Когда добрались до конечного пункта нашего трёхдневного путешествия, то оказалось, что нас здесь никто не ждал.
Геннадий Андреевич тут же побежал куда-то звонить. Через час он вернулся. Рядом с ним властно вышагивала толстая тётка небольшого роста с сердитым лицом и властными замашками. Мы, было, обрадовались – закончилось наше ожидание, - но зря. Тётка с недовольным видом осмотрела нас, пересчитала, а потом забрала девчонок и увела их в другое общежитие.
Геннадий Андреевич опять куда-то убежал. А мы снова расположились на своих чемоданах прямо посреди двора общежития и стали ждать. Чтобы не скучно было, Серёга Брижий достал гитару. Он ещё толком не умел играть и правильно ставить аккорды, но он старался. К тому же, голос у него был приятным. И мы его с удовольствием слушали. Это было лучше, чем делать вид, что мы не замечаем недоуменные взгляды прохожих.
Уже давно стемнело, когда вернулся Геннадий Андреевич. И опять с той же сердитой тёткой. Та, не останавливаясь, повела нас в общежитие, возле которого мы сидели. С комендантом этого заведения, моложавой, лет под сорок бабёнкой, она даже разговаривать не стала. Рявкнула что-то пару раз и, растолкав нас, гордо удалилась с чувством выполненного долга.
Комендантша растерянно пожала плечами и повела нас на второй этаж распределять по комнатам. Меня с Серёгой Брижим поместили в комнату, где из шести кроватей была свободна только одна. Правда в этот момент пустовали ещё две, но нам объяснили, что их владельцы либо на работе, либо просто где-то шляются, а, значит, скоро должны вернуться.
Время было позднее, и жильцы этой комнаты уже спали. Поэтому мы не стали привередничать, а быстренько разделись и растянулись вдвоём на односпальной кровати.
Но не успели заснуть на новом незнакомом месте, как нас разбудил яркий свет и громкий голос: «Всем привет»! Я посмотрел на часы: время было половина пятого утра. Посреди комнаты стоял здоровенный детина в матросской тельняшке. Под мышкой он держал радиолу. Это вернулся один из хозяев пустовавших коек. Он был изрядно навеселе, и ему было пофигу, что своим поведением он не даёт никому спать. Впрочем, кроме нас на него никто не обратил внимания. Наверное, уже привыкли к его выходкам.
- О, да у нас пополнение! – громогласно удивился он, заметив нас. – Привет, парни! Давайте знакомится!
Его звали Толян. У него было приподнятое настроение, и его душа, опьянённая радостью и алкоголем, требовала музыки и простора. Взгромоздив радиолу на свою прикроватную тумбочку, он подключил её к розетке и, поставив пластинку, вывел громкость на полную мощность. А потом пошёл и распахнул окно, возле которого спали мы. Оглушающая музыка, заполнившая комнату, тут же выплеснулась через окно наружу и растворилась в предрассветном небе.
Он постоял некоторое время у окна, наслаждаясь утренней прохладой и, упиваясь музыкой, притоптывал и мотал головой в такт ей. Потом сел на свою кровать, стоявшую в углу напротив нашей, и спросил:
- Вы откуда, парни?
Мы ответили. Наш город он не знал, но о Кузбассе вроде как слышал.
- Там шахтёры, да? - сказал он после некоторого раздумья.
- Да, - подтвердили мы.
Сам он был местным, то бишь, уральским. С Нижнего Тагила. Сюда приехал после армии заработать деньжат. Жил здесь уже пять лет, но денег так и не скопил.
Мы проговорили с ним до семи утра, а потом собрались и пошли вместе с группой под предводительством Геннадия Андреевича на завод устаиваться на работу. У ворот нас встретил представитель завода и повёл в отдел кадров. По дороге он рассказал нам, что Каменск-Уральский является старейшим металлургическим центром на Урале. Здесь 89 лет назад на Каменском казённом заводе были отлиты впервые в здешних краях чугунные трубы для строительства железной дороги Екатеринбург – Тюмень. Поэтому считается, что Синарский трубный завод является полноправным наследником Каменских литейщиков. И в будущем году у завода будет юбилей – сорок пять лет со дня основания. А выпускал завод широкий спектр труб для народного хозяйства, как нам потом сказали сами рабочие, от миллиметра до двух метров в диаметре.
