– Мамусик, я не хочу в школу!
– Почему, Евочка?
Мама одарила Еву своей улыбкой и ласково спросила:
– Ты себя плохо чувствуешь? Я могу позвонить медсестре, она посмотрит тебя на перемене. Быстренько возьмёт анализы и…
– Нет, мам, ну мне просто… Лень.
– Лень? – удивлённо переспросила мама. Она так редко его слышала, что уже с трудом могла вспомнить его значение.
В этот момент в комнату заглянул довольный папа. Услышав последние слова, он выразительно продекламировал:
– Благословенна лень, томительнейший плен,
когда проснуться лень и сну отдаться лень…
Девочки, пойдёмте завтракать!
«Блин, чего они всё время такие довольные?» – размышляла Евочка, надевая школьную форму. Она как-то смотрела один старинный фильм и видела, что некоторые персонажи ругаются и даже иногда дерутся друг с другом. «Да, раньше было как-то веселее, живее, что ли. Можно было наораться вдоволь, – размышляла она. – А тут сплошные позитивные рожи». Выйдя в столовую, она неожиданно длясамой себя схватила кружку с чаем и бросила её через всю комнату. Кружка ударилась о портрет великого учёного Иванова, висящий на стене, и, рассыпавшись на мелкие осколки, оставила на нём мерзкое пятно. Евочка выжидающе уставилась на родителей. Мама с папой переглянулись, удивлённо посмотрели на дочь и хором произнесли:
– Евочка! Аккуратнее!
– Дорогая, я сейчас всё уберу, а ты поторопись, скоро урок!
Мама стала собирать осколки и вытирать фотографию, не переставая при этом улыбаться.
«Фокус не удался!» – подумала Ева и, решив не продолжать завтрак, пробурчав извинения, взяла сумку и вышла на крыльцо.
«Интересно, почему мне иногда хочется прямо бросаться на окружающих, наорать на кого-нибудь, а иногда вообще совсем ничего не хочется? Лежала бы в кровати целый день, ела, смотрела в комп». Ева счастливо зажмурилась, представляя себе такое времяпрепровождение. «Но родители ведь не дадут! Спорт, музыка, школа. Они считают, что нужно всегда развиваться, учиться чему-то новому». Ева вздохнула и огляделась по сторонам. Как всегда, всё выглядело идеально. Ровные ряды домиков с разноцветными крышами вдоль дороги, работающие, несмотря на ранний час, люди.
Ева плохо себе представляла, как можно работать с утра до вечера. Когда-то, несколько лет назад, она весь выходной следила за своими родителями. Папа целый день занимался работой по дому – пилил, строгал, делал полки в гараже, косил траву и так далее. Мама готовила еду на неделю, шила, убирала и делала ещё кучу дел. И они даже не устали! «Да я бы сдохла уже, если бы хоть один день прожила в таком темпе! Интересно, это из-за того, что я ещё маленькая? Или я правда больна?»
В школе было всё как всегда. На алгебре надо было считать, на рисовании, как ни странно, рисовать. Алгебру Евка вообще ненавидела. Раньше, в младших классах, очень любила считать, но потом, увидев, что она всё делает намного медленнее своих одноклассников, Ева перестала стараться. «А смысл? – думала она, глядя на одноклассницу, исписавшую за пять минут большую часть электронной доски. – Я же всё равно не буду математиком. А для жизни мне хватит и того, что я уже знаю».
На переменке Ева подошла к группе девочек, тестировавших какую-то новую программу по созданию имиджа. Они внимательно рассматривали над партой свои голограммы в причудливых одеждах.
– Девочки! А у вас было когда-нибудь желание кого-нибудь убить? – решив не рассусоливать, громко спросила Ева.
– Кого? – деловито спросила Ира, мило улыбаясь. – Мало вводных. Человека или животное? В игре или по-настоящему?
– Ну допустим, человека. Ну может, не убить, а хотя бы ударить изо всех сил.
