Первый раз, будучи семи лет отроду, я приехал с родителя-
ми и их друзьями, дядей Сашей и тётей Любой Балабайкиными,
в Чапаевку. Мы вышли из электрички. С довольно высокой плат-
формы я увидел, простирающееся перед нами, поле, на котором
паслись коровы. Приехали мы для того, чтобы посмотреть место,
где нам должны были дать участок под строительство дачи. Пах-
ло свежескошенной травой, навозом и ещё чем-то необъяснимо
вкусным. Наверное, это был запах разнотравья. Воздух был осо-
бенный, не московский.
Мы пошли по просёлочной дороге через небольшую дере-
веньку, состоящую из семи или восьми домов. По обочине ва-
льяжно прогуливались гуси и суетились куры. В каждом дворе
на цепи сидели собаки. Я обратил внимание, что у одной из них,
вместо миски, была перевёрнутая немецкая каска.
Вскоре мы пришли на место, где должны были строиться
наши дачи. Там уже были вбиты какие-то колышки. Взрослые
что-то оживлённо обсуждали. Из их разговора я понял, что мои
родители сомневаются, нужен ли им участок именно в этом ме-
сте. Но у меня сомнений не было – мне нравилось всё. Затем мы
расстелили какие-то покрывала и решили перекусить. Я с аппе-
титом поедал холодные отбивные из стеклянной банки. Взрос-
лые не только закусывали, но и выпивали. Они быстро разве-
селились и в лёгкой, непринуждённой обстановке решили, что
дача, всё-таки, нужна. Дядя Саша был самым весёлым человеком
в нашей компании. Он всё время смеялся, даже, по-моему, что-
то пел. Когда наш импровизированный пикник закончился, мы
отправились на электричку. У крайнего дома, когда до платфор-
мы оставалось совсем немного, нас атаковали гуси. Они шипели
и пытались меня ущипнуть. Взрослые их, конечно, отогнали. За-
тем вышла хозяйка дома и папа с дядей Сашей о чём-то с ней за-
говорили. Мы с мамой и тётей Любой, от греха подальше, пошли
на платформу. Когда пришли мужчины и принесли банку мо-
лока, они сказали, что у этой женщины можно брать его посто-
янно. В последствии, мы это молоко употребляли во всех видах
много-много лет. Наверное, это был решающий аргумент в поль-
зу приобретения участка. Когда дача была уже построена, тётя
Люба и дядя Саша частенько приезжали к нам в гости. К сожа-
лению, только после того, как дядя Саша скончался, через мно-
го лет, я узнал, что он был лётчиком ассом. Будучи командиром
авиационно-истребительного полка в Корее, лично сбил четыре
американских самолёта. Но пока нам предстояло строительство
дачи и обустройство участка.
Первое лето
Первое лето, пока строился дом, мы с мамой жили в списан-
ном армейском кунге. Спали на раскладушках, пищу готовили
на керосинке, вели борьбу с комарами. Папа приезжал только
на выходные. Как-то он приехал на служебном уазике и разре-
шил нам с водителем съездить на Новый городок, наверное, в ма-
газин. По дороге шофёр, молодой солдат, спросил:
— «Хочешь порулить?»
— «Конечно, да», – ответил я.
Он убрал руки с руля. Я вцепился в баранку. Ехать было не-
далеко, но после этого я был вполне уверен, что могу управлять
автомобилем. Запомнились, также, посадка первых яблонь, за-
пах чапаевской глины и коровьего навоза, собранного на поле
прямо из-под пасущихся коров. Мы называли коровьи лепёшки
минами. Конкуренция по сбору лепёшек росла, бегали мы на-
перегонки: мин на всех не хватало. Но были и удачные дни. Затем
наше поле было засеяно рожью. Наша задача сильно усложни-
лась, но правильное отношение к круговороту «овна» в природе,
было уже заложено.
Пока мы с мамой занимались обустройством огорода, стро-
ительство нашего дома шло полным ходом. Рано утром к нам
приезжали на мопедах наши мастера-плотники. Делали они всё
по уму, без надрыва и не спеша. Наверное, дельные были мужи-
ки. Мама готовила для них обед. Иногда я видел у них на столе
бутылку водки, но, видимо, делу это не мешало. Во всяком слу-
чае, мои родители их работой были довольны. Но и со стороны
работников претензий не было. Поэтому, в скором времени, мы
стали новосёлами. В доме, на участке и вблизи лежащих окрест-
ностях, мне нравилось буквально всё. В мои обязанности входило
ездить за молоком, к той самой женщине – звали её Ниной – с ко-
торой мы познакомились в наш первый приезд.
С её сыном Юрой, он был постарше, мы иногда ходили пасти
коров. Особенно мне нравился звук, издаваемый длинным, пасту-
шьем кнутом: он был сухим, как выстрел. Я, тоже, пробовал щёл-
кать им, но у меня пока получалось не очень хорошо. По крайней
мере, с обязанностями подпаска, я немного ознакомился. Один
раз, когда мы пасли коров, увидели, как мне показалось, огром-
ного зайца. По опушке леса нам частенько попадались белые
грибы. Юра показывал мне свои акварели. Это были пейзажи.
Они казались мне очень красивыми. Я так рисовать не мог, хотя
очень любил этим заниматься. В общем, с Юрой мне было инте-
ресно.
Ближе к концу лета у тёти Нины окатились сразу две кош-
ки. Мама разрешила мне взять одного из котят. Моему счастью
не было предела. Я шёл от нашей молочницы, держа одной ру-
кой бидончик с молоком, а другой, прижимая к груди малень-
кий пушистый комочек. Я шёл по тропинке через ржаное поле
с васильками. Где-то на пол пути я остановился, налил в крышку
от бидончика молока и дал котёнку. Он немножко полакал, и я,
допивая остатки, смог как следует разглядеть его. Он был тол-
стенький и похожий на меховой шарик. Позже я узнал, что он
сосал молоко у двух кошек. Потом я, почему-то, лёг на спину. Ко-
тёнок мурчал у меня на груди. Я смотрел в высокое голубое небо
и первый раз в жизни задумался, что моё беззаботное детство,
наверное, заканчивается, потому что скоро мне придётся идти
в первый класс. Но зато теперь у меня был маленький четвероно-
гий друг и целый океан счастья под названием «Дача».
