Глава 17 / начало
- Папка! - Кинулись мне на шею девчонки.
- А мы с Агатой уезжаем. - Выпалила Анютка. - А Машу сегодня в садике наказали. А бабуля на Лину ругалась. А я тебя ждала-ждала и уснула.
- Очень интересные новости. - Поцеловав девчат я молча уставился на Агату.
- Что? - Не отвела она взгляд. - У меня дядька в Кучугурах. Сезон окончен. Да не смотри ты так на меня! - Не выдержала она.
- А если бы я не приехал?
- Ты с луны свалился? Телефон для чего? Сообщил же мне, что приезжаешь. Я и оставила эту новость. - Агата всплеснула руками, а я почувствовал себя мужем недотёпой. - Ты мне ещё скажи, что не пустишь их на море?! - Теперь уже Агата смотрела на меня, не мигая.
- Ну. Да сдаюсь я. Нерадивый я папаша. - Бросая сумку в угол, проговорил я, вздыхая.
- Ты мужчина. - Вмешалась Лина. - И не простой. И тут не может быть никаких сравнений.
- Что с бабой Ма? - Сменил я тему.
- Да, нормально всё. Две ведьмы рядом жить не могут. - Отмахнулась она.
- Бабуля её наругала, что Лина много в телефоне сидит. А у неё пятьсот подписчиков уже. - Затараторила Машка. - Она рецепты знаешь, какие красивые делает! Я теперь только её смотрю. И ты, папочка, подпишись на Лину. И лайки ей не забудь ставить. А ещё Лине деньги платят за рецепты. А бабуля сказала, что это всё баловство.
- Я сама разберусь с Риммой Александровной. - Раздался голос Лины из кухни. - Ты с дороги в дом пройти не хочешь? - Это уже адресовалось ко мне.
- Хочу очень. Но не пускают. - Рассмеялся я. - А Машку то в садике за что наказали?
- Ой! - Машуня картинно махнула ручкой. - Я не виновата. Ну, что я могу сделать, если у меня рот не спокойный? Разговаривает и разговаривает. А Татьяна Михайловна спать заставляет. И я уже сплю, а он разговаривает. И представляешь, папочка, она мне не поверила, и наказала. Я на стульчике сидела. А так спать хотелось.
- И не сидела ты. А в куклу играла, — вмешалась Анютка. - Я же видела.
- А мне, по-твоему, без дела надо было сидеть? - Возмущаясь, возразила Маша. - Я же не бездельница. Вот и сейчас, пока ты тут болтаешь, я Агате вещи помогла собрать.
- Маша! - Раздался крик Агаты. - Мы же договорились кукол не брать. Зачем ты их в чемодан сунула?
- Так таких там не будет! - Заспешила дочь к Агате в комнату.
Утром, отвезя Агату и девчат на вокзал, вернулся домой. Как же хорошо! Надо в лес зайти. Глянуть, у нас лесовики появились или нет? Минька окончания лета по ним определяет.
- Не шуми. - Прижал палец к губам Вавила Силыч. - Лина съёмку ведёт. Слышь? Складно, как рассказывает. - Я на цыпочках прошёл к дверям кухни, заглянул.
Лина колдовала с продуктами и параллельно рассказывала на камеру, что и как она делает. Да так ловко у неё это получалось. Любо-дорого смотреть.
- Стрим. - Шепнул мне Вавила.
- Чего? - Вытаращил я на него глаза.
- Ну, прямой эфир. - Пояснил домовой.
- Ты таких слов, где нахватался? - Поинтересовался я у него.
- Ты чё! Я тебе совсем сук? Я, по-твоему, совсем деревянный? Ничего не соображаю. Да если хочешь знать, я Лине помогаю готовить. Ясно. - Рассерженный Вавила шмыгнул за плинтус.
Нда. Вот так и оставляй домочадцев одних. Вот так приеду из очередного приключения, а девчата замужем будут. Я и глазом моргнуть не успею. А удивлюсь, так обидится все на меня. Прав Митрич. Не должно быть у ведьмака семьи. Хотя Лина и не семья мне. Девчонки семья, но их воспитывает ведьма Агата. И она не моя семья. Сложно-то всё, как. Я отогнал все мысли прочь и решил сходить к бабе Ма. Поздороваться. Вот и ещё. Баба Ма мне семья или нет? Тьфу ты. Прицепились. Разозлился я на свои мысли.
Одиноко стоявшую женщину у старой берёзы, я применил сразу. Никакой порчи на ней не было. Никаких заболеваний. Но вокруг тела вилось белёсое облако. Ну, вот как примерно рисуют человеческую ауру, вот так, только всё белое. Странно. Такого я раньше не видел.
- День добрый. Помощь нужна? - Обратился я к женщине, подойдя ближе. Она испуганно глянула на меня, мелко-мелко закрестилась и быстрым шагом вышла за калитку. Остановилась. Подняла глаза к небу, словно ища у небес ответа, развернулась и подошла ко мне.
- Грех я на душу беру. Большой грех. Но иного пути не вижу. Для чего-то же господь не наказывает таких, как вы. - После этих слов я напрягся. Сунул руку подмышку, нащупав рукоять ведьмачьего ножа. Фанатка какая-то. Но женщина не собиралась на меня нападать, а так же спокойно продолжала. - Я уже и поклоны земные била. И Николая чудотворца о помощи просила. И у Матронушки. Нет мне знака. Измучилась вся. Исхудала. Грех на себя беру. От дьявола всё. От дьявола. - Шептала она.
