Судьбу швейного кластера в «Химграде» и маркировку одежды обсудили на круглом столе
На фоне ухода из РФ многих мировых брендов одежды в стране начала бурно развиваться швейная промышленность, при этом почти отсутствует производство тканей и фурнитуры, а спортивного трикотажа и вовсе нет. Обострилась проблема с нехваткой кадров — за швейную машинку сегодня готовы посадить хоть беженцев, хоть мигрантов, хоть бывших сидельцев, но все равно работников не хватает. Эти и другие проблемы в возрождаемой ныне отрасли легкой промышленности обсудили участники круглого стола, организованного в «Химграде». О том, из-за чего буксует идея создания швейного кластера и почему предприниматели приуныли, подсчитав расходы на обязательную маркировку, — в репортаже «БИЗНЕС Online».
В Татарстане не хватает 3 тыс. специалистов швейной промышленности
Представители легкой промышленности Татарстана собрались за круглым столом для обсуждения своих старых проблем и новых вызовов. Встречу организовали на территории «Химграда», ее курировала председатель правления союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности РТ (СПТЛ РТ) Ирина Купряхина — владелица швейной мастерской «Ирэн». Темами встречи стал дефицит кадров швейного производства, а также внедрение обязательной маркировки товаров легкой промышленности.
Купряхина рассказала, что дефицит кадров в сфере легкой промышленности — всероссийская проблема, а конкретно в Татарстане не хватает около 3 тыс. специалистов. «Производство у нас есть! Имеется оборудование высокотехнологичное, но работать на нем, к сожалению, некому», — пожаловалась она журналистам.
К слову, еще в 2022 году замминистра труда, занятости и соцзащиты региона Клара Тазетдинова предлагала заполнять вакантные рабочие места в легпроме беженцами из ДНР и ЛНР. Купряхина сообщила корреспонденту «БИЗНЕС Online», что прислушалась к совету, однако трудностей это не убавило: «У меня у самой работала швея из Мариуполя, старалась, конечно, и здесь, на предприятиях „Химграда“, их много… Но это очень своеобразно, понимаете? Они сегодня здесь, а завтра уйдут. Это временная история, а нам хочется, чтобы люди вдолгую работали. Но сейчас уже приходится брать всех подряд, так как выбора нет».
На территории технопарка располагается порядка 10 предприятий, занимающихся легкой промышленностью, где работают 600 человек, а совокупная выручка составляет 1 млрд рублей. Но в масштабах «Химграда» это всего ничего (судя по отчету технопарка, общее число резидентов на начало 2023 года равнялось 365, все вместе за 2022-й они выпустили товарной продукции на 68,1 млрд рублей). Гендиректор «Химграда» Айрат Гизатуллин считает, что количество предприятий легпрома и объемы выпускаемой ими продукции в техпопарке необходимо кратно увеличить, а число рабочих мест должно измеряться не сотнями, а тысячами.
Еще два года назад появилась идея создания на базе «Химграда» швейного кластера, где предприятия легкой промышленности трудились бы вместе и коллективно пользовались оборудованием. Создание швейного кластера помогло бы «Химграду» решить и ряд собственных задач, например заполнить незанятые вторые этажи зданий технопарка. Некоторые предприятия технически не могут располагаться на этаже выше первого, а у швейного производства такая проблема не стоит. Кроме того, наблюдается дисбаланс рабочих мест на предприятиях технопарка: мужских вакансий куда больше, чем женских. Увеличение швейных производств, по мнению Гизатуллина, эту задачу должно решить.
Но пока идея швейного кластера не реализована: «Мы пытаемся создать коворкинг для размещения предприятий швейной и легкой промышленности, но сейчас существует ряд вопросов», — объясняет он. Но организация центра коллективного пользования упирается в вопрос конкуренции: швейники не готовы работать плечом к плечу и не делать какой-то тайны из своего производства.
Кроме того, мешает нехватка кадров. Решить эту проблему обещает Купряхина, обучение швейному мастерству будет происходить в возглавляемом ею казанском городском социально-деловом клубе «БИНК». Образовательная площадка давно занимается обучением конструкторов, технологов, швей и закройщиков. Чтобы «выпустить» швею, например, необходимо три месяца. С «Химградом» уже подписано соглашение о сотрудничестве.
Однако осталось загадкой: откуда будут брать людей для обучения? Предполагается, что администрация технополиса возьмет на себя миссию по популяризации профессии швея через СМИ и социальные мессенджеры. Минутки «политинформации» проведут и среди предприятий-резидентов, те смогут направлять людей на обучение, а после трудоустраивать их на своих производствах.
«Амбиции, заказы есть. Но мы не можем их реализовать ввиду нехватки кадров»
Для того чтобы оценить, как остро стоит данная проблема на практике, корреспондент «БИЗНЕС Online» посетил предприятие, специализирующееся на пошиве спортивной одежды, которую потом можно увидеть на спортсменах ведущих спортивных команд и клубов Татарстана.
Гендиректор ООО «ГК БАРС» (бренды спортивной одежды BARSSPORT и Natural Advance) Эмиль Сиразев рассказал, что предпринимательством занимается давно, до 2014 года он производил сувенирную продукцию, начиная от брелоков, заканчивая корпоративными наборами. Основные материалы приходили из Китая, но в конце 2014-го из-за резкого скачка курса доллара модель перестала быть прибыльной. Тогда бизнесмен перешел на производство корпоративной одежды в сотрудничестве со швейными цехами.
Когда Сиразев изготовил первую партию футболок по заказу организаторов спортивных мероприятий и понял, что технической сложности в таких заказах нет, то создал собственное производство. Сейчас на нем трудятся порядка 80–90 человек, за прошлый год предприятие изготовило продукции более чем на 100 млн рублей. В заказах дефицита нет, интерес к продукции повышен, ведь многие бренды ушли с российского рынка.
Предприниматель испытывает нехватку кадров. Проблема особенно обострилась в последние годы. На фоне закрытия предприятий легпрома в постсоветское время («Спартак», «Адонис» и проч.) в Татарстане почти не осталось вузов и ссузов, которые обучают швей и механиков швейного оборудования. При этом сейчас в РТ идет развитие предприятий легкой промышленности, так что Сиразеву и другим предпринимателям из швейной отрасли сегодня приходится искать, обучать и переобучать специалистов самостоятельно.
«К нам приходят швеи: кто-то работал на дому, кто-то шил другие изделия (например, спецодежду), приходится заниматься переобучением, в зависимости от уровня специалиста оно составляет примерно 3–6 месяцев, чтобы человек смог шить хотя бы самые простые изделия», — говорит Сиразев. Все это мешает предприятию быстро расширяться. «Амбиции, заказы есть. Но мы не можем их реализовать ввиду нехватки кадров», — сетует создатель швейного бизнеса.
Решить кадровый вопрос Сиразев пытается разными способами: приглашает на практику студентов техникума народных художественных промыслов, переучивает тех, кто получил навык шитья в местах лишения свободы, сотрудничает с центрами занятости. Готов даже взять на работу беженцев и мигрантов, но пока не нашел госорган, который бы курировал их трудоустройство в РТ. Руководитель предприятия хотел бы принять 15–20 сотрудников и расширяться дальше, но замечает, что система господдержки при этом отсутствует.
В РФ дефицит тканей и фурнитуры, спортивного трикотажа и вовсе нет
Еще одна проблема швейников — в России почти отсутствует собственное производство тканей и фурнитуры. В Татарстане ткани не производятся вообще (казанский льнокомбинат обанкротился еще в 2006 году). В связи с этим предприятие Сиразева работает на материалах иностранного производства.
«Спортивного трикотажа в России вообще нет. Буквально по пальцам одной руки можно пересчитать компании, которые хоть что-то делают для спортивного производства. Если мы берем профессиональный спорт, тут уже наши производители вообще ничего предложить не могут», — с сожалением заявляет собеседник.
