7 апреля в Ижевское приедет делегация Международного Демидовского фонда — это хороший повод рассказать о единственной сохранившейся светской постройке в селе, которая связана с этой помещицкой фамилией (кроме Казанской церкви).
Строго говоря, здание волостного правления — одно из самых заметных в Ижевском — к Демидовым отношения не имеет. Оно было построено около 1850 года, спустя много лет после смерти Николая Ивановича Демидова, от которого ижевские крестьяне начали свой выкуп в 1832 году. Старое здание правления, которое Демидов застал, находилось, согласно архивным документам, на Красной улице ближе к озеру — примерно там, где сейчас стоит дом №7 (Госархив Рязанской области, ф. 1257, оп. 1, д. 2, л. 21].
Однако в 1868 году в новом здании, на втором этаже, был открыт банк, получивший в память о помещике название Ижевского-Демидовского.
В начале XIX века в Ижевском, как писал краевед Василий Бакулин, установился обычай давать краткосрочные кредиты из общественных запасов «надёжным людям». К 1868 году такой наличности накопилось 22 тысячи рублей (около 8 млн современных). Эта сумма и стала основным капиталом банка. В 1912 году он составлял уже 117 тысяч, а баланс — 571 тысячу рублей. Банк был ликвидирован Спасским финотделом в 1918 году.
Также с 1856 года здесь находилась первая ижевская школа — до постройки в 1873 году нового училища (кстати, незадолго до революции тоже получило название «Демидовского»; снесено в нулевых).
Волостное правление помещалось на первом этаже. Оно состояло из старшины, писаря, двух сборщиков податей и пятерых старост (по числу «районов» Ижевского). Старосты дежурили понедельно.
Правление избиралось на волостном сходе. Сход состоял из 115 выборных-депутатов. Депутатов избирали ежегодно (!) из расчёта один депутат на 10 дворов. Чтобы волостной сход состоялся, нужен был кворум — две трети всех депутатов, то есть 77 человек.
Василий Бакулин так описывал сходы:
«Председательствует волостной старшина, секретарствует волостной писарь. Обсуждение вопросов начинается сразу в нескольких группах, каждая группа не слушает другую и не сообщает своего мнения всему сходу. Обычно в зале поднимается беспорядочный шум: кричат, горячатся, жестикулируют... „Ничего не поймёшь“, — скажет не знакомый со сходом человек. Но бывалые люди в этом беспорядочном шуме и подчас ругани улавливают течения и направления мысли. Опытный председатель „даст в меру подумать“, потом начинает водворять звонком тишину; по наступлении тишины подаёт свою реплику или мнение людей сведущих и замеченное им мнение большинства. Часто шум и споры возобновляются, тишина восстанавливается с трудом, но в конце концов выявляется решение... По окончании все решения прочитываются, иногда делаются поправки, и все участники схода скрепляют приговор своими подписями».
Таких волостных сходов, по подсчётам Бакулина (он сам многократно был выборным, а перед революцией и старшиной), в течение года проходило от 8 до 12. Приговоры волостного схода вступали в силу после утверждения земским начальником.
В волостном правлении, кроме сторожа и рассыльного, всегда находился дежурный староста. В рабочие дни правление было открыто с 8 до 14 часов. Кроме обычных дел по выдаче паспортов, исполнения решений суда и т. п. у ижевского правления почти круглый год были особые дела по постройке и ремонту общественных зданий, устройству мостов и гатей, расчистке и улучшению лугов, охране лесов и отводу лесных делянок.
После революции правление сменилось на волостной исполком. В 1945–1952 годах вместо исполкома здание занимал детский дом, поскольку в военные годы в область эвакуировали десятки тысяч детей. Его возглавлял Алексей Швецов. Позднее здесь, как в XIX веке, снова были школьные классы, а последним собственником дома было (и остаётся) МВД — там был отдел полиции.
Сейчас дом брошен и находится в ужасном состоянии: его одели в цементную шубу, которая в мороз отщёлкивается вместе с кирпичами, с каждым годом ветер всё больше раскрывает крышу. Здание — одно из важнейших для села — необходимо спасать.