Лев Толстой, наверное, самый известный русский писатель. Он не то что классик, а наравне с Пушкиным и Достоевским - наше все. Его произведения изучают в школе, книги издаются огромными тиражами, и он до сих пор не устаревает...
Однако, такое отношение к великим писателям несколько искажает их реальный образ. Они для нас - гении, иконы, образцы подражания. Мы часто забываем, что они в первую очередь были людьми и испытывали те же семейные, бытовые и другие проблемы, которые присуще и обычным людям. Часто их поступки были неправильными, иногда они поддавались эмоциям, но об этом необходимо знать, чтобы лучше понимать их творчество.
В нашем цикле "Настоящая жизнь писателей" мы будем делиться с вами некоторыми интересными историями из их жизни. Начнем мы с истории о Толстом, его внебрачном сыне и борьбе с похотью. Подписывайтесь, если понравится)))
Толстой и "чувство оленя"...
Сегодня в анекдотах и разных байках укоренилось мнение, что Толстой и после женитьбы, и уж конечно до нее вел какой-то невозможно порочный образ жизни. Анекдоты, песенки и забавные стишки о якобы разгульной жизни Толстого в Ясной Поляне. Понятное дело — кругом же деревенские девки! Как тут устоять?
Справедливости ради, сейчас доказано, что женившись на Софье Андреевне Берс и прожив в браке 48 лет, Толстой ни разу не изменял жене. Софья Андреевна была очень ревнива, но и она написала в поздних мемуарах «Моя жизнь», что всегда была уверена в непорочности мужа. Ибо благородство по отношению к женщине, пишет она, «в породе Толстых». К этому вопросу можно больше не возвращаться.
Но вот что касается жизни Толстого до брака… Здесь всё куда сложнее. В раннем дневнике Толстого вопрос о похоти занимает большое и важное место. По-видимому, это чувство, которое он выразительно называет «чувством оленя», было в нем сильно развито, но едва ли превышало чувство всякого молодого и здорового мужчины. А вот степень вины и жгучего стыда, которые он испытывал каждый раз, когда похоти уступал, превосходила разумные пределы. Толстой с такой тщательностью отмечал в дневнике любое «грехопадение», что действительно возникает ощущение какой-то крайней моральной нечистоплотности и неразборчивости в половых связях.
Тут надо понимать, что Толстой вел продолжительное время дневник, где записывал все свои действия и разбирал их правильность. Так что можно сказать, что он занимался саморазвитием до того, как это стало мейнстримом))) Он был очень жесток к себе в этой деятельности, критиковал себя каждый день.
Крестьянки, горничные в гостиницах и, наконец, проститутки были к его услугам. Но почему-то связь с ними не доставляла ничего, кроме досады и муки. Похоть, был уверен Толстой, в буквальном смысле «мешала жить». Не давала развиваться в том направлении, о котором он мечтал и которое поставил своей целью. А мечтал он о внутренней свободе и независимости от внешних обстоятельств. Но похоть не была внешним обстоятельством. Бороться с похотью было куда труднее, чем с тщеславием и желанием подражать, как он считал, более успешным и талантливым людям. С похотью было невозможно бороться разумом. Это внеразумный, животный инстинкт — «чувство оленя».
Можно заставить себя не обращать внимания на мнение окружающих. Трудно, но можно. Можно с иронией относиться к своему желанию прославиться. Можно презирать деньги. Но заставить себя не желать женщину физически невозможно. Понимая это, Толстой вступает в сложную игру с этим сильнейшим из искушений. По сути, в игру с дьяволом.
Повесть "Дьявол"
Повесть «Дьявол» — самое сильное произведение Толстого, посвященное этой теме. «Девки сбили меня с толку», «девки мешают», «из-за девок… убиваю лучшие годы своей жизни» — постоянный мотив раннего дневника. Это дневник внутреннего «монаха». Он не видит в половой страсти ни единого светлого момента. Но от нее некуда бежать, как бежал он от светских развлечений и карточной игры. Она настигает его везде — в Ясной Поляне, в Москве, в Петербурге, на Кавказе, за границей… Возможно, его почти счастливое состояние в осажденном Севастополе под бомбами и картечью объясняется еще и тем, что бомбы и картечь лучше всего иного позволяли забыть о похоти. Страх смерти оказался острее «чувства оленя». Заграничный дневник 1857 года создает впечатление, что Толстой был просто-таки эротоманом. Париж, Женева, Кларан, Берн… Почему-то о красотах и достопримечательностях этих мест он пишет скупо, но зато постоянно обращает внимание на «хорошеньких».
«Бойкая госпожа, замер от конфуза»; «кокетничал с англичанкой»; «прелестная, голубоглазая швейцарка»; «служанка тревожит меня»; «красавицы везде с белой грудью»; «красавица с веснушками». «Женщину хочу ужасно». «Красавица на гулянье — толстенькая». «Девочки. Две девочки из Штанца заигрывали, и у одной чудные глаза». «Славная церковь с органом, полная хорошеньких». «Пропасть общительных и полухорошеньких…» «Встреча с молодым красивым немцем у старого дома на перекрестке, где две хорошеньких…» «Встретил маленькую, но убежал от нее».
«Хорошенькие», «полненькие», «с белой грудью» — это от дьявола, которому Толстой часто уступает, но не прощает себе ни одного поражения. Всё записывает в дневник! Потом, в старости, перечитывая записки своей молодости, он думал уничтожить их. Он понимал, какое впечатление они произведут на неподготовленного читателя. Однако — оставил. Зачем? А для того, чтобы люди знали, что даже такого грязного, порочного и отвратительного молодого человека, каким он себя считал, не оставил Бог. Ведь в результате получилось же из него нечто. Всего-то — Лев Толстой, мировая величина. Значит, он выиграл сражение с дьяволом?
Нет, всё не так просто. Повесть с названием «Дьявол» Толстой написал в ноябре 1889 года за десять дней. И 20 лет прятал рукопись в обшивке стула, так и не напечатав. Объяснения, что он просто боялся показать эту повесть жене, тут явно недостаточно. Дело в том, что эта повесть была свидетельством самого главного поражения Толстого в игре с дьяволом.
«Софья Андреевна сегодня охвачена злом, — пишет доктор Толстого Душан Маковицкий 13 мая 1909 года, — гневно, злобно упрекала Л. Н. за повесть, которую нашла в его столе и которую он и не помнил, что и когда написал». Как же не помнил? 19 февраля того же года Толстой написал в дневнике: «Просмотрел «Дьявола». Тяжело, неприятно».
Внебрачный сын
В повести рассказывалось о связи Толстого с замужней крестьянкой Аксиньей Базыкиной, его самом продолжительном и мучительном романе до женитьбы. Результатом этой связи был внебрачный сын. Двадцать шестого апреля 1909 года зять Толстого Михаил Сергеевич Сухотин пишет в дневнике:
«Ездил со Л. Н. к Чертковым. По дороге заехали к одной бабе, у которой умер ночью неизвестный странник. Покойный лежал на полу, на соломе, лицо было прикрыто какой-то тряпкой. Л. Н. приказал открыть лицо и долго вглядывался в него. Лицо было благообразное, покойное. Тут же сидело несколько мужиков. Л. Н. обратился к одному из них:
— Ты кто такой?
— Староста, ваше сиятельство.
— Как же тебя зовут?
— Тимофей Аниканов
— Ах, да, да, — произнес Л. Н. и вышел в сени. За ним последовала хозяйка.
— Какой же это Аниканов? — спросил Л. Н.
— Да Тимофей, сын Аксиньи, ваше сиятельство.
— Ах, да, да, — задумчиво произнес Л. Н. Мы сели в пролетку.
— Да ведь у вас был другой староста, Шукаев, — произнес Л. Н., обращаясь к кучеру Ивану
— Отставили, ваше сиятельство
— За что же отставили?
— Очень слабо стал себя вести, ваше сиятельство. Пил уж очень.
— А этот не пьет?
— Тоже пьет, ваше сиятельство.
Я всё время наблюдал за Л. Н. и никакого смущения в нем не заметил. Дело в том, что этот Тимофей — незаконный сын Л. Н., поразительно на него похожий, только более рослый и красивый. Тимофей — прекрасный кучер, живший по очереди у своих трех законных братьев, но нигде не уживавшийся из-за пристрастия к водке. Забыл ли Л. Н. свою страстную любовь к бабе Аксинье, о которой он так откровенно упоминает в своих старых дневниках, или же он счел нужным показать свое полное равнодушие к своему прошлому, решить не берусь».
Тимофей Базыкин родился в 1860 году. Толстой вступил в связь с крестьянкой Аксиньей через год после возвращения из первой поездки за границу. Это было на Троицу, в мае 1858 года.
«Чудный Троицын день, — пишет Толстой в дневнике. — Вянущая черемуха в корявых руках; захлебывающийся голос Василия Давыдкина. Видел мельком Аксинью. Очень хороша. Все эти дни ждал тщетно. Нынче в большом старом лесу, сноха, я дурак. Скотина. Красный загар шеи… Я влюблен, как никогда в жизни. Нет другой мысли. Мучаюсь. Завтра все силы».
Эта связь продолжалась два года и стала для него «исключительной». В замужней крестьянке он впервые почувствовал то, чего не находил в провинциальных и столичных барышнях, — не просто женщину, но жену. Не чужую, а свою. И он понимает, что запутался окончательно.
«Ее нигде нет — искал. Уж не чувство оленя, а мужа к жене. Странно, стараюсь возобновить бывшее чувство пресыщения и не могу». Вернувшись из Севастополя и живя в Ясной Поляне и Москве, Толстой отмечает в себе «уже не темперамент», а «привычку разврата». «Похоть ужасная, доходящая до физической боли». «Шлялся в саду со смутной, сладострастной надеждой поймать кого-то в кусту. Ничто мне так не мешает работать. Поэтому решился, где бы то и как бы то ни было, завести на эти два месяца любовницу». «Я невыносимо гадок этим бессильным поползновением к пороку, — признается он себе. — Лучше бы был самый порок».
В повести «Дьявол» помещик Евгений Иртенев — это, несомненно, он сам. Толстой даже не скрывает этого. Евгений окончил юридический факультет, Толстой пытался получить диплом юриста в Петербурге экстерном. Евгений получил наследство после раздела с братьями, точно так же было в жизни Толстого. Евгений начинал служить в Министерстве внутренних дел, там же хотел одно время служить Толстой. Евгений очень силен физически, «среднего роста, сильного сложения с развитыми гимнастикой мускулами, сангвиник с ярким румянцем во всю щеку, с яркими зубами и губами». Толстой был очень сильным мужчиной, гимнастом. С юности до старости поднимал гири, крутился на турнике. Главное, что мучает Евгения, — похоть. «Он не был развратником, но и не был, как он сам себе говорил, монахом. А предавался этому только настолько, насколько это было необходимо для физического здоровья и умственной свободы, как он говорил…» И тогда в жизни Евгения появляется Степанида. В конце повести Евгений говорит о ней:
«Ведь она черт. Прямо черт. Ведь она против воли моей завладела мною».
В другом варианте это звучит так: «Господи! Да нет никакого Бога. Есть дьявол. И это она. Он овладел мной. А я не хочу, не хочу. Дьявол, да, дьявол». В первом варианте финала повести Евгений застрелился. Во втором — убил Степаниду. В обоих вариантах Евгения признали умалишенным. Последние фразы обоих вариантов почти идентичны.
«И действительно, если Евгений Иртенев был душевнобольной, то все люди такие же душевнобольные, самые же душевнобольные — это несомненно те, которые в других людях видят признаки сумасшествия, которых в себе не видят». После связи с Аксиньей Толстой вдруг понимает, что его ситуация универсальна. Это ловушка для всех мужчин. Возможно, испугавшись этой мысли, он в дневнике 1859 года ставит себе твердую цель: «Надо жениться в нынешнем году — или никогда».
Вот так интересно переплетаются жизнь и творчество в жизни писателей...
P. S. Если Вам понравилась статья, то подписывайтесь на наш канал в телеграмм. Там Вас ждет много разнообразного контента об искусстве в прошлом и настоящем:
