В марте галерея Cube.Moscow открыла 2 выставки, которые проработают только до конца месяца: выставка Анны Аспарагус bubble и коллективная выставка 159F Galerie «Я вижу с закрытыми глазами». Разбираемся, о чём каждая из них.
«Я вижу с закрытыми глазами», 159F Galerie
«Бесконечное мерцание и взаимопроникновение реального и нереального, существующего и вымышленного, материального и идеализированного, физического и виртуального избавляет нас от необходимости строгой дифференциации этих понятий и создаёт пространство для свободного дрейфа между ними. С каждым годом наше восприятие реальной жизни становится всё более условным, а границы между обозначенными выше состояниями – всё более призрачными,» - Полина Могилина. Из кураторского текста.
Экспозиция открыта с двух сторон, так же как и осмотр можно начать с конца или с начала. Это влияет на опыт посетителя: будет ли это графика Ивана Архипова или же красочная, сексуальная живопись выпускницы Школы дизайна ВШЭ Ольги Калининой. Также на опыт влияет и наличие вступительного текста, который обозначает собой начало выставки.
Композиция в работах Ольги Калининой, мимика и позы героев заставляют вспомнить о рекламе. Яркие краски будто ещё больше утверждают связь с индустрией еды, возбуждая аппетит. Однако в каждой из работ есть нечто, что выбивается из привычного представления: будь то блики в зрачках глаз героини «Солёной карамели» или фиолетовая кожа модели на картине «Пломбир». Соблюдены все формальности для того, чтобы зритель считал формы на полотне как «человека», однако детали играют против объективного восприятия, внушая страх. Иными словами, на зрителя действует эффект «зловещей долины».
Здесь начинается лейтмотив тревожного впечатления, которое — несмотря на яркость красок — сопровождает экспозицию. Даже в работах саши святоi через названия зрителю передаётся едкая и грустная ирония.
Продвигаясь дальше, посетитель столкнётся с темой разложения, которая будет передана на разный лад Маргаритой Варакиной и Алексеем Васильевым. Если у А. Васильева разлагается плоть, становясь неразличимой субстанцией и напоминая живопись Фрэнсиса Бэкона, то М. Варакина работает с другой материей: временем. «Зал ожидания» уподобляет часы и минуты ожидания мху, потрёпанным тканям, которые как культурный слой нарастают на обивке кресел и человеке. Время получает здесь своё материальное воплощение.
Единственная скульптура на выставке сопровождается отдельной комнатой, в которую сквозь завесу пробирается зритель. Вознаграждением ему служат «Трофиры»: частично реальные, выполненные из полимерного пластика, частично виртуальные, представленные в проекции на экране. Но какая разница, если мозг человека воспринимает фантазии о ситуации равноценно проживанию её в действительности? Вот и «трофиры», играя со словами и отсылая к всем известным «трофеям», словно бы перемещают зрителя в «комнату славы». Только комната почему-то огорожена кровавыми шторами с рисунками черепов. Но кто об этом помнит? Ведь шторы за спиной, а трофеи – перед глазами.
Работы, участвующие в экспозиции, не ограничиваются одним лишь исследованием границ реального и воображаемого. Участники выставки затрагивают темы консьюмеризма, времени и телесности, призывают к самоиронии.
Выставка Анны Аспарагус bubble
Такой же взгляд вовнутрь себя можно найти и в работах Анны Аспарагус. Её выставка расположена прямо напротив бара галереи, приютившись между цветов и столиков.
В каждой картине или скульптуре Анны прослеживается мотив «рамочности». Это может быть кайма, некая орнаментальная «рама» в «Деве-воительнице» или каркас «Театра». И там, и там границы существуют для того, чтобы их нарушать. Пузырь, который звучит в названии, здесь является синонимом тех самых рамок, в которые оказывается загнанным человек. Кто нас туда загнал и как вырваться, а главное, стоит ли это делать?
Этим тяжёлым вопросам противоречат светлые и яркие тона работ, обилие пустого места, которое создаёт ощущение лёгкости. Осмотр выставки «bubble» — как небольшое рефлексивное путешествие, которое не оставляет за собой горького следа. Появление в работе второго персонажа в наивном «сердечном» обрамлении даёт надежду на поддержку. И даже не важно, получаем ли мы эту поддержку от другого человека или тренируем навыки самопомощи. Главное то, что мы не одиноки в своих поисках идентичности. А. Аспарагус будто обнимает зрителя через свои работы, даёт то понимание, которого нам может не хватать.
Обе выставки открыты до 31 марта.