Субботнее утро. Татьяна на кухне готовила завтрак. Игорь всё ещё лежал в постели. Он уже давно проснулся, но вставать не хотел. Глядя в потолок, он ждал, когда его позовут завтракать, и думал.
«А вот было бы здорово, — фантазировал Игорь, — если бы сейчас про меня все забыли. И жена бы забыла, и дети! И не позвали бы завтракать. Забыли и всё. А вспомнили бы только после того, как позавтракали. Даже нет, не так. Ещё лучше, если бы забыли про меня настолько, что и позавтракали бы без меня, а после ушли куда-нибудь. А про меня вспомнили бы часа через три после этого. Или даже четыре. Вот было бы славно!
Представляю, какую неловкость они бы все испытывали. Конечно! Забыть о муже и отце! Разве это не бесчеловечно? Им всем было бы очень стыдно передо мной. Очень. Они стали бы извиняться, стали бы говорить, что не нарочно, что сами не понимают, как такое могло вообще произойти. М-да. Было бы неплохо. А вдруг и впрямь забудут? В жизни каких только чудес не случается».
От приятных мыслей Игоря отвлёк громкий и требовательный голос жены с кухни.
— Игорь, иди завтракать, — звала Татьяна. — Уже всё накрыто.
Грустно стало Игорю от таких слов.
«Не забыли, — подумал он, — а счастье было так близко. Нет, серьёзно. Что им стоило хотя бы раз, всего лишь раз в жизни, в выходной день забыть про моё существование? Неужели это так трудно? Не понимаю».
— Ну ты идёшь или нет? — строго спросила Татьяна, входя в спальню. — Стынет ведь всё. Зову его, зову, а он тут валяется.
— Валяется! — недовольно ответил Игорь. — Нашла же, что сказать! Других слов у тебя для меня нет, да?
— Каких ещё слов?
— Таких! — с вызовом ответил Игорь. — Валяются, между прочим, на улице. Те, которые под забором. Хотя кому я это всё говорю. Разве такая, как ты, способна понять.
— Ну, хорошо, хорошо. Не валяешься. Извини.
— Вот только не надо делать мне одолжений.
— Если не надо, тогда поднимайся и иди завтракать. Стынет.
— Вы там без меня что? — воскликнул Игорь. — Уже и позавтракать не можете? Обязательно я вам там нужен? Да?
Татьяна пожала плечами.
— Не хочешь есть? — спокойно продолжала она. — Так бы сразу и сказал. Я бы тебе не накладывала и не звала.
— Да иду я, иду, — раздражённо ответил Игорь. — Уж и поспать нельзя. Сегодня ведь выходной.
— Да спи ты сколько хочешь, — сказала Татьяна. — Позавтракай и спи. Хоть весь день.
— Татьяна, ты меня как будто не слышишь.
— Да слышу я тебя. Не пойму только, чего ты хочешь. Скажи прямо, ты есть будешь или нет? А то я уже запуталась.
— Слушай, Татьяна, а ты можешь хоть иногда думать о чём-то другом, кроме как о еде?
— Что?
— Да всё то же, Таня. Иногда мне кажется, что в твоей голове других мыслей и нет вовсе.
— Каких мыслей?
— Мыслей о еде. Почему ты постоянно только об этом и думаешь?
— Я?
— А кто? Я, что ли? Вот сколько я тебя уже знаю? Сколько лет мы уже вместе, да? У нас уже двое детей! А ты ни о чём другом думать не можешь, кроме как о завтраках, обедах и ужинах. Ты с кухни уже практически не выходишь. На уме одно только: есть, есть, есть. Сама постоянно ешь, детей наших этому учишь и меня заставляешь. Зачем ты так со мной, Таня? Я ведь живой человек.
— Кто тебя заставляет? Ты совсем уже? Живой он. Городит невесть что. Не хочешь — не ешь.
— Я-то, может, и совсем. А только сколько можно есть, Татьяна? Нельзя же так. В жизни есть вещи и помимо еды. Но тебя, я так понимаю, они не интересуют.
— Какие вещи, Игорь?
— Разные, Таня, вещи. Разные. В мире очень много интересного и помимо еды. Но для тебя, судя по всему, это новость, да?
— Не понимаю, о чём ты говоришь. Плохо себя чувствуешь если, так и скажи. Я бы и не приставала.
— Татьяна, я хочу, чтобы ты поняла, что человек живёт не для того, чтобы есть.
— Я всё поняла, Игорь. Можешь не продолжать. Завтракать ты не будешь. И тебе не нравится, когда я зову тебя к столу. Очень хорошо. Больше такого не повторится.
— Что не повторится, Татьяна?