Завод был огромным. Своими размерами он был не меньше нашего КМК, а, может быть, даже и больше. Но в отличие от Кузнецкого комбината я не увидел над ним ни одного чёрного или иного цвета дыма. Только белые клубы, вырывающиеся из множества труб.
Всех нас устроили в трубопрокатный цех, где изготавливали трубы диаметром от полудюймовых до двухдюймовых, и распределили по участкам по четыре человека на каждый. Показали, как добраться до рабочего места и отпустили домой.
Я, Серёга Брижий и две девчонки с нашей группы попали на участок, обслуживающий машинный зал, который автоматически управлял трубопрокатными станами и технологическим процессом. Машзал был настолько велик, что в нём без труда мог поместиться один из боксов нашей автобазы, возле которой я жил. Он был весь заставлен шкафами. Каждый шкаф состоял из множества выдвижных блоков, а сами блоки – из ячеек с электросхемами. Наша задача заключалась в том, чтобы содержать эти ячейки в исправном состоянии. Утром мы получали наряд на обслуживание шкафов под определёнными номерами и шли в машзал. Там открывали нужный шкаф, выдвигали блок, затем поочерёдно вынимали из него ячейки и чистили контакты зубными щётками, смоченных в спирте, тем самым предотвращая их окисление, а значит и сбой в работе трубопрокатных станов. Покончив с блоком, мы задвигали его на место и брались за другой. И так весь рабочий день. За смену мы обслуживали четыре шкафа. А их в машзале были сотни. Так что работы у нас было непочатый край.
На второй или на третий день мы узнали, почему произошла заминка с нашим расселением в общаге. Недели за две до нашего приезда в машзале произошёл сильный пожар, который вывел из строя больше половины шкафов, и теперь наш цех выпускал только полуторадюймовые и дюймовые трубы, то есть работал в полсилы. Кто говорил, что замкнул один из силовых кабелей – а это шесть тысяч вольт,- кто говорил о небрежности рабочих при ремонтных работах. Поговаривали и о диверсии. Я сам не раз видел людей в военной форме, прибывших сюда для разбирательства обстоятельств этого случая. Поэтому со всех уголков Союза на завод была направлена целая армия электромонтёров для быстрого восстановления работоспособности цеха. Конечно, столько командировочных трудно было сразу расселить, а тут ещё мы, двадцать шесть человек, свалились на их голову.
Но, несмотря на это обстоятельство, нам с Серёгой, когда укладывали на одну кровать, обещали на завтра создать более удобные условия. А мы проспали на этой койке ещё три ночи, прежде чем смогли перебраться в комнату, где уже успели скучковаться остальные ребята из нашей группы.
Конечно, для меня, человека, впервые покинувшего так надолго отчий дом, впечатлений было очень много. Особенно, по первости. Поэтому о Светке я вспомнил только в первый выходной, когда мы устроили пирушку у девчонок в общежитии, чтобы отметить свое прибытие в Каменск-Уральский, устройство на работу и поздравить себя с первыми трудовыми буднями.
Глядя на наших довольных и весёлых девчонок, я вдруг отчётливо увидел перед собой Светкино лицо. Два её изумруда смотрели на меня с укором: неужели ты так быстро меня забыл? И я стушевался, не зная, что ответить - какие тут могут быть оправдания, если так оно и случилось? – и почувствовал, как чёрный дёготь вины стал заволакивать мою душу. Мне стало не по себе. Я уж хотел выйти из-за стола, чтобы остаться наедине с угрызениями совести, но тут меня в бок толкнул Серёга Брижий, сидевший от меня по правую руку.
- Ты чего, Санёк, скис? – весело спросил он меня. – Давай, бери свой стакан. Васька будет тост произносить.
