Юрий Воякин рассказал: «Восемьдесят второй год, возвращаемся с Магдебургского полигона, где проходили учения. На трассу ещё не вышли и движемся по пересеченной местности изрытой гусеницами танков. В сизом мареве выхлопов соляры и пыли, по обочинам, сплошной стеною стоит лес…
(часть 1 - https://dzen.ru/a/ZggbYUYY0TSS7Kud)
Я на штабном БэТээРе со знаменем части, полковая реликвия по-походному в тубусе, рядом бойцы охранения. Стемнело, мерное покачивание, усталость и рокот мотора сделали своё дело – сморило...
Проснулся от непривычной тишины. Что за чёрт?.. Стоим на обочине, солдаты в обнимку с оружием мирно дремлют, а водитель чертыхается ковыряясь в моторном отсеке. Техника, ети её... имеет свойство ломаться, увы.
Чумазый как черт механик пытается починить неисправность, аккумулятор плавно и неуклонно разряжается, в моторном отсеке темнеет, и... всё. Остаётся куковать в неизвестности. Колонна в потёмках ушла вперёд. Зампотех в замыкающей машине благополучно проспал отставший БТР, и не заметил потери боевой единицы в колоне. Акуммулятор "сдох" и рация не фурычит, а мобильников в ту пору ещё не изобрели. Тоска.
Чёрный лес окружает соснами, жутко ухает филин в ветвях. Вокруг шпиёны вражеские толпами бродят – ФРГ рядом, практически за углом. Извечные вопросы: кто виноват, и чего делать?..
Ну, виноват, положим, я, уснул как распоследний раздолбай, прозевав момент остановки. А вот на "что делать?" ответ очевиден – занимать круговую оборону. Знамя полка это вам не фунт изюму, не дай Бог что случится, о последствиях лучше не думать.
Принял решение: по периметру выставил караул, накормил солдат сух пайком, распределил порядок несения службы и время отдыха. А дальше, призадумался... Вспомнился какой-то старый фильм про войну, там выходящие из окружения бойцы прятали знамя под одеждой.
Ну, а что, вполне удобно, знамя на теле не мешает отбиваться – руки свободны, и если уж придётся тикать, то ноги в руки и ходу к родной границе. Сейчас, конечно, не война, но... враг не дремлет, войска НАТО в каких-то полсотни вёрст всего. Решено, вытащил из тубуса знамя и обмотал его вокруг себя под плащ-палаткой. Оглядел, ощупал результат и пригорюнился.
По поводу – "тикать", это я погорячился, тут уж бегать не придётся, знамя оказалось таким огромным, что я стал похож на Винни Пуха в норе у кролика. Хм... нет худа без добра, зато в люк бронемашины теперь меня враги ни за что не вытащат – не пролезу! Оставалось только надеяться, что не бросят в беде друзья-товарищи, вернутся и отыщут нас в лесах Саксонии.
А в это самое время... плац родной части напоминал встревоженный улей. Бегал по нему, матерился, орал и хватался за сердце комполка Пирожок. Ещё бы, полк вернулся, а боевого Красного знамени с орденом Богдана Хмельницкого на нём - НЕТ! Это мне позже уже поведали друзья, зампотеху (как арьергарду в колоне) досталось больше всех.
Майор Артюхов за эту ночь постарел и поседел. Но, всё хорошо что хорошо заканчивается. История эта закончилась хеппи-эндем: утром нас обнаружили с вертолёта, прислали в помощь «коробочку» и зацепив тросом притащили на базу. Всё нормально, никто в плен к супостатам не сдался и к сытым буржуинам не сбежал. Личный состав жив-здоров и даже румян местами, но самое главное – знамя уцелело!
Я переживал, думал КП меня растерзает как тузик грелку, но... от восторга что всё обошлось, тот объявил мне благодарность! Радость командира была беспредельна, он сиял как медный пятак, и едва не отплясывал гопак перед строем.
И не мудрено, за утрату знамени полка даже в мирное время: расформирование части, командира, нач штаба и виновных – под трибунал. Выходит спас я репутацию полковника и, свою пятую точку от неприятностей вселенского масштаба.
И всё бы вроде в Германии хорошо, но вот утром проснешься, а в городе немцы – УЖАС!!!
* * *
А вот ещё вспоминается случай. Проходят учения "Братство по оружию-80", над Польшей у нашего истребителя что-то с двигателем случилось, перебои, заглох или что-то ещё. Я не летун, судить не могу, да и дело давнее.
В общем, пилот с земли получает приказ катапультироваться. Команду выполнил, отстрел катапульты произошел штатно. Купол над головою белизной радует, опускается пилот, ножками болтает да на солнышко щурится.
А покинутый самолёт, как подбитый ястребом голубь, обреченно валится к земле и вдруг, о чудо (!) двигатель чихнул и заработал вновь. Вектор полёта выровнялся и... Пилот загрустил, провожая взглядом удаляющийся МИГ.
В общем, удравший от хозяина неуправляемый самолёт летел по прямой ещё долго, пока не закончилось топливо в баках. Грохнулся он уже где-то в Бельгии, и развалив сарай угробил выводок поросят с местным крестьянином.
Но как же абалдели пилоты НАТО рванувшие на перехват, и уже над ФРГ попытавшись принудить самолёт-нарушитель к посадке. На радио-вызов никто из нашего самолёта не отвечал, а на предупредительную стрельбу не реагировал. Поравнявшись, заглянули в кабину, и слева направо принялись креститься, в кабине советского МИГа никого!
В общем-то неприятная история, руководство ГСВГ "на ушах", все части и гарнизоны подняты по тревоге, ожидалась ответная реакция, все же нарушение границ Варшавского договора и НАТО. Слава Богу всё обошлось. Руководители военных ведомств оперативно связались, наши принесли извинения и замяли неприятный инцидент.
Знакомый авиатор Иван Бойко позже пояснил: «Именно так всё и было. Дело в том, что МиГ-23 летал на совмещённом режиме САУ (система автоматического управления), т.е. как только лётчик бросит ручку управления, сразу включается САУ и выполняет полёт в автоматическом режиме. Вот он и пролетел всю ихнюю Европу…»
Аналогичный случай был в Армавире в 80-х, когда пилоты катапультировались на взлёте в ночное время из-за самопроизвольного выхода тормозного парашюта, который РП (руководитель полётов) принял за самовыключение двигателя и дал команду катапультироваться.
Самолёт в режиме САУ продолжил полёт по прямой с набором высоты более 15000 м и после выработки топлива упал где-то на Ставрополье. Увы, ВВС - страна чудес!!!
***
Письмо русской подруги из Германии. Вернее, отрывок. Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения. Далее от лица автора...
Иду, значит, шоппингую, смотрю, на обочине ёжик лежит. Не клубочком, а навзничь - лапками кверху. И мордочка в кровище, машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят!
Ежи, лисы, змеи... иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало, завернула в газету, принесла домой. Звоню знакомому, Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне:
- Отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть.
Ладно, несу. Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный, за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно.
- Вас ист лось? – спрашивает.
Вот уж, думаю, точно - лось. И прикинь, забыла, как по-немецки "ёж". Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем - люби ёжиков... Так он по жизни Айболит оказался, рожа перекосилась, чуть не плачет.
- Бедауэрнсверт, – причитает, – тир! - Бедняжка, стало быть.
Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Б...я, думаю, мало ёжику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит, около часа. Ну, уходить как-то стрёмно – жду.
Часа через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо. Травма-де, очень тяжелая, жить будет, но инвалидом останется.
Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя, ломняк после наркоза. Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает:
- Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется полежать в отделении реанимации (для ежиков, нах!!!), а потом сможете его забрать.
У меня, наверное, на лице было написано: - "На хрена мне дома ежик-инвалид?!".
Он спохватывается:
- Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно (ё-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют.(б...я!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые формальности...
Понимаю, что ржать нельзя, немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу лыбу и спрашиваю:
- Какие формальности?
- Договор об опеке (над ежиком, ёпт!!!), – отвечает, – а также характеристику из магистрата.
У меня, блин, ещё сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика. И спрашиваю:
- Сколько я должна за операцию?
Ответ меня додавил.
- О, нет, – говорит, – вы ничего не должны. У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей. - И дальше, зацени: - Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (...восемь, девять – аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шён, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзейн!
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было... От себя добавлю: да здравствуют ёжики, колючие друзья человека! Как ни взгляни от них сплошная польза, и мышек ловят, и гадов ползучих, а сейчас и премию за них получить можно... жаль, что только в Германии…». Юрий Воякин