— Не буду звать тебя есть, когда всё готово. Можешь спать дальше сколько угодно. Хоть весь день. Кстати, завтра у тебя тоже выходной, можешь и завтра весь день валяться в постели.
И Татьяна вышла из спальни. А вскоре Игорь услышал её голос на кухне. Она разговаривала с детьми.
— А где папа? — поинтересовались дети. — Почему его нет с нами?
— Папе нездоровится, — ответила Татьяна, — поэтому он завтракать не будет.
— А что с ним? — спросили дети. — Как это «нездоровится»?
— Это значит, что сегодня наш папа весь день будет лежать в постели, и ему нельзя мешать.
— А обедать он будет? — поинтересовались дети. — А ужинать?
— Скорее всего, нет, — ответила Татьяна. — Папе сейчас не до еды. Его интересуют куда более серьёзные вещи.
— Какие вещи? — недоумевали дети. — Он, что, теперь вообще больше есть не будет?
— Папа сказал, что он живёт не для того, чтобы есть, — громко ответила Татьяна.
— А сколько можно прожить, если вообще не есть? — спросили дети.
— Всё, — строго произнесла Татьяна. — Прекращаем. Хватит говорить о еде. Папе это не нравится.
— А что ему нравится? — спросили дети. — Мы тоже так хотим.
— Чего вы хотите?
— Хотим жить не ради того, чтобы есть.
— Вот когда станете взрослыми и умными, такими, как папа, тогда можете тоже хотеть.
«Вот зачем она это им сейчас сказала? — думал Игорь. — При чём здесь мой ум? Разве в этом дело?»
— Это не скоро, — жаловались дети. — А пить кофе или чай он тоже не будет?
— Понятия не имею, — ответила Татьяна. — Скорее всего, тоже не будет.
«Да что же это такое? — недоумевал в спальне Игорь. — Да за кого же она меня принимает? За верблюда, что ли? Вместо того чтобы понять, как она меня обидела, она полностью исказила мою мысль. И теперь говорит моим детям невесть что. А они? Самое страшное, что верят каждому её слову!»
— Почему не будет? — поинтересовались дети. — Совсем не будет?
«Ну вот, — подумал Игорь. — Всё происходит именно так, как я и предполагал».
— Потому что он живёт не для этого, — ответила им Татьяна.
«Докатился, — подумал Игорь. — Ей осталось только сравнить меня с верблюдом, и... можно сказать — всё. Образ сложился».
— А для чего живёт папа? — спросили дети. — Если не для того, чтобы есть и пить?
— Если вы сейчас же не замолчите, — строго произнесла Татьяна, — то будете, как папа, все выходные валяться в постели.
Но дети не хотели валяться в постели все выходные. Потому что им было обещано, что они пойдут в парк на аттракционы, в кино, а если время останется, то и в цирк. И поэтому в течение всего завтрака они больше не проронили ни слова.
В квартире стало тихо. Слышно было только, как стучали ложки по тарелкам.
Игорю стало грустно, потому что он, как и его дети, тоже не хотел весь день проводить в постели. Тем более что он прекрасно себя чувствовал. А самое для него обидное было то, что он очень хотел есть! Но задетое самолюбие мешало ему прийти на кухню и сесть вместе со всеми за стол.
А завтрак между тем подошёл к концу. И Татьяна с детьми стала собираться на прогулку.
— Мы уходим гулять, — сказала она, заглянув в спальню. — Ты с нами?
Игорю очень хотелось пойти с женой и с детьми гулять, но гордость не позволила ему этого.
— Да сколько же можно-то? — с горечью произнёс он. — Ну неужели так трудно оставить меня в покое? Хотя бы раз в жизни!
— Может, хватит капризничать? — сказала Татьяна. — В самом деле, ну чего ты будешь киснуть дома? Один! Пойдём в парк, в кино. Погода вон какая чудесная на улице. Пойдём. Купим тебе твоё любимое мороженое. А вечером в цирк сходим? Ты ведь так любишь цирк. Там клоуны и дрессированные верблюды.
Игорь хотел было согласиться. Тем более что речь зашла о мороженом. Но напоминание о верблюдах, да ещё и дрессированных, тут же вернуло ему плохое настроение. Но Татьяна этого не заметила.
— Тебе надо развеяться, — продолжала она. — Ты просто переспал. Выйдешь на улицу, и вся твоя хандра пройдёт.
«Ах, вот как, значит, она воспринимает всё это? — с негодованием подумал Игорь. — Думает, что со мной можно по-всякому, потому что всегда можно всё исправить мороженым. Как же ты ошибаешься, Таня. Если бы ты только знала».
— Я никуда не пойду, — злобно, сквозь зубы, выдавил из себя Игорь и закрылся с головой одеялом.
