Я, (надеюсь), вернулась в соцсети. К этому есть несколько причин, но в целом, это конечно, возможность писать для тех, кто меня читает. Я пишу, так называемые, лонгриды. А история с Питером и желаниями – ещё длиннее, так что будет несколько постов.
Сначала про Питер, потом про то, как правильно желать.
Питер, такой специфический для меня город, что как только я шагаю на платформу из поезда, то мне сразу хочется выпить. Даже не выпить, а немедленно забухать и начать кутить. Меня охватывает тоска с первой же минуты, как я смотрю на Питерское небо.
В Питере я была раз тридцать и так было не сразу.
Первый раз я поехала еще в Ленинград на весенние каникулы, будучи еще пионеркой. Мне кажется, что это был 86 год.
Ездила я со своим дядей к его знакомым, которые жили на улице Кораблестроителей. Это почти, как улица Строителей в «Иронии Судьбы».
Дядины друзья, тоже инженеры, очень обрадовались возможности привнести культуру в наши московские, купеческие души и в программе посещения Ленинграда были не только Зимний, Кунсткамера, но Петергоф...
Посетив первым Зимний Дворец в эту раннюю, очень питерскую весну, проделав путь с улицы Кораблестроителей сначала до трамвая, потом на трамвае, потом на метро и пешком от метро(«…ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков.», Гоголь, «Шинель»), я, вернувшись, отказалась выходить на улицу. У дядиных друзей были кресло-качалка, плед, а по телевизору показывали нашего Шерлока Холмса. И никто, и ничем не смог тогда заставить меня становиться более культурным человеком. Таково было мое первое впечатление от Питера
Второй раз я поехала в Санкт-Петербург уже студенткой на художественную практику. Культуры с 86 года у меня уже по-прибавилось и меня интересовала Северная Столица, как уникальный объект архитектуры. Так сложилось, что моя одногруппница пригласила меня и еще одну нашу коллегу жить в комнате коммунальной квартиры в центре, пока её бабушка будет гостить в Москве. Это была неслыханная роскошь, потому что остальные наши согруппники жили в общежитии. А вы, уважаемые читатели, уже знаете, что я – гедонист и сибарит (это с детства, я такой родилась и извиняться не буду). Коммунальная квартира была из двух комнат, где жили две бабушки, одна из которых так любезно пустила нас с её внучкой погостить. Окон в комнате три. Два выходили на фасады домов, а одно – на перекрёсток других домов. Деревьев не было, все было каменное. По цвету – все вокруг сплошная сепия и гризайль.
В другой комнате жила другая бабушка. Она тоже по цвету была сплошная сепия с гризайлью. И очень старенькая. Я с подругами все хотели её чем-то порадовать и как-то купили ей нарядную, красную, коробку шоколадных конфет. Когда мы вручили конфеты, бабушка заплакала. Мы расстроились и спросили, возможно ей не нравятся эти конфеты. Бабушка сказала, что очень нравятся, но ей их есть нельзя, можно только смотреть. Она сказал, что оставит их на память о нашей доброте…
На кухне стояло коричневое, деревянное радио с тканевым динамиком. Из радио всё наше пребывание было слышно а. грустную музыку, б. Грустные стихи. Только в день нашего отъезда оны выдало какой-то джаз на три минуты…
Вот таким было мое втрое впечатление от Питера. В тот год было еще тепло и солнечно. А также датсан на Черной речке Александра Ивановича Штакеншнейдера добавил цвета в сепию и гризайль. Но все же…
Третий раз я поехала с молодым человеком из Москвы в его родной город, где он жил на Апрашке, что бы он мог познакомить меня со своей мамой и бабушкой. Было лето. Я взяла красивые летние платья и босоножки. Привычка брать с собой шерстяные носки всегда, куда бы я не ехала, появилась у меня позже. Но я на всякий случай положила хлопковый свитер, ветровку, джинсы и кроссы. В этом наборе я ходила всё свое присутствие в это третий приезд. Причем, да, это было лето, да – все девушки вокруг были в летних платьях и босоножках. А я – ну увы! На набережных хотелось еще шапку надеть.
Потом была масса командировок по разным поводам. В основном зимой, когда наледь на тротуарах создает наклон в 15 градусов. А в гостинице окна на проветривание ставят с утра до вечера и снег наметает на пол…
Одна из командировок запомнилась тем, что я летела в Питер из Владикавказа в конце апреля. Во Владикавказе – цвели персики, сияло солнце и блистал Казбек. Во Владикавказе моим консалтинговым клиентом был завод по производству пива и в багаже у меня лежала бутылка вишнёвого крафта, полтора литра, который я собиралась распить с мужем неспешно за ужином дома. В Питере шел дождь со снегом. На трапе самолета я с тоской подумала, что до выдачи багажа ещё час, как минимум и, что в Питер мне ездить всё лето – нужно купить пуховик…
В крайней поездке я обнаружила, что, хоть и прошло 4 года после последней поездки в Питер, выпить хочется по-прежнему сразу по приезду. Но увы- дела, как всегда, не давали пространства для реализации этого желания. Вернувшись в Москву, добравшись в ночи до дома я решила не сдерживать себя и налила 20 грамм ковидного коньяка (ковидного, потому что этот выдержанный коньяк был куплен в ковидный локдаун на случай ужасного ужаса. Так и стоит, бедняга). Выпить не смогла, ведь я же была уже в Москве) …
Про то, как правильно желать - в следующий раз, друзья!
#Шахра #Улица_Тюленчиков #Тщетность_Быт_И_Я