Оксанка заперлась в туалете и рыдала навзрыд. На призывы сотрудников открыть дверь туалета и выйти, потому что им тоже туда надо, Оксана сквозь слезы кричала, чтоб они шли в общий туалет проживающих. Даже пришедшая по просьбе санитарок заведующая не смогла уговорить Оксану открыть дверь. Оставалось только ждать, пока Оксанка сама успокоиться и выйдет.
Наконец дверь туалета открылась, и Оксана, не говоря ни слова, пошла к кабинету заведующей отделением. Войдя в кабинет без стука, девушка не заходя внутрь, с порога заявила:
- Знаете, что..
- Что, Оксана Викторовна?- невозмутимо спросила Наталья Ивановна.
- Я увольняюсь. Надоело мне все это. И Вы надоели. Видеть вас никого не могу.
- Хорошо, Оксана Викторовна, идите. Заявление потом напишите. Сегодня пятница, ни к чему уже. В понедельник придете и напишите. Идите.
Оксана молча захлопнула дверь и пошла собираться домой...
Наталье Ивановне было около семидесяти лет. Она была очень мудрой женщиной, прекрасным руководителем и отличным психологом по причине долгой работы с разными людьми и ещё более разными пациентами и их родственниками.
Наталья Ивановна работала в этом коммерческом пансионате для пожилых очень давно, когда он был ещё просто интернатом для стариков. Полвека назад она пришла сюда на работу молодой неопытной медсестрой Наташкой. Много поменялось людей, много правил сменилось, пришли другие порядки и другие медицинские нормы. Все изменилось, все перевернулось с ног на голову. И только Наташка медленно, но верно, постепенно превращалась из глупенькой медсестры в уважаемую не только сотрудниками, но и высшим начальством, мудрую и все знающую и все умеющую Наталью Ивановну. Сотрудники и родственники проживающих в пансионате стариков молились на эту женщину в белом халате. Наталья Ивановна могла уладить любую ситуацию, любой конфликт она могла привести к обоюдной мирной договорённости. Никто никогда не ругался и не повышал голоса на заведующую. А здесь какая-то пигалица санитарка Оксанка посмела орать и хлопать дверями.
Но Наталья Ивановна на Оксану совсем не сердилась. Она знала, что было причиной такого её неадекватного поведения, и прекрасно понимала эту её несдержанность, потому что за годы работы в этом заведении много чему была свидетелем и много чего повидала.
- Когда у Оксаны Викторовны следующая смена?- обратилась заведующая к собравшимся в кучу санитаркам.
- В понедельник,- ответила самая бойкая.
- Передайте старшей сестре, если Оксана придёт на смену, пусть работает, как обычно.
- Вы, что её не уволите?- удивлённо спросила одна из санитарок.
- Нет, девочки, не уволю. Все, идите работайте. У всех полно работы. Расходитесь по рабочим местам...
Придя в свою съемную квартиру, Оксана никак не могла успокоиться. Она все думала и думала про Василия Петровича...
Пять лет назад, когда Оксана Викторовна пришла работать в этот пансионат пожизненного содержания, в народе просто дом престарелых, Василию Петровичу было 87 лет. Это был сухощавый, жилистый, очень моложавый и очень вредный дед. Он был очень подвижный и очень активный. Деду никак невозможно было дать 87 лет, Василий Петрович выглядел максимум лет на 70, ну никак не больше. Но вот характер у деда был, как у Кащея Бессмертного. Персонал старался контактировать с ним по минимуму, только выполняя необходимые служебные обязанности.
Если с остальными проживающими в доме престарелых все было в пределах нормы, то с Василием Петровичем каждый контакт с персоналом выливался в форсмажорные обстоятельства и последствия стихийных действий. Дедок одинаково командовал и санитаркам и докторами, весь персонал женского рода он называл ,,дурнина,, а мужского рода - морковник. Дед устраивал многочисленные протесты против всего и всех. Он чудил в столовой, отказывался ложиться спать по режиму, доказывал, что он сам будет решать, когда ему спать и что ему вообще делать. И только к Наталье Ивановне дед обращался всегда на Вы и всегда по имени - отчеству. И только заведующую дед слушался, если персонал просил её угомонить бунтаря.
Так Василий Петрович кошмарил весь персонал до тех пор, пока не появилась новенькая санитарка Оксана Викторовна. Это была молоденькая, скромная и спокойная девушка. В коллектив она влилась сразу, очевидно, по причине своей бесконфликтности и какой-то старомодной застенчивой безропотности. Поначалу сотрудники пытались ее, что называется, строить и поучать, но быстро забросили это дело, потому как Оксанка оказалась совершенно неинтересным объектом для подобных экспериментов.
Но зато ею не на шутку заинтересовался Василий Петрович. Он,,взял,, Оксану можно сказать в единоличное пользование, и то и дело слышались его команды - Ксанка, иди вытри у меня в комнате, я чай пролил. Ксанка, помоги мне одеться, гулять с тобой пойдём. Пойдём в столовую, дурнина, будешь меня кормить. Оксана Викторовна все молча выполняла. Работа у неё была такая. Ей платили немалые деньги за обеспечение дедушкам и бабушкам бесперебойного внимания и всеохватывающей любви.
Дед перестал донимать весь персонал и переключился только на Оксану. Василий Петрович позволял,,дурнине,, делать все : ухаживать за собой, помогать одеваться и даже позволял этой девчонке всякие разговоры с ним разговаривать.
Персонал вздохнул. А Оксана стала личной санитаркой Василия Петровича. Но ей пришлось поменять график работы. Теперь она работала каждый день. И каждый день Василий Петрович ,,баловал,, девушку своим необьятным вниманием. Но Оксана никогда не жаловалась, она молча и спокойно выполняла все то, за что ей платили хорошую зарплату.
Постепенно Василий Петрович проникся к девушке, непонятно откуда взявшейся у него добротой. Он перестал держать девушку в ежовых рукавицах и называть её Ксанкой. Теперь он называл её Оксаночка моя. Таким крутым переменам с дедом в лучшую сторону удивлялся абсолютно весь персонал. Даже интересовались у Оксаны, а не заколдовала ли она Кащея Бессмертного? На что санитарка только смущённо улыбалась. И Оксана Викторовна стала замечать за собой появившееся к этому вздорному дедку сочувствие и даже обыкновенную человеческую жалость.
Так прошло пять лет. За время своего общения с дедом, Оксана Викторовна смогла превратить Кащея Бессмертного в обыкновенного дедушку Василия Петровича.
Много раз Оксана просила у заведующей разрешения взять Василия Петровича к себе домой хоть на несколько дней. Она хотела погулять с дедом по улицам, сходить в кинотеатр, показать ему другую жизнь. Жизнь на воле. Но в силу очень преклонного возраста Василия Петровича, и во избежание всяких ненужных обстоятельств, Оксана все время получала отказ. Да и по инструкции это было допустимо только с письменного согласия родственников. А из родственников у деда был один только взрослый сын, который не приезжал к Василию Петровичу с тех самых пор, как определил его в этот самый пансионат. Деньги перечислял исправно, даже больше положенного перечислял, видимо компенсируя крутой нрав отца. А вот общения с отцом он не искал, ни разу он так к нему и не приехал...
Продолжение следует...