По мере того, как Украина становится все менее и менее стабильной, а Россия добивается зримых успехов, трещины в отношениях США и ЕС грозят перерасти в полномасштабный раскол. Конфликт на Украине часто изображается как фактор, способствующий большей консолидации обороны и сотрудничеству между трансатлантическими партнерами. Это может быть и правдой в некоторых отношениях, но конфликт также выявил и расходящиеся интересы между различными партнерами. Поскольку способность Киева поддерживать нынешнюю линию соприкосновения с каждым днем становится все более слабой, скрытые линии разлома (в основном проявляющиеся по политическим и экономическим причинам) в нынешней архитектуре безопасности ЕС вполне могут привести к тому, что ряд до сих пор замаскированных разломов прорвется наружу в послевоенный период.
Первый крупный раскол это раскол в отношениях между Соединенными Штатами и их европейскими союзниками. Можно выдвинуть аргумент – хотя и в довольно циничной манере – что принуждение Украины к продолжению боевых действий вместо того, чтобы соглашаться на ограниченные уступки в начале войны, послужило достижению выгодной прибыли для Вашингтона. Отключение поставок российской нефти и газа в Европу принесло прямую пользу энергетической отрасли США благодаря последующему спросу на американский СПГ, что помогло ей стать крупнейшим в мире экспортером СПГ в 2023 году, причем Европа стала основным пунктом назначения. Прошлый год также установил новые рекорды экспорта сырой нефти из США; Европа снова лидирует в качестве крупнейшего направления экспорта (1,8 миллиона баррелей в день по сравнению с 1,7 миллионами в Азию и Океанию). Все это было подкреплено одним из самых крупных межальянсовых событий в период после холодной войны: саботажем и разрушением обоих трубопроводов «Северный поток».
В то же время рост цен на энергоносители наряду с проблемами цепочки поставок в Европе повысили относительную конкурентоспособность экономики США, поскольку производственные затраты на континенте резко возросли. Германия – промышленный центр Европы с экономикой, которая в значительной степени зависит от экспорта промышленной продукции – резко упала и превратилась в крупнейшую развитую экономику с худшими показателями в мире. Неудивительно, что население Германии впоследствии пострадало от резкого падения уровня жизни с самого начала войны. Международный валютный фонд прогнозирует экономический рост в еврозоне на уровне всего 0,9% в 2024 году, что особенно ничтожно по сравнению с 2,6%, прогнозируемыми в России.
Между тем, протесты фермеров все еще бушуют на большей части Европы, не только из-за все более строгих правил, введенных под эгидой «экологических мер», но и из-за потока дешевого сельскохозяйственного импорта из Украины. Местное европейское население внезапно осознало, что его доля на рынке сельскохозяйственной продукции сокращается из-за дешевых украинских альтернатив, когда ЕС решил, что с началом войны будет разрешена свободная торговля с Киевом. В частности, польские тракторы продолжают попытки блокады границы со своим раздираемым войной соседом, в то время как фермеры дальше на западе, в Брюсселе, поливают бастионы бюрократии ЕС свежим навозом.
Были и политические последствия. Партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) продолжает расти как в популярности, так и в парламентской власти, вынуждая евроцентристский политический истеблишмент в Берлине связать себя либеральным кренделем: чиновники продолжают обсуждать возможность полного запрета АдГ, подавляя тем самым любое подлинное инакомыслие. к статус-кво (несколько иронично) во имя открытости и инклюзивности. И хотя смещение Партии закона и порядка (ПиС) в Польше, несомненно, стало поводом для празднования среди поборников европейской консолидации, все еще существуют свидетельства сохраняющегося общественного недовольства общим направлением событий. В то время как западные СМИ часто изображают АдГ как пророссийскую и призывают истеблишмент ЕС прекратить пропаганду войны с Москвой, ПиС на самом деле столь же воинственен, если не более откровенно антироссийский, чем партия «Еврофильская гражданская платформа» Дональда Туска. Как и в случае с АдГ, в Польше также было признано необходимым принять меры против «иллиберализма». Одним из первых шагов администрации Туска после ее возвращения к власти было выступление против политических пережитков ПиС.
Конечно, имело место и резкое расхождение интересов отдельных европейских стран. В Центральной Европе Венгрию часто упрекают в том, что она не решается предложить безоговорочную поддержку Украине. Среди прочего, Будапешт оказался в поле зрения Брюсселя и Берлина в конце 2023 года, когда задержал пакет помощи Киеву на сумму 50 миллиардов евро, финансируемый из общего бюджета ЕС. Будапешт также выступил против принятия Украины в ЕС из-за проблем с венгерским меньшинством, которое в настоящее время находится в пределах границ Украины.
Коллективная попытка полностью подвергнуть остракизму Россию также привела к резким разногласиям между Чехией и Словакией; первая дошла до того, что отказалась от стандартного совместного заседания кабинета министров со второй после того, как министр иностранных дел Словакии встретился с главным дипломатом России Сергеем Лавровым.
