Война всегда несет потери для страны, а Гражданская война - явление вдвойне разрушительное. После войны Гражданской торговый флот СССР представлял собой жалкое и неприглядное зрелище. На Черном море, в принципе, большая часть судов была уведена за границу, но на Балтике ситуация была немногим лучше. С другой стороны, возник достаточно большой грузопоток, который лишь на 7% обеспечивался своим тоннажем. Учитывая сложную ситуацию с сухопутными перевозками, большую часть грузов везли морем. Это был самый простой и дешевый способ. Нужен был свой флот.
Почему именно свой, почему не фрахтовали суда других стран? Все просто: как только речь заходила о том, что груз идет в Советы, фрахт увеличивался вдвое, а страхователи ломили огромные суммы за страховку грузов. С перевозкой пассажиров тоже были проблемы: судовладельцы отказывались налаживать перевозки, мотивируя это высокими рисками и низкой коммерческой рентабельностью. А, потому, 18 марта 1925 года Совет труда и обороны выпускает постановление о первой в истории Советской России программе судостроения на пятилетний срок.
Грузопассажирские теплоходы типа "Алексей Рыков" были спроектированы в 1924 году по заказу Совторгфлота. Фактически, это были предки "крымчаков" типа "Абхазия".
Создание и проектирование было выполнено в КБ Балтийского Завода и на Северной верфи в Ленинграде. Суда этого типа были специально спроектированы для перевозки продовольственных грузов из Ленинграда в Лондон и получили неофициальное название «лондонских» рефрижераторов и после постройки поддерживали товаро-пассажирские рейсы между Ленинградом, Лондоном, Гуллем и Гамбургом.
Теплоходы этого типа были одновинтовые, двухпалубные, со средней надстройкой, полуютом и полубаком. Имелись две мачты. Корпус судна отвечал требованиям Английского Регистра Ллойда и Регистра СССР и имел усиленное крепление носовой части, руля и винта на случай плавания во льдах.
Скорость хода в 12 узлов конструкторы выбрали из условия совершения 10 полных рейсов при продолжительности навигации в 210 дней. По предварительным расчетам, двигатель в 1900 л. с. - самый мощный из выпускавшихся в то время заводом "Русский дизель", который позже устанавливался и на "крымчаках", мог сообщить судну максимальную скорость 12 узлов. При дальнейшем увеличении скорости пришлось бы устанавливать два двигателя, что повлекло бы за собой уменьшение полезной емкости кормовых трюмов и снижение экономичности судна. А емкость трюмов соответствовала сложившейся практике торговли на лондонском рынке, который принимал одновременно без падения стоимости товара не более 1000 тонн масла и 800 тонн яиц. В принципе, забегая вперед, по этому проекту были построены суда трех серий:
I серия:
— "Ян Рудзутак" С 2.07.1941 — плавбаза СФ, 26.08.1941. Судно повреждено немецкой ПЛ "U-571", 5.12.1941 г. исключено из боевого состава флота и использовалось в качестве плавучего топливохранилища.
— "Алексей Рыков" (о нем мы поговорим в этой статье)
II серия:
— "Феликс Дзержинский"
— "Смольный"
III серия:
— "Кооперация"
— "Сибирь". С 22.06.1941 г. транспорт КБФ 20.08.1941 г затонуло в р-не о. Сескар после атак ВВС противника.
Суда второй и третьей серий, по своим техническим характеристикам и размерениям, несколько отличались от первых двух судов. (Кроме того, они модернизировались. Так, например, в 1931 году "Кооперация"получила два МАНа по 1400 сил)
1 мая в торжественной обстановке на Северной верфи в Ленинграде закладывается первая серия из двух рефрижераторных грузопассажирских теплоходов: «Алексей Рыков» и «Ян Рудзутак».
При чем здесь госпитальные суда? Все дело в том, что «Алексей Рыков» это и есть "Андрей Жданов", переименованный после ареста Алексея Ивановича (вообще, неправильно это: так называть корабли, в честь здравствующих членов руководства страной, примета плохая).