— Как хочешь, — равнодушно произнесла Татьяна, которой тоже уже надоело уговаривать мужа.
А через пять минут она снова заглянула в спальню.
— Мы ушли, — сообщила Татьяна. — Вернёмся завтра вечером.
— Почему завтра вечером?
— Если ты всё равно остаёшься дома, тогда я с детьми съезжу к родителям на дачу, — ответила Татьяна. — Они уже давно звали.
— К каким ещё родителям? — не понял Игорь.
— К твоим, разумеется. У моих родителей дачи нет. А ты своих не особо любишь навещать. А они скучают. Чуть ли не каждый день звонят и приглашают в гости. Вот я и съезжу. Самый подходящий момент. Пока ты здесь хандрить будешь.
Как только Татьяна с детьми ушла, так сразу Игорь вскочил с постели и помчался на кухню есть. А через полчаса он уже звонил своему лучшему другу Михаилу.
— Миша! — радостно закричал Игорь, как только услышал голос своего лучшего друга. — Как хорошо, что я до тебя дозвонился. Ты мне очень нужен. Приезжай ко мне. Срочно. Мне нужно многое тебе рассказать. Как не можешь? Почему? Ты сейчас не в городе? А где? Понятно. А когда вернёшься? Завтра вечером? Тогда я завтра вечером тебе позвоню. Договорились?
Игорь выключил телефон и стал думать, как и чем ответить жене и детям за их неблагодарное поведение. Он был взбешён поступком жены. Он был вне себя от гнева. И вот в таком состоянии он начал придумывать ответный ход. И ведь придумал. И придумал очень быстро. Оставалось только дождаться возвращения жены и детей домой, и задуманное можно было осуществлять.
Но Игорь понимал, что за то время, пока он один, он запросто может остыть и передумать. Потому что сердце его не каменное, и в душе он добрый человек, который не способен долго на кого-то злиться. И чтобы этого не произошло, чтобы его сердце не смягчилось раньше времени, ему необходимо было сделать что-то, что сохранило бы его теперешнее эмоциональное состояние гнева.
«Есть только один способ не допустить смены настроения, — решил Игорь. — А именно: никуда не уходить из дома до возвращения жены и детей. Я понимаю, что будет очень трудно, но это необходимо сделать. Иначе, если я выйду из дома, я верну себе хорошее расположение духа и забуду нанесённые мне обиды.
А я не хочу забывать. Просто не имею права. В конце концов, я — мужчина, а значит, хозяин в доме. И с этим должны считаться и моя жена, и мои дети. И если уже сейчас я не наведу в своём доме порядок, потом будет уже поздно что-то исправлять. Если им не ответить, они почувствуют слабину. А дальше будет только хуже. И в конце концов они просто сядут мне на шею.
Но я знаю, как заставить Татьяну с этим считаться. А для этого мне нужно сохранить в душе своей тот праведный гнев, который сейчас бушует в сердце моём».
План, придуманный Игорем, казался ему более чем простым. А это, в свою очередь, позволило ему думать о своём плане как о чём-то гениальном.
«Уже сейчас я соберу свои вещи! — рассуждал он. — Всё, разумеется, я брать не буду. Возьму только самое необходимое! А когда Татьяна с детьми вернётся, я скажу ей, что ухожу. Она, конечно же, будет умолять меня остаться, станет просить прощения и всё такое, но я буду непоколебим в своём намерении уйти».
Игорь лежал на диване, смотрел без звука хоккей и представлял, как это всё будет происходить.
«Уйду я, конечно же, не навсегда, — рассуждал он. — Самое большее — на неделю. Этого срока, я уверен, будет достаточно, чтобы Татьяна одумалась. Главное, что мне есть у кого пожить всё это время. У Михаила. У друга своего лучшего. Тем более что когда-то и я ему помог. И он жил у меня три дня, когда ушёл от своей жены. Правда, он хотел пожить у меня больше, но я ему не позволил. Но он сам виноват. Слишком уж он увлёкся, налаживая хорошие отношения с моей женой. В любом случае я тогда протянул ему дружескую руку помощи. И я не сомневаюсь, что в ответ он протянет мне свою».
И вот наступил тот самый решающий момент. Татьяна с детьми вернулась домой в девять вечера. Игорь даже не вышел их встречать. Он был в спальне.
— Всё спишь? — спросила Татьяна, заглянув в спальню. — А мы так весело время провели. Родители твои привет тебе передавали. А им не сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Зачем их волновать? Правильно? Сказала, что у тебя много работы по дому и ты хотел бы за эти выходные всё успеть. Кстати, ты будильник на завтра завёл? Ну всё, спи. Спокойной ночи. Пойду детей укладывать.
А когда Татьяна уложила детей и вышла в прихожую, чтобы разобрать сумки, Игорь приступил к осуществлению задуманного.
— За то время, Таня, что вас не было, — сказал он, вытаскивая из спальни три больших чемодана, — я многое понял.
— Что именно? — спросила Татьяна, с удивлением глядя на происходящее.
— Я тебя больше не люблю, Таня, — ответил Игорь, — прощай навсегда.
Дальше, по плану Игоря, Татьяна должна была начать задавать вопросы типа: «Как? Почему? Что случилось?» и так далее.
На что Игорь должен был сказать несколько слов о человеческом равнодушии вообще и о равнодушии Татьяны в частности.
После этого Татьяна должна была, по мнению Игоря, начать извиняться. И Игорь её в конце концов, может, и простил бы, а может, и нет. Всё зависело от того, как именно звучали бы эти извинения.
В любом случае Игорь был готов ко всему, потому что ему было куда идти. За час до возвращения жены он созвонился с Михаилом и сказал, что он ушёл от жены и ему сейчас негде жить. На что Михаил ответил, что всегда готов прийти другу на помощь, и его дом — это и дом его друзей. Тем более таких, как Игорь.
И вот теперь, сказав главное, что любви больше нет, Игорь ждал от жены вопросов и извинений. Но ничего этого не случилось. Татьяна отнеслась к услышанному более чем равнодушно. Более того.
— Скатертью дорога, — спокойно ответила она. — Ты на время уходишь? Или как?
— Всё очень серьёзно, Таня. Может, ты не понимаешь, но я ухожу навсегда.
— Чего же не понять. Всё понятно. Если навсегда, тогда ключи от квартиры не забудь оставить.
— Что? — не понял Игорь.
— Я говорю, что если ты уходишь навсегда, то ключи от квартиры, будь добр, оставь. Чего ты так удивлённо смотришь? Непонятно говорю? Ключи от квартиры оставь.
Игорь вытащил ключи от квартиры и положил их на тумбочку.
— Теперь можешь идти, — разрешила Татьяна.
Когда Игорь вышел из подъезда с последним, третьим чемоданом, выяснилась неприятная вещь. Двух других чемоданов, которые он оставил у подъезда, не было. Их попросту стащили, пока он ходил за третьим.
«Да что же это? — подумал Игорь. — Докатились. Уже чемоданы нельзя оставить на улице».
Игоря раздирали противоречивые желания. С одной стороны, ему нужно было обращаться в полицию. А с другой стороны, всё это было сейчас более чем некстати. Потому что было уже поздно, и Игорь хотел спать.
«Ладно, — подумал он. — Сначала позвоню Михаилу. Вызову такси и отвезу ему этот чемодан. А уже после займусь пропавшими».
Но, позвонив другу, Игорь понял, что неприятные сюрпризы на этом не закончились.
— Извини, друг, — ответил Михаил. — Но ко мне тебе никак нельзя. Прости, друг. При всём желании. Не могу.
— Почему? — недоумевал Игорь. — Мы ведь с тобой договорились. Я из дома ушёл. Мне жить негде. Если помнишь, когда-то, когда тебя выгнали из дома, я тебя пустил к себе. А ты?
— Да в том-то и дело, что меня самого сейчас жена опять из дома выгнала, — ответил Михаил. — Сам не знаю, где ночевать буду. Надеялся, что у тебя, но... Судя по тому, что и тебя выгнали, мне ничего другого не остаётся, как вернуться к Валентине и умолять, умолять, умолять её о прощении. Простит или нет, я не знаю. Но если вдруг простит, если небеса надо мной сжалятся и это случится, я тебе сразу позвоню и сообщу. И тогда ты можешь приехать ко мне.
— А когда это выяснится? — спросил Игорь.
— Думаю, что не скоро, учитывая мой поступок. Не раньше завтрашнего утра. И это в лучшем случае. Но я готов ко всему. И, учитывая, что и тебя выгнали, другого пути, как вымаливать у неё прощения, у меня нет.
— Желаю тебе удачи, друг, — сказал Игорь и выключил телефон.
Какое-то время он молча, с грустью смотрел на чемодан, стоявший у подъезда.
Игорю было обидно признавать своё поражение. Но ничего другого в сложившейся ситуации ему не оставалось. Постояв у подъезда ещё минут двадцать, Игорь плюнул на всё, засунул свою гордость куда подальше и набрал на домофоне номер своей квартиры.
— Это я, — сказал он. — Забыл кое-что забрать.
— Всё, что ты не забрал, я пришлю тебе доставкой, — ответила Татьяна. — И не пытайся звонить в квартиру, если вдруг сможешь войти в подъезд. Я тебя всё равно не пущу. ©Михаил Лекс. Вот что ещё можно почитать: