Прювет.Пока вы тут паникуете, по делу и не очень, я намерен сегодня заняться оформлением спокойствия на страницах последнего в мире радикально-антитрендового бложика, который, естественно, по-прежнему остается оплотом добра, знания (которое разорвет цепи рабства) и света. За всем этим и не только я отправился к устью памятной речки Седью в середине прошлого лета. Поход вышел не столь эпичным как предыдущий, где я три дня превозмогал на Ижме и, можно сказать, окончился поражением, вернее, тактическим отступлением, однако, было все равно интересно сходить и посмотреть.
Седью – это небольшая река, которая протекает через Ухтинский район и заходит в Сосногорский на пол шишечки (хе-хе), только ради того, чтобы тут же присоединить воды свои к Ижме. Берега Седью вблизи одноименного поселка изобилуют живописными скальными выходами, о которых я, между прочим, уже писал, притянув туда до кучи свое диванное религиоведение. Эти скалы популярны для визитов у местных, в то время как, остальная часть реки остается относительно мало посещаемой, и если по водной глади частенько ходят лодки рыболовов и охотников, то само побережье остается по-первобытному диким. И это замечательно. Ну что, гоу?
Активную часть похода начнем в деревне Пожня, откуда пройдем к местному карьеру около шести километров. Это строго не тру, потому что карьер обитаем, во-первых, в прямом смысле (на острове находится усадьба), во-вторых – служит типичным шашлычково-коньячковым местом отдыха, и хвастаться только его посещением я бы перед изысканной публикой не стал.
План состоял в том, чтобы выйти с карьера на троицко-печорскую железную дорогу, добраться по рельсам до моста через Седью, оттуда круто развернуться на восток и уже не совсем понятным образом дойти до устья. После этого, понадеяться на жаркое лето, которое гипотетически могло бы дать возможность пересечь Ижму вброд и вернуться по ее правому берегу, завершив путешествие в поселке Поляна.
Сразу скажу, что всё это удалось сделать чуть менее, чем наполовину.
Было воскресенье, погода стояла жаркая и на карьере было многолюдно. Немного отдохнув после шестикилометровой прелюдии, я поспешил уйти и скрыться в чаще.
Я чутка подрастерял кураж после предыдущего штурма крутых берегов и буреломов по 25-градусной жаре, поэтому, на сей раз, маршрут построил максимально облегченный. Движение по бездорожью в сумме должно было составить не более трех километров, да и то, это если не повезет и на берегу Седью не окажется удобных троп (спойлер – не повезло).
А дальше сразу началась лютая годнота для ценителей. Я всегда говорил, что самое прекрасное на этом свете – старые, неиспользуемые или разобранные железные дороги. Почему? Да я не знаю, отстаньте.
Да, здесь, судя по всему, раньше была ветка, по которой с карьера вывозили песок. Ее устранили после того, как добыча свернулась, а карьер успешно обводнился. А вела она, в свою очередь, на тупиковую ветку до Троицко-Печорска. Райцентр со звучным названием ныне пребывает в унынии, как и все мы. Железная дорога пуста. Еще недавно пассажирский поезд по ней ходил три раза в неделю, сейчас же только один.
Здесь же край земель, куда можно, при желании, доехать на автомобиле. Дальше только нерегулярный поезд и пешочком.
Эта железная дорога тоже по-своему красива. Если бы у меня был свой собственный поезд, я бы по ней целыми днями катался.
К сожалению, больше ничего интересного по дороге не попалось, окромя медвежьей какахи, так что я прошел без остановок до Седью.
Мост добротный.
Берега зеленые-презеленые. Когда я был совсем мелким, у нас на двери ванной висел календарь за какой-то мохнатый год с похожим пейзажем.
В воде валяется какой-то прямоугольный параллелепипед. Что интересно, он есть на гугл-карте, и я, грешным делом, надеялся, что это окажется бытовка железнодорожников, которая, может быть даже, кстати, окажется не заперта, и там можно будет заночевать.