В начале войны многие суда по плану мобилизации были переоборудованы под военные кораблями. Торговые моряки тоже стали военными. Изменил «профессию» и теплоход «Андрей Жданов».
Из статьи посвященной судну:
Когда хирург старший лейтенант Алла Мартынцева впервые
подошла к «А. Жданову», восхитилась – огромный белый корабль
с громадными красными крестами: «Ну, просто корабль – лебедь». Через пару дней, удивилась: несколько рабочих закрашивали белый цвет.
– Зачем портить такую красоту? – спросила она у хирурга Богаченко – начальника всей хирургии на судне.
– Чтобы не стать целью у фашистов, – ответил он.
– Как? – удивилась она. – Существует международная конвенция о ненападении вою ющими сторонами на госпитали.
– Милая девушка, – ответил Богаченко, – первые дни войны
показали, что фашистская Германия игнорирует все нормы, существующие для всего мира. Гитлеровские выродки с особым ожесточением воюют со слабыми, расстреливают и уничтожают госпитали, санитарные машины, поезда с красными крестами, суда.
В это не хотелось верить. «Андрей Жданов» теперь был не белым, его перекрасили в обычный для военных кораблей шаровый
цвет, установили на нём четыре зенитных орудия, пулемёты и
противолодочную пушку. Для команды, а тем более для врачебного персонала, работа на госпитальном судне была дело новым. Все
понимали, что, может быть, действовать придётся в исключительных условиях, поэтому пришлось отрабатывать приёмы подъёма
раненых на борт с малых кораблей, да ещё при волнении моря,
транспортировки их внутри судна. К тому же, надо было предвидеть эвакуацию тяжелораненых с судна на случай вынужденных
обстоятельств.
По госпитальным судам мы уже разбирались. (самое интересное, что немцы в это же время делали все то же самое, перекрашивали свои госпитальные суда, но это тема отдельного рассказа).
В Санкт-Петербурге на Гутуевском острове есть малоизвестный памятник морякам-балтийцам. На нем есть имена нескольких судов, но два имени стоят отдельно.
Вечером 11 ноября 1941 г. для эвакуации гарнизона Ханко от острова Гогланд вышел отряд кораблей в составе минных тральщиков Т-211, Т-218 и Т-215, за которыми в кильватерной колонне шли головное судно «Стойкий» с командиром отряда, затем - заградитель «Урал», лидер «Ленинград» и госпитальное судно «Андрей Жданов».
Сильный попутный ветер и поверхностное течение привели к тому, что курс был проложен с ошибкой, и отряд оказался на Юминданинском минном поле. Взорвались пять мин в тралах всех трех тральщиков. На «Ленинграде» от взрыва мины появилась течь в районе котельного отделения. Он начал отставать, и вскоре с заградителя «Урал» не стало видно ни лидера, ни шедшего за ним «Андрея Жданова». После еще 2-х взрывов «Ленинград» стал на якорь. Его радиограммы о помощи не были вовремя расшифрованы.
Около 3-х часов ночи на «Ленинграде» завели пластырь, но поступление воды не прекратилось. Не зная, придет ли вообще запрошенная помощь, командир судна решил самостоятельно возвращаться к Гогланду. Гирокомпас бездействовал, показания магнитных компасов после взрывов стали неточными, поэтому госпитальному судну был дан приказ идти впереди лидера. Решение более чем спорное. Около 3:40 ночи «Андрей Жданов» вышел в голову строя. Это был абсурд – госпитальное судно стало прорывателем минных заграждений. Дальше произошло то, что и должно было произойти.
В 4:49 «Андрей Жданов» подорвался на мине и быстро затонул. Экипаж, за исключением семерых погибших, успел пересесть на спасательные шлюпки, а затем его приняли на катера.
История сия вызывает массу вопросов, но мы их зададим чуть позже.