Что будет, если встретиться один на один с матёрым волком? А с волчьей стаей? Лично я бы не хотел проверять это на себе. К счастью, нам, жителям каменных джунглей, вряд ли выдастся такой случай. А вот деду моему случалось пару раз «знакомиться» с серой братией.
Дед был замечательным человеком и отличным рассказчиком. Как же я любил слушать его истории! Приезжая в гости на каникулы, много времени проводили мы вместе. Мы занимались хозяйственными делами, ходили в лес, косили траву, обихаживали огород, следили за домашней живностью. Я делился с дедом своими юношескими мыслями, а он рассказывал истории из жизни и прочие байки. Кое-что я запомнил, и теперь делюсь с вами.
Так вот. Дед всю жизнь прожил в деревне. Работал он в лесничестве, валил деревья. Соответственно, много времени проводил в лесу. Бывало, что приходилось там же и ночевать. Иногда вырубки находились далеко от деревни, и ездить туда-сюда на трелёвщике было не выгодно. Слишком долго по времени. Вот лесорубы и оставались на ночёвку в шалаше, чтобы, выспавшись, с утра пораньше вновь браться за работу.
Дедушка был фанатом своего дела. Выдавал «сверхнорму» на зависть многим. Пилил и кряжевал лес без устали. Умудрялся за одну заправку бензопилы разделать несколько «кубов» древесины, чем вызывал восхищение у бригадиров. Его «Дружба» весело взвизгивала, когда он жал большим пальцем на рычажок газа.
В тот вечер бригада решила остаться на ночёвку в лесу. Близился конец месяца, нужно было перевыполнить план для получения премии. Время было дорого. Пока мужики обустраивали шалаш да готовили нехитрый ужин, дед решил повалить ещё пару деревьев. Запела, срываясь на дискант «Дружба», и вот уже валится первый ствол, а за ним ещё и ещё.
В лесу темнеет быстро. Смотрит дед, а уж сумерки обступили делянку. Ну, думает, пора и честь знать. Только хотел закончить, смотрит - стоит одиноко сухая осина. Задумался он на секунду, а потом решил свалить и её заодно, чтобы на завтра поменьше работы было. Поплевал на руки, завёл пилу. Да только не поддаётся закостенелый ствол. Дед и так, и этак подходит. И нажимает на пилу, и играется шиной - всё не идёт! Дедушка настырный, не сдаётся. Вот вроде хорошо запилил, погрузилась шина пилы в ствол. Нажал дед сильнее на «гашетку»: «Ух сейчас с тобой, деревяшка, совладаю!»
Захлебнулась визгом «Дружба», завыла, зашлась в истерике. И тут, глухо лязгнув, лопнула цепь. Зажатая коварной осиной, осталась она прямо в спиле. Дед плюнул, выругался. Злость взяла его. Побежал он в лагерь за «запаской»: «Всё равно повалю тебя, треклятая палка!» Уже в темноте он менял цепь, натягивал её на шину. Приладил стартер, дёрнул ручку - с «полтычка» завелась разгорячённая пила. Да видно не судьба деду была повалить сухостоину. Только начал он вновь работать - лопнула вторая цепь.
Вот так и вышло, что хотел как лучше, а получилось как всегда. И дерево не повалил, и цепи загубил - нечем завтра пилить будет. Вернулся дед в лагерь, да и засобирался сходить за цепями в лесничество. Мужики его отговаривают: «Куда ты пойдёшь, ночь на носу! Плюнь, завтра с трелёвщиком съездишь!» Но дед упёрся: «Пока с трелёвщиком туда-сюда обернёшься - полдня пройдёт. А план горит!»
— Да ведь до лесхоза километров двадцать!
— Ничего, не развалюсь! — уже уходя крикнул дед в сторону лагеря.
Заблудиться он не боялся - трелёвщик за время их работы проторил хорошую тропинку. Вот и зашагал дед по ней в сторону лесничества. А чтоб в ночной темноте не запинаться и шишек не набить, достал он из кармана маленький фонарик «Жучок». Немного от него света, а, всё ж, хватает для дороги. «Жучок» работает не от батарейки, а от нажатия рычага на ручке. Чем сильнее жмёшь - тем ярче светит. Нажатие у него шумное. Громко жужжит фонарик, потому и назван «Жучком».
Бодро шагает дед по дорожке. Жмёт ручку «Жучка», песенки революционные да военные поёт. Про Щорса, про Красную армию, про пионеров - детей рабочих. Спать не хочется, будто и не работал целую смену днём, не прыгал с бензопилой по ёлочным кряжам. Вот поесть бы только не мешало! Да уж не помрём как-нибудь с голодухи. Чтоб не думать о еде, достал дед махорки, задымил как паровоз. К сожалению на «самокрутку» ушла последняя спичка. В спешке он забыл «стрельнуть» коробок у мужиков.
А лес тоже не спит. Будто наблюдает: кто это гуляет? Сорвалась в полёт сова с ветки, зашуршал в кустах енот. Мыши прыскают прямо из под ног. Примечает дед опытным глазом всё. Хоть и не охотник, да привык по лесам ходить.
