Колю Шишкова в детском доме не помнили, сменился педагогический состав. Но директор в архиве дело мальчика нашла. Максимов представился официально и попросил понятливую женщину сходить за ним в архив горисполкома, придумав вполне обычный предлог.
И вот Максимов наконец увидел Николая Андреевича Шишкова, вернее его фотографию в шестнадцать лет, сделанную на паспорт. В деле имелся конвертик, куда и были вложены две такие фотографии. По фотографии определить, что за человек был этот Коля, вряд ли могло получиться. Тем более фотография была маленькая. Тем не менее никаких видимых отклонений у парня не имелось - Взгляд прямой, уверенный, черты лица вполне обыкновенные.
Из материалов личного дела следовало, что Коля Шишков попал в детский дом в десят лет, видимо когда умерла его бабушка. Закончил восемь классов средней школы. В деле имелась копия аттестата - учился не ахти как, в основном на тройки. Видимо способностями не обладал, а может и усваивать новые знания не хотел. Имелись в деле и две характеристики, составленные вполне формально.
После восьмого класса был определен на местную фабрику, где изготавливали валенки и сукно, в качестве ученика, где и остался работать. В шестнадцать лет Шишков получил паспорт, стал гражданином и вполне самостоятельным. Из детского дома отправился во вполне взрослую жизнь, получил место в фабричном общежитии. Собственно больше никаких сведений о нем не имелось.
- Отчество Андреевич, - задумался Максимов. - Конечно не отчество Воронова, у того Ильич. Может дали по имени деда, отца Матери. Только стоит ли копать в том направлении. Лучше сходить на фабрику, там справки навести.
В фабричных кадрах царил строгий порядок, отделом руководил бывший сотрудник милиции, вышедший на пенсию. Максимов раньше с ним не сталкивался и представился. Личную карточку Николая Шишкова нашли, а как такового дела не имелось. На простых работников они не составлялись. Коля в общей сложности с короткой учебой проработал на фабрике чуть больше пяти лет и уволился по собственному желанию. Куда выбыл, отметки конечно не было.
Дальше розыски переместились в окружной паспортный стол. И здесь информации оказалось не густо - прописка в общежитии, затем выписка, листок убытия, в котором указывалось, что Шишков уехал в областной центр. Никакого подтверждения оттуда не имелось. Пропал человек, и все! Система не сработала. А уж почему не сработала, можно было только гадать. Зато в областном центре вполне логично требовалось навести справки о Николае Шишкове. Если он туда все же приехал, то наверняка зарегистрировался и устроился на работу.
В детском доме и на фабрике Максимов побывал на следующий день после встречи со старым фотографом. В принципе можно было отправляться обратно в областной центр. Только Максимов сидел в гостинице и не торопился. Перед ним лежали фотографии Воронова и Шишковой и не давали покоя. Капитан все же решил, что Воронова он никогда не видел. А вот смазливое лицо женщины казалось знакомым. Где-то она промелькнула мимо Максимова. Причем при весьма необычных обстоятельствах.
- Надька Шишак?! - Вдруг прошептал Максимов. - Неужели она?! - И череда прошлых событий тут же завертелась в голове. - Так и не смогли мы ее взять тогда, голой убежала. Окружили ночью дом, с кровати ее подняли. А она замоталась в простыню, одежды у ней почему-то не оказалась, и попросилась в уборную. Точно, уборная была за баней к сарайке пристроена. Стоим, закурили, успокоились, взяли эту шaлаву. А она не выходит и не выходит. Егоров первый неладное почувствовал, дверь в уборную дернул, крючок сорвал, а там никого, только простыня валяется. В задней стенке две доски раздвинуты, ушла. Ох и смеху было, зато потом от Строгого так нагорело.
Да, но это уже без меня, и второй раз она ушла. Там уже не до смеха было. Двух женщин в бане замoрили, вроде как угорели. Тpупы в район на телеге повезли, рогожей накрыли. А когда до морга доехали, под рогожей только одно тело оказалось. Пока собирались, Надька момент выбрала, ту, что помоложе была в колодец сбросила, сама сажей вымазалась, голая под рогожу залезла, так через все кордоны и проехала. Рогожу поднимали, проверяли, лежала не шевелясь, даже не дышала. Вот баба была!
Отсидела потом конечно свое, да ей и дали тогда немного, года два всего. Не причастна к тем бандитам оказалась. А когда ее спросили, зачем убегала, толком и объяснить не смогла. Первый раз самогон на продажу приготовила, а во второй раз испугалась, что и ее душегубы заморят. Выходит она потом в Буртымкар перебралась, у матери жила. А тут еще одна история с Вороновым. Вся жизнь у бабы наперекосяк. Хотя для нее самой может и нет. Нравилась ей така жизнь. А про Воронова все таки надо справки навести, кто он такой был.
На следующий день Максимов пришел к начальнику городского управления милиции, которого конечно знал, и рассказал в части касающейся, зачем приехал в округ в командировку. Прежде всего капитану надо было позвонить начальнику областного УГРО Осипову и доложить о результатах установления Кольчика и его матери. А потом и решить, как действовать дальше и надо ли подключать местный отдел.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 25