– А зачем? Откуда такие странные желания? Ев, может тебе в медпункт сходить? – наперебой заверещали девчонки, с удивлением глядя на Еву.
«Курицы!» – со злостью подумала Евка, но вслух произнесла:
– Да, наверное, надо.
И вышла из класса.
Ноги несли её мимо кабинета медсестры на улицу, вниз по лестнице, в противоположную от дома сторону.
«Странные желания! Может, я просто сошла с ума? Я читала, такое бывает. Живёшь-живёшь, и тут раз – мозг перестаёт тебя слушаться. Подсовывает тебе разные картинки и мысли, которые тебе совсем не нужны. Наверное, это было бы интересно». Евка никогда не видела сумасшедших, но, подумав, как бы они могли выглядеть, взяла палку и начала стучать по заборчикам, мимо которых проходила. При этом она пыталась пускать слюни и строить мерзкие рожи всем, кто реагировал на производимый ею шум и поворачивался в её сторону. Все люди реагировали одинаково: прерывая работу на пару секунд, они улыбались, вежливо здоровались с Евой и, не проявляя никакого интереса к её странному поведению, возвращались к своим занятиям.
Дойдя до площади, Ева резко остановилась. Что-то явно было не так. Сначала она осмотрела снующих вокруг людей и ничего не заметила, но тут её взгляд наткнулся на парня, сидящего на лавке. Который ничего, совершенно ничего не делал – он просто сидел, слегка развалившись, и спокойно смотрел на работающих вокруг людей. Ева, тщательно приглядываясь, обошла его, думая увидеть в его ухе гарнитуру, но, ничего не обнаружив, подошла к нему и легонько стукнула палкой по его ботинку.
– Привет! Можно с тобой поговорить?
– Валяй! – добродушно ответил парень.
– Слушай, а ты чего тут делаешь?
– Ничего. Сижу.
– А другие? Почему другие никогда не делают ничего? То есть наоборот, – запуталась Ева. – Почему они никогда не отдыхают? И всё время работают? Почему я так не могу?
«И не хочу!» – мысленно добавила она.
– Ну сравнила! Если бы мы так могли, мы не были бы вымирающим видом, как ты думаешь?
– Каким видом? – переспросила Ева.
– Ты что, дура что-ли? Или прикидывается? – насупился паренёк. – Ты же человек, я сразу понял, когда тебя с палкой увидел.
Парень хотел встать с лавки и пойти, но девочка вцепилась в его рукав и не дала ему подняться.
– Я человек! – удивлённо ответила Ева. С ней разговаривали таким тоном в первый раз в жизни, но её это совсем не задевало: она чувствовала, что близка к разгадке какой-то тайны, поэтому готова была выслушивать любые оскорбления. – А ты что, не человек? А все эти люди кто, по-твоему? Бегемоты?
– Вот чумичка!
Парень достал сигарету, прикурил и затянулся.
«Сигареты! Ничего себе! – подумала Евка. – Я только в старых фильмах такое видела…»
– Ты откуда такая свалилась? Ты человек, и я человек, мы вымирающий вид. А они, – он обвёл толпу людей на площади рукой с зажатой в ней сигаретой, – биомашины.
– И мама с папой? – шёпотом спросила Ева.
– Да не знаю я твоих маму с папой. Вообще вряд ли они люди. Людей мало осталось, а те, кто есть детей, не заводят. Зачем? Биомашины по-любому лучше.
В ответ на удивлённый Евин взгляд он продолжил, загибая пальцы:
– Не болеют. Не умирают. Не устают. А мы… – он махнул рукой. – Хлюпики по сравнению с ними.
Парень сплюнул на траву и закашлялся.
– Ладно, чумичка, я пошёл, может, увидимся ещё. Если хочешь, на Петрик приходи.
Он бросил окурок, встал и захромал в сторону центра.
Ева посмотрела ему вслед и, развернувшись, поплелась в сторону дома.