Первая рогатка
На следующий год в начале лета мы приехали на дачу. Конеч-
но, с нами был заметно подросший, весом около восьми кг, кот
Антон, который радовался не меньше меня. Наверное, он пони-
мал, что вернулся на свою историческую родину. Каждую ночь
он уходил на охоту, под утро запрыгивал в форточку, а затем ко
мне в кровать. Был он всегда мокрый от утренней росы и, мур-
лыкая, мусолил меня, поочерёдно нажимая лапами, наверное,
принимая меня за большую кошку. Иногда он приносил с охоты
мышей, птиц и, даже, крыс и кротов. В последствии кот Антон
прожил с нами восемнадцать лет и умер, когда уже подрастал
мой сын Володя.
Не помню, как и когда, я с моими друзьями Володей и Лёшей.
Началась наша дачная дружба, которая продолжается и до сих
пор. Мы были погодками. Самым младшим был я. Мы смасте-
рили из алюминиевой проволоки рогатки, которые стреляли
шпонками. Короче говоря, вооружались. «Война» не заставила
себя долго ждать. Нашими «врагами» были местные мальчиш-
ки, которых мы называли «складскими». Рядом с нашими дача-
ми располагались армейские продовольственные склады. Ино-
гда наши перестрелки заканчивались потасовками, в которых
никто не мог одержать убедительную победу. В процессе «боёв»
мы решили увеличить калибр нашего вооружения и начали де-
лать рогатки, которые стреляли уже камнями. Первый мой вы-
стрел с нового оружия получился неудачным. Я влепил камнем
в голову своему другу Лёше. Конечно, не специально. Наверное,
рука сорвалась. Впервые в жизни я почувствовал себя «мудаком»,
ведь Лёша охотно на правах старшего помогал мне её мастерить.
Сейчас он говорит, что этого эпизода не помнит, но я-то помню.
Как-то после просмотра очередной серии фильма «Майор
Вихрь», а телевизор в то время был только у Лёхи, мы вышли
на улицу и, не сговариваясь, дали залп из рогаток по фонарю
уличного освещения. Свет погас. В дальнейшем, жизнь Алек-
сея долгие годы была связана с работой на телевидении. Кстати,
наша война со «складскими», закончилась после того, как двою-
родный брат Лёхи – Шурка, приехал погостить к нему на дачу.
Он был постарше нас, здоровый, как буйвол. С одного удара он
вырубил вожака «складских», по кличке Бульдозер, поставив по-
бедную точку в необъяснимой многолетней вражде.
Первые рыбалки
Конечно, как не вспомнить наших верных стальных мустан-
гов – велосипеды «Школьник» и «Орлёнок». Без них наша жизнь
была бы не полной. Мы ездили на них на рыбалку на Пятихатки,
где в немалом количестве ловили красных, золотистых караси-
ков. Кстати, там же мы поймали нашего первого ротана-голо-
вешку. Он был тёмно-синим, как воронёная сталь, и показался
нам каким-то экзотическим чудо-юдом. Позже ротан полностью
вытеснил карася, став нашей основной добычей. Сейчас наш лю-
бимый пруд полностью пересох, хотя ни так давно, лет двадцать
назад, в нём водились даже ондатры.
Основным знатоком и заводилой по рыбалке был, конечно,
Володя Сергеев. Тогда мне казалось, что он знает о рыбной ловле
всё. В начале семидесятых стояла сильная жара. Мы ходили ку-
паться на маленькую речушку, которую мы почему-то называли
«Копанка». На самом деле, эта речка называется «Уздёнка». Летом
она пересыхала и образовывались неглубокие бочаги, но сколько
же в них было рыбы! Мы ловили бельевыми корзинами вьюнов
в большом количестве. Местные ребята, намутив воду, били пал-
ками небольших щурят. Как-то с Володей Сергеевым мы решили
половить там на удочку. Осторожно подойдя к берегу, мы увиде-
ли в довольно прозрачной воде стайку каких-то больших сере-
бристых рыбин. Мы насадили червяков и аккуратно забросили
удочки прямо им под нос, и увидели, как рыбы всасывают нашу
наживку и тут же выдыхают её. В общем, поймать не получилось,
хотя нам казалось, что мы были так близки к успеху. Короче, как
в поговорке: «Видит око, да зуб неймёт».
Как-то рано утром мы поехали на рыбалку на Москва-реку
на наших великах. По дороге нас атаковали сторожевые псы,
от которых мы успешно отбились. Мы уже имели опыт ловли
пескарей и наблюдения за неспешно проплывающими мимо нас
больших стай подустов, а, также, заглядывания под юбки, про-
ходящих по подвесному мосту, девчонок.
В этот раз мы расположились на лесистом берегу Москва-ре-
ки чуть выше подвесного моста. И, о, чудо: метрах в тридцати
от нас, выше по течению, мы увидели косулю, которая грациозно
вошла в воду и, проплыв до середины реки, на мелководье, по-
шла прыжками. На противоположном берегу что-то звякнуло.
Наверное, кто-то набирал воду из колодца. Наша красавица на-
сторожилась, развернулась и на махах пошла обратно. В лучах
восходящего солнца эта картина выглядела сказочно.
Позже мы с Володей ловили на перетяг небольших голавлей.
И всё у нас получалось легко и просто. Сейчас, имея солидный
арсенал рыболовных снастей, для нас всё стало сложно и не про-
сто, хотя в детстве нам вполне хватало бамбуковых удочек, червя-
ков, теста и кузнечиков. Рыбы-то меньше не стало. Наверное, мы
стали другими.
Бычки
Мы очень любили собирать окурки. Особенно, после приез-
да на аэродром «Кубинка» высокопоставленных гостей. Дорога,
где проезжали правительственные кортежи, была в идеальном
состоянии. Обочины посыпались песком и тщательно разравни-
вались граблями. Всем этим, конечно же, занимались солдаты.
Кстати, когда с визитом прибыл Иосиф Броз Тито, он решил
вопреки протоколу проехать на автомобиле с целью увидеть ре-
альную жизнь подмосковной деревни. Чтобы не ударить в грязь
лицом, за ночь была проложена перемычка между Минкой
и Можайкой, так как на этом маршруте до самого аэродрома,
кроме лесов, полей и наших дач, ничего не было. Не знаю, прав-
да или нет, но поворот этот до сих пор называется «Титовским».
Так югославский маршал увековечил своё имя на нашей земле.
После этих мероприятий окурки вырастали, как грибы по-
сле дождя. Однажды, собрав этот табачный урожай, мы залезли
на высокую колхозную скирду и закурили, наблюдая, как по полю
перемещался бортовой грузовик. Неожиданно он изменил курс
в нашем направлении и начал приближаться, как в ускоренной
съёмке. Мы спрыгнули вниз и, оседлав наших «мустангов», бро-
сились наутёк. Я, наверное, немного замешкался и растерялся,
не добравшись совсем чуть-чуть до безопасной зоны, которая на-
ходилась за однопутной железной дорогой, и был перехвачен,
выскочившей из кабины грузовика, разъярённой здоровенной
тёткой. Она забросила мой велосипед в кузов, что-то гавкнула,
развернулась и уехала. Мир в моих глазах обрушился. Я лишил-
ся, как мне тогда казалось, самого дорогого в моей жизни. Уны-
ло опустив голову, я перешёл через железнодорожную насыпь,
по-моему, даже, заплакал. Мои друзья старались меня успоко-
ить и ободрить. В субботу приехал мой папа. Я рассказал ему
о случившимся. Естественно, скрыв факт курения. После чего мы
пошли в деревню Чапаевка искать ту самую злую тётку. Нашли
мы её довольно быстро. Начался «разбор полётов». Главным её
аргументом был факт курения на стоге сена. В качестве контрар-
гумента папа спокойно сказал:
— «Вы знаете, я сам не курю. А уж этот малыш, конечно, ку-
рить не мог».
Его слова возымели должное действие. Велосипед мне вер-
нули. Тётя уже не казалась мне такой злой и ужасной. Они ещё
о чём-то недолго, дружелюбно поговорили с папой, и мы на-
правились домой. Я, конечно, осознавал свою вину, но радость
от возвращения моего двухколёсного друга возобладала над со-
вестью. Кстати, действия злой тётки – колхозного бригадира –
сыграли свою воспитательную роль: курить мы стали, залегая
на поле с душистым сочным клевером, закусывая выкуренные
окурки мятными пряниками. Усилили осмотрительность и уро-
вень нашей конспирации. На стогах мы не курили больше ни-
когда. С курением полностью мы завязали по инициативе Лёши
Кабанова, когда я закончил третий класс.
Грибы
В те же годы мыс мамой ходили в лес по грибы. В посажен-
ных вдоль забора, который окружал наш дачный посёлок, моло-
дых ёлочках, я собирал рыжики. Иногда удавалось даже набрать
на засолку. Сейчас ёлочки, которые были ненамного выше нас
ростом, превратились в красивые ели высотой с кремлёвскую
стену. В основном собирались сыроежки, свинушки, попадались
подосиновики и подберёзовики, но редко. Но были и удачные
сезоны, когда мы собирали за один раз по восемьдесят и более
белых грибов. Сейчас наши грибные места полностью застроены
дачами.
Несколько раз меня брала с собой в лес заядлая собирательни-
ца грибов – наша соседка Лидия Михайловна. У неё была очень
симпатичная бодрая собачка по кличке Джин. Лидия Михай-
ловна очень ярко красила губы и курила «Беломор», на кото-
ром оставались ободки от её красной помады. Ходили мы с ней
подальше и подольше, что мне очень нравилось. После смерти
Джина, она завела кота по кличке Тихон. Был он такой же сибир-
ской породы, как и наш Антон, и, даже, больше его по размеру.
Что удивительно, они дружили и вместе охотились. Наверное,
они были родственниками. Будучи уже взрослым, я узнал, что
Лидия Михайловна была на фронте. Был случай, когда нужно
было расстрелять какого-то предателя. Все отказывались приве-
сти приговор в исполнение. Лидия Михайловна не отказалась.
Аквеапач
Аквеапач – это Чапаевка наоборот. Так называлось наше ин-
дейское племя. Нашим безоговорочно признанным вождём
и вдохновителем был Володя Сергеев – Белая Сова. Лёша Ка-
банов – Ункас, что означало Быстроногий Олень, так как бегал
он очень хорошо. Игорь Травников – Лесной Кот, так как умел
ловить птиц и мышей голыми руками. Мне был присвоен то-
тем Сорока-Зоркое Око, к которому впоследствии был добавлен
титул Острый Клюв. Когда я рассказывал Татьяне о тех далёких
«индейских» временах, она в шутку добавила к перечисленным
высоким званиям словосочетание «Крутая Ягодица». Но это
было через много лет. А пока мы занимались тем, что мастери-
ли луки и стрелы, строили типпи (вигвам). Изучая законы ин-
дейской жизни, мы безропотно подчинялись нашему вождю.
Нашей «библией» была книга Сеттона Томсона «Маленькие ди-
кари». Гимном племени была песнь «О Гайовате». Белая Сова
не только присваивал нам высокие награды в виде Ку и Гранку
из гусиных перьев, но и давал географические названия, освоен-
ных нашим племенем, территорий. Так, небольшое лесное бо-
лото, мы называли Скукум-чик, ведущие от него водоотводную
канаву – Челкут. Я использую эти названия до сих пор. Так про-
ще ориентироваться в нашем индийском лесу, который сейчас
практически окружён со всех сторон фортами «бледнолицых»,
то есть, дачами. Но тогда здесь частенько встречались лоси, ка-
баны, лисы, зайцы, белки и рябчики. Один раз мы даже видели
с Лесным Котом глухарку. Но начинался наш индейский путь с
«маленького леса», который находился в непосредственной бли-
зости от наших дач. Там мы поставили наш первый типарь. Белая
Сова запрещал использование гвоздей и, даже, ножниц, чтобы всё было по-настоящему. Поэтому и вигвам, благодаря знаниям
и навыкам вождя при нашем безоговорочном участии, получил-
ся на славу. Поставили мы его на небольшой полянке в трудно-
проходимом густом ельнике.
Недалеко от кромки нашего леса, на поле в низинке, находи-
лось озеро Лягушачье. Из названия понятно, что оно кишило ля-
гушками. Не только ими, но и довольно крупными, как нам ка-
залось, ротанами. Берег этого водоёма был топким и заросшим,
поэтому мы решили сделать пирогу. В лесу мы нашли повален-
ную сухую сосну и наши томагавки, в виде туристических топо-
риков, застучали. И вот наша лодка готова сойти со стапелей.
Мы волокли её и катили метров четыреста-пятьсот, но всё это
было в охотку и легко. Для устойчивости мы приделали балан-
сир из толстой жердины. В результате получилось вполне при-
годное для нашей рыбалки плавсредство. Ротанов мы наловили
довольно быстро и отправились в наше жилище, которое было
оборудовано очагом, варить уху. Она получилась наваристой и,
как мне показалось, очень вкусной. Конечно, нам хотелось пол-
ной независимости от взрослых путём перехода на подножный
корм, но осуществить это не удалось. Наши набеги на «бледно-
лицых», то есть, на огороды и холодильники наших родителей,
продолжались. К сожалению, уже много лет озера Лягушачье-
го не существует. На его месте в молодых сосёнках мы собирали
маслята.
Однажды мы решили поставить капкан на лису. Мы прихва-
тили из дома два куриных яйца. Нашли на поле старое гнездо,
наверное, жаворонка, и установили капкан, тщательно замаски-
ровав его и положив по центру яйца. На всякий случай мы по-
вернули их синими штампиками вниз. На следующее утро, во-
оружившись луками и стрелами, мы пошли проверять капкан.
Когда мы подошли поближе, то увидели бегущую от него на всех
парах, лисицу, в зубах у которой была какая-то птица. Мы вы-
стрелили из наших луков, но, как мне показалось, наши стрелы
летели медленнее, чем она бежала. Потом мы увидели, что наш
капкан сработал, и в него попалась сорока или сойка, которую
и утащила лиса. Кстати, куриными яйцами она, тоже, не побрез-
говала. В результате рыжую плутовку мы накормили обильным
завтраком.
На следующий год мы уже поставили наш типарь в большом
индейском лесу. В последствии мы называли его куний. Навер-
ное, это название было оправдано. Уже по прошествии многих
лет, проезжая на машине мимо этого места, я несколько раз
видел на дороге сбитых куниц. В то лето к нам присоединился
Игорь Травников – Лесной Кот. Вигвам мы уже установили от-
крыто на солнечной лесной полянке. Мы уже не боялись, что
кто-то обнаружит наше жилище. На вигваме были изображены
наши тотемные знаки, а также наши верховные божества: солн-
це, полнолуние и новолуние. Нами правил дух Маниту. Кстати
сказать, этим языческим символам я поклоняюсь до сих пор.
Мы уже довольно неплохо освоили стрельбу из лука. На про-
тяжении всего учебного года мы готовили к лету стрелы. Выта-
чивали мы их из тонких дощечек от деревянных ящиков. После
шлифовки заготовок тонкой наждачкой, мы полировали их ру-
ками, затем покрывали лаком или парафином. Оперения и на-
конечники, тоже, были на уровне. Как-то осенью мы с Игорем
пошли на стадион ЦСКа, где тренировались спортсмены-лучни-
ки, и начали стрелять по профессиональным мишеням. Шуга-
нул нас сторож стадиона, который обычно ездил на трофейном
мотоцикле БМВ с коляской. Как правило, мы издалека слыша-
ли звук его двигателя и успевали вовремя смыться. В этот раз он
застал нас врасплох. Сторож, конечно, прогнал нас со стрельби-
ща, но мы сильно не расстроились, так как по мишеням стре-
лять было уже неинтересно. И тогда мы решили...пострелять
друг в друга. Я стрелял первым. Игорь сумел ловко увернуться.
Тогда я сел верхом на деревянную лавку и скомандовал: – «Стре-
ляй!». Оценив траекторию полёта стрелы, я принял единствен-
но правильное решение: задрал ноги и откинулся назад, как
пресс-папье. Стрела вонзилась в лавку в нескольких сантиметрах
от моей мошонки. При этом страха я не испытывал – ведь ничего
же не случилось. Для справки: стрелы, выпущенные из наших лу-
ков, спокойно перелетали футбольное поле, то есть, летели, как
минимум, на сто десять метров.
Ещё мы развлекались тем, что стреляли вверх. Стрелы ухо-
дили ввысь в едва различимую точку и, когда они возвращались
и втыкались около нас в землю, мы испытывали какой-то неопи-
суемый восторг. Наверное, наша слепая мальчишеская вера, что
ничего плохого с нами не случится, помогала нам избежать се-
рьёзных неприятностей. А может нас оберегал дух Великого Ма-
ниту. В общем, спасибо нашим ангелам-хранителям за то, что мы
не поубивали и не искалечили друг друга. Но самый лучший лук
и стрелы были, конечно, у нашего вождя, да и стрелял он метко.
В общем, всё он делал с особой тщательностью и аккуратностью.