Уже много прошёл он. Полпути, может и поболе. И чудится ему, что наблюдают за ним. Вот вроде и нет никого, да как-то неспокойно вдруг стало. И лес затих. Дед остановился. Обернулся. Вытянул руку с фонариком вперёд, посветил по кустам. Никого. Попробовал опять пройти. Сделал шагов десять, снова тревожно. Что ж такое? Впереди темнота, сзади чернота. Из этой-то черноты и показалось деду движение. Мгновение - и опять будто никого. Дедушка не отчаивается. Думает: «Болотинку прошёл, через овраг перебрался. Скоро полянка должна быть широкая, там не скроешься от меня». И осторожно зашагал он дальше, постоянно оглядываясь и светя «Жучком» назад.
Вскорости действительно вышел на прогалину. Остановился, поднял руку с фонариком, посильнее нажал рычажок. И остолбенел. Хоть и слабый свет у «Жучка», а всё ж высветил он вышедшие из леса силуэты. Заблестели, отражая свет, глаза. Загорелись зелёными огнями. Волки! Не один-два - целая стая серых хищников стояла напротив деда и глядела суровым, безжалостным взором на человека.
«Жадность кошку сгубила» - подумалось деду: «Погнался за премией, да как бы самому «премией» не стать! Что же делать?»
В дебрях густых костромских лесов встречи с волками периодически случались. Обычно ничем хорошим они не заканчивались. Писали об этом и в газетах, и люди часто рассказывали о таких случаях. Но сложно представить себя на таком месте. Что делать в подобной ситуации? Что предпринять? Угадать сложно. Любая неудачная попытка - и вся стая бросится на тебя и поминай как звали. Единственно верное решение - не паниковать.
Дедушка, хоть и испугался, панике не поддался. Он понимал - бежать бесполезно, это сразу приговор. Сражаться тоже бессмысленно - волк силён, закалён природой и вооружён клыками-кинжалами, против которых шансов нет. Да и много их, волков то! Вот и остаётся потихоньку идти вперёд, надеясь, что страх перед человеком сыграет тому на руку.
Однажды он уже встречался один на один с волком. Была зима, дед шёл по снежной дороге от железнодорожной станции к себе в деревню. Идти было не близко - около восьми километров. Снега намело порядочно. Дорогу расчистили, и на обочинах образовались огромные сугробы. Они были выше человеческого роста. Идёт дед, а ему навстречу из-за поворота выходит волк. Большой, матёрый. Посмотрели они друг на друга, дед сказал: «Эй, ступай своей дорогой отседова!». И серый развернулся и, рысями, почесал по зимнику, а дед пошёл потихоньку за ним. На развилке они разошлись в разные стороны.
«Главное - не показать страх!» - дедушка осторожно сдвинулся с места и начал отступать. Сначала очень робко, а потом всё увереннее зашагал он по дороге. Волки двинулись за ним.
Светя фонариком, дед ушёл с поляны и вновь углубился в лес. До лесничества, конторы и базы лесозаготовительных бригад, оставалось не так много. По прикидкам, около пяти километров. «Авось и дойду!» - думалось деду.
Волки шли след в след, повторяя все манёвры деда. Когда он прибавлял шаг, они переходили на трусцу, когда он останавливался - они тоже останавливались, тоскливо глядя на человека, понуро опустив головы, будто стыдясь происходящего. И вновь трогались с места, когда дед начинал своё движение.
Потихоньку начинало светлеть. Сливовая чернота неба наливалась синевой. В лесу по-прежнему было темно, но приближение утра уже ощущалось - летняя ночь коротка. Пронзительно запахло росой и травами. До рассвета оставалось что-то около часа.
Кисти рук совсем онемели за ночь. Уже не получалось сильно давить на ручку «Жучка». Фонарь еле светил. Но остаться в полной темноте наедине с волками было страшно, поэтому дедушка через «не могу» продолжал выдавливать люмены своими уставшими руками.
Лес начал редеть. Вон, как будто, и просвет виднеется! Почти добрался! Волки тоже почуяли это. Они растянулись цепью и потихоньку стали окружать деда. «Ну вот и всё» - подумалось ему. «Сейчас накинутся, и поминай как звали!».
Но уж если пропадать, то не просто так. Стремительным движением дед схватил валяющийся под ногами сук, верно отломанный трелёвщиком, и прыгнув, прижался спиной к стволу толстой берёзы. Волки от неожиданности отпрянули. «Ага! Так вы сами меня боитесь! Ну сейчас я вам покажу!» И он начал со всех сил размахивать своей дубиной и кричать, выть и ругаться.
И стая отступила. Недоумевающе они смотрели на странное существо, такое шумное и яростное. Теперь в дедушке они видели не добычу, а противника, готового сопротивляться. Пусть даже из последних сил. Волки отошли дальше. А потом, они и вовсе ушли прочь в глубину лесной чащи вместе с уходящей ночной чернотой.
Дедушка выдохнул. Небо над головой уже вовсю светлело. Лесные пичуги проснулись и задорно начали щебетать своё приветствие новому дню. С ветки на ветку перепрыгнула белка. Лес, стряхнув дремоту, оживал. Дед подобрал упавший фонарик и пошёл по проторенной тропке. Вскоре он выбрался из леса. Вон и контору видать! Было слышно, как там уже вовсю тарахтел прогреваемый двигатель трелёвщика. Дед прибавил шаг. Небосклон загорелся зарёй.