«Вот он, наверное, правда сумасшедший. Такого просто не может быть. А с другой стороны, я раньше не видела таких странных людей. Хромых. И ещё эти сигареты… А вдруг правда? Ну ладно, он похож на вымирающий вид, вполне. А я? Я обычная девочка, у меня есть дом, мама с папой… Почему он решил, что я тоже?»
Придя домой, Ева первым делом зашла в свою комнату и принялась рассматривать себя в зеркало. «Ну и чем я отличаюсь от большинства? Ну да, может, ноги у меня недостаточно длинные, и прыщи есть. Немного, правда, но есть. А у всех девочек в классе такая чистая и красивая кожа… И синяки под глазами. Но это потому, что я по ночам читаю и фильмы смотрю вместо того, чтобы спать. Так мама говорит. Вот – мама. Надо поговорить с родителями, они должны знать правду…»
Все чинно сидели за обеденным столом, когда Евочка подняла глаза от тарелки и, в упор глядя на отца, произнесла:
– Папа! А правда, что я вымирающий биологический вид?
– Да, – спокойно произнёс отец. – Мы взяли тебя в детском доме, когда тебе было три года. Детский дом «На Петрике».
– Ты была такая хорошенькая! – всплеснула руками мама. – У тебя были такие милые кудряшки, жалко, они перестали виться по мере твоего взросления. Будешь добавку супа? – без пауз произнесла она.
– Нет, спасибо! – автоматически ответила Ева. И продолжила допрос, повышая голос: – То есть вы так спокойно мне говорите, что я вам не родная дочь! А почему раньше не говорили?
– А ты раньше у нас и не спрашивала, – равнодушно пожал плечами папа. – Мы не думали, что это так важно для тебя.
– А вы? Кто вы? Вы разве не вымирающие?
– Нет, конечно! – одновременно расхохотались родители. – Мы биологические роботы, созданные великим учёным Ивановым и его командой для компенсации несовершенства людей.
В этот момент они одновременно повернулись к фотографии Иванова и слегка поклонились.
– А-а! А! – Ева в шоке то открывала, то закрывала рот, переводя взгляд с одного «родителя» на другого.
– А меня-то вы зачем взяли? И откуда я там появилась?
– Мама, ты не знаешь, откуда берутся люди? – неуверенно спросил папа. – Кажется, они рождаются у других людей?
– Да, дорогой, это как у диких животных, – скривилась мама. – Этих блохастых хомячков, кошек, крыс.
Животные в их городе были почти в каждом доме. Но это были именно чистенькие кошечки, щеночки и разная другая живность, купленная в специальном магазине. Они никогда не болели, не умирали, не гадили в неположенных местах и уж конечно никогда не были замечены за попыткой размножения.
– А взяли мы тебя потому, что в тот год был издана рекомендация об изъятии человеческих детей из домов ребёнка и помещении их в семьи. Так как ребёнок, воспитанный в полноценной семье биороботов, не будет причинять им вред по наступлении совершеннолетия, в отличие от человеческих детёнышей, живущих в доме ребёнка и общающихся друг с другом.
– Да, от них всего можно ожидать, – подхватила мама.
А Ева тут же вспомнила нового знакомого.
– К тому же ты, – добавил папа, показав пальцем на Еву, – это всё ненадолго, всего примерно на каких-то восемьдесят лет. Только не обижайся, доченька!
Ева побледнела, глаза её закатились, и она бы обязательно упала со стула, если бы папа не подхватил её на руки.
***
Евка болела долго и мучительно. То ли сказалось нервное потрясение, то ли подцепила от нового знакомого какой-то вирус. Неделю температура была больше 39, потом ещё две недели дикой слабости. Болели все мышцы, дорога до туалета занимала больше пятнадцати минут. Но зато мозги работали по полной. «Почему я раньше ничего не замечала?» – с удивлением думала Ева, вспоминая всё новые эпизоды из своей жизни. Теперь были понятны и её недостаточно стандартная внешность, и непохожесть на родителей, и плохие достижения в точных науках по сравнению с одноклассниками.
Она стала выискивать всю информацию про биороботов и людей в Сети и находила на удивление мало. Ева создала группы в социальных сетях «Только для вымирающих видов», «Люди, а не роботы» и так далее, но никто в них не добавлялся. Как же так, думала она, найдя в интернете старый сайт «Красная книга». Раньше люди охраняли вымирающих животных, создавали им специальные условия, разводили… А когда сами люди принялись вымирать, никому до них нет дела. Она нашла винтернете адрес детского дома «На Петрике» и, как только ей полегчало, отправилась туда.
Выйдя из метро, Ева пошла по нужной улице и в нерешительности остановилась около высокой ржавой ограды. Заглянув во двор, она увидела своего старого знакомого. Он мёл двор метлой из веточек, привязанных к палке.
– Пришла? – быстро глянув на неё, спросил парень. – А я тебя раньше ждал.
– Ждал? – удивилась Ева. – Я болела.
– А-а-а, – протянул парень и приоткрыл ворота. – А я тут прибраться решил. Вот, – указал он на метлу. – Сам сделал!
– Слушай, – поменяла тему Ева. – А много тут людей живёт?
– Тут? Не, немного, – сказал парень. – Один. Один я тут. Как вышел закон всех по домам разобрать, так всех и разобрали. А я не захотел. Знаешь, тут я сам себе хозяин, привык уже. А в семье бы неизвестно, как было бы. В школу бы погнали, музыкой заниматься бы заставили, ну уж нет!
Он взмахнул давно не стриженной копной волос.
– А ты вообще кого-нибудь знаешь ещё из людей? – разочарованно спросила Ева.
– Ну да, людей немного, но есть, – парень присел на корточки и задумался. – Старик Евсей, бабушка Веда, Машка, Артур. Ещё несколько детей сюда недавно откуда-то принесли, но почти сразу же в семьи отдали…
– А откуда они вообще берутся? Их же рожает кто-то? – покраснев, спросила Евочка.
– Ну да, рожают и бросают. Знаешь, какой им уход нужен: кормить, поить, ж*пы мыть. А все люди обленились давно, ничего им не надо. Я тут почти всех людей в городе знаю, их мало совсем.
Насмотревшись старых фильмов и начитавшись всяческих статей в интернете, Ева твёрдо решила попытаться сохранить свой вид, но для этого ей надо было найти хоть несколько настоящих людей с целью их последующих браков и рождения потомства. Недолго думая, она поделилась идеей с этим странным парнишкой. Он, казалось, ничуть не удивился, но тут его взгляд упал на часы:
– Слушай, у меня тут дело есть небольшое. Сейчас мне нужно уйти. Не обижайся!
Словно что-то решив про себя, он махнул рукой и продолжил:
– Приходи завтра обязательно, – он заглянул ей в глаза. – А как зовут-то тебя, чумичка? – почти ласково произнёс он.
– Ева…
– А меня Адам, – рассмеялся он и, хромая, поковылял к дому. – А завтра приходи! Приходи обязательно! Я тебе что-то покажу! – уже издалека крикнул он.
На следующий день Ева снова поспешила к Адаму. «Наверное, я ему нравлюсь», – с некоторым удивлением подумала она. «Точно нравлюсь», – рассмеялась она вслух. Вот он и имя себе придумал, чтобы к моему подходило. Адам и Ева – как красиво звучит. Она остановилась и закружилась прямо посередине дороги. Её переполняло какое-то новое чувство. Не любви, нет, а чувство неумолимо надвигающегося счастья, чувства того, что жизнь её скоро изменится! Она была наполнена какой-то свежестью и силой, не дававшей ей стоять на месте. Ева снова засмеялась и побежала в сторону детского дома, представляя себе, что Адам уже ждёт её во дворе, и думая о том, как он обрадуется, увидев её.
Странно, но во дворе никого не было… Ева протиснулась между прутьями ворот, подошла к подъезду и толкнула скрипящую дверь. В подъезде тихо, только где-то наверху слышались детские голоса.
«Странно, – подумала Ева. – Он же вроде говорил, что детей тут нет». Поднявшись на третий этаж, она вошла в большую комнату и обомлела. В центре стоял стол, заставленный посудой и заваленный различными овощами. За столом сидели малыши лет пяти и сосредоточенно чистили картофель и морковь, выковыривая глазки маленькими овощечистками. С другой стороны стола сидела пара ребят постарше, сосредоточенно писавших что-то в тетрадях. Ближе к окну стояло две кроватки с младенцами, они весело агукали, смотря на девочку постарше, поющую песенку и помахивающую погремушкой. В другом углу два мальчика лет семи что-то сколачивали из досок. Всем этим командовал Адам, умудряясь одновременно мыть овощи и диктовать текст. Он кивком головы поприветствовал Еву и продолжил:
– Корова даёт молоко! Закончили? Всё, проверю через пятнадцать минут.
– А ты говорил, тут детей нет?
– Да я так всем говорю, чтобы их в семьи не забрали. И дверь обычно запираю. Это я для тебя сегодня оставил, – шмыгнул носом Адам. – Ты мне вчера рассказала про свою задумку насчёт возрождения вида. А я, получается, давно над этим работаю. Сюда детей приносят, а я их в семьи не отдаю, стараюсь сам воспитывать. А если усыновители приходят, говорю, что всех разобрали. Ты не думай, тут им хорошо. И учу их, и воспитываю. Смотри, всё сами делают, – с гордостью указал он на детей за столом. – А какой вчера борщ забацали! Пальчики оближешь! В общем, есть у меня задумка – поселение в нашем лесу. Но одному мне не справиться. Нужны ещё взрослые… Ты как, хочешь со мной?
Ева задумалась.
- Почему ты не хочешь, чтобы их воспитывалибиороботы? Они бы могли дать им лучшее образование, чем ты. Они бы умели всё делать намного лучше, чем можешь научить их ты.
– Бесперспективняк! – с трудом выговорил Адам. – Слушай мою теорию. Не знаю, слышала ли ты про такое. Однажды, ещё в лохматые годы, один известный учёный, Джон Кэлхун, поставил такой эксперимент.
Он взял бак два на два метра и создал в нём идеальные условия для мышей. Ну там еда, вода, температура, уборка. По его расчётам, там могли бы комфортно жить несколько тысяч мышей. Есть, например, одновременно могли девять с половиной тысяч. И вот. Запустил он туда сначала четыре пары, они стали активно размножаться, но, когда их стало более шестисот, поведение мышей изменилось. Во-первых, самки начали рожать детёнышей намного реже и периодически загрызали их при рождении. Потом появилось очень странное поколение мышей. Их назвали «красивые». Самцы этой группы отказывались драться и бороться за самок и территорию, не хотели спариваться. «Красивые» только ели, пили, спали и очищали свою шкурку, избегая конфликтов. Несмотря на хорошее питание, мыши пожирали молодняк и друг друга.
Ева поëжилась.
– Ну и передохли все в конце концов, закончил историю Адам. – А, да, – вспомнил он. – Этот учёный в конце эксперимента взял несколько «красивых» мышей и поселил их в хорошие, не перенаселённые условия, но их поведение не изменилось. Так и не захотев размножаться, они передохли от старости.
– Почему? – прошептала Ева.
– Ща! Я это не выговорю. Адам вытащил из кармана телефон, потыкал в экран и выразительно прочитал:
– Наблюдаемая ситуация позволила Кэлхуну сделать вывод, что при достижении определённой плотности населения и заполнении всех социальных ролей в обществе возникает популяция молодых «изгоев», количество которых только увеличивается. В результате распадаются социальные связи и уничтожается общество в целом. В идеальных условиях существования нормальным становится «примитивное аутистическое поведение», которое приводит к вымиранию популяции.
– Понятно? – гордо произнёс Адам, засунув телефон обратно в карман.
– Да, но… Ты хочешь сказать, что когда всё слишком хорошо – это плохо?
– Это не я, это эксперимент. И мне кажется, биороботов реально слишком много, они не заинтересованы в том, чтобы ещё и люди толклись с ними на этой планете. Если доверить им воспитание детей, они с детства будут убеждать их не размножаться в дальнейшем. Они уже так делают. Ты что, мне, не веришь? Я кое-кому рассказал про свою идею. А они мне такие: «А на фиг это надо, и так народу до фига, с детьми ещё ковыряться, нам и так хорошо. Зачем нам этот лес, это поселение? Нас и тут неплохо кормят».
– А как вообще, тяжело? – кивнула Ева на детей, закончивших свою работу и увлечённо играющих в какую-то игру за тем же столом.
– Сейчас полегче, – вздохнул Адам. – А когда мелкие совсем были, жить не хотелось. Первого покормишь, второго, третьего, а первый уже обосрался, – усмехнулся он. – Ладно, ты подумай… Я был бы очень рад… Даже не в том дело, что мне нужна твоя помощь… Просто ты такая прикольная… Ты мне ещё тогда, с палкой, понравилась, когда по заборам колотила. А то все девчонки знакомые заторможенные какие-то, замороженные.
– Слушай, Адам! А познакомь меня с кем-нибудь ещё из людей, я очень хочу с ними поговорить… Ну пожа-а-а-а-луйста!
– Да, конечно, Ев, если хочешь. Давай завтра гавриков своих покормлю, и пойдём. Можем к Машке сходить или к Артуру. Только зря это всё, вот увидишь…
На следующий день уже в девять утра Адам, Ева и двое малышей спускались по крутой лесенке в какой-то погребок. Открыв дверь и подождав, пока глаза привыкнут к полутьме, они увидели несколько столиков и старый деревянный прилавок. За прилавком, положив на него груди, восседала женщина, лет сорока на вид. Она была непомерно толста.
– О! Адамчик явился, дорогой! – заголосила она. – Да не один! Садитесь, дорогие! Возьмите деткам по мороженому, там, в холодильнике! Опять, Адамчик, меня в лес будешь звать, дорогой! И не проси! Я уже три года отсюда не выхожу, и не хочу я видеть этот ваш мир! – не давая вставить и слова, говорила и говорила, как фокусник, одновременно доставая откуда-то из-под прилавка тарелки и разные кушанья.
Ева уже очень хотела выбежать наружу и больше не видеть эту странную женщину, но ей хотелось ещё кое-что выяснить.
– А скажи мне, пожалуйста, – прошептала Ева Адаму, – я до сих пор не поняла, как отличить биоробота от человека?
– Да с первого взгляда никак не отличишь, – сказал Адам. – Вот поживёшь с ним несколько лет, увидишь, как человек стареет, ругается и истерит по пустякам, – посмотрел он на Марию, – и сразу поймёшь. Врачи как-то определяют приборами, а так вообще непонятно. Мне как-то малого одного принесли, а он кривоногий, рахитичный – сразу видно, человек! Потащил его к врачу – а тот говорит: где вы такого древнего биоробота взяли? Ему уже лет сто, опытный образец. Вот так! Пришлось в семью отдать.
Мария наконец перестала метать кушанья на стол и замолчала. Задумчиво подперев щёку ладонью, она переводила взгляд с Евы на малышей.
– Ой! Какие же вы счастливые! Вся жизнь впереди. Ты кушай, деточка, кушай плов, только что приготовила, небось дома-то таким не кормят!
Ева с опаской поднесла ложку ко рту и почувствовала какой-то нереальный, просто фантастический вкус неведомого ей блюда. Ева сидела, ела Машин плов и плакала, не зная, почему, и думала: «Интересно: первый раз плачу оттого, что ем очень вкусную еду».
Выйдя из погребка, Адам сказал:
– Видишь, она не хочет с нами. Её тут кормят, поят, телевизор дают смотреть, ей даже в клинику для похудения предлагали бесплатно лечь. Но её всё устраивает… Ну что, к Артуру?
– Да, да! К дяде Артуру! – радостно закричали малыши.
Артур оказался мускулистым молодым человеком, тренером в бассейне.
– Вот, ребят, подкачался, не хочу плохо выглядеть на фоне коллег.
Он радостно поздоровался с малышами и повёл их в лягушатник.
– Слушай! – Евка оглядывала атлетически сложённых биороботов, кишащих в бассейне. – А зачем им вообще в бассейн ходить?
– Как зачем? – удивился Адам.
– Ну смотри, я думала всегда, что в бассейн хожу ради здоровья и внешности. А они и так почти не болеют, и внешность у них у всех обалденная. Зачем тогда?
– Ну, может, для кожи полезно? – неуверенно предположил Адам. – Они всё-таки не просто роботы, а био…
– Ну что, человеки… – радостно произнёс Артур. – Сами-то не хотите поплавать?
– Не, как-нибудь в другой раз. Ты лучше скажи, Артурчик, не хочешь ли ты с нами свалить от всей этой суеты? – обвёл глазами зал Адам.
– Не, ребят! На фига мне сваливать? У меня всё есть, никто меня не притесняет. Еда, жильё, девочки из секс-услуг, – наклонившись к Адаму, понизив голос, сказал он. – А знаешь, какие там девочки! Лучше настоящих!
– Артур, а может, тебе с нами не уезжать, а тут жениться? Человека тебе подыщем. Детишек нарожаете…
– Сколько тебе раз повторять! – медленно, как умалишённому, повторил Артур, стоя спиной к бассейну. – Я не хочу. Не хо-чу. Зачем мне жена? Зачем дети? Ж*пы им вытирать? В школу водить? Воспитывать? Деньги тратить? А ради чего? Чтобы он смотрел, как я стараюсь,покрываюсь морщинами, схожу с ума и умираю? А потом через несколько десятков лет умирает он? Ты извини, я не вижу в этом никакого смысла. Вот ты! – ткнул он в Адама пальцем. – Сколько уже на этих спиногрызов истратил? Раздал бы их давно биороботам, в нормальные семьи. Я тебе говорю: твоя идея поселения – это утопия!
В этот момент Артур поскользнулся на плитке и плюхнулся в бассейн.
– Точно утопия! – прыснула Ева. – От слова «утопиться»…
– И не хочу про это вообще разговаривать. Совсем, – продолжал вынырнувший из воды Артур. – А потом тебе, наверное, и не разрешат это поселение. Дети без документов. Сколько их у тебя – шесть, восемь?
– Десять, – буркнул Адам.
– Ну вот, тем более – десять! – грустно добавил Артур. – Это сто лет назад ушёл в лес и типа спрятался. А теперь захотят – из-под земли достанут. Ты вот на что жить-то в лесу планируешь?
– Ну, картошку там сажать, кур разводить.
– Кур! – фыркнул Артур. – А если дети заболеют, лопухами лечить? Пиявками? Не, ребят, это без меня, пожалуйста.
– А я тебе говорил! – сокрушался Адам по дороге домой. – Я ещё со многими разговаривал, по всей стране ездил. Никто не видитсмысла в размножении людей. Я и сам иногда сомневаюсь, зачем всё это устроил. Я их понимаю: трудно что-то менять, когда всё и так хорошо. Ну ладно, ты ещё подумай, я же тебя не заставляю, Ев! Если хочешь, приходи просто в гости, когда захочешь.
«А кстати, – подумала Евочка, – все друзья называют его Адамом. Значит, и правда его так зовут?»
