему тарелку. – Статья о нашей звезде “Σ” Астронавта, конечно же? Приняли?
- Ага, и вот что интересно, – Игги, громко чавкая, заговорщически наклонился к своей тарелке, - пока звезда сжималась, я регистрировал ее излучение во всем спектральном диапазоне. Дистанционно - у меня там датчики установлены на буйках. Сопоставив спектры за три с половиной галактических месяца, я получил обратную зависимость между видимым излучением и рентгеновским. Понимаете, что это значит для нашей докторской школы?
Он глянул на ребят. Они качали головами – никто не понял.
- Хм, попробую так, - Игги схватил мелок и начал чертить на черной стене какие-то каракули. - Вот звезда при зарождении - она оптически тусклая, но зато фигачит рентгеновское и ультрафиолетовое излучение, да еще звездный ветер… Вот она через три галактических месяца - уже достаточно плотная, чтобы синтезировать в ядре гелий из водорода. Ее молекулярный вес растет, и звезда разгорается ярче. Но при этом рентгеновское и ультрафиолетовое излучения ослабевают! И космическая погодка в нашей системе улучшается.
- Значит, - подхватил Иксвай, - условия для зарождения жизни на планетах становятся все более благоприятными! И мы сможем задокументировать каждый шаг! – он вскочил со стула.
- Иксвай, Мона – вам надо это учитывать в ваших работах, – рассудила Мони. – А меня интересует одно из тел Моны. Поскольку гравитационное поле планеты “f” усиливается, растет и плотность, и планета может встать на путь главной последовательности.
- Встать на красную дорожку! – расхохотался Игги.
- Хотите сказать, что она тоже станет звездой? – глаза Иксвая увеличились. - Но это конец эксперименту! Из моих планет сухарь будет...
- Не драматизируйте, – зевнула Мона, придвигаясь за добавкой. – Что-нибудь придумаем.
- Мне, видимо, надо что-то придумывать побыстрее, - тихо сказал Иксвай, садясь обратно и отодвигая недоеденный кусок коржа, плавающего в густом шоколадном креме.
Три галактических месяца Иксвай занимался обзором литературы и исходной характеристикой своих объектов. Описывать оказалось особо нечего, кроме размеров и периодов вращения. Безликие внутренние планеты лишь недавно закончили аккрецию. Тощая первичная атмосфера присутствовала, но спутников или колец, как у газовых гигантов, не наблюдалось. Планета “b” почему-то двигалась в обратном направлении от остальных и имела невероятно длинный период вращения вокруг своей оси. У планеты “d”, согласно спектральному анализу, в коре было железо. Вот и все. Иксвай опасался, что застрял.
Заведующая лабораториями Балинда и руководитель кафедры профессор Рино косо поглядывали на Иксвая и неодобрительно качали головами. Они не верили ни в успех проекта, ни в супервизорские качества профессора Моора, ни в способности Иксвая. Рино вообще брезгливо относился к гуманоидам, тем более с экватора. Сам Рино - ракообразный - умел одновременно смотреть в противоположные стороны, из-за чего, видимо, считал себя высшим существом в цепи эволюции.
- Иксвай, а ты подумай, что у тебя получается лучше всего? Любимая тема? – попыталась приободрить его Мона, заваривая компании кофе.
- Честно? Импактные процессы, - мрачно отозвался он. – Наверное, зря я взялся за этот проект… Биоастрономия, видимо, не мое.
Мони молча достала из бездонного кармана термобалахона скрученный в трубочку планшет. Расправила, ввела пароль, и экран сплошь покрылся интегральными уравнениями.
- Сейчас посмотрим, - нахмурилась Мони. - Столкновение планеты “е” с гигантским астероидом... Не то.
- Мона, это по твоей части, - Иксвай вяло кивнул в ее сторону.
- Подумаешь! - фыркнула та. - У меня задокументировано пять подобных событий. Четыре мой научник записал на сверхскоростную спектральную камеру, а одно я лично наблюдала. Интересные атмосферные бури получаются. И гексагональные облака на полюсах...
Иксвай сгорбился еще больше. Всегда у других что-то интересное.
- О, погляди-ка. По последним изменениям гравитационных полей можно сделать заключение о формировании на орбите планеты “с” небольшой протопланеты, – забубнила Мони в планшет, стуча коротенькими пальцами по виртуальной клавиатуре.
