Событие, о котором хочу рассказать произошло со мной много лет назад. … Солнце садится, значит скоро ночь. Будет страшно, так было вчера, будет и сегодня. Мама зовет спать. Я хочу лечь в кровать, но боюсь. Боюсь заснуть, потому, что как только я засну это придет. Что это? Кому рассказать? Почему это происходит со мной?
Да, это случилось сразу после того, как похоронили папу. Может его похоронили как-то не так. Дело в нем? Во мне? Но кто поверит мне, 10-летней девчонке. Это сейчас можно о таком говорить, спросить. А тогда? Шел 1972 год, меня же сочтут сумасшедшей, я даже маме боюсь об этом рассказать. Даже сейчас, спустя столько лет, вспоминая все это, у меня бешено колотится сердце.
Ночь. Я засыпаю, сон быстро сморил, первая ночь после похорон. В зале стоял гроб. Мы с мамой спим в другой комнате, ее кровать рядом, но она ничего не слышит. Дверь в спальню мама закрыла, придавив ее стулом, чтобы не открылась. Она получается тоже боится? Нет? Тогда зачем?
Итак, дверь надежно закрыта, но «Нечто» все равно въезжает в спальню. Это как будто большая телега, явственно скрипят колеса, оно постепенно набирает скорость… отчетливо слышны какой-то грохот, шум и ветер. В ужасе я прячу руки под одеяло, но все равно слышу топот. Этот жуткий топот, нет не топот, а цокот копыт. Звуки становятся громче, цокот ритмичней, по мере приближения ко мне топот замедлился. Я чувствовала, что оно остановилось и рассматривает меня. Я боялась не то, что пошевелиться, а даже вздохнуть. Мне казалось мое дыхание привлечет их, и они двинуться прямо на меня. Самих коней я не видела, нет не так, я точно знала, что это не кони. Холод пронизывал тело, мурашки шли от ног к голове. Я ощущала движение ветра, да я точно помню прохладный осенний ветер, хотя окна были закрыты, ведь на улице ноябрь. Звуки нарастали с каждой секундой, вокруг дикая пляска неких существ. Кажется, такой топот может разрушить весь наш пятиэтажный дом. От сильного страха подташнивает, я даже не могу перекреститься, да и толком м не умею, и не знаю поможет ли это. Единственной моей мыслью в тот момент было, чтобы оно не унесло меня куда-то с собой.
Я дико кричу, но губы не разомкнуть, крик тонет внутри меня, а неведомая ужасная сила вжимает в постель, и я проваливаюсь в тишину…
Среди ночи неожиданно просыпаюсь и прыгаю к маме в постель. Но на работу она уходит очень рано, на улице еще темно, и пытка страхом продолжается, только теперь все идет в обратном направлении – от окна к входной двери. Я опять кричу в пустоту, не имея возможности пошевелиться. И вдруг с грохотом хлопает входная дверь, какая-то сила подбрасывает меня и наступает тишина. Я могу теперь встать, собраться, пойти в школу, тоска сжимает сердце. Придет ночь, и все повториться, и так целый год изо дня в день.
Я воспринимала эти события, как нечто страшное, неправильное, как наказание меня за что-то плохое. Я никому об этом не говорила, я боялась, что меня будут «лечить». Но самое неожиданное что оно всегда приходило из ниоткуда и уходило в никуда оставляя след событий в моей жизни, и мы как будто сдружились с ним, но это уже другая история.
Событие, о котором хочу рассказать произошло со мной много лет назад. … Солнце садится, значит скоро ночь. Будет страшно, так было вчера, будет и сегодня. Мама зовет спать. Я хочу лечь в кровать, но боюсь. Боюсь заснуть, потому, что как только я засну это придет. Что это? Кому рассказать? Почему это происходит со мной?
Да, это случилось сразу после того, как похоронили папу. Может его похоронили как-то не так. Дело в нем? Во мне? Но кто поверит мне, 10-летней девчонке. Это сейчас можно о таком говорить, спросить. А тогда? Шел 1972 год, меня же сочтут сумасшедшей, я даже маме боюсь об этом рассказать. Даже сейчас, спустя столько лет, вспоминая все это, у меня бешено колотится сердце.
Ночь. Я засыпаю, сон быстро сморил, первая ночь после похорон. В зале стоял гроб. Мы с мамой спим в другой комнате, ее кровать рядом, но она ничего не слышит. Дверь в спальню мама закрыла, придавив ее стулом, чтобы не открылась. Она получается тоже боится? Нет? Тогда зачем?
Итак, дверь надежно закрыта, но «Нечто» все равно въезжает в спальню. Это как будто большая телега, явственно скрипят колеса, оно постепенно набирает скорость… отчетливо слышны какой-то грохот, шум и ветер. В ужасе я прячу руки под одеяло, но все равно слышу топот. Этот жуткий топот, нет не топот, а цокот копыт. Звуки становятся громче, цокот ритмичней, по мере приближения ко мне топот замедлился. Я чувствовала, что оно остановилось и рассматривает меня. Я боялась не то, что пошевелиться, а даже вздохнуть. Мне казалось мое дыхание привлечет их, и они двинуться прямо на меня. Самих коней я не видела, нет не так, я точно знала, что это не кони. Холод пронизывал тело, мурашки шли от ног к голове. Я ощущала движение ветра, да я точно помню прохладный осенний ветер, хотя окна были закрыты, ведь на улице ноябрь. Звуки нарастали с каждой секундой, вокруг дикая пляска неких существ. Кажется, такой топот может разрушить весь наш пятиэтажный дом. От сильного страха подташнивает, я даже не могу перекреститься, да и толком м не умею, и не знаю поможет ли это. Единственной моей мыслью в тот момент было, чтобы оно не унесло меня куда-то с собой.
Я дико кричу, но губы не разомкнуть, крик тонет внутри меня, а неведомая ужасная сила вжимает в постель, и я проваливаюсь в тишину…
Среди ночи неожиданно просыпаюсь и прыгаю к маме в постель. Но на работу она уходит очень рано, на улице еще темно, и пытка страхом продолжается, только теперь все идет в обратном направлении – от окна к входной двери. Я опять кричу в пустоту, не имея возможности пошевелиться. И вдруг с грохотом хлопает входная дверь, какая-то сила подбрасывает меня и наступает тишина. Я могу теперь встать, собраться, пойти в школу, тоска сжимает сердце. Придет ночь, и все повториться, и так целый год изо дня в день.
Я воспринимала эти события, как нечто страшное, неправильное, как наказание меня за что-то плохое. Я никому об этом не говорила, я боялась, что меня будут «лечить». Но самое неожиданное что оно всегда приходило из ниоткуда и уходило в никуда оставляя след событий в моей жизни, и мы как будто сдружились с ним, но это уже другая история.
