1892 год
«Область войска Донского. Первоначально на русских железных дорогах приняты были переносные щиты, устанавливавшиеся на выемках и других местах, наиболее подверженных действию снежных заносов. Способ этот, оказавшийся во многих отношениях не практичным, в конце 1870-х годов стали замещать древесными насаждениями по обеим сторонам железнодорожного полотна. Над распространением этого более целесообразного способа очень много потрудился г. Срединский, состоящий на службе Курско-Харьково-Азовской железной дороге. К сожалению, существенным затруднением в применении этого способа оказывается необходимость довольно широкой полосы древесного насаждения, в среднем около 17 саженей, что иногда совершенно невозможно, потому что отчуждаемые, по закону, под железную дорогу земли бывают недостаточны для широких насаждений. В виду этого начались опыты с новой системой защиты, так называемой отражательной. Отражательная защита основана на усилении тяги ветра у железнодорожного полотна. С этой целью два ряда щитов устанавливаются так, чтобы преобладающий в данной местности ветер направлялся между ними по узкому каналу. Сжимание ветра прямо пропорционально его быстроте. Вместе с тем, длина сжимания вполне соответствует длине последующего расширения. Означенные два условия должны быть так скомбинированы, чтобы ускоренный у полотна ветер начинал расширяться и замедляться лишь после того, как перенесся через рельсы. Ускоренный ветер уносит с собой и снег при поземной и надземной метели. Опыты с отражательной системой производил инженер В. В. Рудницкий сначала на Курско-Харьково-Азовской, а потом и на Козлово-Воронежско-Ростовской железной дороге. Опыты на последней дороге, произведенные только что минувшей зимой, дали очень удовлетворительный результаты».
«Ростов-на-Дону. 28-го марта возле вокзала ночью была устроена облава на жуликов, причем забрано было до 20 жуликов». (Приазовский край. 83 от 01.04. 1892 г.).
1893 год
«Ростов-на-Дону. На первой неделе Пасхи нам пришлось натолкнуться на правом берегу Дона на следующую оригинальную сцену. Вдоль по рельсам шла компания рабочих грузовщиков, очевидно, уже «порядком» подвыпивших. Один из них – коренастый детина, ростом с косую сажень, одетый в желтый, выцветший «спинжак», отчаянно наигрывал на гармонике. Кто-то хриплым голосом выводил рулады про «погибшего мальчишку». В это время дорогу им стала переходить баба с корзиной в руке. Рабочие остановили ее и полезли христосоваться. Баба едва успевала вытирать губы фартуком. Наконец, обряд целования кончился, и гармонист, порывшись в своих бездонных карманах, выкинул торговке двугривенный.
– Сыпь всем семячек! – скомандовал он.
– А это что у тебя, Марфа? – спросил он, увидев привязанный с боку корзины небольшой мешок.
- Яички тутова, - ответила баба, развязывая сумку.
- Ну-ка, Митрий, на парий идет? Съешь все яйца – твое счастье. Не съест, брат – кварта с тебя.
Митрий, с подбитым уже где-то глазом, слегка выписывавший ногами «мыслете», покосился на сумку.
- Что ж, разнимай, робя, руки…
Баба, в ожидании конца интересного зрелища, уселась на землю и по одному стала вынимать яйца. Митрий с чувством собственного достоинства разбивал их и одно за другим отправлял в свой широкий осклабившийся рот. Трудно было присмотреться – жевал ли он их или целиком глотал; одно было только заметно, что сумка постепенно уменьшалась в объеме. Экспертиза, в лице подгулявшей компании, отпускала по его адресу добродушные шуточки, вроде: «ишь лопает, крокодилово отродье», «эка пасть раззевает», гляди, Митюха, подавишься, окаянный». Баба только крестилась. Наконец, в начале четвертого десятка, Митрий поперхнулся и пощупал сумку. Там оставалось еще с десяток яиц.
- Водицы бы испить, робя? – взмолился он, с трудом прожевывая яйцо.
- Н-не, шалишь, в условии этого не было, - загалдели «эксперты».
Рабочий поднатужился и еще проглотил два яйца.
- Баста…, не…, не могу…, - икая, объяснил он, с сердцем зашвырнув в Дон злополучную сумку. Пари было проиграно… Через минуту, расплатившись с торговкой, гармонист об руку с икавшим на все возможные лады Митрием торжественно вели свою компанию к какому-то подозрительному кабачку». (Приазовский край. 80 от 01.04. 1893 г.).
1894 год
«Ростов-на-Дону. На Большой Садовой улице в имении Н. И. Шпехта приступлено к постройке громадного здания, предназначенного исключительно для квартир. Всех квартир будет более 30-ти; они будут освещаться электричеством, при паровом отоплении».
«Ростов-на-Дону. На днях санитарным врачом господином Абрамовым, приставом 2-го участка господином Янчинским и санитарным чиновником господином Абазой были осмотрены жилища береговых рабочих. Как мы слышали, осмотры эти произвели на комиссию крайне удручающее впечатление. Избушки, в которых живут рабочие, оказались неудобными для человеческого жилья, всюду течет со стен, пахнет гнилью, на веревках развешаны портянки, которые распространяют в воздухе сильнейшее зловоние. Комиссия составила протоколы, и будут приняты меры к уничтожению всех этих конур».
«Ростов-на-Дону. На днях одним из служащих магазина Р-на возбуждено уголовное преследование против своего хозяина за оскорбление его словами и действием, вызванное тем, что он предложил покупателю товар не по высокой цене. Хозяин до того был возмущен этим, что вытолкал на улицу человека, прослужившего у него 8 лет».
«Таганрог. Предполагается, как мы слышали, издать обязательное постановление о воспрещении любителям езды на велосипедах совершать свои прогулки по главным улицам города вообще, а по тротуарам в особенности». (Приазовский край. 85 от 01.04. 1894 г.).
1895 год
«Область войска Донского. 30-го марта морской пароход «Киев» отправился вверх по Дону с грузом для Калача. Это – первый рейс морского парохода вверх по Дону»,
«Область войска Донского. Пароходное движение по Дону находится теперь в полном разгаре; по реке сплавляются зерновые продукты, скобяные товары, лес и пеньковые товары. Вообще, движение в настоящее время гораздо оживленнее, чем было в прошлом году в это время».
«Новочеркасск. В епархиальном женском училище, по инициативе врача его И. А. Пращакова, после Пасхи будут вестись с ученицами старшего класса вечерние беседы (один раз в неделю) о подаче первой помощи в несчастных случаях, как то: при обмороках, переломе, кровотечении, солнечном ударе, поражении молнией, повешении, утоплении, замерзании, ожогах, отморожениях, укушении бешенными и ядовитыми животными и т. д.».
«Село Батайское. Урядник Николай Мишарев, служивший здесь волостным писарем, за дурное поведение и служебные проступки ростовским окружным по крестьянским делам присутствием удален от должности». (Приазовский край. 84 от 01.04. 1895 г.).
1897 год
«Ростов-на-Дону. В настоящее время городской управой закончено составление, на основании обязательного постановления ростовской городской думы, окладных листов по сбору с местных домовладельцев платежей на содержание ночного караула. Сбор этот достаточно солидной цифры и расходуется на наем 192 ночных и 8 конных стражников. Организация ночной охраны была создана, во-первых, в видах противопожарных и, во-вторых, для содействия полиции в деле предупреждения преступлений против личной безопасности и имущества городских жителей. Как показал опыт последних лет, учреждение ночного караула принесло лишь относительные результаты и в незначительной степени, о чем нам уже не раз приходилось говорить, оградило обывателей от любителей чужой собственности. Объясняется это тем, что наличный состав ростовской полиции совершенно не соответствует цифре населения, какое ныне насчитывается в Ростове. При настоящих условиях общественной жизни Ростова, его торгово-промышленной деятельности, значительном приливе пришлого населения городская полиция, не располагающая ни материальными средствами, ни потребным личным составом, не имеет возможности не только предупредить преступления, но даже с трудом успевает разыскивать преступников, содеявших уже уголовные правонарушения. Такое положение дел своевременно привлекло к себе внимание как областной администрации, так и ростовского городского управления, пытавшихся усилить наличный комплект полиции. К сожалению, все ходатайства, предпринятые в этом направлении, не встретили сочувствия в военном министерстве, и этот уже давно назревший вопрос остается до сих пор открытым. Около трех лет тому назад вопрос об увеличении на счет города штатов городской полиции обсуждался городской думой, которая, согласно заключению финансовой комиссии, поручила городскому голове войти с соответствующим ходатайством в подлежащие ведомства и единогласно постановила отпустить на этот предмет из городских сумм ежегодно по 19600 рублей. Однако же, в главном управлении казачьих войск такой расход был признан не своевременным и разрешение возбужденного думой ходатайства было отложено на неопределенное время. Таким образом, единственной поддержкой для полиции и по сию пору служат ночные стражники, содержание которых обходится очень дорого и ложится тяжелым бременем на домовладельцев. Теперь, как нам передают, многие из последних намереваются войти в городское управление с просьбой о преобразовании ночного караула и о возобновления ходатайства об увеличении штата городской полиции на ассигнованные думой 19600 рублей».
«Таганрог. Некто Е. Ф. Менье еще в начале восьмидесятых годов прислал в дар городу ящик весьма ценных медицинских книг для городской публичной библиотеки, в память отца его, доктора Ф. А. Менье. Прошло чуть ли не 15 лет, и вот только на днях господин Менье обратился в городскую управу с вопросом: желает ли она принять подаренные городу книги или нет, а если нет, то он просит возвратить их ему, если же да, то ему желательно было бы знать, где именно находятся книги, так как в библиотеке они не имеются на лицо, и вообще он хотел бы иметь какую-нибудь формальную расписку в получении дара. Городская управа, не имея никаких сведений о подарке господина Менье, обратилась в городскую библиотеку, но и там оказалось, никто ничего не знает о книгах господина Менье. Тогда спросили у сторожа. Тот сказал, что он недавно на службе, никаких книг не получал, но в кладовой видел, что какой-то заколоченный ящик валяется среди мусора и что, может быть, там-то и лежат те книги, которые ищут. Отправились в кладовую, отыскали ящик, открыли его, и там действительно оказались книги господина Менье, валяющиеся уже около 15 лет среди всякого хлама. А, между тем, книги оказались ценными». (Приазовский край. 86 от 01.04. 1897 г.).
