-Расскажи, как ты женился.
-Матушка уж очень озабоченной стала, когда я из Питера уехал и домой явился нежданным. Женить меня захотела на единственной дочери своей старой подруги по партийной работе. Жили они в хорошей квартире на Устьинском мосту. Дочка означенная институт заканчивала. Помнил я эту свету по совместному лету в пионерском лагере. Она меня тогда защитила, когда я по глупости в одну историю влип. Старушенция эта была очень идейная и велеречивая. Восторга от перспективы заполучить её в тёщи у меня не было. Если бы не она, я был бы не против Светы. Вышло бы что-нибудь. Но упёрся, и как потом выяснилось, правильно сделал. Светлана. Мужа она привезла из казахстанских степей. Он был трактористом. Света заставила его в Москве институт закончить. Сделали они с мамой из него секретаря парторганизации крупного НИИ какого-то. Ребёнок у них один был – семейная традиция.
Я устроился на завод. Там ко мне подъезжали разные женщины – разведёнки, брошенки, еврейки. Жениться ни на одной из них желания не было. Была ещё племянница начальника инструментального цеха. Она было из Калуги и стремилась в Москве осесть.
С ней я пару вечеров провёл – на пароходике покатались по речке, в парке посидели в шашлычной с кагором… Понял я, что она плотно на шею сядет. Ножки сожмёт и задохнусь от восторга… и буду пахать под посвист кнута ременного. Я уже тогда знал, что люди с периферии добиваются большего, чем живущие в столице с рождения. У Дюма были подходящие примеры, да хотя бы Д Артаньян.
Была в моём кругу ещё одна умненькая девушка, родственница Нины, Сима. Я в неё ещё в юности был влюблён. Она была единственной доченькой у порядочных родителей, а это был минус.
Вот здесь и появилась Люся. Работала она на заводе в гальваническом цехе, в полуподвале. Была она распределителем работ. Оплачивалась такая работа по минимуму. Была она девушкой скромной, исполнительной и дисциплинированной. Всегда чистенькая, халат заштопан аккуратно, воротничок на нём белоснежный. Всё она делала бегом. Она не была яркой красавицей, как Сима, но очень даже симпатичной была. Глаза у неё были светлые, зеленовато-карие, удивлённые, искренние. Чуть портила её стальная коронка на верхнем переднем зубе. Это она ещё в школьные годы в тёмном коридоре коммуналки споткнулась и на ведро упала. Мама возила её к стоматологу, но ничего сделать не получилось. Семья была очень бедная. У Люси был брат, чуть старше по возрасту. Оказалось, что мы с ним были в одном отряде во время службы на Севере. Не то, чтобы мы дружили. Он был из компании сретенских ребят, относившихся ко мне несколько враждебно. Был он вполне приятным, задумчивым, есенинского пошива, н без претензий, сосем простой. До войны родители этих деток работали на одном трамвае: папа – водителем, мама – кондуктором. Жили они в крохотной комнатке на втором этаже дома с коммунальной коридорной системой. Проживало там тридцать семей – общий туалет, умывальник, кухня. Кошмар! Всё время в очереди приходилось стоять. Газ в дом провели только после войны. А до того – керосинки, керогазы, примусы, печурки даже…
Отец работал на заводе, был москвичом, а может быть, и приехал откуда-то в Москву, но раньше жены. А мама приехала из Калязина. Красивая, синеглазая, типично русская женщина – терпеливая труженица. Люся на папу была похожа по словам моей нынешней тёщи. Папа погиб в начале войны. Похоронен он был согласно полученной писульке, в братской могиле. Документик был маленький. На жёлтой бумаге фиолетовыми чернилами написанный.
Мама-вдова лестницы мыла, соседей обстирывала, чтобы деток поднять. Работала с утра до ночи, чтобы выжить, чтобы дети в школу не выглядели босоногими оборвышами. Была она стихийно верующей. В храм не ходила, но молилась для души своими словами, обращаясь к Богу.
Познакомился я с Люсей без посредников. Она иногда по работе прибегала в нашу маленькую гальваничку рядом с термичкой, где я трудился. Стали время от времени встречаться – по городу гулять. Начала она мне всё больше нравиться, во всех отношениях. Росточка он была маленького, и я на её фоне смотрелся мужественным таким…
Была она тихая, аккуратная во всём, бережливая. Дома у них царил мир и порядок. Брат её женился и ребёночка они с женой ждали. Тёща с невесткой хорошо ладили. А за мамой их ухаживал вежливо предпенсионного возраста молчун Пётр Михайлович, ставший мне дорогим другом.
Однако возникло у меня затруднение. В соседней со мной гальваничке была другая Люся – сочная красавица… энергичная до жути… Очень ей хотелось замуж… всё равно за кого… даже и за меня пошла бы. Надо было отбиваться, и я сказал Люсе. Сказал ей, что есть у меня ребёночек, что алименты плачу. Помогло!
Я решил жениться на моей Люсе. Смешно я поступал, готовясь к этому решительному шагу. Начал с того, что сшил двубортный чёрный креповый костюм. С деньгами мне мама помогла. А ещё я купил в кредит дорогое ратиновое пальто. Рассрочку на год дали. И появились вычеты из зарплаты, подтверждавшие давешние мои слова об алиментах. Стали сплетничать, что я скрывался от алиментов, а теперь меня нашли.. Слухи эти достигли моей будущей свекрови от уборщицы из нашей гальванички.
Как-то вечером звоню я Люсе, а это было непросто. Телефон один на все тридцать семей. А Люси-то и нет дома! С большим трудом стребовал я её мам к телефону. . А Варвара Алексеевна сообщила мне, что Люся ушла с подругой на вечер танцев в Дворец культуры ЗИЛа. Тогда билеты на эти вечера распределяли через профкомы лучшим, активистам разным…Там двушки моги познакомиться с курсантами-выпускниками военных училищ. Люся, хоть и не состояла в пионерах и комсомольцах, была профоргом, и неплохим.
Я туда сразу же помчался – от улицы Осипенко до метро, а там всего одна остановка… Приехал, нашёл этот ДК. Билеты, понятно, не продаются. Все по приглашениям проходят. Хорошо, что пальто на мен было старенькое. Снял я его и шапку ношеную и повесил во дворе ДК у сараюшки какого-то на гвоздик и в костюме одном забрался в окно тёмного коридора., а там прошёл в освещённый танцевальный зал. Встретились мне на пути вахтёры, но я сделал значительную рожу и прошёл мио спокойно. Нашёл Люсю. Покаялся… Потанцевали, уговорил уйти пораньше, не ожидая окончания вечера. В общем, решили мы пожениться. Срок свадьбы мама Люсина отодвинула на полгода. До свадьбы не было ничего этакого между нами. Люся этого допустить не могла. Поженились мы 11 июня. Свадьба была очень скромно У меня в качестве примера была свадьба старшего брата на даче в Красково. Была она тоже скромной – на верандочке – бутылка шампанского и блюдо с яблоками. Тесть Володи был в сапогах блестящих, строгий такой, с холодными голубыми глазами и тёща синеглазая. Друзей не было, только самые близкие присутствовали - родители и я. На Нине был костюм самый обычный.
Ну, а мы на свадьбу позвали двоюродного брата Саню с женой и сестру двоюродную из Пензы, Альбину. Она училась в Москве и временно жила у нас. Родня всегда жила у нас, когда была в Москве.
Был у нас с Люсей сразу после свадьбы памятный разговор. Я говорил ей, что не хочу жить, как мои родители живут, а как надо жить, пока не понимаю. А Люся… она и в нашем аду квартирном прижиться сумела. Другая не смогла бы, полагаю, с моей маменькой ужиться. А у Люси опыт коммуналки большой был. Она умеет быть совершенно незаметной, молчит, притаится, как мышка. Матушке не интересно было такую бессловесную мышь терроризировать. Отец заботу проявил, посоветовал Люсе в техникум поступить, Полиграфический, пообещал устроить на работу в издательство. Так и сделал. Люся сдала вступительные экзамены. Она любила и умела учиться. Я на окне того техникума висел, переживал за жену… Поступила. А работать стала прямо рядом с домом, сперва ученицей, которой платили совсем мало. Но нас с ней хватало. Люся бережливая экономная, порой до скупости. Это от горького опыта её семьи, я это понимаю. С заводом мы оба расстались без сожаления, хотя это был хороший завод-ящик.
Мы с Люсе в первый же день после свадьбы обговорили, что никаких разводов нам не нужно. Будем приноравливаться друг к другу, если что.
Люся – лучшая мать для наших детей. Я Господа молю умереть раньше её тихо, не доставляя хлопот, и чтобы она меня похоронила.