Как-то мы решили совершить с ним поход на Палецкое озе-
ро с полной выкладкой: луки, колчаны со стрелами, томагавки
и в боевой раскраске. На мне была мокасины, сшитые из старо-
го кожаного портфеля, который я нашёл на чердаке. Когда мы
обследовали топкий берег озера, на нас набросилась какая-то
бешеная бледнолицая тётка. Видимо, сотрудница охотхозяйства.
Она сумела отобрать у нас луки и стрелы, мотивируя это тем, что
мы, якобы, собирались нырять и стрелять рыбу. Более позорного
события в нашей индейской жизни не было. На выходные при-
ехал мой папа и мы пошли искать эту бесноватую тётку. После
недолгого разговора, она вернула наше оружие. Как нам тогда
казалось, справедливость восторжествовала.
Как-то ночью мы с Лесным Котом решили подобраться к ста-
ну бледнолицых бандитов. Это были парни и девушки, сидев-
шие вокруг костра, конечно же, с гитарой и портвейном. Они
были значительно старше нас, но мы бесстрашно подобрались
к самому костру, наверное, думая, что мы люди-невидимки. Но,
всё-таки, они нас обнаружили. Правда, перья они нам не выщи-
пали и к столбу пыток не поставили, поэтому ощущение подвига
было не полным, но всё же мы смогли преодолеть свой страх пе-
ред превосходящими силами противника. Наверное, их просто
рассмешила наша необоснованная наглость.
Был ещё один примкнувший к нам кандидат в члены племе-
ни – Саша Абдурашитов по прозвищу Берадор. Наверное, этот
черноволосый породистый татарин, был больше нас всех похож
на индейца. Он не успел себя особо проявить. Как-то раз мы пош-
ли с ним на рыбалку на голубое озеро. На подходе к озеру мы по-
пали в руки враждебного нам племени, которое встало на тропу
войны. Было их человек десять-двенадцать. Отделали нас по всем
правилам жанра. В частности, на мне отрабатывали удары но-
гой в пах с разбегу. Почему-то боли я не чувствовал. Жалко было
только удочки, которые они отобрали у нас в качестве трофеев.
Когда мы, униженные, но не побеждённые, с гордо поднятой го-
ловой покидали поле боя, нам вслед летели увесистые гранит-
ные камни с железнодорожной насыпи. При этом в бегство мы
не ударились.
Хочется вспомнить Игоря Воронина, по прозвищу Майер, ко-
торый в те годы был членом нашей компании. Но ему мы почему-
то отвели печальную роль Бледнолицего Ковбоя. Наверное, по-
тому, что ему очень шла, привезённая ещё из Венгрии, зелёная
фетровая шляпа моего папы. Иногда я незаслуженно, с подрост-
ковым максимализмом, обижал его. Сейчас мне за это очень
стыдно. Позже Игорь стал профессиональным фотографом, за-
кончив Полиграфический институт в Чехословакии. У него было
своё фотоателье в центре Москвы. Через много лет, когда дела
мои были совсем «швах», и все мои друзья пытались мне помочь,
Игорь отыскал меня и искренне предложил свою дружескую по-
мощь. Он и в детстве был добрым малым, но, к сожалению, со-
всем не походил на индейца.
С появлением огнестрельного оружия, наши луки и стрелы,
томагавки и копья, стали пылиться на чердаках. Кстати, Володя
Сергеев сохранил многие атрибуты того времени в целости и со-
хранности. Он же первым сделал довольно мощную поджигу
на лафете из деревянного полена, после выстрела из которой,
в щепки разлетались трухлявые пни. Когда у нас появилось на-
стоящее ружьё, закончилось наше сказочное индейское детство,
которое дало нам ценный опыт познания законов лесной жизни.
Мне и сейчас иногда хочется услышать звон тетивы и вновь пере-
жить незабываемые ощущения полёта стрелы.
Взросление
Время шло. На смену индейским мокасинам пришли китай-
ские кеды и резиновые сапоги. Наших «Орлёнков» заменили
велосипеды «Украина». Вигвам заменила стационарная фанза,
которая была построена в центре Куньего леса недалеко от со-
лонца, сделанного мною и Игорем своими руками. Этого места
держались рябчики. Как-то по весне Игорь привёз настоящее
фоторужьё. Ему удалось заснять задорного весеннего петушка,
разгорячённого нашей любовной песней. После непродолжи-
тельного подманивания, он, не обращая внимания на горящий
костёр и нашу фанзу, нарезал круги по весеннему талому снегу.
Как-то на весенних каникулах мы с Игорем на целую неделю
приехали в Чапаевку. Весна была поздняя. Снега в лесу было
много. По утрам образовывался наст, который без проблем удер-
живал вес наших, тогда ещё лёгких тел. Бродили мы по лесу
без лыж с нашей неучтённой одностволкой. Однажды мороз-
ным солнечным утром мы обнаружили неопознанный звериный
след. По нашей версии это была рысь, которая шла по заячьему
следу. Мы, конечно же, решили её протропить. Следы привели
нас из Куньего в маленький лес, на самой кромке которого мы их
и потеряли, но зато нам представилась возможность почувство-
вать себя бывалыми таёжниками. Мы развели костёр, из-под сне-
га нарыли черничных листьев и заварили в котелке наш лесной
чай. Ружьё, как опытные браконьеры, мы спрятали в кучу валеж-
ника. Вдруг откуда ни возьмись появились два мужика. У одно-
го из них в руках была двустволка, у второго за поясом торчал
топор. Со словами: – «Ну, что, ребята, попались?», они начали
нас обыскивать. Теплилась слабая надежда, что нашу спрятан-
ную одностволку они не найдут. Но предательский снежный по-
кров, конечно же, выдал нас. По осени мы с этими дядьками уже
встречались, но тогда, услышав лай гончих собак, мы успевали
спрятать ружьё и прикинуться юными натуралистами. Надо от-
дать должное, что они предупреждали о том, что поймают нас
и отберут ружьё. И вот это случилось. Затем, под конвоем нас
доставили в гараж пожарной команды посёлка Герцена и про-
держали там под замком пару часов, видимо, в воспитательных
целях. После этого охотинспектором был составлен протокол.