- Планетный эмбрион? А как ты все это определяешь? Неужели по уравнениям?
- Что? – Мони оторвалась от вычислений. – Ну да. Пространственное воображение и математическое мышление! – И она постучала пальцем себе по макушке. - Ага, новая протопланета примет хаотичную траекторию и потеряется в космосе. Если ее не захватит пояс астероидов.
- Не понимаю. В чем наш интерес? - Иксвай поднял брови.
- А в том, что, применив небольшую гравитационную силу, мы изменим траекторию движения эмбриона и спровоцируем столкновение с планетой “с”. В живом времени! Все, что нам нужно сделать – пролететь около орбиты на полевом везделете. Я рассчитаю расстояние и направление, а дальше будем наблюдать.
- Ммм, а зачем нам это? И как оно поможет проекту?
- А вот увидим. Это же эксперимент. Импактные процессы во Вселенной – важнее, чем многие думают, - дернула плечами Мони.
- Решайся, Иксвай! – загудел Игги.
- Класс! Можно я поеду с вами? – Мона потрясла сложенными ладонями.
***
План Мони не удался. Протопланета никак не хотела замедлять бег, чтобы встать на траекторию импакта. Попытки гравитационного взаимодействия эмбрион оставлял без внимания. Он оказался гораздо более массивным, чем рассчитала Мони, размером почти с планету “d”. Такая ерунда, как транспортное средство, протопланету с курса сбить не могла.
Мони совершенно потерялась в интегральных уравнениях. Индикатор топлива на панели управления опасно опустился в нижнюю половину шкалы.
- Если наш импактор продолжит двигаться по этой сумасшедшей спирали, он пропустит планету, - сообщил Иксвай, - и улетит в открытый космос. И почему его так колбасит?
- Я упустила то, что протопланета не уравновешена гравитационно. Видите: она неправильной формы - дифференциация вещества не завершилась. Не зная, где у нее центр массы, мне не удастся правильно рассчитать траекторию. Придется возвращаться. - Мони крутанула очки в воздухе.
Иксвай медленно набрал на навигаторе адрес кампуса.
- Стойте! – зашуршала фольгой Мона. Она только что расправилась с огромной плиткой шоколада. – У меня идея. Иксвай, заводи машину на орбиту эмбриона. Давай-давай! У нас же есть капсула для отбора материала?
- Ну да, я всегда загружаю, – сдвинув брови, отозвался Иксвай.
- Запустим ее на полной скорости в протопланету. Помните эксперимент ДРОТИК или как его там?
Мони и Иксвай переглянулись.
- «Детонация, разрушение орбиты и термодинатической изостазии кометы»? – процитировала Мони.
- Но... капсула стóит как три моих годовых стипендии! – запротестовал Иксвай.
- Скажем, что потеряли управление, университетская страховка покроет, – беспечно отмахнулась Мона.
- Может сами врежемся в эмбрион, и импактора не надо, - мрачно пошутила Мони.
- Ладно, - решился Иксвай. – Выйду на орбиту, заодно сделаю снимки с поверхности.
Это оказалось отличной идеей – Иксваю представилась последняя возможность посмотреть на эту самую поверхность.
Дождавшись, пока машина окажется на утренней стороне – впереди эмбриона - Мона запустила радиоуправляемую капсулу. Направила к поверхности, разогнав ее до предельной скорости. Иксвай достал сверхскоростную камеру, фиксируя момент удара и стадии образования кратера.
- Спуститься бы за образцами импактитов... – размечтался он.
- Сейчас надо отлететь подальше и наблюдать, – категорично заявила Мони, строча в полевой блокнот.
Иксвай направил машину к внешним газовым планетам. Одновременно - не повторяйте самостоятельно - настраивая фокус камеры на свои подопечные объекты на третьей орбите. Протопланета нерешительно замедлилась и перестала беспорядочно вилять.
Эх, все равно просвистит мимо и безвозвратно потеряется!
- Близко подошла, - заметила Мони, обозревая далекое тело в карманный телескоп. - Летит почти по орбите “с”. Эх, не проскочила бы ми...
Они зажмурились от яркой вспышки. Над планетой “с” взмыл огненный столб, различимый даже с дальнего конца системы.
- Ударила по касательной! - закричал Иксвай. Он выжал ускорение, чтобы подлететь поближе, но Мони стиснула его руку.
- Будем наблюдать отсюда.
