У меня тоже история бабушки, реальная и пробирающая до мозга костей. Она когда рассказывала, меня аж трясло! Я знаю, что таких историй много, так как произошло это во время войны, многим было не просто, но мою бабушку, еще маленькую девочку на тот момент, война застала в Ленинграде.
Я помню, что каждый год на День Победы бабулю приглашали в мою школу рассказывать о жизни детей в военное время. Таких ужасов она, естественно, не рассказывала школьникам, но в нашей семье все знали, что перед бабушкой, не дай боже, ты не доешь кусок хлеба! Она не ругалась и не скандалила, она , ласково брала его в руку и складывала в бумажный пакетик, а потом сушила из того хлеба сухари. Мы не были какими-то нуждающимися, еда уж точно у нас всегда была, то есть от этих сухарей нам особого проку не было, но вот не могла она выкинуть эту корку, рука просто не поднималась!
Ладно, об ужасах блокады есть много хороших документалок, да и с детства всем рассказывают о том как важно помнить те страшные дни. Я просто расскажу историю, которую услышала от своей любимой бабушки. Даже не историю, а обыденные события, в центре которых оказалась 8-ми летняя девочка в заблокированном немцами городе. От ее лица рассказывать удобнее, да и проникнуться атмосферой легче.
«8 сентября немцы подступили к Ленинграду вплотную и началась блокада. Я уже была взроленькая и все понимала. Я очень хорошо помню этот день, так будто это было вчера! Никто не ожидал что враг так быстро подойдет к городу и бомбежки начнутся практически с первых дней войны. Мы прятались от них в специально вырытых траншеях. Сначала было до ужаса страшно, свист бомб и взрывы снарядов, рушащиеся дома и стоны раненых- все это тревожило нас не долго. Очень скоро мы привыкли, а потом одноклассница сказала что мальчишки из ее двора организовали отряд, который дежурил ночами на крышах домов и улицах нашего города, спросила хочу ли я с ними и я согласилась.
Бомбили с постоянно, днем меньше, а ночью больше! Самолеты сбрасывали снаряды, а мы гасили зажигательные бомбы песком. Они были такие маленькие, будто игрушечные, но очень опасные! Если не скинуть такую бомбочку с чердака в безопасное место, она прожигала насквозь все перекрытия, от чего вспыхивали сильнейшие пожары! Это было в начале, тогда мы еще не знали какие страшные три года нас ждут впереди!
Голод пришел быстро! Город был отрезаны от остальной страны и продовольствие иссякло очень быстро. А следом за войной и блокадой в 41-м началась самая жестокая зима! Аномальные морозы до 40 градусов! Дров нет, угля нет, ни кошек, ни собак, даже захудалого воробья в округе не сыщешь! Мы с моей матерью получали, как и все, ровно 250 грамм хлеба на двоих и пили воду из Невы, вот и все питание у нас! Я и так была худенькая, а зимой исхудала совсем, меня ветром уносило, но я все равно ходила с мальчишками по ночам на дежурство в морозы, тушить вражеские бомбы.
Мама работала на заводе, делала снаряды, дома ее почти никогда не было, и она не могла запретить ходить на те дежурства, но потом она мне сказала что детям по ночам лучше не выходить из дома. Я спросила у нее причину, ведь мы делали хорошее дело и не мало зданий удалось уберечь от пожара с нашей помощью, а она вздохнула так тяжко и говорит:
—Голубевы... детей ловят и едят! - и попросила никому об этом не рассказывать, боялась что их дедушка, которого почему то не забрали на фронт, может нам отомстить!
Я очень испугалась, его внук был с нами в отряде и не редко мы с этим мальчиком, Тимуром, дежурили на улице одни. Я сказала маме, что прекратить свою работу не могу, но постараюсь с Голубевым в одну связку не попадать и вести себя осторожно! Маму это немного успокоило, но так вышло, что я подвела ее!