Короче, всё честь по чести. Нотации нам не читали. Обращались,
как со взрослыми нарушителями. Выйдя на свободу, я испыты-
вал смешанные чувства: горечь утраты нашего оружия и в то же
время официальное признание нас, как настоящих браконьеров.
Позже нашим родителям пришёл штраф в размере двадцати
рублей. Протокол о нарушении правил охоты висел на стене
под оленьими рогами над моим письменным столом, вызывая
у меня какую-то необъяснимую гордость. На тот момент мне
было четырнадцать лет, а Игорю – шестнадцать.
Азы траперства
Лето мы, конечно же, проводили на даче. Я расставлял по лесу
кротоловки. Проверять я их ездил на велосипеде по лесным до-
рожкам. С отловленных кротов я аккуратно снимал шкурки, вы-
делывал их теосульфатом натрия, мечтая сшить из них жилетку.
Мечта моя не сбылась. Сейчас мне даже жаль этих симпатичных
маленьких маркшейдеров. Но нашего первого крота мы пойма-
ли с Игорем на территории Тимирязевской академии. Это был
уникальный крот-могера, привезённый с Дальнего Востока, ви-
димо, в каких-то научных целях. Взяли мы его живьём, вкапав
на пути его подземного следования старое оцинкованное ведро.
Он показался нам размером с выхухоль.
Кроты ловились не каждый день, зато лосей я видел прак-
тически ежедневно. Однажды утром мне посчастливилось уви-
деть целое стадо этих прекрасных животных, которое состояло
из семи особей. Сейчас на местах их кормёжки всё застроено да-
чами. По дорожкам, на которые я ставил кротоловки, из-за зава-
лов, сейчас не пройти, ни проехать.
Параллельно с ловлей кротов, я составлял на миллиметровке
подробную карту наших угодий и отмечал значками встречаю-
щихся мне животных и птиц. К концу лета карта пестрила об-
ведёнными в кружочек буквами: «Р» – рябчик, «Б» – белка, и т.д.
Иногда я залезал на самые высокие деревья и проводил «аэро-
фотосъёмку». Однажды меня за этим занятием застукал местный
егерь. Когда я спустился вниз, он поведал мне, что принял меня
за рысь, услышав издалека мою возню на макушке высоченной
сосны. В общем, значок ГТО я носил по праву.
Однажды зимой в лютый мороз мы решили поставить ледян-
ку, чтобы поймать ласку или хорька. Мы растопили буржуйку,
натопили снега, и, когда ведро наполнилось водой, мы выстави-
ли его на мороз. Через некоторое время, когда вода в ведре нача-
ла замерзать, мы на несколько минут поставили его на буржуй-
ку. По центру ледяной крышки мы проделали дырку, вытащили
наше «ледяное» ведро и через отверстие вылили лишнюю воду.
Затем установили нашу ловушку в сугроб и посадили туда, ку-
пленную на Птичьем рынке за 50 копеек, белую мышь. Насыпали
ей туда пшена и подстелили соломки. В запасе у нас были ещё
две мыши, но времени на установку ледянок уже не хватало. Мы
посадили их в медный так с крышкой, насыпав туда пол пакета
крупы. Приехав через неделю или две, мы увидели следы, веду-
щие к нашей ледянки, но не мыши, ни ласки, ни хорька в ней
не было. Какого же было наше удивление, когда, приоткрыв
крышку таза, где томились наши пленницы, мы обнаружили,
что от одной из них остались «рожки да ножки», а вторая была
в прекрасной форме. При этом пшено было почти нетронуто.
Всё говорило в пользу белковой пищи. Конечно, застрельщиком
в деле установки этих ловушек был Игорь. Я был всего лишь «за-
единщиком».
Голубое озеро
Голубое озеро было нашим любимым водоёмом. Берега его
заросли мшистым плавуном, на котором росли клюква, сфаг-
нум, росянка и другие болотные растения. Нас очень забавляло
хождение по этому живому, раскачивающемуся батуту. Иногда
мы проваливались в торфяные гати, но легко выбирались из них
чумазые, как поросята. Вода озера считалась целебной. И, дей-
ствительно, все наши ушибы и ссадины заживали очень быстро.
Ходила легенда, что на дне этого озера покоится провалив-
шийся под лёд немецкий танк, который, конечно же, никто ни-
когда не видел, а вот рыбка, естественно, водилась, но поймать
на удочку её было не просто. Но, в поставленную нами сеть, по-
пались здоровенные, не меньше килограмма, тёмно-бронзовые
караси. Установкой сетей занимался наш друг Саша Кирюхин,
на тот момент студент первого курса МГУ, но почему-то в фор-
ме лейтенанта милиции. Для чего нужен был этот маскарад, тог-
да мне было непонятно. Но рыбы за три дня мы поймали очень
много. И, когда после раздела добычи, я нёс свой увесистый ку-
кан, перекинутый через плечо, на чапаевском переезде мужики,
открыв окна своих автомобилей, оживлённо спрашивали: – «Па-
цан, ты где таких наловил?». Я с важным видом отвечал: – «На Го-
лубом».
В начале семидесятых годов, вблизи озера, был построен пан-
сионат, который так и назывался – «Голубое озеро». Там была
волейбольная площадка, теннисный корт, столы для пинг-понга
и бильярдная, а также кинозал, в котором каждый день показы-
вали новые фильмы, не то, что в московских кинотеатрах. Ну и,
конечно, танцы. Они проводились ежедневно. Публика была раз-
ная, со всего Советского Союза. Несколько сезонов здесь отдыха-
ла маленькая Кристина Орбакайте, которая очень любила играть
в «классики». Проходя мимо, мы развлекались тем, что ударом
ноги выбивали битку, в виде баночки из-под гуталина. Девчон-
ки визжали и начинали игру сначала. Иногда приезжала и Алла
Пугачёва с какими-то мужиками. В фойе её окружали отдыхаю-
щие и кричали: – «Алла, спой!» И она что-то пела под аккомпа-
немент местного аккордеониста.
Однажды мы заслужили аплодисменты будущей звезды, ког-
да она наблюдала с лоджии за нашей игрой в волейбол. Её вос-
торг вызвала не сама игра, а то, как лихо мы перемахивали через
трёхметровый забор из сетки-рабицы, когда мяч покидал преде-
лы площадки. Это был особый трюк, который внедрил в нашу
жизнь Игорь Травников. Сейчас я могу похвастаться, что мне
аплодировала сама Примадонна. Но тогда это был просто рядо-
вой эпизод. А вот приезд в пансионат «Машины времени» про-
извёл на нас сильное впечатление. Мне, даже, довелось проехать
в лифте с Кутиковым и Макаревичем. Конечно, их песни мы лю-
били больше. Всё-таки, они были почти запрещёнными, а их ис-
полнителей вообще мало кто знал в лицо. Мы пели под гитару
«Солнечный остров» и «Лица стёрты, краски тусклы».
Как-то в разгар купального сезона из репродуктора мы услы-
шали голос дорогого Леонида Ильича. Из его шамкающей речи
я ничего не понял, кроме того, что придётся «затянуть ремни».
Как это сделать, я не знал, потому что в тот момент я был в плав-
ках. «Затянуть ремни», конечно же, пришлось, но значительно
позже, уже после смерти Брежнева. А пока Голубое озеро было
нашей «Чунга-Чангой». И тянуло туда нас, как магнитом.
Компания наша разрасталась и состояла, в основном, из ребят
и девчонок из садоводческого товарищества «Природа». Среди
них выделялся Саша Орёл, который, даже, умудрился порабо-
тать в пансионате, во время школьных каникул, в качестве худож-
ника-оформителя. Работа эта была не пыльная. Большую часть
рабочего времени он проводил с нами на пляже. При этом он
был поставлен на котловое довольствие и, даже, получал зарпла-
ту. Кстати, питание в пансионате было высокого уровня. Шеф-
поваром был Гриша, который прежде работал в одном из феше-
небельных московских ресторанов. Как-то зимой он подозвал нас
жестом к открытому окну кухни и выдал нам по миске чего-то
горячего и очень вкусного. Просто так, по доброте душевной. Од-
нажды Саша нарисовал афишу к фильму «Братья по крови». Это
вдохновило нас совершить обряд братания. Мы расковыряли пе-
рочинными ножами запястья до крови и скрестили руки. Наше
«кровосмешение» продолжается до сих пор. В общем, наши лет-
ние деньки проходили весело и беззаботно: утром – в лесу, днём
– на озере, вечером – на танцах. Девчонок в нашей компании хва-
тало, да и отдыхающих было хоть отбавляй. Когда танцы закан-
чивались, в фойе выкатывалась тележка с кефиром, который мы,
разгорячённые танцами, с удовольствием поглощали. После чего
шли на озеро с нашими девчонками купаться нагишом. Как пра-
вило, полотенце у нас было одно на всех, но никаких сексуальных
домогательств, во всяком случае, с моей стороны, не было. Види-
мо, к этому морально я не был готов, потому что только пере-
шёл в восьмой класс. Моральное разложение началось несколь-
ко позже: я был уже в девятом классе. На даче у Сергея Шумова
мы отмечали седьмое ноября. Там была моя первая и последняя
рюмка водки, ещё по цене 3.62р., и первый сексуальный контакт
с женщиной вдвое старше меня, а также, первое знакомство с мо-
лодыми офицерами-лётчиками, которые в последствии стали
моими сослуживцами.
На дачу мы стали приезжать всё чаще в течении всего года.
Компания наша становилась всё сплочённее. У старших товари-
щей: Кирюхина, Травника, Щеголихина (Крока) уже появились,
официально зарегистрированные, охотничьи ружья. У Саши
Орла к тому времени уже были водительские права и, вскоре,
появился автомобиль Москвич-401. Это значительно расширяло
наши возможности, но всё чаще появлялись спиртные напитки,
сигареты и девушки, что несколько снижало нашу охотничью
активность. Но, в целом, всё было здорово. Недалеко от пансио-
ната, в лесу, мы построили настоящий блиндаж. В его строитель-
стве принимали участие наши новые друзья – молодые лётчики.
Только с годами я понял, что их, наверное, интересовали не наши
детские забавы, а симпатичные девочки-москвички из нашей
компании. В то время я смотрел на наших молодых лётчиков, как
на небожителей. Тогда же я сделал свой первый глоток авиаци-
онного спирта.
Справедливое возмездие
После окончания девятого класса мы приехали с моими
школьными друзьями в Чапаевку на шашлыки. Объединившись
с нашей дачной компанией, мы отправились в пансионат на тан-
цы. Набралось нас человек десять. Правда, некоторые из нашей
ватаги видели друг друга впервые. Когда танцы были в самом раз-
гаре, завалилась, враждебно настроенная, банда местной шпаны.
Её главарём был странного вида прапорщик, почему-то в поле-
вой форме и чёрных перчатках. Вели они себя по-хозяйски, а точ-
нее – по-хамски: матерились, хватали за руки девчонок и прочее.
Кто-то из наших сделал им замечание. Само-собой, в зале нача-
лась потасовка, которая на улице переросла в полноценную дра-
ку. Когда наша «сборная команда» в полном составе высыпала
на улицу, противники рванули в ближайший лесок выламывать
колья. Мы, тоже, быстренько вооружились, разломав первую по-
павшуюся деревянную скамейку. Нагнали мы их в лесу недалеко
от платформы «Чапаевка», что называется – «на узкой дорожке».
Во главе первой шеренги были Кирюхин и Травников. Шли мы
молча. Был слышен только топот ног. Кирюхин держал в руках,
как древко знамени, двухметровую, выломанную из скамейки,
жердину. Когда до наших врагов оставалось несколько шагов,
у одного из них не выдержали нервы, и он дурным голосом за-
вопил: – «Ребята, не бейте!». В следующий момент я увидел, как
«Дамоклов меч» Кирюхина опускается на голову прапора. Тот
успевает закрыть голову руками, и Кирюхин, изменив направле-
ние удара, со всей дури бьёт его сбоку по рёбрам. Жердина лома-
ется. Прапор валится, как подкошенный. Начинается настоящее
побоище. Наверное, срабатывает, копившееся годами, ненависть
к местным мудакам, которые частенько не давали нам прохода.
Победа наша была полной и безоговорочной. Свершился акт
справедливого возмездия.
«Солнечный остров»
После окончания школы и поступления в училище, мой «Сол-
нечный остров», действительно, скрылся в туман. Правда, были
курсантские отпуска и каникулы, во время которых моё мо-
ральное разложение продолжалось и крепло. После окончания
училища, на полученные подъёмные, я, первым делом, купил
охотничье ружьё в комиссионном магазине на «Соломенной сто-
рожке». Начался новый этап в моей охотничьей жизни. Иногда
я участвовал в коллективных охотах, которые организовывались
у нас в части. Нам выделяли ГАЗ-66 с тёплым кунгом. Иногда эти
охоты были очень добычливы, но они не тронули моего серд-
ца. В них мне не хватало романтизма и какой-то сакральности.
В компании сослуживцев мы охотились с гончими собаками. Это
было намного интересней и забавней. Но, видимо, зайцы нам по-
падались с университетским образованием, поэтому добывать их
удавалось крайне редко. Зато в охоте на рябчика я преуспевал.
Я и сейчас, часто слышу и вижу их «внуков» и «правнуков». Слава
богу, меньше этих лесных птиц не стало.
Эпилог
После введения Горбачёвым сухого закона, наше пьянство,
почему-то, неимоверно усилилось. На даче мы устраивали насто-
ящие попойки, нередко переходящие в оргии. Всё это, конечно,
мешало моему общению с природой. Годы моей службы про-
летели быстро. В тридцать лет по состоянию здоровья я стал во-
енным пенсионером, и начался новый этап моей дачной жизни.
На месте, где стоял старый армейский кунг, я построил неплохой
кирпичный дом для круглогодичного проживания. Через пару
лет, волею судеб, я стал председателем нашего СНТ. Мне очень
не хотелось брать на себя эту обузу. На первом заседании правле-
ния мой предшественник, очень уважаемый мною человек, кото-
рый в молодости был чемпионом КНР по лёгкой атлетике, изрёк
крылатую фразу:
— «Товарищи, в прошлый раз я говорил всем: казну не про-
пивать, – после небольшой паузы, добавил, – Но получилось на-
оборот».
И я согласился принять у него дела. Последующие десять лет,
в течении которых я занимал этот «высокий пост», было всё: по-
жары, разводы, «политическая борьба», ну и, конечно, охота, ры-
балка и моральное разложение. Не удавалось только пропивать
казну. Все собранные деньги уходили на взаиморасчёты и оплату
электроэнергии. Было много грустного и много весёлого, но в це-
лом, это была очень насыщенная жизнь.
В последующем, обстоятельства сложились так, что встал во-
прос о продажи моей любимой дачи. Бог послал мне покупатель-
ницу, которая вложила душу и немало средств в реконструкцию
и благоустройство моего детища. За что я ей очень благодарен.
По её словам, Дом ей «улыбнулся» в тот самый момент, как толь-
ко она его увидела. Думаю, что он сам выбрал её.
Я очень благодарен моим родителям, которые дали мне воз-
можность расти и развиваться не только в условиях городских
трущоб, но и вдоволь надышаться вольным воздухом свободы
и насладиться гармоничным общением с природой. Без жизни
на даче я бы вырос совсем другим человеком. Я и мои друзья
и сейчас частенько вспоминаем те счастливые, наполненные ра-
достью познания окружающего мира, дни и годы.
Быстроногий Олень – А. Кабанов – после окончания журфа-
ка МГУ, полностью оправдал свой тотемный знак, став мастером
спорта по лёгкой атлетике, участвуя в стокилометровых марафо-
нах. Он много лет проработал в спортивной журналистике и до-
бился признания его высокого профессионализма.
Белая Сова – В. Сергеев – окончил Лесотехнический институт
и несколько лет проработал по специальности. Сейчас занима-
ется ландшафтным дизайном и озеленением с присущей ему
с детства тщательностью, скрупулёзностью и добросовестностью.
Он проводит лекции по данной тематике в одном из Московских
институтов. Постоянно учится сам и передаёт свой опыт другим.
Лесной Кот – И. Травников – окончил Лесотехнический инсти-
тут и сумел сделать успешную карьеру в военной авиации и фар-
макологическом бизнесе. Основной его страстью до сих пор оста-
ётся рыбалка. Его статьи и фотографии печатались в элитных
рыболовных журналах. Одним словом, человек разносторонних
способностей.
Саша Орёл, будучи человеком искусства, проработал много
лет главным художником в одном из театров города Минска.
Крок – Володя Щеголихин – после окончания Лесотехническо-
го института провёл большую часть своей жизни в тайге в долж-
ности начальника лесопатологической партии. Сейчас много
времени уделяет воспитанию внучек, но охоту и рыбалку не за-
бывает, тоже.
Я благодарен судьбе, что у меня были, есть и, надеюсь, будут
такие друзья.
P/S
Прошло много лет. Совершенно случайно мы купили не-
большую дачу в Тверской области. Отсутствие глухих заборов,
трёхэтажных кирпичных хором, но сохранившийся дух добросо-
седства и человеческой отзывчивости напомнил мне наши дачи
времён начала семидесятых.
Машина времени вернула меня в детство. Там по-прежнему
встречаются рыжики и чернушки, водятся золотистые, красные
карасики, а люди остаются людьми.