- Так в чём проблема? - Не люблю я религиозных фанатиков. Всё у них просто. Есть Бог, и есть дьявол. То есть Бог это хорошо, дьявол плохо. Среднего не дано. Так не бывает. Вся жизнь, что - то среднее между добром и злом. Да и не помню я, где - то читал. Бог он и есть дьявол. Два лика у создателя. И всё, что в жизни твориться только по его воле. А уж, каким ликом он повернётся к вам, так жизнь и пойдёт. Но это грубо. Только суть.
- Золото. - Быстро выговорила женщина, как в прорубь нырнула. Я молча поднял бровь. Она считает, что мне этого слова достаточно? Ещё раз, набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду и прошептав: «Отчего-то же мы такие Богу угодные и он нас не карает», женщина заговорила внятно. - Мне от матери и от бабушки достались золотые украшения. Не бог весть что. Золото, но не дорогое. Так, мелочь. Даже без каменьев. Дорогие они только для меня. А с полгода назад эти украшения начали ломаться. Цепочка порвалась. Я отнесла её на ремонт, так она в другом месте порвалась. Два кольца лопнуло. Застёжка от серьги сломалась. Что со мной не так? Проклятье? Молитвы не помогают. Вчера ещё одно кольцо, перстенёк, лопнул. Где я Богу не угодила? Может, вы дадите ответ. А я замолю грех. Полностью замолю. И о твоей душе помолюсь. – Женщина, теперь уже совершенно не скрываясь, троекратно перекрестилась. Чуть подумав перекрестила меня и словно чего-то, испугавшись, спрятала руку за спину.
- Не переживайте, мне не больно. - Ухмыльнулся я. Внимательно глянул на женщину. Ей бы к психиатру сходить. Не нормальная фанатичка. Чуть подумал и сказал. - Устало ваше золото. Вы его в святую воду положите. А потом отдайте на переплавку. Сделайте себе другие украшения. А порчу я сейчас с вас сниму. Это не долго. - Я взял женщину под локоток, подвёл к лавочке. Усадил. И замолк. Вспоминая христианских святых. Язык у меня не отсохнет. А женщине приятно. Положив ей руки на плечи, я прислушался к себе. Белёсое облако, которое окутывало женщину, никуда не делось. Я чувствовал, что в этом облаке нет ничего плохого. Нет даже страха. Который явственно читается у неё на лице. У женщины всё поверхностно. Страх, беспокойство, тревога. На самом деле душа её спокойна. Она живёт разумом, совершенно не прислушиваясь к душе. И это облако. Я понял. Это и есть чистота души. Но ведь я раньше этого не видел. Почему вижу сейчас? Продолжая держать руки у женщины на плечах, осмотрелся. Ну, да. Вот парень. Белёсое облако, словно в серый горошек. Пятнами. У девочки оно тоненькое, словно светится всё. А рядом её мама. Вокруг неё плотное грязно-белое облако. Ладно. Сейчас помогу этой женщине, а потом буду учиться управлять своим новым даром. Заговор вспомнил простенький. Аккуратно вставив святых. Нет на ней порчи. А золото? А золото это метал. И он имеет свойство уставать. Никакая это не примета. Вы сейчас возразите, а как же украшения, передающиеся по наследству веками. А ни как. Их сколько раз за свою жизнь надевали? То-то же. Носите кольца, серьги, цепочки не снимая, готовьтесь к тому, что оно устанет и сломается. Зачем посоветовал опустить в святую воду? Ну, я же не могу сказать ей, идите всё у вас в порядке. Она же пойдёт искать ещё кого-то. А если тот другой будет красноречивей, чем я. А если тот другой будет связан с сектой. А она фанатик. А сектанты умеют с такими людьми работать. Нет уж. Лучше я сделаю вид, что помогу. А святая вода и имена святых её совсем успокоят. Ну, мне так кажется. Я не психолог. - Святая Катерина. И мученица Ангелина. Ангелина ангелов созывала. Катерина порченных по земле катала. Я, раб Божий Михаил, С раба Божьего. Как звать - то?
- Марина. - Тихо проговорила женщина.
- С Марины порчу снимаю. Ты, порча, Катериной скатись, Ты, порча, Ангелиной сведись. Свечой сжигаю, Водой смываю, Свинье подливаю, Свинью в порчу одеваю. Катерина, слово твоё, Ангелина, дело твоё. Ключ, замок, язык. - И тут же осёкся, повторив три раза. - Аминь. Аминь. Аминь. Умойся святой водой. А потом вылей её туда, где люди не ходят. В общем, в канализацию.
- И всё? - Пролепетала Марина.
- Всё. Душа мне твоя не нужна. Мне своей хватает. Золото отдай в переплавку и сделай новые украшения. Всё у тебя хорошо. Иди. - Мне жутко захотелось похулиганить. Я сложил пальцы щепотью и перекрестил Марину. Наверное, зря. Она зло глянула на меня, сунула купюру в руку и, не оглядываясь, пошла прочь.
- Благослови, благослови, батюшка целитель. Руки у тебя золотые, знаю. - Услышал я сбоку от себя и даже не сразу понял, что обращаются ко мне. А согнувшаяся старушка продолжала. - Благослови, сделай милость. Не обойди своим вниманием. - Мама дорогая! Положив руки на голову старушки, я буркнул, — Благословляю. - И чуть ли не бегом кинулся в дом к ведьме. Едва не столкнувшись с выходящей посетительницей.
- Ну, ты Минька дал! - Хохотала в голос баба Ма, глядя на меня. - Смотрю в окно, а он крестные знамения направо и налево раздаёт. Ой! Уморил! Давно в попы подался? Ты мне так всю клиентуру разгонишь. Ещё анафеме меня придай! Ой. Уморил! Продолжение