В нашем отряде самой младшей была Лиза Пичурина, ей всего 6 лет было когда она начала с нами ходить на дежурство и вот она исчезла, примерно через месяц после нашего разговора с мамой. Я возьми и ляпни подружке одной, что Лизу, наверное, Голубевы съели, а та дуреха пошла к Тимуру и спрашивать начала, зачем ребенка замордовали изверги? Каким-то образом этот мальчик понял, что это я этой девочке сказала, что они.. мясо едят, да и он единственный из нас был в теле, а у нас у всех ребра торчали во все стороны, но снаряды он тушил очень умело!
Тогда уже шел 42 год! Людей умирало так много! По тысяче человек в день! А кто еще был живой ходили, как привидения, молчаливые, грустные. Мы с мамой еще как-то держались. Про то, что Голубевы все узнали я ей не сказала, боялась что она меня дома запрет. И вот иду я как-то утром с ночного дежурства на крыше, измотанная, еле ноги несу в сторону дома. Той ночью был очень страшный налет, мы всю ночь тушили и скидывали с крыш бомбы не покладая рук. А когда опасность миновала и мы стали молча разбредаться по домам, у меня в голове была только одна мысль: «Сейчас бы что-нибудь съесть, сейчас бы хлеба!» и тогда я услышала торопливые шаги по скрипучему снегу позади. Я обернулась и увидела озверевшего дедушку Тимура Голубева. В руках его был топор и он гнался за мною, никого больше в том проулке, кроме меня, не было!
Я не знаю откуда у меня взялись силы. Я побежала так быстро как могла. Мышцы неодобрительно кололи, так как я не бегала уже очень давно, только по крыше от снаряда до снаряда, экономила энергию и двигалась очень плавно! А тут нужно прям бежать, спасаться! Он старый, уже не такой быстрый как раньше, а я, мне кажется, с голоду потихоньку умирала, потому что голова вообще не работала уже. И вот мы бежим, у меня нога за ногу цепляется, вот-вот упаду и тогда все, зарубит меня дед и холодца с моих костей наварит, так как мяса на мне, считай, не было! И я все-таки упала, и сразу перевернулась на спину чтобы посмотреть своему убийце в глаза, попробовать молить его о пощаде, но вдруг раздался хлопок и дед Тимура упал неполадку от меня. Какой-то офицер проходил мимо и увидел как людоед гонится за мною.
Он подошел, помог подняться. У меня наверно был глубокий шок! Потому что вместо благодарности офицеру я расплакалась и сказала, что теперь Голубевы точно нас убьют за то что их дед погиб из за меня! Офицер удивился, что я знала фамилию этого старика и даже адрес. Он успокоил меня, что передаст эти данные в комиссариат и в их квартиру проверят сегодня же, дал мне черствую горбушку хлеба, и пошел дальше!
Оказалось, что он не обманул! Бабушку и мать Тимура Голубева вывели из подъезда в наручниках, рассказала мне потом та же подруга которой я про людоедов рассказала, а самого мальчика отправили копать окопы за городом.»
Всего за каннибализм в блокадном Ленинграде расстреляли почти 700 человек! Эта информация есть в документах. Я спросила как-то у бабушки, видела ли она когда-нибудь потом этого мальчика.
—Один раз видела, но сделала вид, что не узнала его. Он нелюдь уже, таким на всю жизнь и останется! Мы с твоим дедушкой шли вечером, он всегда меня с работы встречал, стоим на пешеходном переходе, ждём когда загорится зеленый и можно будет переходить, а Голубев Тимур на противоположной стороне перехода стоял. Я сначала действительно не узнала его, только мерцающие зрачки мне напомнили о мальчишке, с которым мы тушили снаряды на крышах! Потом пригляделась - и правда он!
Я спросила при чем тут глаза, а бабушка сказала:
— Так у нас выявляли людоедов. Они же как звери, хищники! И глаза у них такие же становятся!
По поводу глаз я не уверена, что это правда, больше на распространенный миф похоже, а в остальном, я думаю, сомневаться не стоит. Вот такая история! Бабушка еще много разного рассказывала, но именно от этой у меня волосы были дыбом!
Ссылка на сборник с историями от подписчиков
Другие рассказы моего авторства: