Что мы знаем о Денисе Давыдове? Только то, что он герой войны 1812 года, ставший легендой благодаря своим воинским подвигам и литературному таланту.
Ну, может кто-то вспомнит его знаменитые строки;
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!
А ведь этот замечательный поэт прослужил Отечеству 30 лет, кочуя с одной войны на другую, дослужился до генеральского звания. Лихой гусар, прозванный врагами «черным вождем» успел повоевать с французами, шведами, турками, поляками. Всенародную славу и любовь ему принесли партизанские подвиги в Отечественную войну 1812 года. Его портреты висели и в крестьянских избах, и в домах аристократов.
Денис Васильевич Давыдов, прямой потомок татарского хана, родился в 1784 году в Москве в богатой семье.
Блаженной памяти мой предок Чингисхан,
Грабитель, озорник с аршинными усами.
На ухарском коне, как вихрь перед громами,
В блестящем панцире влетал во вражий стан
И мощно рассекал татарскою рукою
Все, что противилось могучему герою.
Почтенный пращур мой, такой же грубиян,
Как дедушка его, нахальный Чингисхан.
Итак, потомственный вояка родился в семье полковника Василия Денисовича Давыдова. С детства сопровождал отца на военных маневрах и так вспоминал о своем детстве. «Забавы детства моего состояли в метании ружьем и в маршировании, вверх блаженства – в езде на казачьей лошади. Как резвому ребенку не полюбить всего военного при всечастном зрелище солдат и лагеря?»
В 1792 году полк, которым командовал Василий Денисович, перешел в подчинение Александра Суворова, тогда десятилетний Денис впервые увидел легендарного полководца и был тем замечен также.
«О, помилуй Бог, какой удалой! – сказал тогда Суворов. - Это будет военный человек, я не умру, а он уже три сражения выиграет!»
В 16 лет Давыдов зачислен в Кавалергардский полк, самый престижный императорской гвардии полк. А через два года сочинил две басни, ставшие очень популярными. За басни был наказан и переведен в гусарский полк. К этому времени Наполеон уже хозяйничал в Европе. Дальше войны Давыдова не сослали, с русской армией он отправился за границу. Был назначен адъютантом у генерала Петра Ивановича Багратиона.
Узнав, что его адъютант тот самый Давыдов, который писал эпиграммы, смеясь над его носом, Багратион воскликнул: «И этот человек смеялся над моим носом?» У Багратиона был длинный нос с горбинкой, а у Давыдова нос скорее напоминал пуговицу. Багратион не преминул посмеяться в ответ над Давыдовым. Когда кто-то из казаков крикнул: «Враг на носу!», полководец спокойно произнес: «Если на моем носу, то успеем пообедать, а если на носу моего адъютанта, то надо поторопиться». Уважение и восхищение своим командиром Давыдов пронесет через всю жизнь.
В 1807 году французская армия стояла на берегах Немана, а напротив расположилась русская армия. Вот такая репетиция событий 1812 года.
25 июня 1807 года состоялась личная встреча Александра I с Наполеоном и был подписан Тильзитский мирный договор. Давыдов уговорил Багратиона взять его на эту встречу, ему очень хотелось увидеть «маленького корсиканца» завоевавшего почти всю Европу. Тут было личное, Давыдов был маленького роста и ему очень хотелось помериться ростом с Наполеоном. И как он был рад и горд, когда увидел, что Наполеон меньше его, об этом он с гордостью любил рассказывать.
Несмотря на мирный договор между Россией и Францией Наполеон стал открыто готовиться к войне с Россией уже в 1811 году. Двум великим державам стало тесно на европейском континенте.
Село Бородино Можайского уезда Московской губернии на картах не значилось, 30 крестьянских изб, да 300 крепостных. Принадлежало это село родной сестре Дениса Давыдова. Но 26 августа 1812 года в великий день битвы Бородино войдет в мировую историю.
Еще пред битвой Давыдов обратился к Багратиону с просьбой предоставить ему отряд, для того , чтобы действовать в тылу врага. Багратион советовался с Кутузовым, тот нашел эту идею сомнительной. Но Давыдов добился своего, ему дали в подчинение пятьдесят гусар и восемьдесят казаков. Так появился первый в России диверсионный отряд.
В первый же день отряд Давыдова ввязался в бой, не имея на это приказа. И бой этот случился у родной деревни Бородино. Больше он своей деревни не увидит, она будут сожжена и отступать ему будет некуда.
Давыдов переоделся в мужичий кафтан, отрастил бороду, снял ордена и повесил образ св. Николая. Так легче было договариваться с мужиками, которые пополняли его партизанский отряд.
Со своими казаками он появлялся ниоткуда, грабил обозы, бил регулярные войска, а потом исчезал в никуда. Не было пощады и мародерам кем бы они не были. Взятых в плен французов отправляли в действующую армию русских. Если такой возможности не было, то пленных не брали. Не мог позволить себе командир таскать за собой пленных, ведь их надо было не только кормить, но и охранять, да и маневренность его летучего отряда значительно снижалась.
Был в его отряде взятый в плен, пятнадцатилетний француз Викентий. Мальчишка француз дошел с ним до Парижа, где и был отпущен к родителям.
Осенью 1812 года, когда Наполеон уже драпал из Москвы, Денису Васильевичу удалось с им повидаться. Он описал это свидание так: «Не доходя за три версты до большой дороги, нам уже начало попадаться несметное число обозов и туча мародеров. Все мы били и рубили без малейшего сопротивления. Надо было видеть ужас, объявший всю сию громаду путешественников! Свалка продолжалась с некоторыми переменами до времени появления французской кавалерии, а за ней и гвардии. Между тем гвардия Наполеона, посередине коей он сам находился, продвигалась. Я весьма уверен был, что бой не по силе, но страшно хотелось погарцевать вокруг его императорского и королевского величества и первому из отдельных начальников воспользоваться честью отдать последний поклон за посещение его. Правду сказать, свидание наше было недолговременно; умножение кавалерии, которая тогда была еще в положении довольно изрядном, принудило меня вскоре оставить большую дорогу и уступить место громадам, валившим одна за другою. Однако во время сего перехода я успел, задирая и отражая неприятельскую кавалерию, взять в плен с бою сто восемьдесят человек и двух офицеров…»
31 октября Давыдов произведен в полковники.
Когда русская освободительная армия перешла границу Российской империи, партизанщина Давыдова закончилась. Он попал в подчинение генерал-лейтенанта барона Винцингероде. И если Багратиона он искренне любил и уважал, то с бароном у него отношения не сложились. И вот тут он совершает поступок, который очень характеризует его как полководца и человека.
Имея в подчинении легкий конный отряд Давыдов решает взять город Дрезден. Вот встал на его пути этот город. Пошумели немного в пригороде. А затем Давыдов отправляет в гарнизон Дрездена на переговоры своего боевого товарища Храповицкого, нацепив на него и свои ордена для пущей важности. Ночью велел у стен крепости развести бивачные огни, да побольше, чтоб создать впечатление, что город окружен большим войском. Применил военную хитрость. Если бы гарнизон принял бой, то разметали бы его 50 гусар, да 400 казаков. Но Давыдов продумал и это, его легкий отряд готов был сорваться с места в любую минуту.
Храповицкий, обвешанный своими и чужими орденами, потребовал от коменданта города выстроить гарнизон в почетный караул, сложить оружие и при вступлении русских войск сделать на караул и бить в барабаны.
Какого же было удивление 3-х тысячного гарнизона, когда вместо русской армии в город торжественно въехал отряд, едва насчитывающий 500 сабель. Но дело было сделано, Денис Васильевич взял город без единого выстрела.
Когда к городу подтянулись основные войска под командованием барона Винцингероде, то на Давыдова обрушился гнев его командира. Как смел? Кто позволил? Дениса Васильевича почти лишили званий и наград, отстранили от командования и чуть было не засадили в крепость. Спасло вмешательство Кутузова. Да и Император Александр I хода этому делу не дал, кратко написав на рапорте: «Победителей не судят».
В бою по Парижем под Давыдовым было убито пять лошадей, а на нем ни царапины. Денису Василевичу наконец было присвоено генеральское звание, затем отозвано обратно…. Целый год Давыдов пытался вернуть заслуженное звание. Помогло письмо императору: «…. В Пруссии, Турции, Швеции, России и Германии, везде, где у Вашего Величества были враги, я сражался с ними…». Звание вернули.
В перерывах между войнами Давыдов успел жениться на Софье Николаевне Чирковой и стал отцом 9 детей.
В 1830 году началось Польское восстание, а в феврале 1831 года русская армия вступила на территорию Польши. Давыдов опять на войне.
И что ж? свой собственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли Русский штык и снег;
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь…
По итогам польской кампании Давыдов получает звание генерал-лейтенанта и два ордена.
После войны он вернулся к семье, в свое симбирское поместье, писал стихи, мемуары, ходил на охоту. Очень переживал смерть Пушкина. Скоропостижно скончался в 54 года в своем имении 22 апреля 1839 года.
Был век бурный, дивный век,
Громкий, величавый;
Был огромный человек,
Расточитель славы.
То был век богатырей!
Но смешались шашки,
И полезли из щелей
Мошки да букашки.