Призыв.
- Ну, что? Все с собой "права" взяли? - Сотрудник комиссариата оглядел собравшихся призывников. Утвердительно ответили не все. Но вопрос быстро решился. Мол тем у кого с собой водительского удостоверения нет, его им вышлют родители.
Я на всех военных комиссиях говорил, что к моменту призыва "права" у меня будут. Уж очень хотелось служить в каком-нибудь автобате. Водить я умел, ремонтировать машины тоже. Причем как легковые (сказывался опыт ремонта батиного и соседских автомобилей), так и грузовиков. Я ж целый год отработал на заводе Лихачёва. Я честно пытался сдать на "права". И так, и этак. И нечестно тоже пытался "выкружить" правишки. Но, всё тщетно. В итоге в военкомат рано утром я явился с вещами, но без водительского.
Погрузились в пазик и тронулись на центральный городской сборный пункт. Прибыв туда уже через часа через два допытывал какой-то военный, и тоже на предмет наличия "прав" у каждого. В итоге те, кто их имел последовали за этим воякой, а я и ещё несколько парней остались ждать у моря погоды. Ещё через какое-то время нам выдали новые повестки, чтобы мы через день явились уже на это сборный пункт. Ну что ж, ещё денёк побыть дома - это хорошо.
В следующий раз, явившись на сборный пункт, мы уже были востребованы. К нам подошёл офицер.
- Таааак. Орлы, в погранвойсках хотите служить?
Нестройный хор голосов что-то невнятно ответил.
- Ну и прекрасно. Молодцы! Послужите Родине на границе. Завтра в девять всем быть готовыми! А пока по домам.
Утром следующего дня толпа молодых парней была окружена заботой нескольких офицеров и пяти сержантов и старшин. Вечером мы уже садились в поезд до Кеми. Нам объяснили, что от Кеми нас на машинах довезут до места службы.
В вагон набилось уйма ребят. Мест всем если и хватило, то располагаться пришлось на всех возможных полках. Даже самых верхних, багажных. Конечно же водка и вино лились рекой. Конечно пироги, колбаса, сыры и всякая другая снедь вываливались на столики плацкарт. Все это выпивалось, съедалось, и так без конца. Казалось, запасы были неистощимыми.
Офицеры во время следования поезда старательно закрывали глаза. За своими сержантами строго следили. Но, в упор не замечали пьянства призывников. Пресекали только уж совсем откровенную наглость и безобразие. А вот старшины и сержанты..... Ооооо! Это были лучшие друзья новобранцам. Рассказывали разные истории, смеялись, поддакивали, кивали головой. За руку держались с теми кто потихоньку угощал их водкой и кормил от пуза домашней снедью. Ну прямо отцы родные. Призывники видя такое отеческое отношение к себе со стороны сержантского состава просились к ним во взвода. Те, конечно, говорили, что будут рады видеть каждого из нас у себя. Мы ж, говорили, будем одно дело делать. Границу от супостата охранять. Кто же знал, что по прибытию в часть эти сержанты обратятся в демонов.
Тогда мы призывники начали знакомиться между собой. Искали каких-то общих знакомых. Интересовались профессиями. Старались узнать интересы новых товарищей. Весело было. Быстро шло время. Лёгкой и беззаботной казалась будущая служба. Да, жаль было расставаться со старыми друзьями, девушками, со старым укладом жизни. Понимали что она уже не будет такой вольготной. Но перспективы не особо страшили. Молодость - она всегда с короткой памятью. Былое быстро уходит на второй план в суете насущных проблем. Новые друзья, новые заботы....
В Кемь мы прибыли под вечер. Офицеры на подъезде к станции предупредили - на улице холодно. Мороз под 30. Одеваться нужно как можно теплей. Но мы то все "гретые". Что нам мороз?! Мы его изничтожим своим жарким дыханием. И весь Союз им же обогреем. Сейчас только воздуха в лёгкие побольше наберём. Вышли на перрон. Через 15 минут до всех стало доходить, что мороз выбьет дурь из наших голов в следующие 15 минут. Это не московские холода. Это 28 мороза, помноженные на высокую влажность. Оказалось, что и "топливо", так щедро лившееся в стаканы в поезде, подошло к концу. У кого-то ещё оставалось в загашнике, но основные литры были уже выпиты. "Ну ничего!" - думали мы. Сейчас с вокзала по автобусам рассядемся и через какое-то время будем уже в тепле казарм. Ах, как же жестоко мы ошибались! Нас вывели с вокзала и подвели к крытым брезентом грузовым машинам. Предложили грузиться. Да поплотнее друг к другу. Это чтобы теплее было. Наши ЗиЛы быстро не ехали. По ощущениям, километров 40 в час. Ещё и останавливались периодически. "Наблюдающие" через передние клапана в тенте много раз говорили о приближении пункту назначения. Судили они по освещенности пространства впереди. Свет - значит город. Но всякий раз эти маленькие населенные пункты оставались позади. Холод уже пробирал всех до костей. Оставшаяся водка закончилась. Но она и не помогала. Только горчила. Кстати были индивидуумы, которые ушли из дома в лёгких карточках и свитерах из "бумаги". Для таких встречающими были предусмотрительно заготовлены полушубки и валенки. Этим счастливчикам было теплее всех в дороге.
И вот наконец мы въехали на территорию части. Время было уже около двух ночи. Нас выгрузили из машин. "Замёрзли? Сейчас в баньке погреетесь". Наскоро сбив нас в пародию строя, повели к бане. Какого же было наше разочарование когда мы узнали, что баня хоть и топилась, но к нашему приезду уже выстудилась. И вода из леек душа лилась еле-еле теплая. Или даже просто холодная. Лезть в нее никто не хотел. Нам приказали раздеться догола и проследовать за новым обмундированием. Путь лежал через пост работников медслужбы, которые обрабатывали пах и подмышки каждого новобранца раствором вонючей дряни. Говорили, что это "Лизол". После этого все очень нехотя устремлялись к душу, чтобы хотя бы холодной водой сполоснуть подмышки и "причиндалы". Из душа стрелой бежали за новой одеждой. А она вся влажная! Со склада, мать её! Первоначально, на время курса молодого бойца нам выдали летний комплект. Было теплое нижнее белье и теплые портянки. Были теплые бушлаты и шапки. Но не было ПШ. Кстати, мотать портянки я научился сразу. И никогда проблем с натиранием ног у меня не было. (Признаюсь, что считаю портянки в паре с сапогами самой удобной обувкой для армейской жизни).
После переодевания нам сказали, что если мы хотим, то гражданку можно отправить домой. А кто не будет отправлять, те пусть сваливают одежду в кучу. Рядом с кучей стояла колода и на ней лежал топор. Этим топором наша домашняя одежонка рубилась. Куда потом ее дели неизвестно. Старослужащие, здесь присутствовавшие, выглядывали для себя чего-нибудь, что можно забрать себе. Ехавший с нами в поезде призывник-цыган сняв с себя свои новые с виду джинсы, великолепную с большими отворотами воротника рубаху и красивейший свитер самолично подошёл к колоде и изрубил всё это топором.
После банной экзекуции нас повели в казарму. К тому времени нас уже распределили по учебным взводам. В нашем пограничном отряде они назывались "учебными заставами". Заведя нас в расположение "застав", нам сказали ложится спать. И что будить нас рано не будут и дадут выспаться. Время было уже около четырех утра. Крики " застава, подъём!" мы услышали в девять. Так началась моя армейская жизнь.