Иксвай скрипнул зубами. Без сомнения, обидно не увидеть мегаимпакт вблизи. Но пришлось выключить двигатели и всматриваться в происходящее в телескоп. Иксвай даже не сразу заметил, как включилась автоматическая затемняющая линза - такой яркой стала орбита “с”, на мгновение затмив даже звезду.
Казалось, планета фонтанировала горячей лавой. Она бешено вращалась, а вокруг разлеталось черное облако пепла, закрывая обзор. Хвост фонтана замкнулся в огненное кольцо. Протопланеты нигде не было видно - должно быть, разлетелась в пыль. Планета “с” на экране камеры выглядела в точности как раскаленная миниатюрная копия тела “е” с его кольцами.
Через несколько минут планета, или то, что от нее осталось, заискрилась, как гирлянда. Но не из-за Галактического Нового года. Частицы, миллионы частиц выброшенного в космос материала падали обратно в первичную атмосферу и сгорали в ней.
Планета замедлялась, точно затухающий волчок, облако пепла оседало, Иксвай разглядел, как ее перекособочило. Шарик превратился в подобие откушенного яблока: с одной стороны краснел океан лавы, а ось вращения сильно накренилась. Переборщили. О кратере тут речь больше не шла, скорее - о глобальном океане магмы и переплавке мантии. А возможно, о нарушенной гравитационной стабильности и полной дезинтеграции объекта.
- Такое тело раздербанили! – воскликнул Иксвай. - Мезопланета, хороший размер, в обитаемой зоне… - он закрыл лицо ладонями.
Голову словно обдало кипятком. Он жутко жалел и об этой глупой вылазке, и о потерянной планете (двух!), а от мысли, что придется объяснять профессору Рино, куда делась капсула, подташнивало. Мони и Мона тоже притихли.
Обратно летели в молчании.
Последствия
После долгого неприятного разговора с Рино, Иксвай старался превратиться в привидение. Взял на три дня больничный. Два раза начинал писать заявление об отчислении, но стирал написанное. Уговаривал себя, что ничего страшного, бывает. Возражал себе, что все как раз очень страшно – потерял в поездке дорогущее оборудование, да еще угробил часть проекта. Пришлось даже заказать новый термозащитный комбинезон: старый, с которым он приехал на Южный полюс, стал безнадежно велик и с шумом затягивал воздух при каждом движении – Иксвай похудел от переживаний.
В университет Иксвай старался приходить пораньше, уходить попозже, и как можно меньше появляться в коридорах. Одногруппники тоже остыли с интересными предложениями, и в офисе на время наступило затишье. Но Иксвай знал, что в конце концов поехать в поле придется.
Через несколько недель начались студенческие каникулы. Профессор Чикуки, освободившийся от преподавания, забронировал полевой транспорт на свое имя.
- Иксвай, поведешь машину?
Иксвай побледнел и заморгал огромными от ужаса глазами.
- Я... я могу... без проблем... Н-надеюсь, ничего не случится.
- Да, конечно... – профессор, закинув ноги на стол для переговоров, шуршал новым номером научного журнала «Вещество Галактики». - А что ты думаешь может случиться? – поднял он взгляд.
- Н-не знаю, так просто...
- Чудно! – Моор хлопнул по столешнице лопатистой шестерней. – Встречаемся завтра в лобби, в шесть утра.
***
- Никак не могу привыкнуть, что время в центральной галактике, вблизи черной дыры, идет медленнее, чем в областях, – сказал Иксвай, глядя красными глазами в лобовое стекло. Он глотал безвкусный кофе за 50 полярных центов с заправки. – И что для моих полевых объектов время летит гораздо быстрее, чем для меня, когда я в офисе. У нас на экваторе все ровно наоборот.
Профессор не ответил. Он посапывал на соседнем сиденье, и его большая голова болталась, как тряпичная. Иксвай вздохнул и вставил наушники с аудиокнигой «Иллюзии в Науке».
Моор планировал провести в поле неделю, документируя изменения на внутренних планетах, начиная с ближайшей к звезде. Иксвай боялся даже глядеть в сторону третьей планеты. Не представлял, что они увидят, и какой окажется реакция Моора. Профессор редко раздражался на студентов (то ли дело администрация! «Бумажкомарание» его бесило), но тут дело было серьезное.
Планета “а” выглядела несчастной: скукожилась и иссохла от жара звезды. Они с трудом, не без трекера координат, отыскали ее - маленькую и серенькую. На планете прибавились парочка астроблем, шрамы которых зияли, как открытые рты. Ось планеты слегка накренилась, очевидно, от какого-то особо крепкого удара. С орбиты профессор спустил манипулятор для отбора образцов, а Иксвай сделал дистанционное зондирование поверхности и быстро обновил цифровую модель рельефа. Поверхность хорошо просматривалась – бедняга, как же там жарко, наверное. Даже атмосферы толком не осталось.
Иксвай с Моором переглянулись и кивнули друг другу - застойная тектоника, и ловить тут нечего.
Планета “b” наоборот, уплотнила свою атмосферу. Она все еще вращалась очень медленно и в «неправильном» направлении.
- Ничего не видно в этих облаках, - проворчал профессор. - Эх, не захватили на кафедре приборы для спектрального анализа и инфракрасную камеру…
- Я взял! – воскликнул Иксвай, почесав нос. - Эм, на ваше имя.
Спектральный анализ показал наличие воды, углекислого и других парниковых газов. Там извергались вулканы и шла бурная тектоническая активность. Горячая поверхность просматривалась лишь в тепловую камеру, и, похоже, успела полностью обновиться лавовыми покровами, жерлами исполинских вулканов и новыми гигантскими горными хребтами.
Вздремнув прямо в везделете на орбите второй планеты, направились к планете “с”. Пока добирались, Иксвай вытирал салфетками лицо и шумно сморкался. Наконец, нашли планету на орбите. Иксвай шумно вдохнул и так и остался, вытянув шею и открыв рот: планета “с” парила целехонькая, или это даже была не она. По орбите неслась какая-то иная планета, больше, с желтовато-серой дымкой атмосферы, а вокруг нее, словно шмель вокруг цветка, вращался новенький, кругленький, каменистый шарик!
- Хм, – пробубнил профессор и протер очки. – Это ты уже видел?
Иксвай сглотнул.
- Нет, в прошлый раз тут было все разбито.
- Что это такое значит – разбито? – нахмурился Моор.
Иксвай прокрутил профессору запись мегаимпакта. Инцидент с корректировкой курса планеты-эмбриона он опустил. Досмотрев видео, профессор выпучил глаза.
- И ты молчал! На наших глазах реализовался сценарий ударного формирования спутника! Почти на наших глазах. А пропустили мы этот уникальный процесс из-за твоей халатности! – кричал он, размахивая руками, как крыльями.
Иксвай смотрел на него и моргал.
- У нас вот тот выброшенный материал аккрецировался в луну, – пояснил профессор, чуть более добродушно.
- Про... проф... Я не уверен, что это то же тело... Посмотрите на наши приборы – похоже, у планеты есть сильное магнитное поле. У “с” его не наблюдалось.
Профессор в возбуждении хлопал себя по щекам. Таким Иксвай его еще не видел.
- А глянь на ось вращения! Он показал кривым пальцем на планету в иллюминаторе, и на застывшее изображение маленького откушенного «яблока» на планшете Иксвая.
Полюса действительно кренились примерно на тот же угол, как у планеты «с» сразу после удара.
Иксвай сделал измерения периода вращения и размеров обновленной планеты “с” и ее спутника. Луна тут и там уже покрылась мелкими оспинами кратеров. А вот поверхность самой планеты с орбиты выглядела подозрительно ровной и однородной. Планета покрылась... жидкостью! На этом чудеса не кончились.
***
Коллеги задержались тут на два дня. Гравитационные измерения показали, что плотность планеты значительно увеличилась. Профессор кряхтел и чесал затылок.
- Повышенная плотность... Магнитное поле... Не обошлось без увеличения металлического ядра. Не иначе, за счет ядра эмбриона, – бормотал он.
Иксвай до рези в глазах щурился на поверхность в карманный телескоп. По рыжеватой воде бежала рябь. Наверное, это вздымались огромные волны, вызванные ураганными ветрами, но с орбиты все казалось спокойным, как легкий бриз на озере. В атмосфере лохматыми клочьями неслись облака и периодически застилали обзор, отражаясь коричневыми тенями в глобальном океане.
Иксвай приметил какое-то пятнышко. Он отвернулся и поморгал. Соринка попала в глаз? Очередная тень от пролетающего конденсированного пара или – что еще вероятнее – рябит в глазах от напряжения.
Он снова уставился вниз. Когда арендованный везделет завершил полный круг по орбите, пятнышко снова проплыло под ними, быстро двигаясь к линии горизонта. Иксвай подкрутил фокус телескопа. И вдруг выхватил взглядом еще одно, южнее. И еще одно.
- Цепь островов!!! – заорал он на весь салон.
Когда почти закончились бирки для образцов и страницы в полевом блокноте, они забили координаты планеты “d”. Оба так устали, что рискнули поставить машину на автопилот и вздремнуть в дороге.
Четвертая планета удивила их не меньше: она тоже приобрела пару спутников жизни в виде больших корявых астероидов.
- Вы-то откуда взялись? – пробормотал Иксвай, протирая опухшие глаза.
Астероиды не ответили.
Внизу, в дымке утреннего тумана поблескивали голубоватые нити, прокладывая путь с севера на юг, врезаясь разветвленной сетью в ржаво-красные равнины. На обратной стороне планеты дымились тлеющими угольками вулканы, окруженные черными лавовыми потоками.
- Планета в обитаемой зоне! Да еще такой замечательный мега-импакт! С образованием естественного спутника! Какая удача! – декламировал профессор по дороге в институт, плюясь вокруг крошками от сэндвича. - Надо писать статью! А островная цепь! Нужен детальный химический и изотопный анализ образцов жидкости и пород! А что за
красота на теле “d”! И тоже спутники! И лавовые потоки!..
***
В поле работать гораздо интереснее, чем покорять бескрайние белые страницы.
Следующие пару месяцев Иксвай уныло сидел перед экраном компьютера, потея над статьей «Механизмы образования естественных спутников у небольших каменистых планет из обитаемой зоны». Про (не относящуюся к делу) обитаемую зону следовало написать для привлечения внимания и бо́льшей цитируемости.
Мони рассчитала скорость и угол удара протопланеты о планету “с”, а профессор Чикуки смоделировал, как планета “d” могла захватить гравитационным полем два больших астероида. Очевидно, они прибились из астероидного пояса между внешними газовыми и внутренними каменистыми планетами.
Иксваю предстояло сложить фрагменты в единое тело статьи, подкрепив собранными экспериментальными данными, результатами расчетов, 4D-моделями и полевыми описаниями. Буэ.
Наконец, все соавторы одобрили статью для отправки в журнал. Текст получился объемным, почти энциклопедическим. Страницы для вычитки беспорядочно развалились на письменном столе Иксвая.
- Я для очистки совести включил туда теорию... – оправдывался Иксвай.
- Ты свои «очистки совести» лучше выкинь, - посоветовал Игги, улыбаясь во весь рот. - А первая статья всегда такая.
Катастрофа
Иксвай взялся за сборы в новую поездку, как только кликнул «отправить» на сайте журнала «Планеты и Луны». Он аккуратно упаковал в везделет спектрометр и тепловую камеру – для измерений атмосферы планеты “b”. Проверил исправность капсулы-зонда для образцов жидкости с планеты “с” и вулканических пород с планеты “d”. Сунул новый полевой блокнот, крем от космического излучения, спальный мешок – если придется задержаться на объектах и ночевать в машине.
В животе щекотал приятный холодок ожидания. Что там с его третьей планетой и ее спутником? Не образовалось ли еще лун? А островов?
Планета была на месте, но укуталась еще более толстой газовой оболочкой. Измерив спектральные линии, Иксвай убедился, что атмосфера состоит из азота. Полюса до низких широт покрылись шапками голубовато-серого водяного льда. На экваторе пульсирующей полосой темнела жидкость глобального океана. Отсюда, с высоты пятисот километров, планета казалась глазом огромной кошки. Или козы? Иксвай всматривался в него, а глаз следил за Иксваем.
Жидкость оказалась водой с растворенным в ней железом и какими-то незнакомыми молекулами.
Иксвай задумался. Он сфотографировал экран портативного спектрометра, стрелочками показал неизвестные линии и отправил сообщение “главному по спектроскопии” - Тобсу:
«Есть идеи?»
Адресат прочитал сообщение, но ответ пришел не сразу - Тобс всегда обдумывал, что сказать. Да и сигнал тут слабоват. Наконец пиксели на экране сложились в слова:
«Сложные соединения углерода и азота – аминокислоты. В спектре доминирует гидроксид водорода – а некоторые формы жизни развиваются в воде.»
И вдогонку:
«Отбери пробы.»
Сердце зачастило. Неужели… Может ли такое быть, что на его полевом объекте зародилась жизнь? На одной из планет, которые он с самого начала записал в безнадежно скучные! И он, Иксвай, станет первым, кто опишет этот процесс! Он уже начал растворяться в лучах будущей научной славы… Профессор Рино и Балинда утрут носы и убедятся, что он тоже хороший ученый! Вспомнив, что нельзя торопиться с выводами и заранее обнадеживаться, Иксвай перестал глупо улыбаться и поспешил спустить капсулу за образцами воды.
Пока производился забор, Иксвай начал детальные наблюдения в телескоп. Над поверхностью торчали конические островки: некоторые выстроились в цепочки, как очередь студентов в столовую, другие слиплись в небольшие группы и попыхивали серым дымом, что добавляло им сходства с толпой молодежи. Откартировав поверхность в 3D и подробно описав ее в полевом дневнике, Иксвай поднял капсулу с поверхности, осторожно состыковал с везделетом и переключил в режим охлаждения.
Пока он зачарованно облетал вокруг планеты, совершенно забыв, что планировал собрать данные по атмосфере планеты “b”, зашуршала рация. В истерическом крике Иксвай с трудом узнал голос Моны:
- Всем выйти из зоны внутренних планет! Повторяю… шшш... из зоны… кшшш.. кррр…их планет!
Это что - шутка?
Задребезжал мобильный телефон. На этот раз на связи была Мони. Иксвай приглушил вопящую рацию.
- Да?
- Иксвай, ты не в поле случайно?
- Угу.
- Что угу? Не в поле?
- В поле.
- Убирайся оттуда! Срочно!
- Почему еще? - он только что сделал нереально интересные наблюдения, у него, возможно, на кончиках пальцев великое научное открытие, а тут Мони снова командует.
- Не могу объяснять, выходи из зоны внутренних планет!
- А...
- Немедленно!!
Мони отключилась.
Ерунда какая-то! Иксвай огляделся. Вокруг было подозрительно тихо. Вдруг он машинально поднырнул под панель управления: над головой – вернее, над везделетом – что-то пронеслось, чуть не влепившись в лобовое стекло. Все снова замерло.
После удивленного потрясения, он ударил по газам, пытаясь вылететь из плоскости системы. По обшивке машины заскреблось, словно кто-то кидался гравием: перед ним просвистел здоровенный булыжник, на ходу рассеивая рыхлый материал. Что-то угодило в луну, вызвав многокилометровый веер выбросов, от которых везделет Иксвая едва успел отпрянуть. Вверх, как можно быстрее! Вверх! Машина разгонялась бесконечно медленно, преодолевая гравитационное поле планетного диска. Краем глаза он уловил вспышку – над планетой “b” поднимался атомный гриб. Он переключил на режим околосветовой. Кряхтя, лязгая и трясясь, везделет, наконец, помчался, с хрустом рассекая каменный ураган.
Выйдя на безопасное расстояние, Иксвай развернулся и сощурился, пытаясь понять, что происходит. Внизу, вокруг звезды царил хаос, как рой мошек, бессмысленно мельтешащих вокруг ночного фонаря.
Иксвай достал телескоп. С дистанции в пятьсот тысяч километров внутренние планеты выглядели как мячики для гольфа, вокруг которых сновали песчинки астероидов, то и дело врезаясь и вызывая брызги выбросов и атомные грибы.
Что. За. Черт?
Он направил телескоп на свою подопытную планету “с”, где он работал несколько мгновений назад. Она бежала по орбите, сотрясаясь от ударов, спутник светился красными точками импактных расплавов. Планета быстро скрылась в черной дымке - согласно теории, это поднялись облака парниковых газов и испарившихся минералов. Иксвай хорошо знал теорию. Из силикатных облаков пойдут каменные дожди. А потом начнется ядерная зима.
Астероиды летели и летели. Врезались и врезались. Наконец у Иксвая защипало в глазах – и он больше не различал ничего, кроме беспорядочного месива.
Он сидел в дрейфующей машине, окаменев. Катастрофа. Зародившаяся жизнь – если и был шанс, что это она – полностью стерилизована, лед растоплен, благоприятные условия для развития жизни разрушены.
Он уронил лицо на приборную панель.
Запищала рация. Снова Мони.
- Ты в порядке? – всхлипнула она.
- Лучше не бывает! Мой проект завершился! - прорычал в трубку Иксвай. – Что это было?!
Мони вернулась в деловой режим.
- Пояс астероидов вышел из гравитационного равновесия, и все стало происходить так быстро…
Иксвай медленно выпрямился. Мони. Гравитационное равновесие. Мона с ней. За поясом астероидов. Его глаза сужались по мере того, как складывалась головоломка.
- Да вы меня чуть не угробили! - заорал Иксвай и отшвырнул от себя рацию.
- Прости. Есть такое, - услышал он нервный смех в динамике.
На этот раз не смешно.
***
Иксвай ворвался в офис рано утром. Мона и Мони тихо переговаривались у рабочего места Мони. Вопреки здравому смыслу, девушки выглядели довольными.
Иксвай хлопнул дверью, молча скинул рюкзак у своего рабочего места и плюхнулся в кресло. Он исподлобья глядел на черный монитор, стараясь глубоко дышать.
Мони прикоснулась к его плечу. Он вздрогнул и с шумом выдохнул.
-Мы не знали, что ты был в поле. Ты не отметил поездку в календаре, - объяснила она.
Иксвай закрыл глаза и громко вдохнул. Вдо-o-oх - вы-ы-ыдох. Мони говорила правду, в предвкушении поездки он забыл внести данные в календарь. Правило кафедры - каждый из научной группы вписывал свое запланированное местоположение на неделю вперед: “в офисе”, “на конференции”, “на ионном зонде”, “в поле в системе Σ-4-4”, “в отпуске”, “работаю из дома”...
В строке Иксвая вся неделя была по умолчанию заполнена “в офисе”.
После паузы Мони продолжила:
-Как только мы поняли, что астероиды сходят с орбит, мы - на всякий случай – оповестили тебя. И по рации передали. И…
- И ты не поверишь, - перебила Мона. - Используя расчеты Мони из вашей статьи... я... мы… - Мона затрясла головой и отпила автоматный кофе из растворимого стаканчика. По утрам Мона не могла есть - только поглощала кофе.
- Мы поменяли местами пять и шесть, - завершила Мони.
- Какие пять и шесть?... - монотонным голосом поинтересовался Иксвай.
- Планеты “e” и “f”.
- И теперь они идут в таком порядке: “a”, “b”, “c”, “d”, “f”, “e” ... - заискрила Мона, хихикая.
- А чего ты пьешь кофе из автомата? - невпопад спросил у нее Иксвай.
- Зерновой не купили. Очередь кого-то из магистров, а у них полевая поездка к мидгалактической черной дыре. Да ты услышал что мы сделали?! Мы подадим статью в “Galaxy”!
- И как можно поменять планеты-гиганты местами? - Иксвай все еще тупо смотрел на коллег.
- Смотри, - Мони кликнула по клавиатуре своего компьютера, и на мониторе появилась планета “е”, удаляясь от зрителя. - Мы дождались момента, когда гиганты будут в антифазе. То есть гравитационное поле звезды суммировалось с гравитационным полем планеты “е”…
Иксвай отвернулся и вылетел из кабинета. Оказавшись на галерее, он кулаком долбанул по металлическим перилам. На костяшках из-под содранных чешуек засочилась голубоватая кровь. Стиснув зубы, он ударил еще раз. Статья в “Galaxy” у них будет! А Иксвай привычно останется на обочине, в пыли чьей-то славы.
***
В стерильной лаборатории биоастрономии Иксвай облачился в белый халат, маску, очки и нелепую синюю шапочку, которая тут же оттопырилась на ушах. На ноги пришлось надеть шуршащие бахилы.
Балинда неодобрительно зыркнула на его руки, и он поспешил натянуть латексные перчатки.
Достал из прозрачного пакета со льдом крошечную, с ноготь мизинца, колбу с жидкостью. В ней хлопьями парили белесые грязевые частички.
Балинда откупорила колбу, растворила образец реактивом и гомогенизировала в ультразвуковой ванне. Мерной пипеткой собрала крошечное количество и капнула в круглую капсулу газовой микрокамеры. Вставила микрокамеру в держатель сканирующего электронного микроскопа. Сосредоточенно настроила параметры для низкого вакуума. Нашла образец и сфокусировала на нем пучок. Настроила яркость, контраст, стигматоры. Работала в тишине. Только глухо гудел охлаждающий блок и стучало сердце Иксвая.
Он ерзал на краешке стула, наблюдая за ее ловкими, точными движениями. Балинда была профессионалом и всегда получала данные высочайшего качества.
-Так и есть, простейшие одноклеточные, - Балинда, подавшись к экрану, внимательно вглядывалась в растровое изображение.
Иксвай тоже завороженно всматривался в серые пятна на черном фоне, на которых сфокусировалась камера. Одни напоминали сардельки и собирались в продолговатые цепочки. Два или три имели спиральную форму.
-Очень мелкие они. Надо бы секвенировать геном - это смогут сделать на кафедре Генной инженерии, а мы изучим строение клеток в просвечивающем электронном микроскопе. Понадобится больше материала.
-Больше нет. Принес, что удалось набрать, - неохотно соврал Иксвай.
Балинда щелкнула пальцами и закатила глаза. Она в очередной раз убеждалась твердолобости этого бестолкового экваториальца.
-Постараемся вытянуть данные из этих капель, - покачала она головой, подняв брови под защитными очками, - но обещать ни-че-го не могу. А ведь тебе скоро завершать проект.
***
Выйдя на орбиту планеты “с”, он закусил щеку. Атмосфера плотная, зеленовато-серая, поверхности не видно. В южном полушарии сердитыми улитками закручивались в ураганы облака: наклон оси создал сезоные климатические условия. Он завис на экваторе и стабилизировал везделет на высоте четырехсот километров.
Дрожащими руками натянул скафандр. Язычок герметичной молнии выскакивал из пальцев в неуклюжих перчатках.
Закрепил на поясном ремне двумя карабинами фляжку с жидкостью. Даже не заметил, как руки приобрели ловкость и перестали трястись.
Побрызгался стерилизующим раствором - никакие микроорганизмы извне не должны нарушить чистоту эксперимента. Хотя они и так вряд ли выживут в азоте.
Пересев в челнок, он загерметизировался и, выдохнув, отстыковался от везделета.
***
Падение через плотную атмосферу было жутким, как паническая атака.
Потряхивало, а из-под капота огненным фонтаном летели искры. Иксвая бросало в пот – он боялся, что его стошнит прямо в скафандре. И каждый раз он нащупывал флягу на ремне – на месте ли?
Эх, надо бы повторить курсы экстремального вождения - кажется, его навыки и вестибулярный аппарат заржавели.
Через несколько приступов дурноты открылись парашюты и челнок рвануло вверх. Иксвая вжало в сиденье. Голову резко дернуло, хрустнула хрупкая шея - самая тонкая из жизненно-важных частей тела гуманоидов.
Покрутив головой и проверив цельность позвонков, он включил ультразвуковой радар, чтобы отслеживать высоту падения. Наконец, выждав момент перед самым касанием, он сбросил парашюты, и автоматическое надувное шасси мгновенно подхватило челнок, не дав ему погрузиться под воду. Челнок еще раз тряхнуло. Падение прекратилось.
Посидев немного и убедившись, что приводнение прошло успешно, Иксвай разгерметизировал люк и вылез на крышу. Снаружи было темно и прохладно. Бликовала легкая рябь на воде. Приятно. Спокойно. Точно на “b” Сириуса.
Он сел. Поболтал ногами, смотря в небо. На горизонте блестели вспышки электричества, их приглушенный рев докатывался с заметным опозданием. Резкие черные силуэты грозовых туч подсвечивались, то проявляясь, то исчезая в ритм сердца Иксвая.
В просвете между облаков замигал блуждающий огонек, стремительно скрывшись. Это высоко по орбите циркулировал везделет, верным псом ожидая водителя.
Иксвай бережно отцепил флягу от ремня. Медленно снял с горлышка парафиновую пленку, открутил крышку и, наклонившись над водой, вылил содержимое в темные волны мирового океана.
***
Благодарности:
Спасибо лучшим бета-ридерам Дарье Верясовой, Елене Леоновой, Елене Поликаниной, Ольге Смирновой, Поліне Литвиновой, Наталье Вдовикиной, Елене Соковой, Елене Удвуд, Ларисе Тарасовой и Елене. Благодарю писательницу и преподавалельницу писательского мастерства Катю Оаро - бесконечный источник знаний и вдохновения.
Автор: Lizok
Источник: https://litclubbs.ru/articles/54324-fatalnyi-vitalnyi-ekperiment.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: