1941 год
Франция
В начале августа, после очередной демонстрации, организованной Французской коммунистической партией против режима Виши и оккупантов, в XI округе Парижа французская полиция произвела массовые аресты.
Руководство ФКП, которое ещё раньше обнародовало, что «за одного расстрелянного патриота поплатятся жизнью десять немцев», решило нанести ответный удар.
Однако одно дело пообещать, а другое - сделать. Оказалось, что молодежь из боевых групп ФКП, воспитанная на идеях интернационализма, готовая убивать буржуазную верхушку и немецких генералов и гауляйтеров, не понимает, почему надо убивать немецких солдат, выходцев из таких же семей рабочих, как и они.
Для разъяснения молодёжи, почему немецкие солдаты такие же враги, как и их командование, руководством организации одного из округов Парижа, было принято решение, в нарушение всех правил конспирации, собрать на трёхдневную подготовку 15, 16 и 17 августа в Ларди около двадцати руководителей групп из парижских «батальонов молодёжи». Встречу в Ларди проводили Узульяс, Эжен Генаф, Фабьен.
Станция Ларди располагалась на железнодорожной линии Париж — Этамп, вокруг хватало рек и лесных зарослей, в которых было можно отдыхать и устраивать туристические походы, чем увлекалась парижская молодежь, начиная с 1936 года.
А потому босоногие молодые люди с тяжёлыми походными рюкзаками, которые 15 августа высаживались на станции Ларди из парижского поезда никак не походили на «террористов», как называли бойцов сопротивления газеты Вишистского режима.
Тем более, что в выходные дни группы туристов часто можно было видеть на берегах рек и в лесных зарослях департаментов Сена и Уаза, и Сена и Марна.
Ларди, располагалось на опушке леса Бос в департаменте Сена и Уаза. Выйдя из вокзала, группа Узульяса поднялась немного вверх налево, миновала несколько домов и кафе, перешла железнодорожное полотно и поднялась по довольно обрывистому косогору к большой роще. Вот в ней и разбили лагерь под видом отдыхающих.
В ходе встречи Фабьен провёл ряд занятий по военной подготовке, в частности, метанию учебных гранат, хождению ночью по компасу и так далее. Это было связано с тем, что мало кто из бойцов «батальонов молодёжи» служил в армии. Единицы были участниками военных действий в 1939–1940 годах или войны в Испании.
После того, как лагерь был разбит, Мадо (Мадлен Капиевич) и ещё одна девушка разожгли костер и принялись готовить обед. Наблюдатели, смотрящие за окрестностями, делали вид, что заняты чтением или какой-то работой. После обеда всех собрали в круг. Не повышая голоса, Узульяс ознакомил собравшихся с международным положением, рассказал о последних боях на фронтах (информацию получил по радио, слушая запрещённые немцами передачи). В частности, рассказал, что на советско-германском фронте Красная Армия пока ещё отступает, но бои становились всё более упорными, особенно в направлении на Москву.
Заодно поделился воспоминаниями, как в возрасте двадцати лет, в августе 1936 года, побывал в Советском Союзе на Конгрессе Коммунистического Интернационала молодёжи. Провел несколько недель на Урале, где вместе с Виктором Жоаннесом, Эли Дюге и редактором газеты «Комсомольская правда».выступали с докладами о работе Конгресса. Посетил Магнитогорск и Челябинск. Рассказал о посещении в Челябинске тракторного хавода (его директором в те дни была женщина), на котором работало двадцать тысяч человек, и где каждый час с конвейера сходил трактор. Узульяс объяснил собравшимся, что теперь этот завод в Челябинске выпускает один-два танка в час, и что эти машины сразу доставляются на фронт. Объясняя отступление Красной Армии, рассказал о стратегии Кутузова в 1812 году и об организации партизанского движения в тылу немецких армий. После этого перешёл к насущным задачам, ради которых все они собрались в лесу под Ларди.
- … мы не имеем права позволить германским дивизиям отправляться на советский фронт! – говорил Узульяс собравшимся. - Поезда не должны отправляться в путь, перевозить войска, боевую технику, выпускаемую нашими заводами, продукты, производимые нашим сельским хозяйством… Мы будем сражаться на одном фронте с советскими солдатами, с англичанами, с французами из вооруженных сил Свободной Франции… (у нас) имеется только одно средство, а именно — ответный удар за каждого расстрелянного патриота!
Далее каждому присутствующему предложили высказаться. В ответ на заявления типа «Я не хочу убивать солдат! Только офицеров. Солдат может оказаться германским рабочим-антифашистом» или «Я не хочу уничтожать даже немецкого офицера, если он не эсэсовец. Я должен быть уверен, что это действительно нацист. Ведь убитый может оказаться профессором-гуманистом», пришлось рассказывать о судьбе коммунистов Германии, уничтоженных или угодивших в концентрационные лагеря, об ослеплении немецкой молодежи нацистской пропагандой. Что уничтожать солдат, офицеров, унтер-офицеров немецкой армии означало вести борьбу не только за Францию, но и за все европейские страны, включая и Германию, попавшую в железные оковы нацизма. Пришлось разъяснять, что и речи не может идти о каком-либо гуманизме, когда идёт война не на жизнь, а на смерть.
Встреча в лесу под Ларди развеяла у собравшихся многие иллюзии. Все, кто побывал на ней, более не колебались, когда надо было стрелять, взрывать, уничтожать другими способами оккупантов и их сторонников.
Из всех собравшихся 15 августа 1941 года в Ларди, в живых остались только пять человек. Морис Ле Бер уцелел в лагере смерти Маутхаузен. Жильбера Брюстлейна, чью фотографию немцы вывесили на стенах по всей Франции и разместили во всех газетах, пришлось в начале 1942 года отправить в Лондон, откуда он вернулся в 1944 году. Андре Киршен пробыл в заключении в Бохуме три года, но уцелел. Антуан д'Андюрен в 1942 году переправился из Парижа в южную зону, где продолжал борьбу до освобождения страны. Все остальные погибли.
Когда проходила встреча в лесу под Ларди, присутствующим уже были известны некоторые примеры успешных действий: нападение на фабрику по производству изоляторов в Витри, убийство в первой половине августа у Орлеанских ворот немецкого офицера, и некоторые другие акции, проведенные против оккупантов.
"... со временем организованное движение Сопротивления объединило от 2 до 3% французов, которые действовали при поддержке большей части народа, используя разные формы борьбы." - при этом (со всем уважением к героям Сопротивления) нужно отметить что в различных частях вермахта, люфтваффе и СС служили от 5 до 7%, и ещё 15-20% добросовестно трудились на пользу вермахту (знаменитые "рамы" выпускались на французских заводах, Ленинград обстреливали французские тяжёлые орудия французскими снарядами, последний бой в мае 1945 у стен рейхсканцелярии против советских войск приняли подразделения дивизии СС "Шарлемань"). И ещё немаловажная деталь - эти 2-3% "французов" примерно наполовину вовсе не французы по происхождению (как Вера Оболенская, например).
А больше всего, конечно, стоит подумать насколько разная всё же была оккупация у них и у нас.
(Источник: Узульяс)