Васька Полыник, из-за чёрных кудрявых волос больше смахивающий на цыгана, чем на хохла, соскочил с места и, погладив роскошные усы, дав тем самым себе время на раздумье, провозгласил:
- За наш большой и дружный коллектив!
Мы выпили. Не успел я толком закусить, а закуску девчонки сварганили на славу, как Серёга снова толкнул меня в бок.
- Вставай, давай, - сказал он мне, разливая водку по стаканам. – Теперь твоя очередь речь толкать.
Я замялся, хотел отвертеться от такой обязанности, но со всех сторон понеслось нетерпеливое:
- Ну, давай скорее, Санёк, а то водка скоро вскипит!
- Смелее, Саш!
- Ну, давай, чего ломаешься?
Я поднялся, нельзя же народу отказывать-то. Хмель вовсю уже гуляла в голове, поэтому, подняв стакан, я, не раздумывая, ляпнул первое, что пришло на ум:
- Выпьем за наших девчонок! Они сегодня такие красивые, что любо-дорого посмотреть. Девчонки, будьте такими всегда! За вас!
Я выпил стоя и, сев на место, сразу же накинулся на закуску.
Потом были танцы. Танцевали мы в другой комнате, которую специально освободили от кроватей. Серёга без всяких разговоров уволок меня туда и там не давал покоя. Если был шейк, то он обязательно тащил меня в круг. А когда звучало танго, ко мне тут же подскакивал кто-нибудь из девчонок, не давая мне возможности самому выбрать себе партнёршу. Не то, чтобы я был самым красивым и привлекательным из парней. Просто, как признались некоторые, им очень понравился мой тост в их честь, и за это они решили меня отблагодарить. А одна проговорилась, что своими длинными, не стриженными с весны волосами и усами я очень походил на артиста Боярского.
* * *
И вот, медленно кружась среди танцующих пар, я вспоминал пятый класс, встречу Нового года в доме пионервожатой. Как я с трепетом брал Светку за талию, как во время танца приближался к ней так близко, что чувствовал её тело…
Закончили мы праздновать в половину одиннадцатого вечера. Правила общежития нам никто не позволил нарушать. Мы по-быстрому убрали со стола и, пока девчонки мыли посуду, разнесли мебель по комнатам. А потом распрощались.
Общага девчонок была современным кирпичным пятиэтажным зданием – не то, что наша трёхэтажка довоенной постройки, - и находилась в другом районе города. От нас до неё можно было добраться на автобусе, а можно было и пешком. Неспешным шагом это обычно занимало чуть больше часа. Возвращаться домой решили вторым способом, чтобы можно было поделиться впечатлениями, а заодно и проветриться перед сном. А впечатлений было предостаточно. Гулянка такого масштаба в нашей группе была впервые, поэтому было чем поделиться друг другу. Мы так были возбуждены, что долго не могли успокоиться. Даже когда выключили свет и разлеглись по кроватям, мы ещё, наверное, с час вспоминали, кто из нас что учудил на пирушке.
Я нисколько не отставал от своих товарищей, а потому о Светке вспомнил только на следующий день. Проснулся, открыл глаза, увидел перед собой её лицо, и сразу вспомнил. Только теперь она смотрела на меня не укоризненно, а сердито. Мол, как это ты посмел меня забыть, негодник?! И я ощутил себя негодяем. И чувство раскаяния залило мою душу. Но едва я собрался покаяться, что это произошло не по моей вине, как за мной на соседней кровати завошкался проснувшийся Серёга Брижий. Тут ещё дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошёл Васька Полыник с полотенцем на шее и мыльницей в руке. Он всегда вставал раньше нас всех. Вот и сейчас он уже был помыт, побрит, а мы с Серёгой только глаза ещё открыли.
Не успел Васька спрятать в тумбочку банные принадлежности, как в комнату ввалились Юрка Пиянков с Серёгой Тропининым, которые обосновались в комнате по соседству. Вид у Серёги был ещё тот. Вчера он был самый пьяный из нас, поэтому сейчас он не просто болел, а страдал с похмелья.
- Как дела, парни? – поздоровавшись, сразу поинтересовался он. – Я так думаю, что нам надо похмелиться.
- Я лично «за»! – заявил Санька Сороченков, только что вернувшийся из душа и услышавший Серёгино предложение.
Бросив полотенце на стул, он принялся заправлять постель.
- Похмелиться – это же святое дело! – сказал он, раскладывая одеяло.
- Кто ещё? – Серёга оглядел нас.
- Я тоже пойду, - заявил Серёга Брижий, вставая с кровати. – Там у девчонок много ещё чего осталось. Может, замутим что-нибудь. А ты, Вась? - обратился он к молчавшему Полынику.
- Нет! – буркнул тот, застёгивая рубашку.
Вчера он в пух и прах разругался Веркой, с которой дружил с первого курса, и, похоже, ещё не отошёл.
- Мы с ним в кино пойдём, - принял за него решение Юрка, но всё же поинтересовался на всякий случай. – Даже, Васька?
- Угу, - согласился тот.
- А ты, Санёк? – Серёга Брижий посмотрел на меня.
- Я никогда не похмеляюсь, - ответил я отказом и таким тоном, словно был выпивохой-профессионалом.
- Он пойдёт с нами. Да, Санёк? – поддержал меня Юрка.
- Что-то нет никакого желания двигаться, - ответил я, поднимаясь и присаживаясь на край кровати. – Кажется, вчера я перебрал с танцами. Напрыгался так, что сейчас ноги болят больше, чем голова. Я лучше полежу, отдохну.
В общем, отбрехался я ото всех и остался один. Пришло время исправлять ошибку. Я достал из чемодана тетрадь, ручку и пачку конвертов, которые мать со словами «Пиши почаще» предусмотрительно положила мне на ряду с другими вещами.
Первое письмо написал родителям. Тетрадь была по математике, в клеточку. Я писал через строчку, и всё равно кое-как нацарапал им полторы страницы. Ну, что можно сказать родителям? Жив-здоров, доехали нормально, поселились в общаге, устроились и работаем электромонтёрами на трубном заводе, который по размерам не меньше нашего КМК. Вот и всё.
Второе настрочил брату. В принципе, то же самое, что и родителям, и попросил напоследок прислать какую-нибудь песню с аккордами.
Третье послание было Светке. Я извинился, что не смог придти на свидание, назначенное мною же. Объяснил почему. А потом на трёх листах изъяснялся о том, как скучаю по ней, как мне её не хватает, что каждую минуту думаю о ней, что сижу и вижу только её, и так далее и тому подобное. В общем, дал волю фантазии и наврал с три короба. Хотя, почему наврал-то? Ведь сейчас я и в самом деле думаю только о ней, и мне действительно её не хватает. И я был бы несказанно рад, если бы вдруг Светка оказалась сейчас здесь, в этой комнате.
Затем сложил листки и с трудом запихал их в стандартный конверт. Написал на нём Светкин домашний адрес, который знал наизусть, и со спокойной совестью вздохнул. Но потом спохватился и на всякий случай, чтобы кто-нибудь из Светкиных домашних не вскрыл письмо, написал на обороте: «Лично в руки!»
- Ну, вот, теперь всё! – сказал я с облегчением, и камень, неимоверным гнётом лежавший на мне, свалился с души.
Я оделся и окрылённый поспешил на почту.
Что мне нравилось в нашей общаге, так это её месторасположение. До работы было рукой подать. Захотел помыться - десять минут хода, и ты в городской бане. Нужен продуктовый магазин? Перешел через дорогу и - на тебе, пожалуйста. Наше общежитие в купе с другими трёхэтажными строениями образовывало двор, в котором располагалось всё для спокойной и сытой жизни. Слева в соседнем здании размещалась почта, а в его подвале вино-водочный магазинчик, где всегда продавали на разлив свежее пиво. Напротив размещался медвытрезвитель, а рядом в следующем доме была столовая, где неплохо готовили и где мы обычно питались. В трёхэтажке справа располагалась прокуратура. Правда, не смотря на близкое соседство с силовыми ведомствами, в нашей общаге нередко бывали драки, а то и поножовщина.