Этот вариант пришлось отбросить, так как, очевидно, внутри расположиться нельзя, а снаружи тоже проблематично. Разве что, можно посидеть погреться на солнце.
На самом деле, ночевать еще рано, день был в самом разгаре. Нет смысла проводить его возле моста, следовало выдвинуться подальше и изучить побережье.
Вблизи воды заросли травы, повыше – быстро исчезающая, едва заметная тропинка. Судя по всему, непосредственно по берегу тут никто не гулял лет эдак 50.
Река делает два крутых поворота на 180 градусов, образуя полуострова, которые я планировал пересечь поперек.
На пне в лесу обнаружил загадочную отметину неясного происхождения, которая мне напомнила родовые коми-символы, которые я видел в городском музее (музей, внезапно, отличный). Они использовались для разграничения охотничьих угодий. Не знаю, правда, рукотворен этот знак или нет (скорее нет), но выглядит немного похоже.
Далее, я снова попал в засаду, убедившись в очередной раз, что мои познания в картографии оставляют желать лучшего, и что то, что на съемке кажется удобным для продвижения редколесьем, в действительности оказывается гарью, заросшей двухметровой травой и норовящим схватить за ногу кустарником, навевающим смутные мысли об амазонских джунглях.
Я задумался о том, что за тридцать с лишним лет мне и в голову не приходило, что в тайге идти легче именно там, где деревья выше и толще, а лес кажется более мрачным. Парадоксально.
Поругавшись с каждым кустом, и вдоволь поплутав в поисках выхода, я таки его нашел, запомнив, что это место следует обойти стороной, если пойду обратно той же дорогой.
Тем временем близился вечер, и, заметив, что на берегу стали появляться каменные «полянки» я нутром почуял, что рядом будет подходящее место для лагеря. В этот раз я не ошибся.
Я нашел кострище с небольшой приспособой для котелка, сделанной из палки и камней. И от карьера, и до британских морей завтрашней избы это кострище будет единственным местом, что мне попалось, где люди разжигали огонь.
Наблюдения за 300. Удачный все-таки у моей палатки цвет. Маскирует.
Так, не спеша, я здесь и расположился. Вода в Седью не очень приятна на вкус, лучше искать ключи по берегам.
После того, как я совершил ритуальное омовение, и обсыхал, отгоняя комаров, появились рыбаки на лодочке. Почему-то рыбаки сопровождают почти каждую мою ночевку. Они пробыли тут до полуночи примерно, расположились по одному на расстоянии друг от друга и иногда начинали неразборчиво перекрикиваться. Я даже разок выбрался из палатки и поинтересовался, не мне ли они кричат, я все равно еще раньше выдал свое местоположение, апатично просиживая на берегу, пока они проплывали рядом, но оказалось, что не мне. Ничего плохого они, конечно, не сделали, но все же я рад был, когда снова остался на берегу один, я ж сюда не людей послушать пришел.
По-нормальному не поспалось, ну и ладно. Надо пересечь полуостров и двигать в сторону устья Седью, в тщетной надежде, что, может, именно там меня подстерегает то, чего я искал всю жизнь, и что именно там находится обитель Бога, ну или что-то отдаленно похожее хотя бы.
Это все пустые, ничего не значащие слова, а на самом деле, с утреца свет солнца красиво проходит сквозь ветви деревьев. Кажется, что он будто бы освещает мой путь, но на самом деле он точно также освещает множество путей, по которым я мог бы пойти, но не пошел. Некоторые из них, к слову, совсем рядом. Даже интересно, сложилась ли бы моя жизнь иначе, если я б пересек этот лесок немного в ином месте? Или все предрешено на свете, и я одолел его именно в том месте, которое по праву предназначалось мне, а я этого не понял? Кстати, это солнце в тот день светило всем, даже Тебе, и что Ты сделал с этим? Да ничего. А небо, между прочим, все точно такое же, как если бы Ты не продался.
Пока я просыпался на ходу, сам не заметил, что я больше не пробираюсь через траву и мох (и хвощ!), а шагаю по тропинке. Это было вполне себе событие, таких хороших тропинок я не видел очень давно, примерно со вчерашнего дня.
А тропинка привела меня к избушке.
Изба – мое почтение. Без иронии, видно, что сооружали люди хозяйственные, предусмотрена яма для мусора и, славного вида, туалет (я это ценю). Да и внутри места достаточно. До воды далековато, но это для конспирации, понятное дело. Вообще, по почерку, я бы сказал, что изба принадлежит людям, для которых охота и рыбалка больше отдых и досуг, чем образ жизни (это на контрасте с избой, где я ночевал в прошлом походе), то есть, каким-то кабанчикам, в хорошем смысле слова.
А вообще, место стратегически верное. Забегая вперед, скажу, что мне пришлось сюда вернуться, потому что поход все-таки пошел не по сценарию.
Заметив координаты избушки, я отправился дальше. Устье Седью, должно быть, уже поблизости.
Так оно и оказалось. Устье обозначает приметный песчаный утёс на противоположном берегу.
А с моей стороны располагается пляжик, который был бы весьма удобен для отдыха, если бы я только шёл на лодке, а не пешком. А так – за сырьем для костра пришлось бы далековато ходить, продираясь через ивняк. Но место весьма чиловое, особенно в такой жаркий день. Приятно было здесь оказаться.
Зафотоотчетлюсь для внуков (от приемных детей, да) в этом эпичнейшем месте.
Далее, меня, как я уже, в прочем, обещал, постигла неудача. Не смотря на лютую жару, Ижма-таки не обмелела, попытки пересечь реку встретили ожесточенное сопротивление. Вода спокойно доходила до шеи, а дальше – скорее всего способна была скрыть меня полностью, даже при моём великанском, как у Ленина и Наполеона росте.
На самом деле, я, хоть и не ахти какой спортсмен, но плавать умею, и переплыть Ижму смогу без проблем. Однако, крутить лютые кульбиты аки сивуч, чтобы удержать в сухости рюкзак и прилагающиеся к нему шмотки, и обувь представлялось проблематичным.
Грустновато было, конечно, отступать, тем более что, как я узнаю позже, жаре тем летом предстояло греть еще в течение пары недель, и приди я сюда попозже, наверняка, мог бы спокойно преодолеть реку, не замочив даже трусов, но, здесь разумно-обывательское начало взяло верх над поэтически-героическим, и я решил повернуть обратно.
Разочарованно сидим на пляже, отгоняя мошкару. Оставил на песке знаки на случай, если вдруг я сгину в тайге (я не сгинул в тот раз, если что).
Я уже было совсем приуныл, но местные божества, к счастью, послали мне воодушевляющий знак в виде маленького динозавра, что сидел на камешках.
Ящерка смотрела вверх по реке, быть может, она намекала, что в той стороне есть приемлемый брод, но моя лень помешала проверить это. Тем самым я, вероятно, лишился дозы бесценного опыта, плохого или хорошего, не столь важно.
Решено было вернуться к избе, заночевать там, и на утро двинуться обратно.
И вот я снова здесь, так скоро, как это только возможно.
Развел огоньку. Пищу грел на горелке, так как она не коптит посуду, а костер – просто для атмосферы.
В этот раз я не выдохся так люто, как в предыдущем приключении, поэтому оно и не возымело такого же психоделического эффекта, но все равно в лесу кайфово. Помню, как залезал на крышу избы, чтоб поймать сотовую связь, так как внизу ее сжирают элементали земли.
Не обошлось и без позёрства, конечно.
Поутру, пробираюсь обратно, попутно просто пофоткаю лес, ведь его скоро может и не быть, как и нас.
Достигнув пожненского карьера, я дал себе волю и поплескался в озере вдоволь, пока никого не было. Ух, как же хорошо-то было.
Прювет. Си ю он зе азэ сайд.