У оставшихся крупных российских предприятий объемы производства расписаны на несколько месяцев вперед, а заказы — на полгода, поэтому необходимость внедрения новой продукции у них отсутствует. В условиях нынешней политической ситуации не все страны и производители готовы сотрудничать с российскими производствами, так что швейникам приходится закупать ткани в дружественных государствах, таких как Турция и Китай.
«Если бы в России были локализованы крупные производства, которые обеспечивали бы нас тканью, это бы сильно поддержало и ускорило наш рост», — мечтает предприниматель.
Зато Сиразев похвастался сотрудничеством с Институтом легкой промышленности при КНИТУ-КХТИ. У учебного заведения появилась лаборатория, в которой можно проверять ткани на техническое соответствие, выявлять брак и т. д. В планах — совместная разработка инновационных решений.
«Я только недавно начала заниматься развитием своего бренда и прямо приуныла, когда подсчитала, во сколько мне встанет маркировка»
Другой темой для обсуждения стала маркировка. С 1 апреля 2024 года в число товаров, которые обязательно должны быть промаркированы, вошли блузки, рубашки, шубы из искусственного меха, костюмы и прочая продукция легкой промышленности.
Для большинства производителей одежды внедрение маркировки — это новинка, требующая больших затрат и вызывающая непонимание. Александр Сафиуллин, управляющий партнер ООО «Центр автоматизации» (занимается внедрением маркировки в бизнес-процессы компаний)? объяснял корреспонденту «БИЗНЕС Online», что руководители швейных предприятий сегодня находятся в нелегком положении из-за сжатых сроков: с 1 апреля должно быть промаркировано все, что вводится в оборот, до 1 июля маркировку должны пройти остатки товара, а с 1 октября нельзя будет даже хранить непромаркированный товар (его придется утилизировать). Однако спикер подчеркнул, что сроки эти стали известны еще в прошлом году.
Введение маркировки на товары легкой промышленности отразится на стоимости продукции, так что цены наверняка повысятся. Но это поможет обелить бизнес, с рынка уйдут те компании, которые не захотят работать «вбелую», кроме того, появится отслеживаемость произведенной швейной продукции. «Огромное количество некачественного товара идет из-за границы (в основном из Китая), который не имеет никаких сертификатов, как раз маркировка должна решить этот вопрос», — заявляла Купряхина.
Однако не все так спокойно отнеслись к происходящим изменениям. Индивидуальную предпринимательницу, не пожелавшую назвать свое имя, беспокоят затраты, которые она понесет из-за внедрения маркировки. «Нужно приклеить штрихкод на каждую единицу изделия, потом зарегистрировать штрихкоды в „Честном знаке“, купить эти коды. А еще приобрести оборудование, заплатить зарплату еще одному человеку, плюс оплата дата-матрикс, плюс принтер, плюс весь учет рутинный. Все это большие затраты, отвлеченные из прибыли, которую вы вряд ли еще скоро получите с учетом высокой конкуренции», — сокрушалась бизнесвумен.
«Я только недавно начала заниматься развитием своего бренда и прямо приуныла очень сильно, когда подсчитала, во сколько мне встанет маркировка», — сетовала предпринимательница, добавляя, что она, видимо, так и продолжит торговать за наличный расчет и на Avito. Отследить наличие маркировки при таком способе торговли, конечно, невозможно, однако и это до поры до времени. Рано или поздно все равно будет создан специальный орган, который станет совершать проверки в данной сфере, рассуждали участники круглого стола.
Другие руководители предприятий были настроены более оптимистично: «Волков бояться — в лес не ходить. Все равно все промаркируемся, ничего страшного». Эксперты уверены, что маркировка товаров легкой промышленности сильнее ударит по карману маленьких предприятий и вынудит их поднять стоимость продукции, крупные же предприятия легче перенесут нововведения, в связи с тем что у них лучше налажены бизнес-процессы и есть финансовая подушка безопасности.
Фото: Земфира Тухфатуллова