Скинув письма в почтовый ящик, я пошёл в столовую завтракать. Потом нырнул в подвальчик за пивом и радостный, с чувством выполненного долга вернулся в комнату. Я сделал всё, что должен был, и теперь оставалось только ждать. А ждать я умел.
Письмо от родителей пришло через неделю. Следом, через день, от Серёги. Письмо было коротким, зато на отдельном листе была написана песня «Студентка-практикантка» с аккордами. Я попросил у Серёги Брижего гитару и попробовал наиграть её. Вскоре Серёга не удержался, подсел ко мне, и мы стали разучивать эту песню вместе.
От Светки я ждал ответ аж две недели. Конверт был толстым, а на нём крупными печатными буквами было написано: «Осторожно, фото» с тремя восклицательными знаками.
Я аккуратно вскрыл конверт и извлёк из него фотографию. Снимок был студийным. Светка сидела на стуле вполоборота и, обернувшись через левое плечо, смотрела прямо на меня. Лицо её выражало восторг, словно она, оглянувшись, в действительности увидела меня и обрадовалась, а фотограф воспользовался моментом и запечатлел это. На обороте было написано: «Помни обо мне всегда». «Вот дурочка!» – подумал я. – «Конечно, я всегда буду о тебе помнить».
Само письмо было написано на четырёх листах. Я сразу узнал убористый красивый почерк Светки. На первой странице в самом верху на всю ширину листка было написано: «Целую! Целую!! Целую!!! Целую!!!! Целую!!!!!», а уже ниже шло: « Здравствуй, родной мой Сашка! Если бы ты только знал, как я по тебе соскучилась! Я с таким нетерпением ждала этого воскресения, а ты взял и не пришёл. Но я не обиделась, нет, потому что знаю, что только серьёзные обстоятельства не позволили тебе придти ко мне. Тогда я стала ждать следующего выходного. И дождалась – здрасьте вам! Мама дала мне твоё письмо, откуда я узнала, что ты уехал в какую-то Тмутаракань аж на целых шесть месяцев! С ума сойти! Если бы ты сказал мне об этом перед отъездом, я бы, наверное, разревелась от горя. Ведь столько времени без тебя я бы не пережила! Но сейчас, читая твоё письмо, я поняла, что не всё потеряно. Пусть мы далеко друг от друга и не можем видеться, зато мы можем переписываться. Как здорово ты придумал! И почему это не пришло нам в голову раньше, когда я на всё лето уезжала к бабушке? Ведь в письме ты можешь сказать то, что не решился бы сказать в глаза…»
Печально вздыхаю и, смахнув от ностальгии набежавшую слезу, краем глаза смотрю на Светку, сидящую напротив и по-прежнему читавшую книгу. Я и сейчас помню это её первое письмо. Почти наизусть. Сколько в ней было печали и тоски и одновременно радости и страсти! По натуре я сентиментален. И от чувств, охвативших меня тогда при чтении её послания, у меня то и дело проступали слёзы. На последней странице в конце опять было написано: «Целую» только количество восклицательных знаков шло в обратной последовательности: «Целую!!!! Целую!!! Целую!! Целую! Целую…» Ниже постскриптум: «Обязательно сфотографируйся и вышли мне фотку!»
Глядя на её фото, я тут же написал ответ и не менее пылкий и страстный, чем её письмо. Внизу приписал, что фотографию вышлю в следующем послании. Затем достал конверт, написал на нём новый Светкин адрес и побежал на почту сбросить его в почтовый ящик. А оттуда сразу направился в фотоателье, которое находилось неподалёку, сразу за нашим двором.
Продолжение следует...
Автор: Александр БЕЛКА
Источник: https://litclubbs.ru/articles/44245-privet-svet-47.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: