Чудовищная трагедия. Устроена гражданами Таджикистана 22.03.2024.
Эмоции — через край. У нас вопиющее возмущение и скорбь. У таджикских «автоматчиков» безжалостная лютая злоба.
Вспоминаются годы, когда мы бесконечно были благодарны тем героическим бабушкам из Средней Азии, которые спасли несчетное количество наших детей в годы Великой Отечественной войны. Те дети выросли и уже бабушки и прабабушки...
А теперь я читаю рассказы тех русских, которые пережили страшные годы, часто там же, в 1990-е и позже. Чудовищные акты насилия, которые люди просто описать не могут, а лишь коротко: «Собаки слизывали свежую кровь с пилы…».
Можете себе представить, что стоит за этими словами?!
Много вопросов. Очень много.
С одной стороны, что плохого сделали русские там, в Средней Азии в послевоенные годы, что спустя всего одно поколение там начались жестокие трагедии?
С другой стороны, что-то нехорошее страшное, отвратительное произошло. Но с кем? С вами, таджики? Или с нами, русскими? россиянами?
Кто бабушка или прабабушка того, кто ворвался на концерт с автоматом и косил направо-налево всех подряд? Кто бабушка или прабабушка того таджика, который выстрелил в голову 10-летней нашей девочке?!
Это та таджикская бабушка, которая спасала наших детей в годы самой страшной войны?!
Могу понять, кого воспитала бандеровская бабушка и мама, которые в первую очередь воспитывали и упорно продолжают передавать лютую ненависть к России…
Алла Лескова воспоминала добрых восточных женщин, спасавших в эвакуации её родителей:
«…Если бы не Великая Отечественная, меня бы не было на свете. Или была бы, но у других родителей и не я. Но есть именно я. Потому что была война.
...Моих будущих родителей эвакуировали в Среднюю Азию. И папу, и маму.
Их детство, у папы в Запорожье, у мамы в Николаеве, закончилось в один день.
Дедушка, папин отец, ушел на фронт и погиб в сорок втором.
Бабушка привезла детей, сына и дочь, вместе со всеми эвакуированными в Таджикистан, в город Ленинабад. Она была детским врачом и всю жизнь потом лечила таджикских детей. Почти до самой смерти...
Таджикские матери приносили ей больных плачущих детей и теплые, завернутые в белую тряпку, лепешки и говорили на прощание: "Ман туро дуст медорам". Я тебя люблю.
Мамы так говорили и их дети.
А бабушка осматривала ребенка и приговаривала - зебо (красавица, красавец, сладкий).
Это было в Ленинабаде. В городе на севере Таджикистана, как пишут в энциклопедиях.
Север Таджикистана... Очень забавное сочетание. Север в стране вечного солнца, зелени, рек, гор и опять солнца.
Там я и родилась, через одиннадцать лет после войны».
На фотографии суббота. Тоже 22-е число
22 ноября 1941 года. Ташкент. Кузнец Шаахмед Шамахудов с женой Бахри чаевничают с тремя усыновленными ими детьми.