На юго-востоке болгарское правительство в целом поддерживает позицию ЕС по Украине. И тем не менее, в каждом туре парламентских выборов, состоявшихся с начала войны (их было пять), две наиболее пророссийские оппозиционные партии с большим отрывом добиваются наибольших успехов. Этим летом запланированы еще одни досрочные выборы, что предполагает еще большие потенциальные выгоды. Болгария имеет важные культурные связи с Россией, но тот факт, что страна почти полностью зависела от Москвы в удовлетворении своих потребностей в нефти и газе, также создал множество дополнительных экономических проблем для Софии.
Тем временем Франция под руководством Эммануэля Макрона позиционирует себя как очевидный лидер европейской безопасности. Это, несомненно, следует приветствовать в Соединенных Штатах, которые имеют хронически перенапряженную оборонную позицию. Президент Франции Эммануэль Макрон даже предложил направить войска НАТО для борьбы с российскими войсками на Украине. Несмотря на то, что на Францию приходится около трети всех военных расходов в мире, нынешний конфликт на Украине также продемонстрировал слабость оборонной базы Америки, особенно в том, что касается ее потенциала промышленного производства. США необходимо не только лучше сосредоточить свои ограниченные ресурсы за рубежом, но и эта переориентация сама по себе должна быть больше ориентирована на решение ухудшающейся внутренней ситуации внутри страны.
Однако самое главное то, что война выявила ряд расхождений в интересах национальной безопасности между различными трансатлантическими партнерами. Обычно считается, что вопрос безопасности стоит выше любых политических и экономических соображений. Хотя это может быть правдой, должно также быть ясно, что общее членство в НАТО ни в коем случае не означает общих стратегических интересов, оценок угроз или подходов к международным отношениям в целом. Это интуитивно понятно, поскольку изменяющиеся обстоятельства географии, размера, населения и культуры приводят к уникальным соображениям в области национальных интересов. Возможность разногласий возникает, когда национальные интересы вступают в противоречие с интересами других членов коалиции.
Лучшим примером этого являются страны Балтии, которые рассматривают Россию как серьезную угрозу и поэтому поддерживают самые крайние меры в противостоянии Москве. Однако воинственность таких стран, как Эстония (население около 2 миллионов человек, 104- е место по экономике в мире) или Латвия (чиновники которой намекнули на необходимость полного уничтожения России), поднимает серьезные вопросы о том, могут ли США (или какая-либо другая страна) заручиться общественной поддержкой, необходимой для отправки своих граждан сражаться и умирать за чужие границы – если не свести сложный мир геополитики к политическим темам для разговоров и моральному величию.
Но все меньше и меньше людей готовы сделать именно это, особенно в США . Несмотря на официальные заявления об обратном, западные чиновники, несомненно, осознают, что возможность серьезного изменения территориального исхода конфликта в пользу Украины на данный момент практически равна нулю. Поэтому для США имеет смысл именно начать добиваться мира на Украине. Опять же, в самом циничном смысле, война достигла точки убывающей отдачи, а риск эскалации в настоящее время перевешивает любую потенциальную выгоду: чем дольше будет продолжаться кровопролитие, тем хуже будет результат для Киева. Не говоря уже о выявлении уязвимостей в западных системах вооружений, которые могут подорвать эффективность сил в любом потенциальном будущем конфликте. Уничтоженные танки М1 «Абрамс» и ракетные комплексы «Патриот» не проецируют силу за рубежом и не внушают доверия внутри страны. К сожалению, начнет ли Вашингтон настаивать на урегулировании путем переговоров, по-прежнему во многом зависит от идеологических склонностей внешнеполитического истеблишмента США, как и у их европейских коллег.
Те, кто не согласен с реалистической оценкой ситуации в Европе, могут сослаться на вступление Финляндии и Швеции в НАТО как на доказательство сильного трансатлантического порядка. Однако это все еще ничего не говорит об основных проблемах, обсуждавшихся выше. Лидеры полагались на спокойствие и согласие населения своих стран, чтобы реализовать свои идеалистические программы. На это спокойствие больше нельзя рассчитывать, поскольку граждане как США, так и отдельных европейских стран начинают сопротивляться все более разрозненным политическим позициям своих правительств.
Таким образом, наиболее существенный раскол, который, вероятно, продолжит открываться в трансатлантическом порядке после окончательного завершения войны на Украине, - это тот, который в настоящее время разделяет две фундаментальные политические группы: тех, кто в настоящее время правит, и тех, кем управляют. Реструктурированная архитектура безопасности в Европе, которая позволит усилить региональное лидерство таких стран, как Франция и Германия, с возможностью создания еще меньших субкоалиций, обеспечит большее единство интересов – и, следовательно, эффективность – в работе над достижением общих целей. Впоследствии это приведет к большей стабильности как в Европе, так и в мире. Однако такое положение дел по своей сути можно было бы также рассматривать как угрозу основным принципам международной политики, на которых был построен нынешний порядок: многосторонность над национальной; идеал над бетоном. Тем не менее, свидетельства растущей оппозиции этому порядку наблюдаются как в США, так и в Европе. Конфликт на Украине во многих отношениях стал горячей точкой для этой оппозиции. По мере того, как дым рассеивается, период националистического возрождения – или националистического регресса, в зависимости от того, кого спрашивают – может ожидаться в разломе по обе стороны Атлантики.
Доминик САНСОНЕ
5 АПРЕЛЯ 2024 Г.