Ева пришла на следующий день, и через день, и ходила в детский дом всё длинное лето и осень. Занималась с детьми, ходила с ними на речку, помогала в готовке и уборке. Зимой её мама и папа заявили ей, что так дело не пойдёт и она обязана ходить в школу для дальнейшего поступления в институт, так как пресловутый совет рекомендовал всем человеческим детям иметь законченное высшее образование.
Ева стала потихоньку собирать вещи, которые, как ей казалось, понадобятся им в поселении. Отъезд назначили на пятнадцатое мая. Жить решили в одной заброшенной деревеньке на берегу реки. Адам купил старенький автобус и целыми днями ковырялся с мальчишками в моторе.
– У нас будет время для утепления домов до похолодания. Разобьём огород! – старался не унывать Адам. – Прорвёмся! Там до ближнего городка три часа на машине, будем в магазин ездить. Ничего, проживём как-нибудь.
– Потом кур где-нибудь купим, козочку, – мечтала Ева. – И дети на природе. Хорошо.
Выезжали в шесть утра. Артур хотел попрощаться, поэтому попросил подождать его на той самой площади, где Ева впервые увидела Адама. Накрапывал дождик, невыспавшаяся малышня ныла в автобусе, пока Адам курил на ступеньках. Ева вышла к нему:
– Думаешь, не пожалеем?
– Нет, Ев, я чувствую, всё будет хорошо…
Тут из-за угла выбежал Артур. За руку он держал красивую девушку с огромным животом. А за спиной у Артура был рюкзак, вдвое больше него.
– Вот, знакомьтесь… Лиза. Моя жена. А там, – указал он на Лизин живот, – мой сын! Продолжатель рода, так сказать.
Адам с Евой изумлённо смотрели на счастливую пару.
– А, я самое главное не сказал! – продолжал Артур. – Мы решили с вами ехать!
Вдруг около автобуса притормозила маленькая салатовая машинка. Стекло опустилось, и все увидели тройной подбородок Машки, гордо сидящей за рулём.
– Что, ребят, не ожидали увидеть? А я решила, кто же в вашем поселении вас кормить будет? Ну и продала к чёртовой матери свою лавочку! Живём-то один раз, – засмеялась она.С другой стороны к автобусу подъехала машина с пожилой парой. Они сказали, что всё продумали, взяли все свои сбережения и хотят участвовать в возрождении вымирающего вида. Площадь постепенно наполнялась людьми. Настоящими людьми! Некоторые знакомились друг с другом, а некоторые бросались обниматься, словно старые друзья, которые не виделись много лет.
– Слушай, а откуда они друг друга знают? – ошарашенно спросил Адам у Артура.
– Да Ева твоя же в социальной сети группу создала «Только для настоящих людей», там все и перезнакомились. Только она уже давно туда не заглядывает. Вон сколько народу захотело восстанавливать человечество. Вон, я вроде того чувака в чате видел! – Артур ткнул пальцем в толпу. – Он вообще из Эстонии.
Эстонец что-то лопотал худенькому негритёнку с красным галстуком на шее. Казалось, они отлично понимают друг друга. С другой стороны подошла большая китайская семья с кучей баулов и коробок. Кто-то подъезжал на машине, кто-то шёл пешком. Были даже люди с тележками и старичок с граммофоном. Все расселись по машинам, распихали вещи по багажникам и длинной вереницей отправились вперёд – в новую жизнь. Эпилог
Почти всё у них получилось. Конечно, не всё было гладко. Первые годы приходилось выживать в прямом смысле слова. Всего в поселение в тот год заехало около двухсот человек. Кстати, они про это никогда не узнают, но именно их внуки устроят всемирный переворот в будущем, сместив с правящих постов биороботов. Но это совсем другая история. А если мы вернёмся в первый год поселения, то сможем увидеть, что у Лизы с Артуром родился здоровенький мальчик. Ева через пять лет вышла замуж за одного парнишку из китайской семьи, а не за Адама, как, наверное, подумали вы. И вообще: всё у них будет хорошо!
Кстати, эксперимент Джона Кэлхуна на поверку оказался полной ерундой…