Всё дело в неуверенности и тревогах людей по поводу мастерства и профессионализма в музыкальном исполнении.
Возможно, во всём «виновато» изобретение технологии звукозаписи. До того, как появилась звукозапись, было два способа послушать музыку:
- пойти туда, где кто-то играет вживую;
- сыграть музыку самостоятельно.
В повседневных ситуациях был гораздо больший спрос на живую музыку — не было другого способа её услышать. С другой стороны, люди с большей вероятностью овладевали базовыми навыками игры на каком-либо инструменте или пения, потому что они с большей вероятностью были призваны их использовать. В результате музыкальность в обществе получала более широкое распространение. Средний человек с большей вероятностью умел прочитать ноты к простым популярным песням или пьесам.
А затем была изобретена технология звукозаписи. И стало возможным слушать действительно опытных музыкантов, не видя их лично.
Например, в сельском графстве Слайго в Ирландии в первые десятилетия XX века распространились местные стили традиционной игры на скрипке. Один из лучших местных скрипачей, Майкл Коулман, эмигрировал в США в 1914 году, поселившись в Нью-Йорке. После того, как он обосновался в США, в 20-30-е годы он записал серию треков для нескольких звукозаписывающих компаний, в частности для Columbia. Его пластинки хорошо продавались и экспортировались за границу, в том числе в Ирландию.
Когда пластинки Коулмана появились в Слайго, его авторитет был таков, что люди, организующие танцы, начали использовать их для подачи музыки, а местным скрипачам, которые не могли подражать его стилю, отказали в пользу проигрывателей. Стиль Коулмана стал доминирующим стилем игры на скрипке. Различные разновидности стиля Слайго постепенно вымерли...
Когда в пятидесятых годах после Второй мировой войны появилась популярная музыка, люди начали играть её сами. Но они учили её на слух, потому что такую музыку было нетрудно выучить на слух.
В шестидесятые годы популярная музыка была преобразована сочетанием факторов:
- Поколение музыкантов, выросших в окружении множества различных музыкальных стилей.
- Популярный стиль немного «застопорился» в самом конце 50-х — начале 60-х, а музыканты стремились создавать новую музыку, которая вернула бы им то «волнение», которое они испытывали, когда подростками слушали рок-н-ролл.
- Звукозаписывающие компании стремились ориентироваться на подростковый рынок, но на самом деле не имели представления о том, что будет продаваться, а что нет, поэтому просто пробовали всё, что угодно.
- Появилось поколение молодых меломанов с хорошим доходом.
Всё стало ещё сложнее позже, в 60-х, когда молодые музыканты из среднего класса с хорошим музыкальным образованием обратились к рок-музыке как к «отдушине», вместо джаза или классической музыки.
Итак, что происходит дальше: популярная музыка начинает распадаться на бесчисленные подстили. Некоторые более сложные, чем другие. Некоторые зависят от воспроизведения на слух, а другие нет. Эти стили создают субкультуры, которые отличаются друг от друга: некоторые стили популярной музыки ценят техническую сложность и «демонстративность», а другие ценят простоту и прямоту. Третьи ценят даже своего рода вызывающий дилетантизм.
И теперь, престиж записанной музыки таков, что многие люди сочли бы группу, признавшую себя «неграмотной», но у которой есть контракт на запись, более респектабельной или достойной большего восхищения, чем менее успешную группу музыкантов более высокой квалификации. Первые теперь более «профессиональны», чем вторые!
Раньше отличить профессиональных музыкантов от непрофессиональных было легче, чем сейчас: профессионалы зарабатывали на жизнь музыкой, а все остальные — нет. Но в эпоху потокового вещания финансовые выгоды от воспроизведения музыки катастрофически сократились. Многим музыкантам популярных групп приходится подрабатывать на других работах, чтобы заработать достаточно денег, чтобы отправиться в турне и играть перед платной аудиторией. «Профессионал или любитель» больше не бинарное понятие, каким оно когда-либо было: теперь это целый «спектр».
Когда большая часть музыки, которую мы слушаем — это записанная музыка, созданная в профессиональных условиях (если только мы намеренно не слушаем дешёвый панк-рок или подобные жанры, которые являются «застенчиво бестолковыми»), есть вероятность, что наши базовые ожидания от музыкального мастерства будут довольно высокими.
Это делает нас менее терпимыми к условно низким стандартам музыкального мастерства. Возможно, теперь мы недостаточно расслаблены, чтобы оценить «неформальное» пение. Мы становимся снобами в области мастерства! Теперь музыка должна быть только «экстраординарным событием», а не «случайным разговором».
Итак, наше беспокойство по поводу исполнения, навыков и экспертных знаний становится настолько сильным, что некоторые люди начинают думать, что умение читать ноты «подавит их креативность» — и это оправдание того, что они не утруждают себя обучением. Другие, возможно, искренне опасаются, что попытка обучения подорвёт их уверенность в себе, потому что откроет им пределы их мастерства (их собственный «потолок»).
Проблема в том, что, конечно, не все так музыкальны и креативны, как великие «безграмотные» музыканты, такие как The Beatles или Уэс Монтгомери. Даже «безграмотный» музыкант Джими Хендрикс к концу своей жизни понял, что если он хочет развиваться дальше как музыкант, ему, вероятно, придётся собраться с силами и заняться какой-нибудь учёбой, до которой он, к сожалению, так и не дожил...
Поскольку обучение отнимает много времени и иногда разочаровывает, это кажется слишком похожим на «работу» некоторым людям, для которых музыка должна быть всего лишь игрой. Вместо того, чтобы признаться в этом, они делают вид, что, например, чтение нот — не тот навык, которым вообще стоит обладать. На самом деле, это просто самый обычный навык, которым стоит обладать, если вы хотите играть музыку и не ограничиваться только музыкальными стилями, где в этом навыке нет необходимости.
По материалам публикации Alex Johnston (англ.).